***
"Это так иронично", - горько усмехается маршал, наблюдая за весёлыми Аллен и Маной. Мариан Кросс уже как полтора года наблюдает за ними. За этой неполной, но крепкой семейкой клоунов - семьёй отца и дочери. Он практически ничему не удивляется, только сухо плачет. Без слёз. Он не позволяет себе такой роскоши. Мана лишился рассудка и почти ничего не помнит. Кроме своего имени и прозвища Елены. Мариан смотрит на них и понимает, что эти оба подсознательно тянутся друг к другу. Они ведь всегда были вместе - с "прошлой жизни"? Да, наверное, именно так. Или это Мана чувствует рядом Неа? Кросс тряхнул головой и на его лицо падает тень - старший брат его лучшего друга не помнит "Четырнадцатого". Он тянется именно к Елене. К Аллен. Маршал ощущает, как внутри нечто сдавливается, причиняя неимоверную боль. Он ничему не удивляется, ведь они всегда были вместе - Мана и Елена. Казалось, между ними были совершенно другие отношения - не такие, как между ним или Неа - нечто семейное, мягкое и... родительское? Перед глазами замелькали мутные воспоминания юношества - у этих двоих доверие друг к другу было полное. Такого доверия не было даже у Неа и самого Маны. Мариан не может объяснить этого. Даже через столько лет, несмотря на потерю памяти у обоих и взрослого тела у Елены, что-то всё-таки остаётся неизменным.***
Кросс совершенно забывает о своём задании по уничтожению "Фабрики акума". Ему сейчас важнее подойти к ним. К ней. Где-то внутри он надеется, что эта маленькая грубиянка всё та же Рыжая стерва - он надеется, что она всё ещё помнит его. Вот только разум безжалостно давит его упования. Во время очередного уличного представления он подходит и кидает в цветастую, но уже украшенную по другому, шляпу с десяток гиней. Довольно много - это видно по ошарашенному личику девочки, что вскинув голову, внимательно смотрит на него. Сигарета чуть было не выпадает у Кросса изо рта, когда он видит родное раздражение взрослых глаз Елены. Оно тут же исчезает, уступая простому детскому удивлению. Словно мираж, наваждение. Его нечто сковывает, не давая пошевелиться, и Мариан только и может, что смотреть вслед убегающей дальше девочке.***
Мана умирает в Рождество. Пневмония. Кросс рад, ведь он может забрать её - Елену. А ещё ему противен он сам. Внутри всё разрывается от противоречивых чувств, заставляя беззвучно кричать и тянуть волосы. Всё становится плохо, когда приходит Граф. Впрочем, и этому маршал не удивлён - горе Аллен было невозможно не почувствовать. Мариан ощущает себя самым отвратительным существом - он стоит и ничего не предпринимает. Если он вмешается, Чистая Сила Елены не пробудится и так и останется балластом. Тогда она точно не выживет в мире, где идёт Священная Война. С кладбища Кросс забирает седую девчушку с изуродованной левой стороной лица. Так отвратительно он ещё себя никогда не чувствовал. Маршал сразу же отправился к старой знакомой Матушке. Елену лихорадило, она громко кричала и сорвала голос. После каждого такого дня Кросс поначалу напивался - ему просто было больно смотреть на её мучения. А потом всё наладилось. К лицу Аллен намертво приклеилась "маска" Маны. "Даже друг без друга, эти двое всё ещё вместе", - понимает Мариан и прячет лицо в ладонях. Будто не только Неа в Елене, но и Мана. Это неизменно...