Плевать

Только переступая порог квартиры, я тут же кинулась в ванную. Сегодня погодка была не жаркая, да и я была мерзлявым по природе человеком, поэтому по дороге домой я вся продрогла. Сейчас мне был просто необходим горячий душ, который бы вернул меня к жизни. И горячий чай, чтобы я согрелась изнутри. Неужели я замёрзла настолько, что даже и чувства заледенели, превратившись в непонятный комочек, который теперь не может питать меня? Как еще можно объяснить, почему я не зла на Антонова за его охлаждающий душ? Хотя я поспешила с выводами: я начинала заводиться. Этот кретин облил меня водой! Хорошо еще, она чистая была, иначе бы я потом заставила его выхлебтать остаток. Я ударила по струям душа, окропляя водой стенку. Приказала себе пока не думать ни о чем и закрыла глаза, подняв лицо вверх. Когда начала мыть голову, спина дала о себе знать. Морщась от боли, постаралась двигать лопатками как можно меньше. Я простояла под душем, пока не почувствовала, что еще немного — и я сварюсь! Спина неприятно зудела из-за бьющих по коже капель. Закрутила краны и поставила одну ногу на коврик. Перед глазами завертелась картинка ванной, пришлось даже опереться о влажную стену рукой и закрыть глаза, немного отдыхая, чтобы продолжить двигаться дальше. Не вытираясь, набросила на красное от горячей воды тело оранжевый махровый халат. Мне он нравился своим приятным взгляду цветом и тем, что на капюшоне у него болтались два заячьих махровых уха. Папа всегда говорит, что в нем я похожа на маленького недовольного кролика. Ступая босыми ногами по холодному полу, я вспомнила, как принимала ванну в детстве. Когда мне было года три-четыре, мама после купания закручивала меня в большое розовое полотенце, которое было для меня чуть ли не пледом, с головой, а папа нёс меня на руках в комнату. Да, что ни говорить, а ранее детство у меня было замечательное. И сейчас не на что жаловаться — у меня самый лучший в мире папа! Хотя абсурдно-смешные ситуации в проживании с родителем противоположного пола тоже случаются. Например, однажды, лет в одиннадцать, я устроила отцу допрос про отношения между мужчиной и женщиной. Просто в то время у моей лучшей подруги появился паренёк из другого класса, который провожал её домой, таща на себе её и свой рюкзаки. Я выспрашивала у неё подробности каждый вечер. Мы хихикали в трубки, Лина смущенно отвечала на мои вопросы. Затаив дыхание, я слушала про то, как они держались за руки у подъезда, а потом мальчик поцеловал Ангелину прямо в губы. На этом моменте я тут же скривилась и протянула: "Фу-у-у... Ну и гадость!" Подруга обиделась и бросила трубку, а я, недоумевающая, пошла за разъяснениями к отцу, дабы понять, что такого приятного может быть в поцелуе. Еще в тринадцать, когда у меня впервые появились женские дни, я не знала, к кому обратиться, поэтому красная, как рак, и запинающаяся на каждом слове, поинтересовалась об этом у родителя. Лицо у отца было в тот момент такое ошарашенное, как будто я сообщила, что беременна двойней! Наверное, тогда он понял, что я расту, а не остаюсь маленькой девочкой в розовом платьице, которая еще не доросла до его пояса. А в прошлом году, когда одна из одиннадцатиклассниц, как бы это сказать, залетела, то папа несколько дней чуть ли не по пятам за мной ходил по квартире, пытаясь выяснить, нет ли у меня парня и не занимаемся ли мы с ним кое-чем не очень подходящим для нашего возраста. В конце концов он не выдержал и, усадив меня напротив себя на кухне, строго начал читать морали. При этом он часто запинался, а я ржала, как лошадь. До прихода с работы отца я успела переодеться и отобедать. Правда, стоило ему пройти на кухню с пакетом, таким соблазнительно полным, как я тут же засунула в него свой любопытный нос. Пока папа не видел, я достала свежий хлеб и отрезала корочку, наслаждаясь любимым запахом. Папа все пытается отучить меня от этой дурацкой привычки, говоря, что надо доесть старый хлеб, но я ничего не могу с собой поделать. — Василиса, ты опять за старое? — все-таки заметил отпиленный бок папа. — Даве и не внаю, — откликнулась я, разбирая оставшиеся продукты. — О, мовоженка! Я схватила пачку и уже собралась извлечь из неё лакомство, как вдруг раздался звонок в дверь. Мы кого-то ждём? Отложив мороженое и догрызая свежую хрустящую корочку, я пошла открывать дверь. Может, соседка пришла за чем-нибудь? Соли попросить? И первое, что я услышала, когда открыла дверь, это было: — Ну и как это понимать? На лестничной площадке стояла высокая девушка с темными длинными волосами и в такого же цвета одежде. Карие глаза гостьи тоже были густо подведены черной подводкой, а веки покрывали темные тени. Проколотые нос и бровь добавляли еще больше немного страшновато-отпугивающей красоты. — Я приехала еще вчера днем, а кое-кто так и не соизволил притащить свой ленивый зад ко мне, чтобы засвидетельствовать свое почтение! Тебя сразу убить? — продолжала напирать девушка, но, окинув взглядом меня, осеклась. — Я чё, квартирой ошиблась? Или блондинки добрались и сюда? — Решка! — радостно завопила я, кидаясь подруге на шею. — Ты приехала! — Не вопи мне на ухо, тормоз! — попыталась отпихнуть меня от себя девушка. — Наградили высшие силы подругой-лошарой. Я отлипла от подруги и пропустила ее в квартиру. Та прошла и сняла свои внушительные тяжелые ботинки, наступая на задники носками. Когда Решка вошла в светлую кухню, я только сейчас с восторгом заметила одну деталь — новую прическу. Я думала, что её волосы просто перекинуты на одно плечо, но оказалось, что у неё выбрит левый висок! — Здрасте, дядь Коль! - поздоровалась подруга с моим отцом. — Ух ты, я тоже себе такую прическу хочу! - брякнула я. — Привет, Маринка. А ты, - папа, после кивка Решке, повернулся ко мне и преувеличено мягко и ласково продолжил: — если сделаешь себе что-то подобное, я сбрею тебе оставшуюся половину волос, поняла? Хватит того, что я тебе волосы покрасить разрешил. Надувшись, я отвернулась от папы и опять залезла в пакет. Нашла еще пару пачек мороженого и положила их в холодильник, протянув одну пачку подруге. Вот всегда так. Мы с Решкой пошли ко мне в комнату, где она тут же плюхнулась ко мне на кровать, раскинув руки. — У тебя так хорошо, Василис. Не то что у меня! Задолбал этот ненормальный шум. Я понятливо улыбнулась. У Решки две младшие сестры, одной из которых всего два года, а также два десятилетних шалопая, каждый день устраивающих какой-нибудь переполох. А также крикливая мачеха, по совместительству являющаяся еще и тетей. Отец её был человеком спокойным, не имеющим привычки успокаивать своих детей криком, устраивая еще больший гам. Старший брат Решки пару лет как учился в другом городе, поэтому с большим удовольствием свалил из этого дурдома в общежитие. Хотя моя подруга не отстает от своей чокнутой семейки, тоже девица с прибабахами. Разве это нормально, что она, если увидит утром дождь за окном, тут же густо накрасит глаза темными тенями и тушью, а также специально припозднится, поэтому вваливается в класс со звонком. Ну и представьте, каково с утра пораньше, еще не проснувшись, увидеть на пороге бледнолицего призрака в черном, да еще и с черными провалами вместо глаз с потеками черных слез?! Но все уже привыкли. Почти. Жаль, что Решка учится в другой школе. — Кстати! —Подруга подскочила, хлопнув себя по лбу ладонью. — Прикинь, вчера какой-то лось хотел со мной познакомиться! — Да? И как? — скучающе поинтересовалась я, готовясь выслушать тираду об "уродливых лохах", которых "в наказание за что-то шлют ей высшие силы". — О, спасибо, Боже! Ошизенно красивый, мощный. Быстрый, как ветер! — Что?! — Я поперхнулась мороженым. — В каком смысле б-быстрый? — Бы-бы-быстрый! — передразнила меня Решка. — Странно, что тебе парень настолько понравился... — протянула я, с удивлением наблюдая, как губы девушки растягивает мечтательная улыбка. — Что? Причем тут этот лох пирсингованый? Я про его мотоцикл говорила! Ты, блин, меня вообще слушаешь?! Ну, конечно, зачем меня слушать! Может, еще сейчас и курице своей позвонишь, договоришься об очередном свидании! — Я промолчала. Опять спорить не из-за чего не хотелось. С Мариной я познакомилась года три назад, совершенно случайно. В конце лета я прогуливалась на окраине города, как вдруг с дерева, растущего за забором, на меня посыпались яблоки, а потом свалилось и тело. За забором я услышала нецензурные слова о том, что малолетняя шпана вообще распоясалась и что всех детей надо перестрелять. Решка (а это была она) вскочила, накинула на плечо лямку набитого яблоками рюкзака, запихала несколько фруктов в карманы, сдернула с меня кепку и положила яблоки туда, потом схватила меня за руку и на буксире потащила за собой. В общем, мы устроились на лавочке в моем дворе и познакомились, лопая яблоки на пару. В этот момент к нам подошла моя одноклассница Ангелина. Она жила со мной в одном подъезде и не удивительно, что мы являлись лучшими подругами со времен детской песочницы. В Решке взыграла ревность. Хоть мы были знакомы не больше пары часов, но она уже успела вписать меня в список своей собственности. Делить мое внимание с кем-то другим она не желала, поэтому с угрожающей рожей поиграла своим складным ножичком, которым отрезала ломтики от фрукта. Ангелина впечатлилась (хотя нож вряд ли из-за затупленного лезвия даже царапину до крови прорезал бы) и ретировалась. Обе они так и не поладили. Подруга ушла после 9-го класса, переехав в другой город к родственникам. За лето я несколько раз ездила к ней, а она — ко мне, мы часто перезванивались. Если бы у Решки была возможность, она бы точно нас рассорила. Мне кажется, что подруга мне даже бы на лоб ярлычок нацепила: "Собственность Марины. Не трогать, не разговаривать, не подходить, если не хотите лишиться своих наглых ручонок". Откусив небольшой кусочек от мороженого, в момент валяния на кровати стоящего на тумбочке, Решка спокойно и буднично поинтересовалась: — Что нового? — Эм... — задумалась я, хотела даже драматично почесать затылок, но остановила боль в спине на уровне лопаток. — Этот придурок Антонов не ушел учиться. — Антонов? Что за хмырь? Это не тот ли лошок, который тебе жизнь портил? — Тот, — раздраженно фыркнула я. — Нас посадили за одной партой, а сегодня он облил меня холодной водой! — Как мило, — буркнула Решка, придирчиво изучая ноготь, на котором посмел облупиться лак. Вдруг она резко подняла голову и посмотрела мне в глаза. — А знаешь что? Вам надо поцеловаться! — Что? Зачем? — я растеряно распахнула глаза. Я вообще-то ожидала что-то вроде "прибей его". — Тогда весь этот бред между вами закончится или... — протянула она. — Или? — ...или не закончится, — емко ответила она каким-то низко-загробным тоном. Представив, как Антонов подходит ко мне, наклоняется, как сегодня, закрывая весь свет, осторожно касается своими губами моих... — Фу-у-у! — Что ты фукаешь? Может, хоть с ним наконец-то целоваться научишься. — Я умею целоваться! — вознегодовала я, забываясь и сильно сжимая руку в кулак. Кусочек мороженого шлепнулся мне на колени. — На помидорах училась? — иронично подняла проколотую бровь подруга. — Я уж скорее поверю в то, что моя сестра встречается только с одним парнем. Руки зачесались убить Решку. Хоть её сестре Весте недавно исполнилось четырнадцать лет, она уже давно и профессионально водит парней за нос. На самом деле я целовалась. Просто не хочу Марине говорить, а то засмеет, зараза этакая. В прошлом году мне оказывал знаки внимания одиннадцатиклассник, симпатичный и не идиот, поэтому было даже как-то приятно. Короче, мне стало интересно, и в один из дней в какой-то темной каморке мы с этим парнем поцеловались. Начну с того, что меня невероятно бесило ощущение его горячей-горячей влажноватой ладони на моей талии. Смешение одеколона и запаха сигарет тоже было не очень удачным. Да и вообще, целоваться с курящим мне не понравилось. Мое терпение закончилось в тот момент, когда этот придурок перестал вытворять какое-то извращение с моими губами и попытался протолкнуть свой язык в мой рот. Я оттолкнула его и на бешеной скорости понеслась в женский туалет, подавляя рвотные позывы. Думаю, не стоит говорить, что после этого мы с этим парнем взаимно перестали обращать друг на друга внимание. В мыслях еще раз встала картинка возможного поцелуя с Антоновым. Всё просто невероятно мило и чудесно... а потом жирный мерзкий слизняк лезет мне в рот! Фу! Я передернулась и сморщилась. Решка засмеялась и зашвырнула в меня подушкой. Хорошо, что мороженое я уже доела.