Cannibal

      По гладкой поверхности машины хлестал дождь. Дворники сгоняли воду с лобового стекла, издавая характерные звуки. Где-то вдалеке раздавались раскаты грома. В самой машине царило молчание. Со стороны водителя в окно заливалась вода, раздражая самого водителя, что радовало меня. А вообще, было бы неплохо, если бы стекло не было выбито, а то становилось холодно. Неожиданно машина затормозила и остановилась. Я недоуменно посмотрела на парня. — И что это значит? Я не вижу дома твоей сестры... Я вообще ничего не вижу! — Ладно, — выдохнул он, — Ты видишь заправку? У нас заканчивается топливо... — Ну, так сделай что-нибудь? Топливо ведь не закончилось? — недовольно заметила я, — Так что... Поехали! Он попытался завести шевроле, но она сопротивлялась. — Машина заглохла, - вздохнул парень. — Поздравляю! — съязвила девушка, — И что теперь? — Толкать нужно! — Я не пойду толкать машину в такой ливень! — отказалась девушка и отрицательно закрутила головой, — Ты парень, ты и иди! — Ты знаешь, что делать в тот момент, когда я толкну? — спросил он, повернувшись к ней лицом. — Нет, — тут же ответила она. — Тогда иди и толкай! — приказал он. — Ну хорошо, — согласилась я и со вздохом вышла из машины. Стоило вспомнить, что идет дождь… - Подумала я, когда меня окатило водой, и я за секунду промокла до трусов. Ну вот, обтекай! Я обошла машину и вытерла лицо от воды. Я уже ничего не вижу, моё лицо, вода заливается в нос и в уши. Промокли ноги... Я облокотилась на машину рукой и пыталась толкнуть её вперед, но вместо этого рука соскользнула по мокрой грязи багажника и я, потеряв равновесие, грохнулась в лужу за машиной. — Раз! Два! Три! — кричал из машины парень, — Ты что там, заснула? Да, ёпрст! Заснула, да… Ненавидя себя и свою неуклюжесть, я поднялась с земли, — Знаешь что? Покажи мне, где нужно что делать и иди сам толкай! — заорала я, пытаясь перекричать дождь. — Ты чего такая грязная? — удивился парень, выглядывая из окна. — А, и правда, что со мной? Я и не заметила! — А ты всегда такая? — спросил вдруг он, — Ненормальная? — Ну да, я же поедаю внутренности людей и пью их кровь! А теперь ты терпи мою кислую мину. — По твоим губам точно плачет степлер... Просто попытайся завести машину, когда я толкну. И, про кровь и внутренности... Не начинай дразнить мой желудок! — предупредил он. — И всё? А в прошлый раз сказать — никак? — Да, я пошел, — он вылез из тачки и пошел к багажнику, — Насчет три! — Ага, — я провернула ключ, но он выскользнул из мокрых рук и упал к педалям, почувствовался толчок, — Подожди, я ключ потеряла! — О боже, ты точно курица! — послышался недовольный стон. — Теперь... Давай! — я провернула ключ и… он погнулся. — Эм, у нас проблема... — Что ты сказала? — он подошел к разбитому окну и нагнулся, заглядывая вовнутрь. — У нас проблемы...— пискнула я. — Не-е-ет, проблемы у тебя! — прошипел он, вырвав ключ из моих рук, злобно сжимая, а затем зашвырнул его в сторону канавы. — Мне очень жаль... — Г-р-р, — зарычал он, схватившись за голову, — Надо было тебе читать это чтиво, включая при этом свет, поэтому аккумулятор и разрядился... — Ну, прости! Я не могу ничего не делать... Просто тупо смотреть в окно? — Короче... Кончится дождь — пешком пойдем... — решил он, сев на кресло водителя. Я забралась на заднее сидение и пыталась согреться, стуча зубами. — Холодно? — Ага, — ответила я. Он вышел из машины и прыгнул на заднее сидение. — Ты что задумал? Ты какой-то странный... Ты ведешь себя подозрительно! —дрожа, протараторила я. — Не кипишуй! Я... Это, — он протянул руки, расстегнув куртку. — Убери руки, извращенец! — закричала я. — Да, блин, заткнись! — он насильно прижал меня к себе, — Не дрыгайся! Вот так. О! Ты без всей этой штукатурки такая... — Какая? — недовольно спросила я и уткнулась в мокрую футболку носом. Сейчас выдаст опять что-нибудь обидное. — М-милая... — он тут же отвернулся, продолжая держать меня под своей курткой. — Правда? — он бывает очень милым, когда захочет понравиться. — Но при этом тупая, как курица! Ну, конечно, ты думала, всё так просто? Без едкого комментария не обойтись. Привыкай... Он вроде как адекватный, в отличии от тех, которые окружили машину, так что, пожалуй, ему можно доверять. Или не стоит?

***

       Я сел к ней на заднее сидение. А теперь задаю вполне адекватный вопрос — зачем? Хах, она испугалась. Хм. Мне даже интересно наблюдать за тем, как она осторожничает. С её вздернутого носа капает вода. Это завораживает. — М-милая... — вот уж не похоже на меня, когда я делал комплименты? Правильно, никогда. Можно достать коготь, от него нам станет теплей... Я совсем снял куртку и футболку, Малия отпрянула от меня, смотря в окно. Я отжал воду с моей футболки, она отжимала свои длинные патлы. Дождь за окном стал постепенно стихать, уступая ветру. Мою спину стало невыносимо колоть, и оттуда показался вырост, похожий на крыло птицы. Он увеличивался в размерах, постепенно из маленького красного отростка он становился большим и фиолетовым. Там были и белые прожилки, словно молнии, и желтые блики, и голубые. Они светились в темноте, мерцали и переливались, передвигались по крылу, будто живой организм. Малия развернулась, и я заметил её заинтересованный взгляд. — Не бойся. — Зачем мне бояться? Это невероятно красиво! — воскликнула она, — А что это? А можно потрогать? Это меня не убьет? Это точно безопасно? — Ещё один вопрос, и ты покинешь машину! — пригрозил он, — Трогай, давай! Это кагуне... Она осторожно прикоснулась пальцами, затем ладонью, при этом на её лице играла восхищенная улыбка. — Это немыслимо. Оно теплое... Откуда у тебя это? — Папа подарил... — меня раздражали её вопросы, а ещё меня раздражало то, что она действительно ничего не знает и мне придется рассказать. Я устало вздохнул и откинулся на спинку сидения. — Это специальные клетки, которые попадают в наше тело при поедании человечины. Они собираются под кожей и остаются там. Эти запасённые клетки могут высвобождаться, прорываясь сквозь кожу, как по моей воле, так и бессознательно. Эта штука может быть мягкой или сразу отвердевать. Это зависит от хозяина. А ещё кагуне каждого уникально и обладает особой «резьбой», срез которой аналогичен человеческим отпечаткам. А ещё, как видишь, он может быть неплохой печкой, так как там играет энергия. — Я мало, что поняла, но… у меня есть идея. Давай высушим этой штукой волосы и одежду, а то заболеем! — предложила она и накинула на кагуне мою футболку и куртку, а затем накрутила на остальные свободные острые выступы свои мокрые рыжие волосы. — ...шь, — закончил я. Она оглянулась, пытаясь понять. — Такие, как я, не болеют... — Здорово, наверное, — протянула она, рассматривая коготь. — На космос похоже... Пока она не видит, я скосил глаза на неё и покраснел. — Неужели, так красиво? — Ага, — она задним зрением увидела, как я пялюсь на неё. Ещё бы вымокшая одежда не оставляла простора для фантазии. — Кстати, как тебя зовут? — Майкл, но если ты этим когда-нибудь меня назовешь, я обещаю, я тебя убью! — снова предупредил я. — Меня зовут Аято. Она покачала головой, наматывая свою шевелюру на мой коготь. И вдруг мне в голову пришла хорошая мысль. Пошутить над ней. Не думаю, что ты сбежишь на улицу. Я выгнул спину и повернулся к ней лицом, показывая неплохой торс и мускулы на руках. Она слегка покраснела. Оу, я на правильном пути. Я чуть-чуть порадовался за маленькую победу и решил продолжить. Я стал убирать волосы со лба себе за ухо, иногда смотря на неё и видя, что она все больше краснеет и любуется мной. Я медленно облизал губы и тут она воскликнула: — Хватит выпендриваться! Я отвернулся от неё и растянулся в широкой торжествующей улыбке. Как быстро сдалась. Это победа. — Расскажи мне что-нибудь? — Опять базарить? — я вновь устало вздохнул. — О чем? — О тебе! — она выбрала тему. — Ладно. Что ты хочешь знать? — Как ты стал таким? — Каким? Модным? Стильным? Сильным? В первом случае, виновата сестра. Во втором, одежда. В третьем, спортзал. Или ты не это спрашивала? Ты уточняй, пожалуйста! — Был бы у меня интернет, я бы погуглила! Как называется то, что ты сделал с охранником? — Инстинкт самосохранения? — пошутил я. — Я серьезно! — М-м, — я свел брови, — Нелюбимая тема. Ты о нежити, упыре, мертвяке оборотне, кровожадных хищниках, гулях? — Ну, наверное, да. С какого момента ты ешь людей? — Ты что, статью собралась писать? Интервью берешь? — я вздернул бровь, — Когда отец жил с нами он нас кормил... Ну, я не помню. По мне, я всегда питался людьми... Из-за этого отец и ушел от нас. Его запилила мать. Сестра тоже не смогла жить под гнетом и съехала. — Ты никогда не ел человеческой пищи? — удивилась она и села поближе. — Да нет, ел, конечно, и отсиживался около белого друга, чтобы выблевать все обратно... Туда, куда оно все равно бы ушло. На вкус человеческая еда — дерьмо. Тем более, мы только из-за неё и болеем и ослабеваем... Наш желудок не может переварить эту дрянь. Ну, скажи мне, тортики, какие они на вкус? — Ну, сладкие... — Дерьмовый вкус, однако, у них, сестренка, — покачал я фиолетовой головой, — А каша? А рис? Похож на засохший клей «Пва», а овощи, на жуков, а мясо, словно не прожарено, как подошва от сапог, фе-е-е, — я скорчил физиономию, — А люди! Это другое дело, — и тут от такого приятного воспоминания моё тело передернуло, по спине прошли мурашки, — Обожаю это чувство, словно эйфория. Это как наркотик. Руки в теплой крови. Это чувство пронизывает каждую клеточку, посылая волны наслаждения. Шикарно, ни с чем не сравнить. Они везде, трудиться в их поиске и поимке тоже не надо: на улицах и площадях, а дома набиты ими битком, с подвалов до чердаков. Любой закоулок скопище людей, любой камень, любой клочок земли воняет человечиной. Этими мерзкими... Наибольшей ошибкой человечества является мнение, которое говорит о том, что человек самое разумное существо на планете. Почему? Почему самое? Как такое мерзкое, наглое, грубое, не знающее сострадания существо может быть разумным? Человек умеет лишь предавать и разочаровывать. Он намного хуже любых демонов. Эгоистичные, двуличные лицемеры, всегда ищущие выгоду для себя — вот, кто такие люди. Они ценят только звон монет и свой бюджет. Сначала они интересны — сначала все люди интересны — но потом ты начинаешь постепенно понимать, что они из себя представляют. И просыпается отвращение, перерастающее в ненависть. Дружба, любовь, семья, любой другой отношач, все это одна игра. Кто кого быстрее кинет? Кто окажется слабым звеном? Кто будет скучнее? Кому надоест первым? Кто сможет быстрее найти замену? И так далее. Я постоянно повторяю себе «не привязывайся ни к кому», потому что знаю: любой, к кому я привяжусь, найдет того, к кому привяжется он. Ты готов дать человеку все, что он хочет: утешение, поддержку, заботу, а что в итоге? Ему все это нужно, только от кого-то другого. И это буду не я... — Продолжай... — она заметила, что мне нужно выговориться, — Я тебя слушаю... Я удивленно посмотрел на неё, обернувшись лицом. На душе стало легко от того, что человек заинтересован и весь во внимании, — Как сказал бы мой отец, никто не виноват, что твоя сраная молодость и наши души прозябли в нелюбви к себе и миру... Просто, так получилось... В машине постепенно становилось теплее. Она отвязала волосы, и они волнами легли на её плечи. Футболка просохла, в отличие от куртки. Раздался рык и бульканье, а девушка моментально схватилась за живот, шепча себе под нос: — Заткнись! Ты не вовремя! — Тот неловкий момент, когда твой желудок разговаривает с людьми громче, чем ты, — хохотнул я, а Малия покраснела, — Вряд ли ты догадываешься, что такое голод на самом деле... — Я хочу сказать, зря ты отдаляешься от людей и так их ненавидишь, — она взяла меня за руку, — Разве нас не за что любить? Ты все равно не сможешь жить отшельником, ты существо социальное. Да, может тебе нужно меньше общения, но ты без него не сможешь жить... Одиночество — эта штука может сожрать тебя, Аято.

Теперь у меня есть о ком заботиться, не волнуйся.