Лорд, Драко и некоторые другие

Некто Габриель Симонс, не привлекая внимания, путешествовал уже не первую неделю по юго-западу Англии. Сначала его очаровали поезда, после он пересел на автобусы и, с восторгом ребёнка, впервые попавшего в Диснейленд, не отлипал от окна, впитывая новые образы и запоминая понравившиеся моменты. Что он видел раньше? Чопорный и до смерти скучный Литтл Уингинг или Хогвартс с его окрестностями, очень интересными, но слишком уж непогодливыми в основном, как и в целом на севере Шотландии. Здесь же, на юге страны, несмотря на середину зимы, было столько солнца, сколько Гарри давно не встречалось. Оно заставляло щуриться и вызывало почти улыбку на уже привычно кислом лице. Внутри болело всё так же, не отпуская даже во снах. Жгло и кололо. Иногда, в особенно трудные моменты, когда казалось, что рёбра давят прямо на заполошно бьющееся пичугой сердце, когда невидимый ошейник душил горло и горячим обручем жал голову, он всё равно не мог ненавидеть Северуса. Рука по-прежнему настойчиво сжимала пузырёк от зелий, как будто эта склянка являла собой величайшую ценность. Большую часть времени Габриэль, или просто Габи, (для удобства и более привычно) научился терпеть свой недуг (не скажешь иначе). Но когда совсем уж становилось невмоготу, он использовал приём, который придумал для себя ещё в Хогвартсе. Как-то ночью, когда приступ отчаяния и одиночества был особенно силён, а на кружащихся вокруг пылинках уже вовсю потрескивала магия, исходящая от юного волшебника и предрекающая разрушительный стихийный выплеск, юноша представил себе, что его нутро в районе солнечного сплетения и изболевшегося сердца накрывают две ледяные руки. Не с целью убить и прекратить страдания, нет. Заморозить, отрешить, помочь пережить ещё день в ледяном оцепенении и пустоте. Первый раз это получилось интуитивно, как и многое, что делал плохо выученный волшебник, а после он прибегал к этому приёму все чаще и чаще. В дороге, когда уже переставали отвлекать виды снежных окрестностей юго-западного побережья из окна тёплого автобуса, когда многочисленные попутчики, едущие от родственников и друзей или к ним, не занимали больше своими рассказами про жизнь, Габи делал вид, что заснул, откинувшись на автобусном сидении, под рассказ очередной тётушки Маргарет, держащей путь к трём внучатым племянницам или сыну с невесткой, и погружался в ледяной покой. Он не переставал видеть и слышать, просто, как под толщей стылой воды, сам становился таким же холодным и безразличным, иногда пугая своих попутчиков. Вот Тед или Джон, расположившийся на соседнем сидении, только что соловьём разливался попутчику про то, какая классная у него девушка и как не терпится к ней вернуться, а вот уже этот вежливый парень смотрит холодно и недовольно «на кой чёрт меня грузят чужими проблемами». Чем дальше уезжал Габи от своей прошлой жизни, тем сильнее натягивалась струна внутри. И по неминуемому закону лопнула, достигнув пика растяжения, отдаваясь глухим звоном в ушах. Парень не сразу понял, что произошло, но автобус остановился на трассе и какие-то люди суетились вокруг. Так нелюбимое внимание опять было приковано к его персоне. Судя по тому, что Габриэль понял из лепета пожилого мужчины, бодро пытающегося всыпать ему в рот какую-то таблетку от сердца, нужно срочно показаться врачу. Рейсовый автобус продолжил движение, а юноша, испивший для успокоения попутчиков препараты от сердечной недостаточности (хотя тут скорее переизбыток), прижался лбом к холодному стеклу и прощупывал гулкую пустоту внутри. Как будто те самые морозные руки рассыпались на миллионы ледяных песчинок, даря своей смертью анестезию чувств. В этой стылой оторопи прошло ещё несколько дней путешествия. Мелькали названия городов и мотелей для ночёвок, и в один момент Габриэль как будто проснулся, стоя на автобусной станции небольшого портового городка Ньюлин. Дальше, собственно, трасса заканчивалась и начинался обширный природный заповедник, покрывающий весь полуостров, омываемый Кельтским морем. Габриэль Симонс полной грудью вдыхал морозный воздух, пахнущий йодом, и любовался видом на огромный порт, раскинувшийся ниже по рельефу. За спиной до горизонта стелились леса с убелёнными верхушками деревьев, и солнце задорно подмигивало из-за набежавшего облачка. Парень ещё не думал, куда двинуться дальше, можно было вернуться немного назад и сесть на паром до Большой Земли или, как вариант, вообще улететь в Европу на самолёте. Но английская земля пока не отпускала, Габриэль чувствовал, что привязан к острову и питается силой от него. Опять же интуитивно прощупывал свою магию, которая никуда не делась, лишь затаилась, ожидая, как волшебник себя поведёт, лишённый проводника – палочки. Оказавшись на «краю земли», Симонс решил, что для начала бы неплохо перекусить и, без труда найдя центральную улочку, вошёл в семейное кафе с горячими блюдами. Там же получил и первую информацию от словоохотливой хозяйки, скучающей в перерыве между обеденным и ужинным оживлением. Городок заинтересовал, а добрая рестораторша посоветовала приличную гостиницу для постоя (вовсе не потому, что хозяйка там - её племянница, нет, конечно) и юноша решил погостить немного в этом приятном городке у подмёрзшего, как и он сам, моря. «Немного» растянулось на несколько дней, потом на неделю. Ньюлин привлекал неспешностью жизни в городке и суетой большого рыбного порта на побережье. Это нетуристическое место очаровало юношу настолько, что он подумал, да и решил здесь остаться. В конце концов, если найдут способ отыскать пропавшего недогероя, то и в Африке достанут. А тут - родная земля, которая не отпускает, и спокойный городок. Денег Фред и Джордж отдали ему явно больше, чем переведённая в фунты тысяча галеонов, но и они были не бесконечны, да и переезды потрепали казну. Габи решил найти работу и квартирку, все-таки, жить в гостинице долго - не вариант. Пересмотрел местные газетки, послушал, что говорят кумушки в магазинчиках. В общем-то, гулял, как всегда, без дела, называя это сбором информации, и натолкнулся в одной из улочек на цветочный магазинчик с объявлением на двери о свободной вакансии работника в тепличном хозяйстве. Решил, а почему бы и нет? Менее героического занятия представить было трудно, и слава Мерлину, а к работе с землёй юноша был привычный с ранних лет. Поболтал с девушкой за прилавком, получил номер телефона возможного работодателя. Немного огорчало, что это - теплицы по разведению цветов, но с другой стороны, с цветочными клумбами Габриэль тоже перевозился в своё время немало. Позвонил, и ему с удовольствием назначили собеседование на ближайшее время. Менеджер теплиц, Холин Нойл, дама средних лет и огромного энергетического запаса, цепкой рукой ухватилась за позвонившего. Сейчас не сезон, и свободного работника найти тяжело. А совсем скоро привезут новую партию, и так небольшой коллектив, потерявший прошлой осенью двух сотрудников, не справится. «Если парень окажется не полным кретином, возьму!» - решила Холин, рассматривая мелковатого худого паренька интеллигентного вида в прямоугольных очках. Потом морщилась, узнав, что Габриэль Симонс не имеет квалификации и работал в небольшом фермерском хозяйстве нелегально, потому что был ещё несовершеннолетний (врать даже не пришлось, работал же). Долго проверяла на нюх и зуб его документы. Слава Богу, аттестат об окончании колледжа имел место быть, а то возникло поначалу сомнение в возрасте соискателя должности. И решила всё-таки взять на работу с испытательным сроком в месяц. Нравился ей этот спокойный и рассудительный паренёк. Уже на следующий день Габриэль был представлен коллективу. Тепличное хозяйство располагалось на окраине городка и занимало две огромные теплицы, склад-ангар и офис в виде аккуратного двухэтажного домика. Трудились тут почти семейным кланом. Вообще, в маленьких городках все, так или иначе, друг другу родственники. В теплицах работала семейная пара Беккетов. Муж и жена, оба в районе пятидесяти, по-сельски крепкие и такие же разговорчивые. Новичка Габи приставили им на помощь и в обучение. В офисе работала менеджер по купле-продаже Холин Нойл и сама хозяйка Вики Андерсон, отвечавшая за бухгалтерию. Ещё в наличии имелась дочка Вики, 23-летняя Дениз, которая после курсов была на подхвате Холин и секретарём по совместительству и Николас Блоулбсон, работающий в транспортной доставке. Весь этот небольшой коллектив был так или иначе связан друг с другом узами родства, Габи очень скоро окончательно запутался кто чей кузен и троюродная тётка. В первый же день проявил себя Симонс активно. Его отправили на склад перебирать прошлогодние луковицы цветов, чтобы отсеять порченные от ещё годных. Магия, не видимая обывателю, копящаяся на кончиках пальцев, неожиданно оказалась отзывчива. Держа на ладони очередной клубень, юноша чувствовал в нем пульсацию жизни, или нет, если растение внутри уже погибло. Миссис Беккет, под чьё шефство он попал, была удивлена, принимая работу и пересматривая ящики с выбраковкой. Она-то уже готовилась перебирать сама после неопытного Симонса. Довольно быстро за Габи закрепилась в теплицах слава лёгкого на руку человека, которого любит земля. А юноша ничего не делал специально, просто отдавал излишки магии почве, перебирая её пальцами, готовя к очередной посадке. Через месяц испытательного срока Габриэль получил свой заслуженный контракт на год. Дальше заглядывать было пока страшно. Незамысловатая, местами больше физическая, чем интеллектуальная работа увлекла его. В теплицах выращивали различные сорта цветов и декоративных растений из клубней и семян, привозимых партиями в порт. Экзотика растилась под бдительным оком миссис Беккет в хорошо оборудованной круглогодичной, большой теплице. Сорта, более присущие югу Англии или способные вырасти при местном климате, проращивались во второй теплице – царстве мистера Беккета, не уступающей по размеру первой. Разница была только в том, что вторая теплица была сезонно-разборной и засаживалась в раннюю весну, а с приходом тепла разбиралась, и окрепшие уже растения набирали силу на свежем воздухе. Симонс пришёлся «ко двору» местной компании. Немногословный молодой парень, исполнительный и вежливый. Информацию о себе выдавал дозировано и старался особо не врать, тем более, люди Габи нравились, и остаться тут хотелось. Сначала выманили информацию, что он сирота. После этого все три миссис в теплицах решили взять над ним шефство и старались подкармливать домашним. Как бы парень не стеснялся и не отказывался, противостоять трём очень настырным дамам было тяжело, а со временем и расхотелось. Доброе отношение и кошке приятно. Дениз Андерсон, как особа молодая и продвинутая, только взглянула на новенького Симонса выдала матери заключение – гей. Вики пожала плечами, дочери видней, да и какая разница. Так за Габи закрепилось негласное звание – гея с нелёгкой судьбой. Он лишь хмыкнул на такие жизненные акценты и решил, что пора привыкать, раз он и сам - почти магл. Зато перевозчик Ник успокоился, сам-то он давно и прочно дружил с Дениз, и конкурент, всё время трущийся рядом с его девушкой, напрягал. А так, пусть будет. За первый месяц работы парень определился с жильем. Вовремя вспомнил, что он вроде как взрослый и обратился в агентство. Пересмотрел предложенные варианты и выбрал милую его сердцу двухкомнатную мансарду с удобствами, небольшой кухней и прекрасным видом с балкона на побережье. До работы пешком - всего-то двадцать минут и до центра – двадцать, только в другую сторону. Чтобы поменьше думать о наболевшем, юноша составил себе чёткое расписание и старался, чтобы свободного времени не оставалось. Подсмотрел такой приёмчик в каком-то тётушкином журнале сто лет тому назад, и он оказался действенным. Утро начиналось с пробежки по петляющим набережным улочкам и завтрака либо дома, либо в небольшой кафешке по соседству. Когда распробовал сырные круассаны, от завтрака дома отказался вовсе и стал постоянным утренним покупателем. Днём - работа, вечером - или поход куда-нибудь с Дениз и Николасом, которые с удовольствием таскали его с собой, или что-нибудь из домашних хлопот. В выходные приходилось сложнее найти занятие для отвлечения, но с этим Габриэль определился быстро. У него накопились ужасающие пробелы в образовании. И если серьёзные науки типа математики и химии он сам бы не потянул, то гуманитарные предметы вполне мог. Начать решил с учебников самых младших классов, постепенно доходя до выпускных. Подружился с букинистами в нескольких городских лавочках и даже записался в клуб читателей. Зажил жизнью нормального обывателя. А то, что по дому иногда перемещались предметы, повинуясь воле хозяина, или кухонная утварь порой принималась мыться сама, так ничего, с кем не бывает? Пустота внутри? К ней тоже можно привыкнуть, как и к кошмарам по ночам. Главное, чтобы заветный пузырёк не покидал своего постоянного места жительства под подушкой. Тогда, если нащупать его во сне, дурные видения отступят, заменяясь на что-то приятное и возбуждающее, от чего непременно утром надо спешить в душ для снятия напряжения.