Готика. Становление.

Горн явился незадолго до полудня, пройдя дорогой мимо круга камней через орочьи земли. Нам долго пришлось выслушивать его ругань и причитания: – Идиоты! Мы с тобой идиоты, Диего! – кричал Горн, – столько раз ходили здесь, выслеживая добычу, и ни разу не подумали о том, как близко отсюда до Свободной шахты! Остолопы! Кретины! Недоумки! – Тише-тише, не кипятись, – попытался успокоить друга Диего, но тот и слушать не хотел, продолжая свою щедро сдобренную нецензурными словечками тираду. Горн выглядел не самым лучшим образом – от него за версту разило потом и алкоголем, на доспехах повсюду виднелись следы запёкшейся крови, в основном чужой, но местами и его собственной. По его словам, он был ранен несколькими стрелами, которые по счастью почти полностью завязли в броне и ушли в тело не больше, чем на глубину наконечника. Стрелы уже давно извлекли, а раны обработали, однако для отмывки доспехов не хватило то ли времени, то ли желания. Впрочем, Горну не мешало помыться и самому – целиком, и, желательно, в бане. Похоже, последние дни выдались для него напряжёнными. Выяснить подробности мне удалось лишь тогда, когда, исчерпав весь свой весьма богатый запас ругательств, Горн наконец-то уселся на бревно у костра и выхлебал целиком бутылку принесённого с собой пива, судя по всему, уже далеко не первую за сегодня. Протерев после сего действа усы, и громко рыгнув, он неожиданно пришёл в благодушное настроение: – Ну, мы всё-таки показали этим трусливым скотам, что значит настоящие воины! Видели бы вы, как мы вдвоём гоняли их по всей шахте! Вдвоём! – Горн показал два пальца, и потряс рукой в воздухе, пытаясь дополнительно подчеркнуть значимость сказанной цифры. – Пока Ли с Ориком строили планы и схемы контратаки, мы с Везунчиком занялись делом – просто вышвырнули этих засранцев из нашей шахты без лишней науки. Вы бы видели, как припустил Торус, когда понял, что все его прихвостни обречены – только пятки сверкали. Называется, начальник стражи – да ему только девками в борделе командовать. И то кишка тонка! Жаль, что доспехи у него больно крепкие – обе пущенные вдогон стрелы отскочили, как от стенки. Если бы нам не нужно было углубиться дальше в тоннели, пока враг не опомнился, мы бы его не упустили. Да чёрт с ним! Когда Гомез узнает о случившемся, он сам повесит этого труса на первом подвернувшемся суку. – Хочешь сказать, вы отбили Свободную шахту вдвоём? – с недоверием спросил Диего, пока Горн промывал горло из второй бутылки пива. – Да, Белиар дери! Именно так! Вот это была потеха! Давно я так здорово не веселился! – Слабоумие и отвага, – пробормотал Диего, недовольно покачав головой, – никогда не понимал, почему дуракам везёт, – и громче добавил, – ты хоть понимаешь, что вас должны были просто расстрелять из арбалетов? Стражники же не сидели сложа руки – они должны были быть готовы к встрече. Как вам вообще удалось выжить? – Да брось! – махнул рукой Горн, после чего немного замялся, – ну, по правде сказать, ты прав. Если бы не Везунчик, туго бы мне пришлось. Но он был настоящий разъярённый мракорис! У врага не осталось шанса ему противостоять, он метался между ними, как молния и разорвал на куски пятерых буквально за считанные секунды. А дальше, когда мы пробились через засаду у входа, там уже было полегче. Но, всё равно несколько стрел я всё-таки схлопотал – уж больно высокие там лестницы – тяжело добраться до засевших на верхних платформах стрелков. – Ни один человек не сможет миновать полдюжины готовых к бою обученных арбалетчиков, не получив болта в грудь. Что с Везунчиком? Он жив? – Жив ли он? – усмехнулся Горн, – ты шутишь? Это мне ещё здорово досталось, он вообще отделался парой царапин. – Но как? – продолжал выспрашивать Диего, явно не веря своим ушам. – Я ж говорю – он был мракорисом! – Хватит метафор, Горн! – недовольно оборвал друга следопыт, – говори по существу! – А я и говорю! – не унимался здоровяк, – он на самом деле превратился в этого зверя, понимаешь? Клянусь своей секирой, он был неудержим – рвал зубами и когтями. В какой-то момент я уж даже подумал, что сейчас и до меня доберётся, но, к счастью, он себя контролировал, и, когда с засадой было покончено, сразу вернулся в человеческий облик. Дальше мы уже работали, как говорится, по старинке – мечом, секирой и луком. Ну, если не считать парочку ледяных глыб, которыми он притормозил тех уродов, что скинули меня с лестницы. Чёрт, спина до сих пор ноет. – Ну и дела, – задумчиво резюмировал Диего, – я всякие истории слыхал, но чтобы такое… да ещё и не выдуманное. Даже те байки, что рассказывают по кабакам, порой звучат и то правдоподобнее. Но если он, действительно, обратился ночным зверем, то и впрямь мог без труда раскидать целый отряд. Помнится, тогда в замке, после моей неудачной сделки с магами, никто и глазом моргнуть не успел, а я уже опрокинул двоих чародеев, пронёсся через полдвора и выпрыгнул прочь. И приземлился с такой высоты, даже ног не подвернув… Да, рефлексы и скорость у мракориса, что надо… – Вот и я о чём толкую! – поддержал Горн, – настоящая машина для убийства. Он одному парню целиком голову откусил, выплюнул и даже не поморщился. Кровищи то было… – Слушай, давай-ка без подробностей, а? – не выдержал я, – а то я вообще-то сейчас есть собираюсь. – Да ладно тебе, Мильтен. Когда это ты заделался слабонервным? Раньше я за тобой такого не замечал. Взять хотя бы наш первый поход в свободную шахту – вся эта слизь, вонь, да ещё проклятущая ползунячья матка. Тогда ты даже не фыркнул. Жизнь среди свитков и книг тебя разнежила. – Милостью Гомеза, теперь этой жизни пришёл конец, – грустно ответил я, отвернулся и уставился на костёр. – Прости, друг, – похлопал Горн меня по плечу, – не хотел тебя обидеть. – Да что уж… На правду не обижаются. Я, действительно, сильно изменился. Всё прошлое будто сон, будто было не со мной. Хотя опыт и знания, никуда не делись, но образ мыслей переменился. Я маг, а не воин. Моё дело держаться в стороне от гущи сражений. – Сдаётся мне, ты прибедняешься, – возразил Горн. – Когда мы с Везунчиком укокошили свалившегося нам на голову молодого тролля, он невзначай заметил, что это было не легко, но всё же поприятнее, чем лазить в набитый нежитью склеп – в горном монастыре всё хоть на свежем воздухе. – Ну да, верно. Под кругом камней было жутковато. – Кстати, Мильтен! Спасибо за ту наводку на склад в ущелье. Там и вправду завалялась парочка свитков. Один из них нам потом весьма пригодился. – Это как же он пригодился? – удивился я, понимая, что речь идёт не о превращении в мракориса, ведь такого свитка в тайнике не было. – Ну, – пожал плечами Горн, – который в этого превращает… в жука! – Что? Серьёзно? – Ещё как! – уверенно подтвердил наёмник, – если бы не это заклятье, и не способность нашего друга его использовать, мы бы ещё долго проторчали у закрытых ворот. Я уже присматривался к окрестным деревцам – думал, придётся рубить из них лестницу, чтобы приставить к стене. Ну а Везунчик тем временем – бац, и уже на другой стороне открывает ворота лебёдкой. Превратился и пролез в щель, представляешь себе? Ловко у него это вышло! И уйму времени нам сэкономило. – Да, парень смекалистый – с таким не пропадёшь, – подтвердил Диего, – это ещё ерунда, вы бы видели, что он проделал с троллем в ущелье. У нас там с самого начала всё пошло наперекосяк – подкрасться незамеченными не удалось – проклятые гоблины устроили переполох и разбудили тролля. И пока я, как дурак, бегал взад и вперёд, уворачиваясь от кулаков этой махины и донимая его своими бесполезными выстрелами, Везунчик попросту превратил его в гоблина! – Кого!? – воскликнул я. – Тролля что ли превратил в гоблина? Ты издеваешься, Диего? Такого просто не может быть! – Ну… может, я слегка дал маху, – согласился следопыт, – для гоблина он был слишком толстоват, но по росту один в один! Этакий миниатюрный тролль! Я, когда это увидел, чуть лук не выронил. А везунчик так запросто подошёл к этому смешному созданию и проткнул мечом. Вот тебе и тролль… Если так и с человеком можно, то тогда я теперь буду обходить всех магов за версту. – Да…дела! – выдохнул Горн, – что ж он так в монастыре не сделал! У меня после той битвы секира так затупилась, будто я ей камни дробил. Пришлось хорошенько на точильном круге поработать. – По его словам, – объяснил Диего, – он нашёл это заклятье в вещах какого-то мёртвого авантюриста, прямо в том же ущелье. Бедняга, похоже, не успел воспользоваться припасённым свитком. Я, тем временем, усиленно думал о том, как вообще возможно создать такой магический эффект. Уменьшить тролля в несколько раз! Это нешуточная задачка. В голову не приходило ни малейших идей по поводу того, как можно этого добиться. Если когда-нибудь, Ксардас соизволит ответить хоть на один мой вопрос, надо будет обязательно спросить у него про это заклинание. Судя по всему, оно принадлежало к той же неведомой мне школе магии, что и заклинания превращения в животных. Было в ней что-то интригующее и в то же время пугающее, что-то нечеловеческое. Пока я обдумывал, воцарилось молчание. Друзья принялись за предусмотрительно принесённую Горном еду. Мы с Диего уже несколько дней не ели ничего кроме жареного мяса, грибов и лесных трав. Краюха хлеба и уже успевший распариться в котелке рис пришлись как нельзя кстати – желудок изголодался по простой мучной пище, а от мяса уже начинало выворачивать. Я поспешил присоединиться к трапезе, пока хоть что-то ещё осталось. – Что-то Лестера всё нет, – с беспокойством заметил следопыт, – надо оставить ему немного еды. Сдаётся мне, он там оголодал в горном форте. – Ещё только полдень, – заметил Горн, – глядишь, скоро явится наш послушник. – Надеюсь, он получил мою просьбу прийти на встречу. Совсем не хочется тащиться за ним через половину колонии. – Да уж, места там не самые безопасные, – подтвердил я. – Приходилось бывать? – поинтересовался Горн. – Нет. Дотуда я не доходил – только до развалин на вершине холма, что видно с равнины. Но и там земли не очень радушные. – Не волнуйся, после того, как там прошёл Везунчик, все твари ещё неделю будут бояться высунуть нос, – заверил наёмник, – уж это я тебе гарантирую. – Да, Горн прав, – подтвердил призрак, – парень явно недолюбливает диких животных. Особенно тех, что бросаются на него с намерением убить. По счастью, идти за Лестером не пришлось. Послушник явился сам, как раз, когда мы уже примерялись к его порции риса. Мы посмеялись, что он почуял, что может остаться голодным. Однако Лестер не поддержал шутки – ему было явно не до смеха. Вид бывшего послушника Братства внушал опасения. Зашёл в убежище он почти бесшумно, какой-то странной, неестественной походкой, свойственной людям, страдающим лунатизмом. Взгляд его был рассеян, глаза красны, будто он не спал уже неделю. Не поздоровавшись, и вообще не проронив ни слова, он сел у костра, заглянул в котелок и с жадностью стал есть. Мы смотрели на него, то и дело, переглядываясь между собой, ища друг у друга совета, как лучше себя вести. Первым не выдержал Горн: – Чёрт возьми, Лестер! Ты не хочешь ничего сказать? Лестер обернулся в сторону наёмника, продолжительно посмотрел на него, будто пытаясь подобрать слова, а потом отвернулся и продолжил есть. Ещё какое-то время мы сидели в молчании, но, когда Лестер доел, стали приставать к нему с расспросами. Всё, что он смог выдавить из себя, было: – Я устал. Не могу с ним больше бороться… Этот голос… он сводит меня с ума. Видимо, дело обстояло хуже, чем я полагал с самого начала, и Лестер до сих пор не мог оправиться после неудачной церемонии вызова Спящего. Если упомянутый им голос принадлежал демону, то спасти друга можно было лишь кардинальными мерами. – Возможно, я смогу тебе помочь? – решил рискнуть я, и испробовать на своём друге технику демонологии, – я могу попытаться изгнать этот твой «голос». – А это не опасно? – встрял в разговор Горн, так как Лестер всё равно молчал. – Да нет… – задумался я, – но только с одним условием: если Лестер сам разрешит мне немножко поковыряться в его сознании. – Ого… всё настолько серьезно? – удивился Горн, – я думал речь идёт о каком-нибудь эликсире. – Зелья могут лишь слегка успокоить его, но не вылечить. Похоже, он одержим, и так просто это не лечится. Разве что в монастыре могли бы испробовать святую воду… но быстро её не сделать – послушники часами начитывают над ней молитвы, чтобы она обрела силу. Но Лестеру ещё можно помочь, я читал о подобных случаях. Есть довольно опасная техника, но, как я и сказал, если он сам согласится, то ничего плохого не случится. – Ну, если ты так считаешь, – сказал Диего, – тогда попробуй, только не уверен, что сможешь сейчас достучаться до Лестера, чтобы получить его осмысленное согласие. Призрак указал на покачивающегося, сидя на бревне, послушника, судорожно сжимающего в руках косяк болотной травы, и, то и дело, делающего такие глубокие затяжки, будто кроме дыма он больше ничем не способен дышать. – На счет этого могут быть трудности, – согласился я, – но всё же стоит попробовать, иначе он совсем зачахнет. Вместе мы решили встряхнуть Лестера. Горн достал откуда-то из своей сумки ещё один косяк болотника. Диего попытался напоить беднягу водой, а заодно обрызгал ему лицо. В конце концов, нам всё-таки удалось кое-как привести его в чувство и получить осмысленную реакцию на происходящее. – Мильтен, ты что… хочешь влезть в мои мысли? – удивлённо посмотрел на меня Лестер, обеими руками потирая виски, будто его череп готов треснуть в любую минуту. – Да, именно так. И надеюсь найти источник твоего недомогания. – Что ж, попробуй, – его лицо исказилось гримасой боли. – Мне всё равно уже нечего терять – хуже быть просто не может. – Ты должен полностью расслабиться, – пояснил я другу, – ни в коем случае не противиться мне, какие бы ощущения не испытывал. Любая твоя попытка защититься от меня может привести к необратимым последствиям для нас обоих. – Да брось, разве я сейчас в состоянии защищаться? Да меня одолел бы даже столетний падальщик, не то что ты. – Я говорю немножко о другой защите, – уточнил я, – о ментальной. – Ой, да хватит! Оставь эти словечки для магов, – тяжело вздохнув, ответил Лестер, – я не хочу больше ничего слышать и говорить, от звуков у меня болит голова. Лучше приступай к делу. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать его совету, пока ему вновь не стало хуже. Я взял друга за плечо и приступил к тяжёлой операции. Оставалось надеяться, что выкуренный болотник немножко расслабил его сознание, затормозил природные защитные инстинкты и теперь он будет под властью наркотика более податлив. Я сосредоточился, концентрируя свою мысль так же, как делал в своё время с дурачком Мадом. Какое-то время ничего не происходило, и меня уже даже начали одолевать сомнения, удастся ли задуманное. Слияние разумов прошло неожиданно. Я словно упал в огромный бездонный колодец. Падение продолжалось несколько секунд, хотелось кричать, но я сдержался. Мир вокруг померк, осталось только то, что было в мыслях друга, а там не было ничего приятного. Я изо всех сил попытался отгородиться от него, чтобы не заблудиться в чужих страхах. Лестер сдержал слово и не оборонялся. Даже вторжение в голову Мада было для меня опаснее. По словам друзей, как только я приступил в процедуре, мы оба потеряли сознание, и если бы не Горн и Диего, то, скорее всего, всё закончилось бы одним ударом о землю с непредсказуемыми последствиями. По счастью, друзья помогли, подхватили, и, не пытаясь растормошить нас, просто оставили лежать на земле. Я сразу приступил к поиску причины страданий Лестера. Почувствовать воздействия, которым подвергся мой друг, оказалось непростой задачей. Я был совершенным новичком в этой области магии. То, что я почерпнул из книги Ксардаса, было лишь жалкими основами. Приходилось осваивать всё самому на практике, рискуя жизнью, здоровьем и благополучием, как своими, так и Лестера. Но другого выбора не было – без поддержки Лестер просто умер или свихнулся бы от боли, которая охватила всё его естество. Что-то мучило и вытягивало из него жизненную силу, опутав его, словно удав добычу. – Назовись! – потребовал я мысленной командой. Ответа не последовало, лишь что-то коснулось моего сознания, будто присматриваясь ко мне поближе, и думая, как напасть. – У тебя нет власти надо мной! Как и над Лестером! Убирайся! Что-то зашелестело, задвигалось, но путы, держащие разум Лестера, не только не ослабли, но, как будто, даже затянулись ещё сильнее. Постепенно шипение и непонятный клёкот, крутящиеся в моих мыслях, перешли в отчётливый ответ: – Ошибаешься. Он сам звал меня. Как и другие. Когда-нибудь позовёшь и ты, либо умрёшь. – Нет, – жёстко оборвал я демона, – назовись и убирайся прочь. Из книги Ксардаса я знал, что узнать имя демона – это половина победы. Как это имя использовать, я понимал не до конца, так же, как и не понимал, почему демон добровольно его назовёт, если оно так важно. Однако некромант настаивал, что у пришельца из другого мира просто не будет возможности соврать – нужно только достаточно его прижать. Неразборчивый смех, заглушил мои мысли. Было очень тяжело сконцентрироваться и отделить свой разум от разума демона, который мне противостоял. Диалог был внутренний, я не видел ни его, ни кого-либо вообще. Только неясные контуры в темноте, которые я воспринимал, как стягивающий Лестера жгут. И тогда я ударил по этому жгуту, что было сил. Представил огненный шар, такой же, как при использовании руны. И огонь разгорелся – заклинание сработало и поразило цель. Жгут, поражённый пламенем, неожиданно ожил и заметался, существенно ослабив хватку. – Ты не посмеешь мне перечить! – воскликнул я, – назовись! – Что в имени тебе моём? – раздался раздражённый ответ, – служитель Инноса, зови меня Бельджаром. – Но ты не Белиар – он бог! – возразил я. – Давно ли огненные маги Бельджара богом признают? – усмехнулся голос. – Всегда его мы признавали. Хотя не чтили и не чтим. Людей он враг и ненавистник. – Нет. Просто брат его завистник, его давно оклеветал. – Довольно! – Ты боишься, маг? Боишься потерять опору? То, что основа твоей веры? – Молчи. Тебе меня не взять. Я снова атаковал щупальца, заставив их плясать в огненном танце. – Скажи мне истинное имя. – Его нет. Я безымянный. Лишь аватар, фрагмент, фрактал… Ещё не приобрёл я имя. Крушаком орки меня кличут, а друг твой Спящим называл. И верь мне, сам меня призвал. И потому он жизнь мне должен, он клятву даже приносил, судьбу свою мне посвятил. – Он был обманут, и не ведал, твоё проклятое обличье! – Да всё он знал. Оставь двуличье. Он мой, и убирайся прочь. – Нет! Должен я ему помочь! Уйди! Оставь его в покое! Я снова подкрепил слова зарядом магии огня. – Изыди Спящий! Прочь Крушак! Исчезни Белиара семя! Прошло навек твоё здесь время! Всё стихло. Щупальца исчезли. И в этой странной тишине, я понял, что и сам чужой. И то, что мне пора домой… Я открыл глаза, и приподнялся на локтях. Горн и Диего сразу бросились ко мне. – Ну как? Лучше? Ты был в отключке минут десять. – Не знаю. Я говорил с ним... Как Лестер? Горн и Диего обменялись недоумевающими обескураженными взглядами. После секундного молчания, Горн произнёс: – Вообще-то… ты и должен им быть. Я осмотрел своё тело и в отчаянии сжал зубы. Наёмник был прав – я, если можно так выразиться, был Лестером.