Бумажный чародей и музыка сфер

      — В старое время, столь далекое, что о нем не вспомнить ни одной живой душе, упала с небес яркая звезда и раскололась на великое множество частиц. Волшебная пыль заполонила все — каждое существо, каждый водоем, каждый видимый участок земли. Даже воздух ей переполнился. И это не прошло бесследно — осколки принялись изменять, превращать и переделывать всё, чего касались. Сейчас мы называем их чарами.       — Простите, профессор Келемен? — поднял руку долговязый мальчик. Преподаватель повернулась к нему. — А это точно поможет нам понять, почему разрушилась граница?..       — Ну разумеется! — восторженно ответила она. — Без истории ее возникновения не понять и причины разрушения.       — Но мы и так знаем эту версию зарождения магии, — угрюмо возразила девочка с копной солнечно-оранжевых волос. — Недавно только на экзамене отвечали.       Профессор Келемен хитро изогнула бровь, сжимая в руках указку.       — Петер Иллеш, вы считаете, что мне стоило начать сразу с междоусобицы нескольких богов?       Ученица, опешив, охнула и возмущённо хлопнула ладонью по парте.       — Богларка, ну в самом деле! Хватит над нами издеваться! Это же такой простой вопрос!       — Простых вопросов не бывает, — заметила преподаватель. — Есть лишь лаконичные ответы. И хочу опять напомнить, петер Иллеш, — она строго глянула на девочку, — что подобные фамильярности стоит оставлять для личных встреч. Я ясно выражаюсь?       Ученица недовольно скривилась и, поджав губы, отвернулась от преподавателя.       — Предельно, профессор Келемен.       Женщина слегка нахмурилась, но затем повернулась к другим ученикам и дружелюбно улыбнулась.       — Итак, на чем я остановилась? — Богларка постучала пальцем по столу и взглянула на доску. — Ах, да! В старое время, столь далекое, что о нем не вспомнить ни одной живой душе, упала с небес яркая звезда…       Ученики удручённо переглянулись и морально подготовились к долгой лекции.       Богларка Келемен представляла собой низенькую худосочную женщину неопределенного возраста. Ее округлое лицо, несмотря на болезненно вытаращенные глаза и упрямо выступающую нижнюю губу, отчего-то умудрялось западать в память. Возможно, всему виной был взгляд — строгий, пронзительный, уверенный; в любой момент казалось, будто она заочно осуждает всех вокруг и держится со снисходительным равнодушием. Богларка практически всегда держала веки полуприкрытыми — то ли в самом деле для поддержания образа, то ли просто от усталости — но при этом ее бледно-синие глаза неизменно блестели неестественно ярко. Гладкий, лишенный морщин и изъянов лоб обрамляли бронзово-коричневые длинные волосы, растрепанные, колючие и украшенные серебристой диадемой. Каждый жест ее длинных, до некрасивого крупных ладоней, отражался в массивном амулете, который держался лишь благодаря сразу трем цепочкам.       Шелестя полами темно-синей мантии, женщина вернулась к доске и поставила размашистый крест на одном из схематично изображённых материков.       — Это — предполагаемое место падения той звезды, так называемый Исток. Наш прекрасный, изначально единый континент раскололся на материки; магические ветра подхватили разрозненные куски земли и отбросили их прочь от Истока. Они гнали их все дальше и дальше, в светлейшие начала, откуда восходят светила, и бесконечную тьму, порождающую ночь.       Кто-то в аудитории громко всхрапнул, и Богларка грозно обернулась, звеня янтарными подвесками в волосах. Нерадивый ученик тут же выпрямил спину и прилежно записал сказанное в тетрадь.       Профессор Келемен кашлянула в кулак и, постучав указкой по ладони, размашисто обвела нарисованный крест.       — Но вместе со звездой в наш мир прибыли и те, кого после называли богами, — ученики злорадно переглянулись; в аудитории послышались смешки. Преподаватель сердито сжала указку и оглушительно треснула ей по столу. — Да, богами они не были! Но это не означает, что над ними можно смеяться!       — С чего бы? — с издевкой спросила петер Иллеш. — Они же самозванцы!       — Но могущественные самозванцы, — громко выделила Богларка. Девочка поморщилась и закатила глаза. — Увидев, что населяют наш мир слабые, едва познавшие магию существа, будущие боги преисполнились гордыни и жадности. Недолго думая, они решили разбежаться по всему свету и сделаться властителями смятенных душ. Ветер стал их упряжью, а волны — быстрыми скакунами; чужаки так спешили насладиться добычей, что позабыли о чести и былой дружбе. Было их четырнадцать; шестеро назвались царями, а восемь оставшихся — князьями, ведь им в правление достались лишь острова да безжизненные скалы.       Ученики переглянулись: большинство уже себе места не находило от скуки, а те немногие, кто еще слушал лекцию, едва сдерживались от недовольных комментариев в сторону так называемых богов. Видя это, преподаватель вздохнула, взяла мел другого цвета и разделила карту на четырнадцать неравных частей.       — Князья, разумеется, со временем перестали довольствоваться своими огрызками, — сухо продолжила она, поворачиваясь к ученикам. — Они взялись делить земли заново. Цепляясь зубами за чужие владения, они отрывали маленькие кусочки — крохотные, незначительные, но цари не захотели делиться и этим. Боги шли на богов, и быть бы нашему миру сожженному дотла… — услышав нервное постукивание чьих-то пяток по полу, Богларка строго гавкнула: — Я как раз перехожу к сути! Один из князей, устав от постоянных склок, решил пойти на крайние меры. Вернувшись к Истоку, он вырвал свое пылающее сердце и бросил его в самый центр магии.       Хотя бы на миг в аудитории повисла гробовая тишина.       — Исток откликнулся на жертву, — мрачно сказала профессор Келемен, глядя на притихших детей. — И воздвиг границы по тому, как изначально поделили боги. И воцарился мир — невольный, но против Истока чужаки были бессильны.       Долговязый мальчик вновь поднял руку — но куда неувереннее, чем в первый раз. Прикусив губу, он дождался, когда женщина повернется к нему, и тихо спросил:       — Так то, что границы рухнули…       — Верно, — Богларка обвела учеников суровым взглядом. — Кто-то принес новую жертву. И мы с вами, — она медленно направила указку на каждого из них. — Должны готовиться к новой войне. Мы больше не дадим каким-то «богам», — она позволила себе ухмыльнуться, — что-либо решать за нас.