Laughing Pierrot

— Дамочка, Вы испортили мне момент! — проворчал я, присев на скамейку в парке. Токагеро откровенно ржал над сложившейся ситуацией: дух молоденькой и о-о-очень симпатичной девушки взял надо мной контроль и специально сделал больно, чтобы я ничего не сделал с Усуне. Это была её бабушка, но почему она была в таком виде? — Знаю я таких придурков, как ты: возьмут, поиграются, а потом смоются, будто и не было — и днём с огнём не сыщешь! Не позволю измываться над своей внучкой! — верещала Касуми. У меня уже голова болит от её визгов, но у меня нет сил затыкать духов. Хотя, я могу попросить Анну отправить её куда подальше или хотя бы связать на некоторое время, для профилактики. — Да вы точно такие же. Помню у меня была такая… — Токагеро, тебя никто не слушает, заткнись. — Ну, а что я могу поделать? Я… Она мне нравится как девушка, и я хочу, чтобы это было взаимно. Что в этом плохого? — Терпение потихоньку заканчивалось, потому что после выходки бабушки Усуне я был даже не в бешенстве, а в расстройстве. Нет, ну это действительно было обидно: мне не дают возможности побыть с Усуне кем-то другим, а не другом. С девушками у меня всегда были проблемы: то ли любовь безответная, то ли… А, ну да, всегда безответная любовь с моей стороны. Других сценариев никогда не было. Красавицы всегда боялись моего «напора» с перепугу и экстраординарной внешности, хотя первое объяснялось некоторым волнением и проблемой с нервами, а второе меня вполне устраивало. Ну, похоже, что только меня, потому что девушек это не просто пугало, но ещё и злило. Почему-то всем нравятся обыкновенные, скучные парни без особых стремлений в жизни. А я не хочу быть таким, и мне всегда хотелось, чтобы в мире была та, которая смогла бы меня и таким полюбить. И тут я встретил Усуне. Меня поразила не её внешность или голос (хотя она просто красавица), а её цель улучшить мир. Вспоминаю, как она отреагировала на извинение на выходку Ёщики — и мне тут же становится хорошо на сердце. Я не знаю, почему именно на неё у меня такая реакция, хотя тогда я ещё не мог точно понять — простая симпатия это или что-то посерьёзней? — Братик, звезда падает! Загадывай желание! — сказал Ёщики, выглядывая из окна в моей комнате. Я тоже выглянул и увидел усыпанное звёздами небо. Ни единого облачка — и такая красота! Но я не понял, что имел в виду мой единокровный брат. — Зачем загадывать? — Если загадать желание на падающую звезду — оно непременно исполнится! — радостно взвизгнул Ёщики. Усмехнувшись, я начал искать ту комету, которая очерчивала на небосклоне узор своим бриллиантовым шлейфом. Как бы глупо это не звучало, а желание у меня всё равно было, и тут даже воля не помогла бы. — Я беспокоюсь за неё. Скоро случится то, что может либо укрепить её волю к жизни, либо сломать и убить, — сказала Касуми. На наших с Токагеро лицах отобразилось удивление. — Не удивляйся, что я знаю о шаманах и подобных им людях со способностями, которые будет тяжело объяснить. У меня была такая сила, и я знала, что умру, что будет после моей смерти. Но я не знаю, какое решение примет Усуне… Моя бедная девочка… — Но что с ней случится? И как это связано со мной? — Голос отчего-то немного дрожал, но я только потом осознал, что действительно волнуюсь за Усуне. — Я не могу сказать этого, но на второй твой вопрос у меня есть ответ. Ей нужна сильная опора, но ею будет ни мать, ни дядя. Это должен стать кто-то другой, но поддержка будет такой сильной, что она поможет принять решение. Но я не думаю, что ты — та опора. Ты можешь навредить ей, ненароком втянув в мир шаманов. Это будет роковой ошибкой для неё и для тебя. Наступило молчание. Я обдумывал её слова, а Токагеро ждал моих слов. Он знает, что я на такое стал бы кричать, визжать, кататься по полу или пускать пену изо рта от бешенства, но такого не было. Я просто молча встал со скамейки и пошёл в сторону дома. А на душе скреблись кошки. Касуми не последовала за мной — и то хорошо. — Ну что ты всяких безумных старух слушаешь? Она несла чушь какую-то, — пытался меня утешить мой старый друг, а я не слушал — думал о том, что делать дальше. С одной стороны, этот дух говорил серьёзно, и если она сразу прочухала, что я шаман — то у неё был веский повод остановить меня. А вот с другой… — Блин, как же меня всё достало! — вконец взвыл я, схватившись за голову, в которую тут же пришла идея: я должен поговорить с Йо или Мантой, в крайнем случае с Анной! Уже и не вспомнить, как домчался на своих двух до дома друзей. Они ещё не спали. Дверь открыла Анна. Увидев мой растрёпанный вид, она молча впустила меня в Фунбари Онсен. Я скинул туфли и прошёл в гостиную, где сидел Манта. — О, привет, Рю, Токагеро! Давненько никаких новостей от вас не было, — сказал добродушно Манта, помахав ладонью. А вот Йо не было: похоже, он отправился на боковую. — Друзья мои, прошу прощения за поздний визит, но мне нужна помощь… — И как на духу я всё им рассказал. Токагеро иногда вставлял ехидные комментарии, но мне было глубоко плевать, ведь были дела поважнее. Манта был в шоке от моего заявления о чувствах к Усуне, а Анна заявила, что ей всё равно, но держать всё в себе даже опасно для внутреннего мира шамана — разум может помутнеть. В итоге я принял то решение, которое точно всё изменит: я скажу Усуне. Непременно скажу, и сегодня же! Наспех попрощался с друзьями, поблагодарил за советы. На всех парах несусь обратно к её дому, попутно названивая на её телефон. Сонный голос Усуне пытался наехать на меня, что, мол, поздновато для звонков, но я сказал, что мне нужно отдать кое-что очень важное. Сказав, что выйдет к воротам дома, она положила трубку. Токагеро несётся рядом со мной, громко хохоча, но уже от радости за меня, что ли. Вот это друг, вот это я понимаю — поддержка! Усуне стоит под фонарным столбом, одетая в пижаму, поверх которой накинут халат. Волосы растрёпаны, а глаза недовольно смотрят на меня. Руки сложены на груди, как и всегда. Переминается с ноги на ногу, тоже как обычно. — Что ты хотел мне отдать? — пробормотала Усуне, когда я остановился возле неё. Тренировки Анны и Микихисы даром не прошли, и я почти не выдохся, хотя появилась небольшая отдышка, но это было больше из-за волнения. Что она скажет? Я представлял себе сотню вариантов отказа вроде «ты мне как брат» или «ты жалок и смешон». — Слушай, мне плевать на то, что говорят и будут говорить другие. Пусть делают, что хотят с тем, что хочешь и делаешь ты… — Пауза, которая давила на уши. — Я… Я люблю тебя, Усуне. Ты — та самая, которую я искал всю жизнь, но нашёл только сейчас. И мне всё равно на проблемы, которые на тебя свалились — я перенесу их вместе с тобой, поддержу тебя, чёрт подери! — И молчание было ответом. Будто в пустоту говорю, и от этого мне становилось больно и обидно — снова безответно, хотя в этот раз всё было по-особенному. Или казалось таким — уже не знаю, было ли это правдой. Только сейчас я пригляделся к Усуне: она выпрямилась, потупила взгляд, опустила руки и почему-то сжала полы халатика. Лицо ничего не выражало, или просто распущенные волосы скрывали его. Не выдержав, я резко схватил её за руки и попытался тряхнуть, кричал что-то, чтобы получить хоть какую-то реакцию, но молчит. — Скажи же что-нибудь, Усуне, не мучай меня! — Рю, мне жаль, дружище, — тихо сказал Токагеро, положив руку на плечо, но от этого я только дёрнулся. Больно и жутко. Усуне продолжала молча стоять, но её рука схватила меня за пиджак, сильно сжала. Плечи дрожали, будто она плакала. Неужели я её обидел? — Вот я дурак! Усуне, прости, я не хотел кричать, глупо как… Я не хочу, чтобы ты плакала, прости меня. — Ты всех своих бывших подружек до слёз доводишь? — тихо пробормотала она. Я пригнулся, чтобы оказаться примерно на уровне её лица, постарался убрать волосы Усуне в сторону. Мягкие, золотистые… — У меня их и не было, о чём мы? — так же тихо ответил я. Вдруг, она посмотрела на меня, плача, но с улыбкой. По-доброму так улыбалась, как и всегда. Усуне потянулась ко мне лицом — и что-то словно взорвалось передо мной! Сердце билось так быстро, что я даже испугался. Мои руки ослабили хватку, после чего я всё же решил обнять Усуне. Я боялся дотронуться до неё, сделав что-то неприятное, и мои ладони еле дотрагивались до хрупких плеч. У неё очень мягкие губы. Никогда не думал, что они могут быть такими нежными. Всё же, я чувствую себя полным болваном — целоваться, понятное дело, не умею! Но это показалось мне таким приятным занятием, что не хотелось прекращать. Усуне же крепко держалась за меня, сама притягивалась ко мне, задрав голову. Пришлось ещё чуть-чуть нагнуться, чтобы ей было удобнее, мне не трудно. Я осмелился обнять её, причём так крепко, как только мог. Не отпущу, ни за что. Я был готов кричать, но уже от радости и восторга! Разные мысли лезли ко мне в голову, роились, словно мухи над сладким вареньем, но я всё равно думал только об Усуне. Одна её ладонь дотянулась до моего лица и легко провела по правой щеке. В тот момент меня словно током ударило! Ещё лучше мне стало, когда её пальцы прошлись по моему виску, затем залезли куда-то в мои волосы. Усуне, я тоже не хочу тебя отпускать, поверь мне! — Я тоже тебя люблю, Рю, правда, — шептала Усуне. — Я боялась об этом думать, хотела отложить на потом. Я заставила тебя понервничать, прости, пожалуйста. Не хотела тебя расстраивать, но я была рада, когда ты мне сказал всё это. Но я жутко боюсь… — Меня боишься? - Ну, я уже к этому успел привыкнуть, и эта фраза новостью для меня не была. — Я тебя никогда и ни за что не обижу, Усуне, ты же сама знаешь. — Нет, не тебя, а того, что будет дальше. Как мне сказать родным, что я встречаюсь с парнем, который совершеннолетний, а вот я — не очень? У нас же примерно в 5 лет разница? — Неужели её беспокоят такие пустяки? Но я просто покачал головой и ещё крепче обнял. Как же мне плевать на возраст! — Проспорил я Амидамару, эх, — вздохнул Токагеро, явно думая, что я его не услышу, но за спиной Усуне я показал ему кулак. Неужели теперь и Амидамару знает? Тогда и Йо будет об этом знать. Лучше завтра сам им расскажу. «А звезда-то действительно исполнила моё желание.»