История Катаклизма - 4. Оковы Древнего Н-Зота.

— Доброе утро, леди Джайна. — Хейдив, я ведь просила. Зови меня просто Джайной. Ты к Тариону? Пандарен рассеяно кивнул. Поднос с блестящими медицинскими инструментами в его руках тихо звякнул. — Обязательная утренняя перевязка, — ответил пандарен. — Я с тобой, можно? — она претворила дверь спальни на первом этаже башни, где когда-то жила Эгвин, а теперь она сама. Пандарен молча пропустил ее вперед, и Джайна вместе с ним стала подниматься по деревянным лестницам «дома-музея». На первом этаже были расставлены манекены с ее одеждой, а посох хранился в стеклянной витрине. Многочисленные дипломы, полученные в Даларане, украшали стены. Джайна не переставала удивляться этой выставке собственных достижений. Как по ней, они могли бы повесить портрет Тариона. Это с лихвой переплюнуло бы все. Хейдив миновал зал славы, даже не глядя по сторонам. — Что-то случилось, Хейдив? — Вчера я получил письмо от Шайи. Джайна столько времени думала только о себе и Тарионе, что совсем забыла о семье Хейдива. Непростительная беспечность. — Дети в порядке? — Да хранит их Азаро-Та, да, они живы-здоровы. Несколько семей, конечно, пострадали во время нападения лорда огня, но в целом ничего страшного. Дело не в этом… — Хейдив вздохнул и продолжил: — Понимаете, пандарены не могут нарушать традиции Лунной Поляны, а верования друидов не позволяют им вырубать деревья в священных рощах. Пандарены до сих пор живут во временных шалашах, совсем как в тех, что мы жили в Пандарии, помните? Джайна кивнула. — Шайя написала, что многие пандарены подумывают о переезде. Многие вдохновлены примером Чейна-Лу. Он открыл таверну в городе и его пиво пользуется большим спросом. Без сомнения, лекари и пивовары без дела не останутся. Но ведь так мы потеряем нашу общность, понимаете? Джайна остановилась и коснулась черной лапы Хейдива. — Я помогу вам, Хейдив. Вы столько сделали для меня и Тариона, что я в неоплатном долгу перед вами. Напиши Шайе, чтобы она уговорила пандаренов не покидать Лунной Поляны еще хоть какое-то время. Азерот действительно большой, и я не верю, что в нем не найдется места для пандаренов. — Спасибо, леди Джайна, вы и без того помогли нам, когда… — Перестань, Хейдив. Если бы не ты… — она не могла произнести имени черного дракона. Хотела бы, но это было сильнее ее. — Я понимаю, — кивнул Хейдив. — Это мой долг как лекаря. Не нужно благодарить меня за это. — Ты не оставляешь мне выбора, — улыбнулась Джайна. — Благодарить нельзя, помогать нельзя! — Хорошо, спасибо… Джайна, — добавил он. — Видишь, это не так и сложно! Напиши письмо сразу после перевязки и я отправлю кого-нибудь из магов Терамора на Лунную Поляну, чтобы не зависеть от гонцов и почты. Они преодолели еще два пролета, и Джайна постучала в дверь собственной спальни. Послышалось бодрое «Войдите!», и Джайна последовала этому совету. Тарион был на ногах. На повязках на его груди проступала кровь, но он не замечал ее и явно не чувствовал боли. Тарион улыбался. — Весь в отца, — пробормотал Хейдив. — Тебе нельзя покидать постели, Тарион! — Но я прекрасно себя чувствую. Хейдив оставил поднос на прикроватном столике и подошел к мальчику. — Это обманчивое чувство, — мягко и уверенно сказал лекарь, усадив его на кровать. — Силы могут покинуть тебя очень внезапно. Буквально в считанные секунды. И лучше тебе быть в постели в этот момент, а не в небе над Великим Морем, например. Хотя ты, безусловно, очень выносливый. Любой на твоем месте пролежал бы пластом ближайшие два месяца, если не полгода. Тут болит? Не смотри. Доверься своим ощущениям. Болит? Тарион рассмеялся. — Что такое? — Хейдив нахмурился. — Моя вина, — отозвалась Джайна. При взгляде на рану Тариона, у нее самой внутри начинало все болеть, и когда пандарен коснулся зарубцевавшегося шва, она зажмурилась. — Не болит, мама, не бойся так! — воскликнул Тарион. — Я скорее умру тут со скуки, чем от своих ран. — Пока я твой лекарь, даже от скуки умирать запрещается, — строго отозвался пандарен. Джайна прислушалась. Город за стенами башнями вдруг резко оживился, через раскрытые стеклянные двери, ведущие на балкон, доносились радостные крики и… речевки во славу Штормграда? Джайна нахмурилась и вышла на балкон. И улыбнулась. Вот и компания для Тариона, чтобы не умереть со скуки. — Я сейчас вернусь! — крикнула она сыну и Хейдиву и перенеслась с помощью магии вниз, к основанию башни. Именно там открывались порталы тех, кто воспользовался услугами магов, чтобы перенестись в Терамор. Сейчас там стоял Андуин. Немного опешивший от всеобщего ликования жителей города. Со всех сторон на Андуина сыпались вопросы: — Правда, что ваш кинжал освещен Светом? — А почему Свет не исцелил ваши шрамы? — А как умер архиепископ? — Может, это орки держали вас в плену в Грим-Батоле? Стоило появиться Джайне тераморцы разом притихли. — Ты один? — оглянулась Джайна. — Даже без гвардейцев? Андуин гордо расправил плечи. — Леди Джайна! Как я рад вас видеть. — Тем не менее, охрана тебе бы не помешала. Андуин уныло кивнул. — Пойдем, в башню, кажется, я догадываюсь, что ты оказался в Тераморе вовсе не ради меня. — Ну… — протянул Андуин, но спорить не стал. Джайна рассмеялась, принц тоже, а потом спросил: — Тарион пришел в себя? — Вчера. И уже сегодня он не желает оставаться в постели. Андуин, прошу тебя, проследи за тем, чтобы он хотя бы комнаты не покидал. Он наверняка не останется в постели, как только я уйду, но пусть хотя бы не летает. Еще слишком рано. Я могу на тебя положиться? — Да. — Отлично. Думаю, он тоже будет рад тебя видеть. Во второй раз за утро Джайна преодолела путь по лестницам и постучала в дверь. Голос Тариона на этот раз звучал не так бодро. — Я не одна, — сказала Джайна, заходя, — к тебе гости. При виде Андуина Тарион поначалу расстроился, он явно ждал отца, но потом он пригляделся к принцу и его глаза расширились от удивления. Конечно, ведь Тарион не знал, кого спас из Грим-Батола и уж точно не рассчитывал увидеть Андуина здесь, в Тераморе. — Привет, — кивнул ему Андуин. — Помнишь меня? — Помню, — отозвался Тарион. — Рад, что ты выжил. После всего. — Тарион, Андуин наследный принц Штормграда. Мой хороший друг. — Правда? — воскликнул ее сын. — А что же ты тогда делал в Грим-Батоле? — Про Оковы Света слышал? — спросил Андуин, присаживаясь на край постели. — Так я тебе и поверил! — протянул Тарион. Андуин хмыкнул и поднял правую ладонь. Сначала вспыхнули кончики пальцев, как если бы Андуин творил магию, потом свечение распространилось на всю ладонь. Кожа словно истончилась, только темными линиями виднелись шрамы. Почему Свет не исцелил их, подумала Джайна. Когда-нибудь она узнает об этом у Вариана. — А так, веришь? — спросил Андуин. Джайна перехватила восхищенный взгляд Тариона. А ведь ему, как любому другому, обычному подростку, наверное, очень не хватает друзей. С его даром было бы непросто найти их. В их случайной встрече с Андуином, и не где-нибудь, а в Грим-Батоле, было заложено гораздо больше. Реши Джайна просто познакомить его с принцем, светился бы его взгляд таким же восхищением, как сейчас? — Андуин, тебе нужно сегодня вернуться обратно? — Нет, — гордо ответил мальчик. — Отец сказал, что я могу пробыть у вас до тех пор, пока он не вернется в Штормград. — Невероятно, — улыбнулась Джайна. Конечно, она знала, насколько бескомпромиссным в вопросах безопасности был Вариан. — Тогда я распоряжусь, чтобы тебе подготовили комнату. Сейчас я оставлю вас двоих, я вернусь позже. Тарион, прошу тебя. Не покидай хотя бы комнаты. Ладно? — Ладно, мама. — Андуин, до скорого. — До свидания, леди Джайна. — Мам, Хейдив оставил тебе свиток, вон там. На столе. — Спасибо. Джайна взяла запечатанный свиток со стола и вышла из комнаты. Впервые по лестнице, подумала она, магия стала часто выручать ее, сокращая обыденные действия. Итак, пандарены. Ее вина, что она не занялась их судьбой раньше. Хейдив не из тех, кто жалуется. Он мог распрощаться с Терамором и с ней, как только Тарион выздоровел бы, не сказав ни слова о трудной жизни на Лунной Поляне. Вряд ли у Джайны много времени, чтобы основательно подготовиться или посоветоваться с Варианом или другими членами Альянса. Вариант переселить их в Терамор — ясен как день, его даже не стоит рассматривать. Если других вариантов не сыщется в ближайшие дня два, то она разместит их для начала в городе. Жители окажут радушный прием изгнанникам Пандарии, в этом не приходится сомневаться, однако… Пандаренам нужен собственный дом, в этом Хейдив прав. С лесом, полями и речкой, в которой они иногда будут ловить рыбу по праздникам. И желательно, чтобы это был… Остров. Джайну на миг ослепил солнечный свет, стоило ей покинуть башню и выйти на главную площадь. На мостовой лежала четкая черная тень статуи, ветра не было вообще. Зной грел камни и воздух, Джайна вздыхала раскаленный воздух, словно… словно… О Свет всемогущий, когда же она забудет о черном драконе. Джайна пересекла площадь и устремилась в совет магов, учрежденный ею самой еще на заре основания Терамора. Желающих помочь было много, но, как выяснилось, никто из магов не бывал на Лунной Поляне лично, и потому Джайне все равно пришлось ставить портал. Но это всяко было быстрее, чем путешествовать самой. Затем она спустилась в архив, где просмотрела новости о происшествиях в городе за полтора года ее отсутствия и передвижениях армии Альянса. Как Джайна и думала, Альянс стремился захватить контроль над всеми островами разбросанных у берегов Пылевых Топей. Большинство из них были крошечными, однако засевшая на них группа врагов могла обороняться и наносить серьезный урон по берегам, потому Альянс тщательно зачистил все островки. Кроме одного. Джайна почувствовала, что улыбается. Настроение у нее было самое что ни на есть подходящее для того, чтобы уничтожить десяток-другой мирмидонов с острова Алькац.

***

— Аспект Земли? Он узнал голос, но не стал оборачиваться. — Я упорная, Аспект Земли. — Что тебе надо, Кенди? — Хотела попрощаться. Может, обернетесь? Он обернулся. Спорить с ней точно дольше. Гномка глядела на него задрав голову и приставив козырьком ладонь к глазам. Задорные малиновые косички на ее голове украшали банты из лент. Отголоски праздника. Мир спасен, все счастливы. Кроме него. — Спасибо за помощь. И прощай. Кенди скривилась. — Так не пойдет, — покачала она головой. — Вы с этого утеса второй день не сдвигаетесь. Все смотрите куда-то вдаль, может… давайте со мной? В Редуте больше никого не осталось. Ну, почти. Нелтарион покачал головой. — Слушайте, — гномка глубоко вздохнула, — я ведь тоже не так чтобы счастлива. Я тут любимого мужа как-никак потеряла. Просто понимаете… Веничка мой тоже любил погрустить. Когда мы попугая нашего похоронили, он неделю не разговаривал и носил траур. А я готова улыбаться и жить дальше, понимаете? Я любила его, но я знаю, что теперь его нет. А я все еще есть. Я понятно объясняю? — Не очень. — Ладно, тогда попробую так: я маг, но не очень хороший, как показала практика. Я очень хотела бы пройти обучение у какого-нибудь действительно хорошего мага… О нет. — Ну, например, у леди Джайны? Хотя почему, например? Именно у нее! Кого еще лучше я могла бы найти? Она берет учениц? — Не знаю. — А узнаете? Понимаете, я сирота, а теперь еще и вдова, и за меня некому заступиться. Я, конечно, вернусь в Гномереган, ну хотя бы для того, чтобы пожертвовать Веничкины изобретения и инструменты гильдии инженеров, но потом… Нелтарион молчал. — Потом я могла бы приступить к обучению в Тераморе, — все равно договорила Кенди. Терамор. Он запрещал себе даже думать об этом городе. — Я могу рассчитывать на вас? — не отставала гномка. Нелтарион покачал головой. — Ты должна сама… спросить ее. Имя. Произносить и слышать ее имя еще сложнее. Если бы он мог его снова забыть. Для всех было бы лучше. — Хотела уточнить, не собираетесь ли вы опять исчезать на столетия, как тогда… ну, после Войны Древних? Он думал и об этом. И решил, что нет, не собирается. — Нет. — Вот и правильно! — похвалила его гномка. — Жизнь продолжается, помните об этом. Нам ведь вряд ли еще доведется увидеться? Я так-то не каждый день с Аспектами встречалась. — Кто знает. — Ну, — протянула гномка. — Вот вроде бы и все. Теперь точно прощайте, Аспект Земли. Если что, ищите меня в Гномерегане. Она развернулась и сбежала вниз по зеленому холму. Оттуда еще раз помахала и, прочитав заклинание телепортации, исчезла. В Редуте почти никого не осталось, в этом Кенди была права. До войны с Грим-Батолом Гранатовый Редут был домом для дюжины красных драконов, не больше. Вряд ли красные драконы будут в восторге от того, что черный дракон вместе с оставшейся гвардией решил обосноваться в Редуте, но пока они молчали. Рано или поздно, ему придется найти себе место в Азероте. Как можно дальше. Ото всех. Даже теперь, на исходе шестого дня, Грим-Батол по-прежнему полыхал объятый зелеными языками чумы. Он будет гореть до тех, пока в крепости, остается хоть одна живая тварь. Это будет продолжаться долго. До того, как Алекстраза покинула Редут, она спросила его: не может ли он остаться здесь, чтобы наблюдать какое-то время, вдруг что-нибудь пойдет не так? Он обещал. Хотя… Что может пойти не так после того, как на крепость скинули сотни две чумных котлов? Это самообман. И они оба это знали. Чума будет гореть едва ли не вечность. Вот и занятие на ближайшее столетие. — Можно смотреть вечность на то, как течет вода, — сказал ему Малфурион на прощание. — И на то, как горят твари Древнего Бога. Сам друид не остался в Редуте. Чему быть, тому не миновать, сказал Малфурион, и вместе с королем и принцем Штормграда перенесся в Дарнас. Верховный друид пытался вернуть контроль над собственным сердцем, но даже рассудительному, мудрому Малфуриону не удалось сделать этого. Его огненное сердце давно билось в такт с чужим. Но «спасибо, леди Праудмур». Больше всего на свете хотелось обнять ее и сжать в объятиях, но вместо этого он ушел первым. Она бы не ушла, ему хорошо известно это. Она выбрала его даже тогда, когда он угрожал ее жизни. Она не думала о собственной безопасности, но если он любит ее, он-то и должен думать об этом, не так ли? Иначе что это за любовь? Джайна должна жить. Она нужна Тариону. Долгое время он считал ее погибшей, теперь ему достаточно знать хотя бы то, что она жива. Где-то там. И однажды, может быть, еще будет счастлива. — Аспект Земли? Они сговорились все, что ли? — Аспект Магии? — в тон Калесгосу ответил Нелтарион. — Ты еще не в Нексусе? — Я, если честно, жду кое-кого, — ответил Калесгос и кивнул в сторону горящей крепости. — Оттуда? — удивился Нелтарион. — Знаю, — вздохнул Калесгос, — но я не теряю надежды. — Там невозможно выжить. Если только ты не ждешь Н-Зота. — Нет, — улыбнулся Калесгос. — Я решил, что буду ждать до завтра, а затем уже вернусь в Нексус. Стая ждет меня. — Желаю удачи. — Спасибо, удача мне понадобится. От Нексуса камня на камне не осталось. Нам понадобится любой маг, желающий помочь стае, чтобы восстановить крепость. Нелтарион упорно молчал. Он не маг. Помочь ему не чем. Калесгос, глядя в сторону Грим-Батола, уточнил: — А леди Праудмур вернулась в Терамор, да? Да помогут ему Титаны! — Конечно, в Терамор, — продолжал Калесгос. Мысленно он, должно быть, уже отстраивал Нексус и не очень-то нуждался в собеседнике. — Я не успел отблагодарить леди Джайну, а она очень помогла мне с одним заклинанием, но потом… ей явно было не до меня. К слову, никогда прежде я не видел, чтобы смертная обладала такой силой… Это невероятно! Сила Оков Магии не навредила ей, а только упрочила ее магию, ты заметил, Нелтарион? Нелтарион облизнул пересохшие губы. — То есть? — спросил он хрипло. Калесгос поглядел прямо ему в глаза и сказал: — Смертная не выжила бы в Грим-Батоле. Это я тебе, как Аспект Магии, говорю. Тебе известна история последней Хранительницы Тирисфаля? Магна Эгвин когда-то, очень давно, была обычной волшебницей, я имею в виду смертной женщиной. Но ее возросшая сила наделила ее бессмертием. Она черпает жизненные силы из магической энергии Азерота. Это невероятно, и я никогда не думал, что кто-то еще способен повторить это. Я разузнал, что какое-то время магна Эгвин была в Тераморе советницей леди Праудмур и не думаю, чтобы это было случайностью. Нелтарион открыл и закрыл рот. Слов не было. — Считай, что это моя благодарность для леди Праудмур. К тому же, я надеюсь, она поможет нам с Нексусом. Когда-нибудь. У нее теперь есть на это время. — Спасибо, Калесгос. — Не за что. Ха! — вдруг воскликнул он, указывая в небо. — Смотри! Над равнинами Нагорья летели сумеречные драконы. — Выжили, значит! — воскликнул Калесгос. — И одумались. Думаю, нам пора прощаться, Нелтарион. Ты бывал в Тераморе? — Наяву нет. — Поставить портал? Сэкономишь потраченное на полет время. Нелтарион кивнул. Сердце билось так, что казалось, сейчас выскочит из груди. Аспект Магии сменил облик и взмыл в воздух, а рядом с собой Нелтарион увидел зеркало портала. — Счастливого пути! — услышал он голос Калесгоса в своем разуме. Нелтарион проследил за тем, как Калесгос приближается к сумеречным драконам. Они могли напасть на добродушного Аспекта Магии, но опасения не подтвердились. В воздухе, дрожащем от жара горящего Грим-Батола, над сожженными равнинами Нагорья сумеречные драконы присягнули на верность Синей стае. Тогда Нелтарион и шагнул в портал. И сразу увидел Джайну — ту, которую он полюбил еще в Зин-Азшаре, с длинными волосами и посохом. Он замер перед статуей, глядя снизу вверх на мраморную волшебницу. Барьеры между ними рухнули. Силы уровняли их. Если бы он мог, он отдал бы ей часть своих сил, лишь бы она была рядом. Еще тогда, в Зин-Азшаре, она считалась сильнейшей волшебницей Азерота, а сейчас, наверное, и подавно, если сам Калесгос выразил надежду, что она присоединится к восстановлению Нексуса. Позже, решил Нелтарион. Нексус, как и остальной мир, должен набраться терпения. Джайна прежде всего нужна ему самому. Он огляделся — вокруг сновали люди, они почти не обращали на него внимания. За статуей возвышалась башня, дверь была открыта, а острое зрение позволило различить в табличке на стене имя Джайны. Нелтарион приблизился и прочел «Дом-музей леди Праудмур». Неплохо. Джайна, наверняка, оценила. Как и статую. Что-то с лицом статуи было не то, но он никак не мог понять что. Нелтарион зашел в башню и стал подниматься по бесконечным деревянным лестницам наверх. На последнем пролете он остановился, заслышав голоса. — … но леди Джайна сказала, что ты должен оставаться в постели! — возмущался незнакомый голос. — Ты не хочешь полетать? — удивился второй голос. Нелтарион никогда не слышал голос собственного сына. Но он мог на что угодно спорить, что это говорил Тарион. Значит, он очнулся, как и обещали лекари. И прекрасно себя чувствует, ну-ну. Нелтарион преодолел последний пролет ступеней и без стука вошел в комнату. Тарион как раз распахнул балкон и уверял другого светловолосого мальчика, что никакого вреда не будет, если они чуть-чуть полетают. Его мама не узнает. Тарион так и застыл. Другой мальчик при виде Нелтариона не растерялся ни на секунду и тут же выпалил: — Скажите ему, Аспект Земли! Он должен оставаться в постели! Говорить не пришлось. Стоило Тариону только взглянуть на него, как он тут же понуро побрел обратно к постели и лег, укрывшись одеялом под самый подбородок. Только в синих глаза полыхало возмущение. — Так-то лучше, — кивнул второй мальчик. Нелтарион вспомнил, что видел его в Редуте, он даже навещал Тариона, но он тогда не потрудился узнать, кто же он. — Меня зовут Андуин, — представил он сам. — Приятно познакомиться, — ответил Нелтарион. — Тарион, не глупи. Полеты могут подождать. Тарион улыбнулся. Нерешительно поначалу. В конце концов, они никогда не видели друг друга. Вот так. При свете дня, глаза в глаза, не стремясь убить друг друга. Нелтарион взъерошил его черные, как смоль, волосы сына. — Не болит рана? — Нет, — ответил Тарион. — Я рад, что ты здесь. — Я тоже. Где мама? — Она сказала, что скоро вернется. Ей нужно проверить какой-то остров недалеко от Терамора. Там живут мирмидоны или что-то вроде этого. Мирмидоны?! — Какой именно остров, она не сказала? Он старался говорить спокойно. — Я должен оставаться в постели, — напомнил Тарион, — так бы я сам тебе показал, какой остров. — Я это сделаю, — ответил Андуин, — у меня, по крайней мере, в груди не зияет сквозная рана. — Я вернусь вместе с ней, Тарион, — пообещал Нелтарион. — И я хочу, чтобы мы застали тебя здесь же. А не воздухе. — Ла-а-адно. Андуин вышел на балкон башни и указал рукой, чуть выгнувшись за перила. Над синими водами Великого Моря виднелись зеленые макушки деревьев. — Вон там, южнее Терамора. Остров Алькац, — сказал Андуин. — И там живут мирмидоны? — спросил Нелтарион. — Да, их там просто уйма, если честно. Но леди Джайна обещала, что не будет рисковать. И вернется до заката. Нелтариону не нравилось, когда в одном предложении упоминались и мирмидоны и Джайна. Навевало слишком плохие воспоминания. — И давно она ушла? — Пару часов точно прошло, — он взглянул на расположение солнца и кивнул. — Да, так. Думаете, она в опасности? — Нет, конечно, — ответил он как можно спокойней. Открой глаза, мальчик, разве она может быть в безопасности на кишащем мирмидонами острове? — Спасибо, теперь иди внутрь, мне нужно сменить облик. Могу задеть тебя ненароком. Андуин нырнул за стеклянную дверь, продолжая глядеть на него во все глаза. Нелтарион поднялся на каменный парапет, прыгнул и взмыл в тот же миг в небо в облике дракона. Нужно соответствовать, как-никак. Послышались крики. Еще бы. Впрочем, тераморцам придется свыкнуться с черными драконами. Или переехать. Нелтарион быстро настиг южной оконечности острова, но за плотной кроной деревьев его было не разглядеть. Остров был небольшим, он навернул над ним один круг, стараясь высмотреть вспышки света или, может, саму Джайну. Тщетно. Горы ограждали остров, только на востоке к морю спускался небольшой пирс и узкая полоса песочного пляжа. Пирсом давно никто не пользовался. Он покосился, а водоросли оплели его опоры. Нелтарион приземлился на песчаном берегу. Деревья не позволяли ему расправить крылья, чтобы лететь над островом как можно ниже. Так было бы быстрее. Но плотная растительность, туго сплетенная между собой, разрушила эти надежды. Лианы оплетали деревья, словно сетью. Ему придется идти в облике человека, а значит, он потеряет время. Он призвал себя к спокойствию. В конце концов, Джайна и раньше могла за себя постоять, а уж теперь? Но на острове стояла оглушающая тишина. Даже птицы не пели. Это настораживало. А стоило ему углубиться в лес, стихли даже звуки прибоя. Джайна наверняка попала на остров с помощью магии, а значит, могла появиться где угодно. Было бы гораздо проще, если бы он нашел привязанную лодку или ее отпечатки на песке. Мирмидоны вблизи Терамора — как такое могло успокаивать? Может быть, именно они следили за Джайной по приказу Азшары. Здесь могло быть их логово и отсюда же мурлоки отправлялись в королевство Назжретар со своими донесениями обо всех передвижениях правительницы Терамора. А теперь она сама пожаловала сюда. Зачем? Почему именно сейчас ей вдруг понадобилось разбираться с мирмидонами? Лианы и листья не пропускали солнечного света. Нелтарион продвигался вперед до отчаяния медленно, прорываясь через зеленые кружева. Птиц по-прежнему не было слышно. Здесь ведь должны быть птицы, верно? Или животные какие-нибудь? Ни звука. Только шорох его же шагов. Он мог бы перекинуться в дракона и выжечь половину острова, если бы был уверен, что не заденет Джайну. Если так будет продолжаться, он так и поступит, наверное. Когтями уж точно будет проще пробивать себе путь. — Джайна! — крикнул он. Это небольшой остров, в конце-то концов. Если громко крикнуть, в тишине звук разнесется далеко вперед. Ни звука в ответ. Ему нравилось это все меньше. В зарослях стемнеет даже раньше самого заката. А если он не встретит Джайну сейчас и она, хвала Титанам, вернется в Терамор раньше него, то после разговора с Тарионом, не исключено, что вернется обратно на этот злосчастный остров. Ну, или не вернется после того «спасибо, леди Праудмур». Лучше бы не вернулась. Потому что к тому времени его терпение лопнет и он сожжет этот остров вместе с мирмидонами. В какой-то момент деревья расступились, и Нелтарион вышел к явно заброшенным покосившимся домикам. Мирмидоны не жили в домах на суше, возможно, это логово бандитов, которые проиграли в схватке с ползучими гадами за власть над островом. Строений, больше похожие на продолговатые бараки, располагались полукругом вокруг пепелища очага. На стене одного из домов висел выгоревший на солнце синий флаг с львиной мордой. Герб Штормграда. Может, Джайна здесь из-за дел Альянса? Но как можно отправляться неизвестно куда, да еще и в одиночку? Место было явно необитаемое, и Нелтарион отправился дальше по вытоптанной тропинке. От лагеря она уводила к скале, очевидно, одной из тех, что ограждала извне остров. Там он заметил, как на скале что-то сверкнуло. Он подошел ближе и увидел на камне подтаявшие снежинки. И дальше на камнях еще один выстрел ледяной стрелы. От кого ей, проклятье, понадобилось защищаться? Он пошел вдоль скалы быстрым шагом. Места по-прежнему не хватало, чтобы перекинуться — деревья подступали почти вплотную к скале, а некоторые даже отчаянно пытались взобраться на камни. Но ветви, которыми растения цеплялись за скалу, сейчас были сломаны. Нелтарион совершенно точно настиг ее след, а потому ускорил шаг. Он поостерегся кричать. Неизвестно, что ожидало его впереди. Если вначале лед был почти совсем растаявшим, то постепенно целые пласты породы покрывала крепкая изморозь. Битва здесь шла нешуточная. И внезапно дорога оборвалась. Нелтарион застыл на краю обрыва, глядя на то, как внизу тускло сверкала ледяная скульптура. «Джайна, во что же ты ввязалась на этот раз?» Нелтарион прыгнул вниз. Сквозь рощу, прижимаясь к скале, тропинка, по которой он шел следом за Джайной, вела все дальше. Как раз мимо закованного в крепкий лед двухметрового мирмидона. Не убила сразу, оставила на потом. Или не успела убить. По-прежнему ни звука, только шуршали камни и скрипел песок под его ногами. Солнечный свет почти не проникал сюда, на нижние проходы. Тропинка завернула за скалу и вывела его к пещере. Если бы он плохо знал Джайну, то решил бы, что здесь ее одолели сомнения и она вернулась в Терамор за подкреплением. Но Нелтарион знал ее очень хорошо и поэтому двинулся вперед, в пещеру. Пол был скован льдом. Он не ошибся. Попадались замороженные трупы мирмидонов, и чем ниже дальше он шел, тем их было больше. Коридоры пещеры разветвлялись и терялись во тьме. Нелтарион хотел было повернуть назад, чтобы соорудить факел и разжечь его драконьим дыханием, как вдруг различил чьи-то быстрые шаги. Совсем близко. Она налетела прямо на него и едва не сбила с ног, ведь ее стараниями земляной пол превратился в каток. Ее ладони тут же озарило знакомое аметистовое сияние, значит, Калесгос не ошибся тоже. Не хотелось проверять, хватит ли одной ледяной стрелы, чтобы превратить его в такую же глыбу льда, как и тех мирмидонов на входе в пещеру. Нелтарион сжал ее запястья и отвел в сторону. Ее глаза расширились от страха, как только аметистовый отблеск озарил его лицо. Джайна замерла, но тут же локтями оттолкнулась от него, и он отпустил ее. Не мог же он держать ее, верно? Хотя единственным его желанием было вывести ее на свет из этой пещеры как можно скорее. Но оттолкнувшись, она скользнула по льду в другую от него сторону, ладони, не ослабившие своего сияние, раскалились. Из глубин пещеры эхо разнесло знакомые шорох чешуи и змеиное шипение. Мирмидоны преследовали ее, одним Титаном было известно, сколько их было здесь. Джайна не выразила беспокойства или неуверенности. Сосредоточившись, она расстреливала драконоподобных преследователей одного за другим, и те застывали на половине пути перед ней. Не прошло и нескольких минут, как ледяные глыбы уже громоздились одна на другую, и лед искрил и вспыхивал аметистом. Странный метод строительства, думал Нелтарион, глядя на растущую в проходе ледяную преграду, но зато эффективный. Нелтарион не вмешивался. В этом не было нужды. Он даже перестал следить за мирмидонами, когда бугристая, неровная стена из чистого льда, наконец, полностью перегородила проход. Теперь ничто не мешало ему смотреть только на Джайну. Волшебные стрелы, одна за другой срывающиеся с ее пальцев, озаряли ее вспышками. Она хмурилась и сосредоточено шептала заклинания, не замечая ничего вокруг. У Джайны, несомненно, были своим счеты со слугами королевы Азшары, и Нелтарион хорошо знал их. Обернись все иначе, будь у той пленницы в Зин-Азшари нынешние силы, нуждалась бы она в его помощи? Возможно, тогда Джайна не позволила бы стражникам надеть ей блокирующие магию наручники. «Без магии… я обычная женщина», — с горечью сказала она тогда, на дне Великого Моря. Нелтарион не видел в этом ничего плохого — ни тогда, ни сейчас. Но правда была иной — она была необычной, и не могла скрывать этого, не могла изменить себя. Она стала сильней и… его тянуло к ней, еще сильнее, чем в первую встречу. Конечно, сильнее. Ведь он знал, какой она может быть в его объятиях. Та ночь, что принадлежала им, была одна-единственная. Воспоминания об этой ночи вернулись, как только он узнал Джайну. И сейчас он понимал, что таких воспоминаний должно стать еще больше. Чтобы они перестали быть уникальными, а прошлое превратилось в настоящее. И будущее, возможно. Джайна сменила вязаную тунику с просторным воротом и широкими рукавами на темную и обтягивающую. Искаженное сияние аметиста не давало различить истинного цвета ее одежды. Ткань облегала ее фигуру — ее плечи, грудь и талию. Кожаные штаны обтягивали бедра, а высокие сапоги со шнуровкой — голени. Светлые волосы резко выделялись на фоне темной одежды. Почему этим проклятым мирмидонам так повезло, подумал Нелтарион. Крепкий лед затянул проем от края до края. За ней виднелись размытые тени уцелевших мирмидонов, они явно метались в поисках иного способа добраться до волшебницы. Может быть, они найдут его, но Нелтарион надеялся, что к тому времени они с Джайной будут далеко. И им будет не до мирмидонов. Возможно. Напоследок Джайна щелкнула пальцами и над ее головой, в воздухе, повисла источавшая голубоватое сияние искорка. Нелтарион различил ее глубокое, тяжелое дыхание. Сколько шагов отделяло их? Меньше десяти. Она не сделала их. Он тоже остался на месте. — Аспект Земли, — ее голосом можно было резать лед. Стоило ожидать чего-то подобного после его благодарностей. — Снова мирмидоны, леди Праудмур? Он может немного подыграть ей. Главное — вовремя остановиться. — На этом острове нет ни птиц, ни животных. Никого, кроме проклятых мирмидонов. Он выдержал паузу, ощутил, как сгустилась тишина, и спросил: — Необитаемый остров? Неужели? Ее дыхание сбилось. Он заметил. И кажется, понял, зачем она оглянулась на стену и какое-то время глядела на нее. Взгляд. Его взгляд вряд ли скрывал все то, что он чувствовал, глядя на нее. Это было жестоко с его стороны, так глядеть на нее сейчас, когда он сам же принял решение отстраниться. Ему нужно рассказать ей, как можно скорее, чтобы она смогла сделать выбор осознанно, чтобы она понимала, что не нужно больше рисковать. В этом вся она. Меньше всего она думала о себе и своей безопасности. Вот почему важно рассказать ей правду, иначе она поддастся чувствам и отдаст свою жизнь ради него. Как и в первый раз. — Я бы и сама справилась, — произнесла Джайна. — Тариону не стоило звать тебя на помощь. Она не глядела на него. Только на сотворенную изо льда стену и вмерзших в нее мирмидонов. — Однажды эта стена рухнет, — задумчиво продолжила она. — К тому же, у них могут быть другие выходы из подземелий. Нужно будет проверить все прибрежные скалы. — Ты не должна заниматься этим одна. — Моих сил хватит. — Уверен, что так. Но я здесь не из-за Тариона. Она кивнула и аккуратно шагнула прочь от стены. — Пойдем на воздух, — сказала она. — Проклятье, почему же они так воняют, эти пещеры с мирмидонами. Голубая искорка освещала им обратный путь какое-то время, но вскоре потухла и исчезла. Небо над островом стало розоватым, а в лесу сгустились сумерки. Джайна вышла из пещеры и несколько раз глубоко вздохнула. Потом пошла вперед по едва различимой тропинке среди деревьев и даже не оглянулась, проверяя, идет ли он следом. Ширина тропинки не позволяли идти рядом. Он пошел позади нее, ощущая, как внутри разгорается жар. В полутемной пещере было проще. — Итак? — спросила она. Он хотел бы видеть ее лицо, чтобы ни одна, даже самая неуловимая эмоция, не ускользнула от него. Но нет. Вокруг простирался странный притихший лес, но эта тишина больше не волновала его. Он едва сосредоточился на мыслях. — Итак, — повторил он. — Калесгос считает, что ты стала еще могущественнее после Грим-Батола. Теперь ты можешь обратиться к энергии магии, чтобы жить вечно. Ну, или хотя бы очень-очень долго. Джайна не обернулась. Не замедлила шага. Не остановилась. Она шла вперед так же, как минуту назад, убирая с дороги нависающие ветви кустарников и перешагивая через ямы. А что если ее привлекала опасность? Но время уровняло их, и теперь, по иронии судьбы, ее больше не влечет к нему? Но она вдруг спросила: — А кто такой Калесгос? Нелтарион споткнулся от неожиданности. — Аспект Магии, — ответил он и почувствовал, что улыбается. Джайна шла вперед. Сумерки сгущались. Казалось, если он упустит ее из виду, то в своей темной обтягивающей одежде она растворится в этом полумраке и исчезнет навсегда. — Его второй облик и правда гоблин? Прямо-таки вечер неожиданных вопросов. — Он полукровка — что-то от человека, что-то от высшего эльфа. Джайна кивнула. И все. Она шла вперед, словно, позабыв, что он вообще рядом. Возможно, это и есть ее ответ, думал Нелтарион, и бушующий пожар в его душе отступал под натиском стылого холода. Еще немного, и он превратится в такой же кусок льда, как те мирмидоны, которым посчастливилось больше, чем ему. Выжившие еще увидят Джайну на своем острове и не раз. Тогда как он, вероятно, ее больше не увидит. — Знаешь, Тарион видел одно из развитий прошлого, — сказала Джайна. Ее голос звучал тихо. — В нем Терамор был полностью разрушен, а меня обнимал синий дракон. Интересное развитие прошлого. Значит, синие драконы обойдутся без помощи Джайны при возведении Нексуса. — Тарион видит прошлое? — Время тоже стихия, — вздохнула Джайна. — Тарион обладает невероятным даром. Это так. И если сейчас она предложит вернуться в Терамор, то ему здесь явно делать больше нечего. Но она ничего не сказала. Они прошли мимо покосившихся бараков и выцветшего флага. До берега оставалось совсем немного. Песчаный берег на необитаемом острове, сумерки и шум прибоя, а еще разговоры о прошлом. Как он мог не заметить этого? Не понять ее? Титаны Всемогущи! Он ускорил шаг и быстро нагнал Джайну. И не ошибся. В ее глаза блестели слезы. Он рывком обнял ее, прижал к себе, пожалуй, чересчур сильно, но уже не думая о том, что может навредить ей, как тогда. В самом начале. Она не сопротивлялась. Она даже не обняла его в ответ, только зажмурилась и всхлипнула: — Это… правда ты? Она подняла темные блестящие глаза. Из приоткрытых губ вырывалось прерывистое дыхание. Она впервые обняла его, нерешительно, испугано, словно он в любой момент исчезнет, превратится в кого-то другого или забудет о ней. Ведь так бывало. Теперь он понимал ее чувства. Он появился из ниоткуда и совершенно неожиданно в подземной пещере, провонявшей насквозь тухлой рыбой, которой питались мирмидоны. Он появился словно для того, чтобы спасти ее. Опять. Словно был всего лишь одно из ответвлений прошлого, развивающееся иначе. Как тот синий дракон в видении Тариона о Тераморе. Вот почему слова Калесгоса не произвели на нее должного впечатления. Она не поверила им, возможно, даже решила, что настоящий облик синего дракона обязательно гоблин, тогда как Нелтарион утверждал совсем иное. Похоже, она видела Аспекта Магии в облике гоблина, когда успела помочь ему с чем-то, за что Калесгос и был ей благодарен. Но это не прошлое. Не видение и не ошибка. Чтобы она поверила, он медленно провел ладонью по ее спине, ощущая под пальцами ряд мелких, словно горошины, пуговиц. Кто же застегнул их все на вашей спине, леди Праудмур, пронеслось у него в мыслях, ведь невозможно провернуть подобное в одиночестве. Он представил, что кто-то уже делал это до него, когда застегивал на ней эти одежду. Утром. После… О Титаны, что она делает с ним. У нее перехватило дыхание, когда он коснулся ее. Он прошептал: — Я настоящий. Ты тоже. И не забывай дышать… На миг она испугалась, конечно. Она еще часто будет проводить параллели с прошлым, искать подвох, сомневаться. Совпадения будут озадачивать ее. Но кажется, он сможет убедить ее здесь и сейчас в том, что они живы. Их сердца бьются. И теперь они могут быть вместе. Отныне и сколько им отведено магией или Титанами. Все, о чем они не смели надеяться, теперь — они могут себе позволить. И даже больше. Если этому миру угодно, чтобы мирмидоны преследовали их по пятам, что ж, так тому и быть. Пусть лучше они, чем Древние Боги, верно? Она тихо рассмеялась, и он ощутил, как она стала немного выше ростом. Покачнулась и ухватилась за его предплечья для равновесия, потому что встала на цыпочки. Она должна была поцеловать его первой, он понимал, она все еще хотела обвести прошлое вокруг пальца. Не дать ему повториться так или иначе. Но кое-что он все-таки намерен повторить. И не раз. Он ответил на ее поцелуй. Он подхватил ее на руки и прижал к себе, она ахнула и рассмеялась. Он так давно не слышал ее смеха. Прошедшие события не очень располагали к веселью, это уж точно. Как и то, что они теперь позади. Их сын жив и он в Тераморе. Возможно, он успел нарушить несколько запретов к этому времени, но что возьмешь с подростка? Он крепко прижимал ее к себе и чувствовал, как гулко, тяжело билось ее сердце. А может, его собственное. Ее лицо было так близко. Она всматривалась в его шрамы, заживающие и не очень, потом провела пальцем по шраму на его лбу, который рассекал бровь, веко и щеку. Он вряд ли заживет так, чтобы не осталось никаких следов. Теперь ни одна из его ран не будет заживать так же быстро и бесследно, как в прошлом. Это было еще одно доказательство того, что он изменился. А еще, неожиданно понял Нелтарион, то, с каким внимательным видом она изучала его шрамы, говорило о том, что она помнила, как выглядели эти раны в их первую встречу в Сумеречном Нагорье, среди огня, дыма и хаоса. До сих пор помнила. — Это… ты, — прошептала она и их взгляд встретился. Она поверила в реальность происходящего. Но в тот же миг скользнула с его рук на землю, словно уклоняясь от его губ, и потянула его за руку в пепелищу в центре заброшенного лагеря. Конечно, он пошел следом и тогда заметил, насколько сильно потемнело к этому часу небо и какими густыми стали тени. Джайна взмахнула свободной рукой, и над их головами вспыхнул купол. Защитный купол, который обычно охранял магов, опустился на поляну, а всеми забытые угли вспыхнули. Раньше он не видел, как она творила магию. Может быть, поэтому его завораживали ее шепот и движения рук, а может быть, потому что он знал, к чему вели эти приготовления. Волшебный костер осветил ее целиком, локоны заиграли золотом, и Нелтарион, наконец, увидел поистине бесконечный ряд пуговиц вдоль всей ее спины. К тому же, она, словно бы специально, стояла к нему спиной и лицом к разожженному костру, словно хотела показать себя и эту, последнюю преграду на его пути. Он коснулся пуговиц и они словно уменьшились в размерах. Он почувствовал, что Джайна беззвучно улыбается. Вызов принят, подумал Нелтарион. Рядом с ней он уже трижды испытывал подобные чувства, когда казалось, что само время замерло — в Зин-Азшари, на объятой пламенем земле Сумеречного Нагорья и вот снова здесь, когда взялся за то, чтобы избавить ее от этой одежды. Секунды тянулись, одна, две, а пуговицы не поддавались. Только от треска рвущейся ткани он словно бы очнулся, а Джайна, не в силах сдерживаться, рассмеялась и вдруг по щелчку ее пальцев ткань под его руками исчезла, растворилась в воздухе. — Зачарованная одежда, — едва прошептала она, словно разговор отнимал у нее слишком много сил. — Хвала магии, — отозвался Нелтарион, и понял, что время разговоров вышло. Из одежды на ней остались только сапоги. Это правда. Больше это не игры времени. Это настоящее, которое измеряется понятиями «здесь» и «сейчас». Он притянул ее к себе, ощутив ее неровное дыхание. Замер на миг, глядя на нее и на то, как блестят в темноте ее глаза. Неужели теперь так будет всегда? Стоит только захотеть? — Всегда… — прошептала Джайна, потому что он произнес это вслух.