Под подошвой скрипела пыль. Ступеньки были дряхлые, рассыпались как труха от каждого прикосновения. Приходилось аккуратно дотрагиваться до них вначале носком туфель, а затем медленно ставить и всю ногу.
Одно неверное движение — и ступень рассыпалась, превращаясь в кусочки камня и пыли. Удивительно, как вообще здесь что-то осталось. За столько-то лет…
Клэр Мильеран всегда надеялась на то, что старый подвал её фамильного поместья ей никогда не пригодится. По правде говоря, она вообще редко бывала дома, предпочитая командировки и путешествия. Поэтому подвал огромного дома последние десять лет был совершенно не нужен.
Именно это стало причиной для того, зачем сейчас Клэр спускалась по дряхлым ступеням. Много лет назад она спрятала в подвале ключи к тайнам их семьи: фотографии, письма, старые книги… Её младший брат, Джо, был тем ещё придурком и проигрался так, что еле удалось спасти дом. Когда Клэр поняла, какой слабак Джо и как сильно он может навредить семье, она в тайне от него скрыла часть чеков и документов в подвале. А потом, как только он покончил с собой, решив, что суицид — действительно правильный выбор, Клэр пришлось спрятать в подвале и его личные вещи.
В жизнь брата она лезла редко. Да, знала, что он — дурак, игрок и человек крайне ленивый, но и что? В их семьи всегда было правило — не лезть в чужие жизни. И Клэр подчинялась этому негласному правилу до тех пор, пока братец не привёл в дом девушку.
И не просто девушку, — жену! Он приехал из затянувшегося путешествия вместе с удивительно красивой и чудаковатой женщиной. Семья Мильеран всегда была богата и влиятельна; на Джо, вопреки его игромании, засматривались прекрасные невесты, а он совершил невероятное: взял в жёны совершенно пустую и бедную девушку. Делли плохо читала, не умела писать, её нельзя было выводить в свет, ибо танцевать она тоже не умела. Все дни Делли сидела в саду и любовалась кронами деревьев. Она даже ела плохо и смотрела всегда так, словно её посадили в темницу: мрачно опустив взгляд.
Но одно в Делли было идеальным — внешность. Она была поразительно хороша собой, и у всех, кто её видел, сразу пропадали любые вопросы. Красивое лицо: тонкий нос, острая линия скул, удивительно гладкая белая кожа, чуть приподнятые широкие брови, большие, слегка вытянутые глаза, что сияли россыпью драгоценных камней. Не прошло и года, как Делли стала известна, как одна из красивейших женщин и все думать забыли, что она появилась, бог знает откуда.
Но только не Клэр. Как старшая, она привыкла держать всё под контролем, и ей до ужаса не нравилось, что какая-то дикарка вдруг получит такой сладкий кусок пирога — долю в финансовом состоянии семьи. Делли, постоянно сидевшая в саду и что-то напевающая себе под нос, казалась совершенно и бестактно вульгарной. Для Клэр она всегда была просто сукой, что охмурила богатого дурака.
А потом что-то изменилось. Клэр вначале даже и не заметила. Но потом постепенно перед ней стали проступать, как на старом фото, смутные кадры. Делли резко погрустнела. Она всё чаще запиралась в зале и сидела на диване, уставившись в одну точку. Её красивое лицо стало бледным, как снег, а пуговицы на вверху платья вдруг начали расстёгиваться.
Резко раздутая грудь стала первым пунктом. Но Клэр всё же пыталась отодвигать осознание как можно дальше. Нет, не может быть…
Однажды, когда они обедали за одним столом (что случалось крайне редко), Делли вдруг обронила:
— Я первая…
— Что? — спросила Клэр, не скрывая раздражение. Ей не нравилось, когда разговаривают за едой. Тем более, если разговаривает Делли.
— Первая, кто родит не в том доме.
И замолчала, грустно усмехнувшись. Клэр проигнорировала эту фразу, списав всё на то, что невестка — дура. Сейчас, спускаясь в подвал, она явственно поняла, что тогда единственной дурой была она.
Поставив лампаду на стол, Клэр осмотрела хаотично расположенные полки. На одних стояли разные банки, склянки, внизу красовались старинные глиняные горшки. Сбоку висело красивое, овальное зеркало, украшенное изумительной позолоченной резьбой, — внизу оно треснуло, и поэтому томилось в подвале.
Осторожно прикасаясь ладонями, Клэр плавно достала с верхней полки деревянную шкатулку. Когда Делли приехала в этот дом, у неё с собой была только она. Глубоко вздохнув, Клэр надавила пальцем на простой замочек, — бряк! — выдохнув пыль, раскрылась шкатулка.
Она ждала увидеть старые украшения, дивные броши, платок, расшитый матерью… что угодно, но только не это…
***
Снятая в Риме комнатушка напоминала сарай. Здесь даже воняло чем-то кислым и тяжёлым. Даже распахнутое окно не помогало избавиться от спёртого воздуха. А на улице дул сильный ветер, и в небе то и дело гремел гром.
Тики, устало сказав, что это «уже слишком», уселся на подоконнике. Ронсе же нервно мерила шагами комнату. Выходило так: семь шагов от дверей до окна… точнее до Тики. Когда она доходила до него, он усмехался одними губами, и девушка, краснея, резко отворачивалась. На ней была белая рубашка и длинное чёрное платье с толстыми лямками, и когда она резко поворачивалась, юбка красиво кружилась вокруг её ног.
— Ох-хох, — простонал Тики, когда она снова прошла мимо него. — От тебя уже голова кругом!
Ронсе резко остановилась и внимательно посмотрела на Ноя.
— Чувствую себя зверем в клетке! Это невыносимо!
Он лишь развёл руками. Выбора не было. Весь город наполнен экзорцистами и охотниками, которые слетались сюда со всего света, согнанные слухами о Сердце. Да и сбежавший Искатель вызывал много вопросов и желающих его схватить. Ною уже стало известно, что исчезновение Искателя спровоцировало небольшой переполох в Ордене, и был послан небольшой отряд, чтобы схватить дезертира. Тики, поглядывая на этого «опасного дезертира», лишь ухмылялся.
— Сама знаешь, что нам надо переждать лишь до вечера. У тебя же есть то, что нужно? — он чуть приподнял бровь.
Рон прощупала карманы платья и медленно кивнула.
— Да, они здесь.
— Вот и славно.
Глаза девушки не по-доброму сверкнули, а она скрестила руки на груди.
— Там будет весь город, Тики! Это же бал в честь помолвки. Уверенна, церковники тоже там будут. Честное слово, я слышала, что сам Папа благословил этот брак.
— Ну, — Тики достал сигарету. — Я не виноват в том, что все ждут Сердце именно там. Да и… — он замолчал, сжимая сигарету в зубах, щёлкнула зажигалка. — Мы же не можем пропустить такое веселье.
Он закурил, и серый дым, слетая с сигареты, поднялся к потолку. Учуяв терпкий запах, Ронсе поморщилась.
— Здесь и так воняет, — фыркнула она, усаживаясь на край кровати.
Сейчас её раздражало буквально всё: и флегматичное поведение этого ублюдка, и ужасный запах, и чувство голода, и предстоящий бал. Тем более Рон прекрасно знала: Сердца там не будет. Несмотря на все разговоры, люди ошиблись. И, кажется, только Ронсе знала об этом, но, желая спасти Сердце, не могла рассказать об этом Тики. Он был практически уверен, что она так злится, потому что раскусил её, но всё было в точности да наоборот. Рон надо было идти на бал, потому что слухи твердили, что там появится Сердце, но она-то знала, что это — ложь!
Ах да, было ещё кое-что, вызывающее гнев Ронсе. Едва переступив порог ночлежки, Тики сказал:
— Не хотел напоминать, но… — он подождал, пока она остановится. — Ты же помнишь, про обещание?
Рон вздохнула. Тогда… в тот день, когда она нашла чашу и стала экзорцистом, Ной не уничтожил её Чистую силу только с одним условием. И она всегда помнила об этом. Что ж, настало время это условие выполнять.
— Ты мне кое-что должна, — сказал Тики и наклонился к ней, крепко сжимая плечо девушки одной рукой. Рон хотела отстраниться, но он удерживал её и, когда его горячее дыхание коснулось её щеки, она совсем растерялась. — Есть слух… или болтовня… не важно… о том, что Сердце появится в одной из европейских столиц. Но в подобные слухи не верю. Мне недавно рассказали сказочку о Хранителях Сердца. Тоже звучит глупо, да? — он усмехнулся, — но Граф верит, поэтому верю и я. Если твоя сила — видеть чужое прошлое, значит, ты можешь мне пригодиться. У меня есть старая фотография, которую дал мне Граф, на ней, по его мнению, изображена женщина-хранитель. Хочешь сохранить свою Чистую силу? — Ной склонился ниже, и по спине Рон пошли мурашки. — Когда придёт время, ты посмотришь на то фото и расскажешь мне всё, что видела. Абсолютно всё.
И теперь, спустя так много времени он напомнил ей это. Почему сейчас? Что он задумал? Неужели думает, что из-за происходящего Ронсе теряет память и забыла то условие? Нет, конечно, нет! Как она могла забыть?
Тот блаженный момент, когда она стала экзорцистом, был для Рон самым счастливым в её никчёмной жизнь. Никогда прежде она не была так рада. Чаша была всегда с ней: Ронсе не расставалась с ней ни на секунду и таскала с собой даже в ванную. Тогда было лишь одно условие, чтобы чаша осталась с ней, — выполнить обещание Ною. И поэтому, если он думает, что она забыла, то он, конечно, ошибается. Рон не могла забыть такое.
— Когда ты покажешь мне тот снимок? — спросила она, осторожно посматривая на Тики. — Скоро?
— Скоро, — кивнул он и выбросил окурок в окно. За окном вихрем кружились сорванные листья, и бились о друг друга сухие ветви деревьев. — Тебе придётся потерпеть, Искатель, ведь ещё не настало время.
***
Ронсе не знала, как ей быть и что делать. Она судорожно боялась, что Тики поймёт её обман и… и что? Она не боялась умереть, но
не хотела покидать этот мир вот так глупо и нелепо. Рон вспомнила, что когда только попала в плен к Ною, решила, что не будет особо выделяться, ибо прибьют, и просто начнёт ждать удобного шанса свалить. И вдруг этот план снова показался ей уместным.
Хоть Микк и утверждал, что найдёт её везде, Рон была практически уверена, что это сплошная болтовня самонадеянного
человека Ноя. С её новой силой и странно приобретённым навыком выживать — восемь лет в чужом сознании, это ни разу не шутка! — Ронсе вполне могла спастись.
Её новый план не выглядел особо умело, но всё же вполне устраивал. На балу, где будет много людей, Рон просто скроется с глаз, поменяет одежду, обрежет волосы под корень и сбежит. Для осуществления такого плана Рон носила в сумке вместе с чашей аккуратно свёрнутые брюки и острый нож.
Тики не простит её за весь этот обман. Он сразу догадается, что она ведёт его по ложному следу. И надо будет действовать быстро — быстрее, чем летают тизы.
Хороший был план.
Только одно дело — хотеть сбежать от врага, что силой и манипуляцией удерживает её, а вот другое…
Рон тряхнула головой. Только вот про это думать не стоит.
Не надо. Были ли у неё чувства к Тики? А могли ли быть? Рон не знала ответов. Она всегда была его пленницей, и поэтому его действия и её реакция на них ставились под сомнения. Позволила бы она так вести себя, если бы не боялась его? Ронсе не могла ответить. Даже с Чистой силой перед ним она была слабой и глупой девочкой.
Тики поправил лацкан чёрного пиджака и, услышав звук шагов, обернулся. К нему приближалась Рон и первую секунду, увидев её, Ной подумал, что снова попал на тот вокзал. На Ронсе была та же одежда, что и раньше, но она ослабила пояс, позволяя подолу платья раскрыться сильнее. Юбка в миг стала пышной, и небольшим шлейфом струилась за девушкой. Рон к тому же распустила волосы и теперь её тёмные локоны лежали на плечах. Заметив на себе взгляд Тики, девушка слегка смутилась.
— Не смотри так, — бросила она.
Он вспомнил, как тогда на вокзале решил, что Ронсе не красива. Она была такой же, как и другие. Чеканная улыбочка, отрепетированное благородное поведение, изящное платье. И вот сейчас, видя почти тоже самое, он уже не был так категоричен. За это время Рон похудела, осунулась из-за стресса, её улыбка стала усталой, а взгляд агрессивнее. И Тики, всё время наблюдая за ней, с каждым разом видел всё больше и больше. Ронсе раскрывалась, как полевой цветок, что вначале кажется слишком простым, а потом им нельзя налюбоваться вдоволь.
— Повтори план, — велела девушка, проходя мимо. Он едва не закатил глаза, но пошёл следом. — Я могла что-то упустить.
Она не сказала: «я могла что-то упустить из-за провалов в памяти», потому что он и так это знал. Они не обсуждали её проблемы, но Тики постоянно замечал разные мелочи, которых возникало всё больше и больше. Рон становилась растерянной, ей постоянно приходилось всё напоминать. Только они поселились в том отеле, как она сразу же забыла, на каком этаже их комната, хотя консьерж сказал цифры раза три.
Тики явно беспокоился. Ему не хотелось, чтобы однажды Рон забыла всё. Её сила выталкивала воспоминания кусками, выдирая их, как ненужный сорняк. Воспоминания, которые принадлежали ей, по мнению Чистой силы, были не особо-то и нужны. Ронсе превращалась в хранилище чужой памяти, и Тики не хотел, чтобы это продолжалось.
Она
уже забывала его. И это ему не понравилось.
— Мы приходим на этот бал. Бродим там, — скучая, начал он. — Смотрим по сторонам… ну и так далее.
— И так далее? — недовольно спросила Рон. — А если находим Сердце, действуем по ситуации? Это наш план?
Он вздохнул. Теряя память, Ронсе превращалась в ту ещё зануду.
— Хочешь, предлагай другой. — Тики подошёл ближе и, игнорируя бурчание девушки, опустил руку ей на плечо. — Ты главное не уходи далеко, Миран. Я же слежу.
Ронсе поморщилась. Ей хотелось скинуть руку Ноя с плеча, но он лишь ухмыльнулся, собственнически прижимая девушку к себе. От близости его тела её кинуло в жар.
— А откуда у тебя эти приглашения? — поинтересовался Тики.
Они шли по узким улочкам Рима. Был поздний вечер и горели фонари. Небо в этих краях было удивительно тёмным и красиво ложилось одеялом на шпили соборов. В некоторых уличных кафешках ещё сидели люди, о чём-то болтая и распивая красное, как цветы мака, вино. И это ведь, несмотря на то, что бушевал свирепый ветер. Впереди светилось золотым сиянием широкое здание, построенное ещё два века назад. Туда они и держали путь.
— Тётушка, наверное, дала, — уклончиво ответила Рон.
Во-первых, она старалась не обсуждать с Ноем свою семью и настоящее имя — Ронсе Мильеран (хотя оно тоже было обманом). Во-вторых, она… не помнила. Рон, случайно обнаружив у себя два приглашения на бал в честь помолвки, долго не могла вспомнить, откуда они. К счастью, Тики особо и не расспрашивал. Читать приглашения Ронсе не стала, в таких обычно пишут одно и тоже, а дата была указана сразу на конверте — просто и удобно.
Это было отличное совпадение… или же долгожданное везение. Они смогут легко попасть на бал, где может оказаться Сердце. Только Сердца там не будет. И Ронсе, содрогаясь от тревоги, ждала итога всего обмана.
Рон Миран пока не знала как, но с Сердцем связана Ребека Альдене. А девушка сейчас точно не в Италии, и уже тем более не будет на балу. О связи Ребеки с Сердцем ещё предстояло много думать, но главное: она далеко от Ноя и остальных.
Кареты подъезжали к роскошному дому. Слуги суетливо помогали гостям войти внутрь. А оттуда доносилась плавная музыка оркестра. Всюду звучала звонкая итальянская речь, и пахло сладким ароматом цветов.
Но всю эту идиллию портил ураганный ветер, что срывал листья и кружил в воздухе плотную пыль. Всё вокруг шумело и тряслось, как от качки. И это не была природная истерия, город сходил с ума, ощущая Силы, текущие по нему.
А тем временем семья Сфорца принимала гостей, всячески демонстрируя своё великолепие. Это был известный княжеский род, издревле правящий в Милане, но теперь потерявший часть могущества. Глава семьи был стар и немощен, поэтому власть плавно передавалась в руки его сыну. Многие уже потеряли надежду на то, что этот род снова воссияет, но вдруг заговорили о скорой помолвке Никко Сфорца и молодой особы из довольно богатой семьи. Этот союз был даже одобрен Папой и поэтому вызвал немало пересуд в обществе. Поглядеть на пару, получившую столь великое благословение, съехалось несколько сотен человек.
Тики, до зубного скрежета ненавидящий все эти благородные приёмы, едва увидя выдрессированную обслугу, чуть не застонал. В прошлый раз вот такие лакеи весь вечер крутились рядом, умильным голоском напоминая о себе.
Пытаясь игнорировать и слуг, что уже торопливо окружали его, и многочисленных гостей, Микк решительно двинулся к парадной двери. Но Ронсе стала идти медленнее, вызывая его недовольство.
— Эй! — окликнул он, совершенно не заботясь о манерах. — Пойдёшь медленнее, до рассвета может и дойдёшь.
— Ты не замечаешь? — тихо произнесла она.
Он остановился. Тонкая бровь поползла вверх.
— Чего?..
Рон сжала губы и нервно вздохнула. Может, это просто ей так кажется… С того момента, как они вошли во двор, это странное ощущение не давало ей покоя. Словно на спину что-то приклеили — липкое и тяжёлое.
— Тики, на меня все смотрят!
— Э…
Он поднял голову и огляделся. Чёрт. Действительно, почему-то многие гости вдруг останавливались и смотрели в их сторону. Тики медленно закрыл глаза и, когда раскрыл их, зрачки были красивого золотистого оттенка, а кожа стала серой. Он внимательно просмотрел на лица и силуэты всех, кто таращился на них, но ничего. Это были просто люди, которых что-то заставило обратить внимание на Рон.
— Надеюсь, твоего фото нет в местной газете, — сквозь зубы проговорил он. — Идём, Миран. Будешь стоять столбом, привлечёшь ещё больше внимания.
Она кивнула. Всё же он прав, а причина такого странного внимания могла раскрываться довольно просто. На балу Рон просто подойдёт к кому-то и спросит, никто ведь не запрещал разговаривать.
Они подошли к крыльцу, и слуги тут же отодвинулись от прочих гостей, вызывая у Рон ещё большее недоумение. Это уже было слишком странно. Она запустила руку в карман, чтобы достать приглашение, но лакей в строгом чёрном костюме суетливо сбежал к ней вниз по лестнице и стал кланяться.
Тики хихикнул. Рон шикнула на него и попыталась как-то отойти назад, но гости всё откровеннее смотрели на неё и даже перешёптывались.
— Простите, что не встретили вас, — с дрожью в голосе сказал слуга. — Ваша тётушка не сообщила нам, когда вы приедете! — он сложил руки в молитве. — О, если бы мы только знали!..
Ронсе сглотнула.
Тётушка?.. Она подняла руку и коснулась виска. Снова это глупое чувство: будто что-то забыла. Что-то очень важное.
— Но как хорошо, что вы доехали целая и невредимая!
…Что-то, о чём она даже не хотела вспоминать. Лишние воспоминания, вызывающие у неё тревогу и злость.
— У меня есть приглашения, — глупо выпалила Рон, всё же делая шаг назад. Почувствовала спиной Тики, облегчённо опустила плечи. — Вот они, — и показала два свёрнутых письма. — Вероятно, это про них говорила тётушка Клэр, — руки дрожали и Ронсе еле смогла раскрыть конверт. — Кажется, одно приглашение на двоих. Поэтому я с другом, — её голос стал тише, а зрачки слегка расширились, когда Рон стала читать курсив письма. — Я…
Тики уловил шокированный взор лакея и посмотрел на дрожащую Ронсе. Ловким движением руки выхватил у неё письмо. Пока девушка алчно ловя воздух, пыталась придти в себя, он кое-как прочитал текст. Микк был безграмотным, но тут и читать было особо нечего.
Мы торжественно приглашаем вас на бал в честь помолвки:
князя Никко Сфорца и его избранницы — Ронсе Мильеран.
Событие состоится 5 июня в Риме
Ной сжал бумагу в кулаке.
— Мне кажется, — медленно произнёс он. — Ты забыла рассказать мне об этой мелочи.
