Adrinette April 2023: Малиново-мятный смузи

***

      Пальцы нежно скользили по обнажённому плечу вверх-вниз. Следом за ними лениво следовали губы, оставляя ласковые поцелуи на светлой коже. Адриан видел, что Маринетт улыбалась, лёжа к нему спиной — значит, уже не спала, но он всё равно продолжал делать то, что делал: касаться Маринетт ему всегда ужасно нравилось.       — Доброе утро, Котёнок, — сонно пробормотала она, выгибаясь навстречу его поцелуям. — Хорошо спалось?       — Лучше не бывало, — откликнулся Адриан; теперь он выцеловывал тонкую кожу на сгибе локтя, отчего Маринетт пару раз хихикнула — щекотно же. — И тебе доброе утро, Жучок.       Маринетт подалась спиной назад, прижимаясь к груди Адриана, и закинула на него ногу. Их голени соприкасались через одеяло, поэтому Адриан, недовольный таким раскладом, довольно быстро убрал ненужную помеху, и теперь им ничто не мешало.       — У меня в комнате спится лучше? — поинтересовалась Маринетт, жмурясь от ленивых ласк.       — С тобой спится лучше, — Адриан голосом выделил «с тобой». — А где мы спим — без разницы. Пусть хоть палатка в лесу.       Маринетт фыркнула и обернулась к нему.       — В одном спальнике?       — Разумеется, — усмехнулся Адриан и поцеловал её в шею.       Тихий стон сорвался с уст Маринетт, и Адриан продолжил старательно выцеловывать её шею. Маринетт откинула голову так, чтобы ему было удобно, и, прикрыв глаза, чуть ли не мурлыкала, тая от поцелуев Адриана и его рук, ласкающих её тело — он не грешил забраться и под тонкую маечку, чем ещё больше заводил Маринетт. Да и себя, впрочем, тоже.       Адриан не думал, что вообще может так любить. Беззаветно, с такой сильной отдачей, слепо бросаясь в омут с головой. Но Маринетт принимала его любовь — и отдавала её сторицей, и ничто и никто не могли заставить их неожиданно пойти по жизни порознь. Они вместе прошли сквозь огонь, воду и многочисленные атаки акум — вряд ли что-то или кто-то мог напугать их; сплетни и слухи разбивались об их корабль любви и не могли причинить никакого вреда, потому что оба знали — кому верить. Друг другу и самим себе. А большего им и не нужно было.       Адриан готов был кричать о своей любви на весь мир — как и Маринетт. Особенно в начале их отношений. Но вместо этого они довольно быстро поняли, что гораздо приятнее шептать слова любви или на ушко, или в губы, или целуя податливо выгнутую шею, сгорая от страсти и пламени, пожирающего внутренности. Это было в сотни раз приятнее, чем простые крики. Хотя… В постели порой они тоже могли срывать голос, умирая от любви друг к другу.       А ещё они всегда любили дарить подарки. И совсем не важно, какой повод: праздник, годовщина отношений и четыреста тридцатый день после того, как впервые побывали в космосе в космических трансформациях. Причина была не так важна, как желание сделать сюрприз. Случайно сорванный с клумбы цветок; ещё один круассан, захваченный с тем расчётом, что кто-то непременно проголодается. Подаренная перед первым снегом шапка с прорезями для кошачьих ушей — чтоб не мёрз на патруле зимой — или тонкий ободок серебряного колечка, чтобы заявить всему миру, что данная конкретная Леди давным-давно занята и больше ей никто не нужен.       Им важны были и прикосновения. Адриан, истосковавшийся по любви, по нежным объятиям родного человека, неосознанно стремился как можно больше коснуться Маринетт. Взять её за руку, двигаясь к кабинету на занятия; обнять за плечи, притянув к себе за шею, пока гуляли по набережной Сены; ласково провести пальцем по позвоночнику, пока стояли в очереди за мороженым у Андрэ.       Маринетт интуитивно догадывалась, чего не хватало её Котёнку, поэтому с лихвой утоляла тактильный голод Адриана. Ей и самой нравилось прикасаться к нему. Обнять, когда он стоял спиной и разговаривал с Нино; взъерошить лишний раз копну светлых непослушных волос и наблюдать, как весело сверкали зелёные глаза; накрыть своей ладонью его, когда так необходима моральная поддержка; поцеловать в шею после того, как Адриан старательно оставит яркие засосы на её ключицах.       Поцелуи — вообще отдельная тема их отношений. Они пьянят, затягивают в водоворот нежности и ласки и от них так приятно просыпаться по утрам.       Иногда по выходным, когда не нужно на занятия в университет, Маринетт ставила перед собой цель целоваться весь день напролёт. Разумеется, до рекорда было как до Луны и обратно, однако Маринетт не сдавалась, а Адриан всегда поддерживал её начинания, особенно когда дело касалось поцелуйной тематики — он готов был целовать свою Леди хоть сутками, хоть неделями, будь в их распоряжении механические лёгкие и бесконечные дни ничегонеделания…       — Нам скоро нужно будет вставать? — нехотя спросила Маринетт, выгибаясь навстречу жадным собственническим поцелуям.       Ладони Адриана уже задрали маечку до максимально неприличного уровня и теперь ласкали приятную упругую тяжесть молодой женской груди. Тягучее возбуждение концентрировалось внизу живота, когда Адриан ощутимо оттягивал соски, гладил их подушечками больших пальцев; Маринетт прижималась к нему плотнее, ощущая ягодицами приятную твёрдость ниже его пояса.       — Шесть утра, — промурлыкал Адриан, медленно потираясь пахом о женские прелести, разгоняя кровь в организме. — У нас есть час до того, как мы собирались просыпаться.       — Прекрасно, — расплылась в улыбке Маринетт.       Она прикусила губу, чтобы подавить стон: Адриан скользнул ладонью ниже, щекотнул кожу на подтянутом животике и оттянул ткань шорт, чтобы коснуться там, где всё уже пылало от желания. Бельё Маринетт на ночь снимала, поэтому Адриан мог беспрепятственно дразнить её.       Они снова в очередной раз забылись в утренних ленивых любовных играх, наслаждаясь прикосновениями и откровенными ласками, которые с каждой близостью становились всё более и более раскрепощёнными. Но они любили друг друга и самозабвенно дарили бесконечное удовольствие, получая в ответ ещё больше.       Ведь не так важно, как именно дарить и показывать любовь, главное — что ты делаешь это от всего сердца, показывая, как важен для тебя любимый человек.