Счастье любит играть с нами в прятки

— Иди спать! — мама опять завела старую пластинку. — Хватит. Надоело, никуда я не пойду. И эта новая идиотская школа мне нафиг не нужна. Достало меня всё это. — Если ты продолжишь разговаривать в том же тоне, то ты знаешь, что будет. О, да. Она опять меня пугает своим новым «муженьком». — Что? Ну и что будет? Опять будешь жаловаться своему Сереженьке? То, что он мой будущий отчим, не дает ему права избивать меня. Тебе самой не надоело? Ты тряпка, мама. Полнейшая. Я с папой была в той аварии. Я видела его глаза в тот момент. Он любил тебя, мама! Лю-бил. Ты такое слово-то знаешь вообще? Ты головой своей думаешь, когда знакомишься со своим очередным потенциальным женихом? Даже тогда, когда папа был жив, ты высматривала ему замену. Ты кроме денег, о чём-нибудь думаешь вообще? У тебя два ребенка, я не считаю себя. У тебя два милейших малыша. Они завтра в первый класс идут. О чем ты думаешь, мама? — мой голос резко сорвался, я охрипла. — Когда ты поймешь, что любовь действительно существует? Что мне надо сказать, что мне сделать? Мама, скажи, пожалуйста. Я всё сделаю.       Мама давно уже перестала пытаться перебить меня. В её глазах промелькнуло какое-то человеческое чувство. — Мама, послушай ме…       Я не договорила. Хлопнула входная дверь. — Ой, Сереженька, здравствуй! — мама помчалась встречать своего «любимого».       Из коридора послышалось перешептывание. Сердце сжалось от страха. Она ему на меня жалуется. — Сволочь малолетняя, опять начала? Что тебе мать сказала?       Началось. Сердце остановилось на секунду и забилось раза в три сильнее. — Дрянь ты! Опять, да? Опять дерзишь? Знаешь, сколько денег я отдал директору этой гребаной школы, чтобы ты не училась в том днище? Я столько денег в тебя вложил, а ты ведешь себя, как неблагодарная свинья!       Я окинула взглядом комнату: прожженные сигаретами бывшего отчима шторы, б/у мебель вся исцарапана, старый ноутбук на столе с заклеенной ножкой, б/у телефон с разбитым экраном, стопка книг с разорванными страницами лежит на полу, потому что полочку мамин любимый Сереженька сорвал в одном из приступов ярости, да еще и в нетрезвом состоянии. М-да… Много он денег в меня вложил. Достаёт ремень, первый красный след на ноге. Второй — рука. Третий останется в районе правого ребра. Жутко больно. Я терплю. — Ну, что же ты не плачешь? — с издевкой подмечает мое состояние мамин муженёк.       Я держусь. Не дам ему повода думать, что могу сдаться. Четвертый удар. Пятый. Шестой. Когда считаешь, получается не так больно. Седьмой. Восьмой. Девятый. Десятый… Дальше я просто потеряла счет ударам, но не проронила ни одной слезинки, надо сказать. Я молча умирала от боли. На коже оставались красные следы, болевшие так, словно горят адским огнём.       Почему время идёт так медленно?!       Всё, он устал. Ушёл. Наконец-то. Я упала на кровать, всхлипнув от жгучей боли. Только сейчас я заплакала. Опять вспомнила папу. Папа! Любимый! Почему?! Как же я хочу, чтобы ты был здесь. Я не хочу видеть маминых женихов. Один не лучше другого. А её «Сереженька» — самый худший из всех, но побогаче предыдущих, так что мама с ним, скорее всего будет около года ещё, может, чуть больше (пока не найдёт нового). Та авария… Я бы всё отдала, чтобы умереть вместо папы. Но, может быть, так и лучше. Мама его не любила, она бы в любом случае ушла от него.       От ужасной боли я ослабла и, сама не замечая, погрузилась в сон… — Вставай, милая! Тебе в школу надо. — Уйди от меня! — со злостью, поглощающей всё моё существо, закричала я. — Я тебе не милая. Не подходи ко мне. Вообще, никогда. Понятно тебе?       Я приложила все усилия, чтобы мама не прочитала на моём лице всё то, что я чувствовала. Да… первый день в новой школе, а я ходить могу с трудом. Всё ужасно болит. Я никогда не смогу назвать этого человека своим отцом.

Надеюсь, хоть в школе всё будет хорошо.