Мой личный тиран

      Зимний кубок, на финале которого присутствовали и я с основным составом КириДаи, окончился победой Сейрин. Даже команда Ракузан, где состоял Лео, проиграла. Я была очень рада видеть Мибучи, так же как и Кагами и остальных игроков Сейрин. Но им всем было не до меня. Кто-то радовался победе, а кто-то пускал слезу от поражения. Вот только я ни с кем так и не пообщалась, ибо меня утащили чуть ли не силой, вновь проконтролировав все мои действия вплоть до самой калитки дома.       Своеобразная опека уже начинала надоедать, но самый сок был в том, что Ханамия вел себя так, будто все в полном порядке. А вот на тренировках я все чаще просто сидела в дальнем углу и не высовывалась вплоть до самого конца, когда мне нужно было вымыть пол. И почти всегда, после моей бурной деятельности, капитан провожал меня домой. Часто он просто шел молча за мной, чем очень сильно напрягал, но я даже привыкла.       Так продолжалось до зимних каникул, которые начались 26 декабря. Надо сказать, что японское Рождество праздновалось 25 декабря, но японцы не придавали особого значения этому празднику. Более того, в этот день мы даже учились, но это не главное. Главным было то, что до Нового года оставалось всего пять дней.       Несколько раз мы с Юмэ приходили друг к другу в гости, ибо на улице для прогулок было прохладно. А за несколько дней до празднования мама затеяла генеральную уборку, в чем я ей помогала. И даже отец, по случаю праздников, получил выходные, и мы, наконец, смогли собраться всей семьей. Не хватало лишь бабушки, с которой мы часто говорили по скайпу. Одним вечером отец даже сказал, что после праздников мы сможем слетать в Россию, чтобы навестить бабулю, чему я несказанно обрадовалась.       В такой предпраздничной суматохе я не заметила, как приблизился праздник. Утром тридцать первого декабря я подорвалась с кровати, подумав, что все проспала. Но, глянув на настольные часы, успокоилась, ибо они показывали всего лишь одиннадцать утра. Приведя себя в порядок, я отправилась раздавать подарки домочадцам. Возможно, для некоторых это было странно, но в нашей семье было принято дарить новогодние подарки днём, ибо никто не любил гадать и дожидаться, пока куранты, или японские колокола перестанут звонить.       Мама уже вовсю хлопотала на кухне, а отец помогал ей, начищая какие-то овощи для салатов. Умилившись картине (не часто увидишь бизнесмена, чистящего продукты), я подошла к родителям и поцеловала каждого, желая счастья в грядущем году, и подарила им парный кулон в виде сердца, разделенного пополам. Маме подарок пришелся по вкусу, а вот отец сказал, что носить не будет, но сохранит. В ответ родители подарили мне серебряные серьги с висюлькой в виде четырёхлистного изумрудного клевера.       Так до самого вечера мы с мамой готовили праздничный стол, на котором чудесным образом смешались блюда русской и японской кухни. Такой необычный симбиоз японской и русской культуры, который меня неимоверно забавлял. Когда стол был готов, мы уселись и принялись праздновать, как принято. Вот только на мои просьбы сходить в храм родители никак не отреагировали, а отец даже предложил сходить с друзьями, ибо им не хотелось выходить на холодную улицу (хотя в России бывает и холоднее). Ладно мама, но отцу я иногда удивляюсь, тоже мне японец.       Я немного расстроилась, но виду не подала. И с какими же это друзьями мне идти? Юмэ говорила, что будет праздновать с родителями, а к Мибучи ехать было довольно проблематично. Про команду думать совершенно не хотелось, а вот Ханамия…       Глубоко задумавшись, я отправилась в свою комнату, где взяла телефон и торопливо набрала сообщение: «Пока не отзвенели колокола, приглашаю в храм».       Без лишних смайликов и слов. В тот момент мне казалось, что это довольно хороший способ хоть немного наладить наши напряженные отношения. Спустя где-то минуту мне пришел ответ. «Я возле твоего дома. Выходи».       Такой же немногословный и…шокирующий. Внезапно мне захотелось спрятаться где-нибудь и отсидеться, стало страшно и не по себе. Ситуация мне не нравилась, но в глубине души я ждала именно такого ответа. Вот что же я за человек такой нелогичный?!       Поборов инстинкт самосохранения, и мимолетно глянув на улицу через окно, я убедилась, что Ханамия действительно стоит у калитки. А вообще это странно. Чего он выжидал под моим домом? Может, тоже хотел позвать меня, но гордость не позволила написать первому?       Я беззвучно хихикнула, удивляясь иронии ситуации, натянула джинсы и теплый вязаный свитер, накинула на плечи куртку. Затем стремглав помчалась вниз, где сказала родителям о том, что иду гулять с друзьями и вышла на улицу.       Даже на расстоянии наши взгляды встретились, и я на секунду замялась у двери, тупо глядя на парня издалека. Затем мотнула головой, прогоняя подступившую к горлу панику, и вышла за двор. В воздухе легкой завесой кружили снежинки. Они были крошечные, и не сравнились бы со снегопадом в России, но все же создавали новогоднее настроение. А этот балбес с лукавыми глазами стоял передо мной без шапки и шарфа. И этот человек недавно болел. Вздохнув, выражая вселенское недовольство, я сняла свой бежевый вязаный шарф и накинула на голову Ханамии. Вот какого лешего я забочусь о нем? — Зачем? У меня свой есть. — Да? И где же он? — Я наигранно осмотрела парня с головы до ног. — Не вижу. Сам не заботишься о своем здоровье, так хоть позволь другим это сделать. — Капитан недовольно хмыкнул и укутал горло без лишних возмущений. Видимо, холод действительно создавал некоторые неудобства. — Идем. — Ханамия двинулся вдоль улицы и горящих фонарей, а я поплелась за ним. Где-то вдалеке вспыхнул праздничный салют. А я думала, что такое происходит лишь в России — все, кому не лень (слегка выпившие и бесстрашные папашки) выходят во двор после праздничного стола и, нарушая все правила безопасности, запускают купленные накануне салюты. Зато потом по интернету гуляет масса видео, где искры разлетаются во все стороны, но никак не вверх.       Отвлекшись на свои мысли, я беззвучно рассмеялась и натолкнулась на внезапно затормозившую спину. Рефлекторно вжав голову в плечи, и ожидая гневной тирады о том, какая я бестолковая и невнимательная, отошла на пару шажков от капитана, который, в свою очередь, уставился на салюты, не обращая на меня никакого внимания.       Тогда я обошла и уставилась на парня, лицо которого было необычно грустным. Макото не обращал внимания даже на снежинки, которые кружились вокруг и падали на его лицо, моментально тая. Странный кэп продолжал так стоять, даже когда салюты отгремели, его глаза задумчиво сверлили небесное полотно, затянутое тучами, и не выражали никаких эмоций. — Эй, — я подергала парня за рукав, и лишь тогда он вздрогнул и посмотрел на меня, как на призрак. — Не пугай меня так, пожалуйста. — На секунду повисло молчание, но я продолжила его нарушать. — Что-то случилось? — Вмиг лицо Ханамии изменилось, и сейчас оно стало обычным…надменным и раздраженным. — Это не твое дело. Идем скорее в храм, скоро зазвонят колокола. — Видимо, парня настолько задел мой вопрос, что он прибавил ходу и шел так быстро, что я еле успевала за ним по скользкому тротуару. Из-за такого стремительного пути произошло то, чего следовало ожидать — я поскользнулась и полетела на матушку-землю. Но нашему свиданию помешал подхвативший меня баскетболист. — Кажется, кто-то говорил мне что-то про заботу о своем здоровье. А сама хороша, под ноги совсем не смотришь. — Как тут смотреть, если ты от меня убегаешь? — Быстро поднявшись на ноги, я отступила от Ханамии на несколько шагов, но заметив его недовольный взгляд, поспешила в сторону храма, но снова поскользнулась. Упасть мне не дали и на этот раз, ибо я была поймана и прижата к большой и сильной груди. Капитан в шарфе тяжело вздохнул и, взяв меня за руку, пошел к месту назначения.       Вмиг все слова, а с ними и мысли, испарились из головы. И лишь тихая и ненавязчивая музыка, которая играла в моей головушке, заглушала шаги и скрип снега под ногами. Я не могла разобрать, что это за песня. Лишь какой-то смутно знакомый мотив…       Совсем скоро мы оказались у храма. Благо, людей было немного, поэтому мы даже умудрились позвонить в праздничный колокол и прочитать молитву. Я загадала, чтобы в этом году все изменилось и, желательно, к лучшему. Макото же долго стоял с закрытыми глазами и наморщенным лбом. Отдала бы все, чтобы узнать, о чем он молится. Затем мы купили по омикудзи* и, не медля, развернули их. — Неудача! — Воскликнули мы в один голос, а потом удивленно уставились друг на друга. Я рассмеялась, а Ханамия задумчиво изрек: — Надеюсь, это никак не связанно между собой. — Немного обидевшись, я пробежалась глазами по листочку с предсказанием. Неудача ждала меня почти во всех аспектах жизни, кроме учебы. Очень позитивное начало года. Кажется, в России на этот счет говорят, что как Новый год встретишь, так его и проведешь. Круто!       Видимо, предсказание кэпа было не намного радужнее, поэтому вместе мы привязали омикудзи на специальный стенд и гордо удалились от храма и толпы, уже собравшейся там.       На обратном пути я шла впереди, а Ханамия медленно плелся, сверля асфальт под ногами задумчивым и грустным взглядом. Это было совершенно не похоже на того баскетболиста, которого я знаю. И это меня не устраивало. Черт возьми, я беспокоилась! — Слушай, Ханамия. — Я резко остановилась и развернулась к парню лицом, слегка потеряв равновесие, но все же устояв на ногах. Отрешенный парень остановился и поднял на меня свои глаза. — Ты сам на себя не похож, будто подарком обделили. Колись, что произошло? — Недовольный тиран сощурил свои глазенки и ядовито выплюнул: — Тебя не учили, что лезть в чужие дела и мысли некультурно? — Ой, как будто тебя это когда-либо беспокоило по отношению ко мне. — Тут совсем другое. — Он вздернул свою шикарную бровь и сложил руки на груди. — Ну конечно, тебе же все можно, а другие должны засунуть свой язык в задницу и молча выполнять твои приказы. — Я повторила за ним жест. А ещё, кажется, я тоже сошла с ума. Так нагрубить ему… Ханамия этого не простит. — И с чего это тебя так заботит мое состояние? — На удивление, Макото даже не попытался меня убить, что привело в замешательство. Пришлось выдавить из себя ответ: — Ну…все-таки не левый человек… — И правда, почему же мне так не спокойно за него? — Не знаю я, просто не по себе из-за того, что ты сам не свой. Лучше груби и командуй, чем будь грустным. — Вторая его бровь поползла вверх, а я вздохнула и поплелась дальше, осознав, что сделать все равно ничего не смогу.       Постояв немного под снегопадом, Ханамия догнал меня и, подстроившись под мой шаг, зашагал рядом. — Не бери в голову. Даже у меня не может быть все гладко. Просто не люблю Новый год. — Но это не повод быть настолько хмурым. Я уж подумала, что ты снова заболел, ни разу за сегодня даже не оскорбил меня. — А тебе это нравится? Я могу, мне не сложно. — Краем глаза я заметила, как он усмехнулся. Хоть какой-то прогресс! — Нет, спасибо. И что ты делал под моим домом? — Гулял. — Сказал Ханамия слишком холодно и резко, показывая, что разговор окончен и следует перевести его в другое русло. — Ясно. А что тебе подарили? — Парень посмотрел на меня так, будто я издеваюсь. — Ничего, я уже вырос из того возраста, когда расстраиваются из-за отсутствия подарков. — Так и думала, именно поэтому ты такой злой. — К этому времени мы уже подошли к моему дому и, остановившись, я хихикнула. — Зато хотя бы не тупой. — Это был явный намек в мою сторону. — А без этого нельзя, хотя бы сегодня? — Ты ведь сама этого хотела… — Я хотела возразить, но зависла. Ведь действительно… — Я, пожалуй, пойду. — Капитану надоело лицезреть статую в виде меня, поэтому он решил ретироваться, пока не поздно. — Как знаешь. — Я вышла из ступора и пожала плечами. — Оставь шарф у себя, у меня все равно есть другой. А этот будем считать моим подарком на Новый год. Можешь не радоваться, если не хочешь показаться тупым, но и грустить тоже не нужно. — Пока парень соображал, что ответить (что-то сильно я его шокировала), я юркнула во двор, а затем и в дом, захлопнув за собой дверь. Ну и что же я творю?! _____________________________________________ *Омикудзи - традиционное японское гадание. Свернутые листочки бумаги с написанным внутри предсказанием (часто можно наблюдать эту традицию в аниме или манге, хехе).