Бумажный чародей и музыка сфер

      Она знала, что эта встреча будет последней. Он — нет.       Всматриваясь в тени за его плечом, выискивая взглядом знакомые незнакомые лица, уклоняясь от каждого резкого движения, она замерзала — но не от мартовского холода.       Она убегала, меняя имена и лица, остервенело отрезала бирки с одежды и сжигала любые бумаги — все, кроме его писем. Связка их, коротких и двусмысленных, умиляла и одновременно пробивала на слезу. Том писал вовсе не ей. Он придумывал загадки и организовывал встречи для некой «Ви», живой, остроумной и таинственной подруги, способной понять его по каким-то обрывкам, отголоскам слов.       Не ей — равнодушной, неулыбчивой пародии на женщину.       Он вытащил свой любимый «Рапид», и она не стала говорить, что крышка так и осталась на объективе. Пусть помнит такую — окутанную дымкой влюбленной глупости и совершенно точно не работающую на немецкое правительство.       Он уедет — из Осло в Софию, а после в Мадрид и Фару. Он получит ее письмо в Мюнхене и побежит обратно, в Скандинавию, искать следы погибшей девушки, с которой видел рассвет над Ховедоем и гулял по крепости, нежно сжимая такую родную ладонь.