***
Как и было сказано, после уроков, все еще находясь в паршивом настроении и тихо сетуя на свою горькую судьбy, Кисе пришел к классу химии и, постучавшись, открыл дверь. Учителя не было, но за первой партой сидела незнакомая ему девушка. Она оторвалась от книжки и холодно посмотрела на него поверх узких овальных очков в черной оправе. — Привет, — улыбнулся Кисе одной из лучших своих улыбок. — Здравствуй, — безэмоционально поприветствовала она его. — Танака-сенсей сказал мне зайти после уроков, ты его не видела? — Он вышел на пару минут, сказал, чтобы ты подождал его, — все так же отчужденно ответила девушка и опустила глаза обратно в книгу. — Раз сказано подождать, значит, подождем, — Кисе вошел в класс и закрыл дверь. Не зная, куда себя деть, он кинул сумку на стул и сел на соседнюю с незнакомкой парту. Девушка, что весьма удивило Рету, никак не реагировала на него, а была полностью поглощена чтением. Она сидела, вытянутая, как струна, словно ее за макушку привязали к потолку, с идеально прямой спиной и гордо отведенными назад плечами. У нее были густые темно-каштановые волосы, заплетенные в две толстые небрежные косы. — Тебя тоже вызвали для поучительного разговора? — попытался завязать беседу Кисе. Девушка повернула к нему голову и вновь посмотрела на него поверх очков. Кожа у нее была очень светлая, даже какая-то болезненно бледная, она резко контрастировала со школьной формой, и, казалась, как будто вся она слеплена из тончайшего фарфора, почти прозрачного на свету. Под глазами красовались синие круги, которые, в принципе, немного скрывали и скрашивали очки. — В смысле? — спросила она, слегка вздернув густые брови. Рета не стесняясь рассматривал незнакомку — высокий лоб, аккуратный носик, карие глаза, довольно чувственный рот, только губы гораздо бледнее, чем хотелось бы, и скулы немного острее, чем нужно. В общем вполне обычное, возможно немножечко резкое лицо. Кисе, несмотря на то, что считал внешность не самой важной человеческой чертой, в силу своей работы всегда обращал на нее внимание, и сейчас он не мог определиться, нравится ему эта девушка или нет. — Ну, мне, судя по всему, опять будут выговаривать, как это неправильно, так плохо учиться, — улыбнулся Рета, болтая ногами. — У меня с оценками все в полном порядке, — девушка нахмурилась, — но, кажется, я начинаю догадываться, зачем меня сюда позвали, — она сняла очки, потерла переносицу и одела их обратно, — очень надеюсь, что мои догадки ложные, — она снова вернулась к чтению. — И каковы твои догадки? — поинтересовался Кисе. Незнакомка не ответила. — Э-э-й, — Кисе наклонился вперед, пытаясь заглянуть ей в лицо, на что девушка никак не отреагировала, — я вообще-то с тобой разговариваю! — обиделся Рета. Девушка снова посмотрела на него поверх очков. — Разговаривай, — разрешила она, — но я не говорила, что буду отвечать. — Хах, какие мы колючие, — усмехнулся Кисе. Дверь открылась, и вошел учитель, хмурый и напряженный. — И так, вы оба здесь, — он положил на учительский стол стопку листов, — уже познакомились? — Зачем знакомиться, если вся школа знает кто он? — девушка закрыла книжку и внимательно посмотрела на учителя. — И зачем нам, собственно, знакомиться? — вмешался Кисе, не понимая, к чему все идет. — Это Нарита Рей из 1го А, а это Кисе Рета из 1го С, — все-таки представил их друг другу Танака-сенсей. — А теперь перейдем к сути дела, — он посмотрел на Рету, — на носу промежуточные экзамены. Кисе, твои оценки за последнюю контрольную хуже некуда, если ты так же напишешь промежуточные, у тебя будут большие проблемы. Ты являешься весьма… значимым учеником нашей школы. Тренер баскетбольной команды высокого мнения о тебе и постоянно за тебя заступается. Таким образом, обсудив твою ситуацию, было принято решение назначить тебе индивидуальные дополнительные занятия, чтобы не допустить провала. Девушка опять сняла очки, потерла переносицу и одела их обратно. — Твоим репетитором будет Нарита, так как у преподавателей сейчас просто нет времени, которое можно потратить на тебя. Но ты не волнуйся — продолжал учитель, — она очень способная и умная девочка, и сможет добиться от тебя результатов, — он повернулся к Рей. — Мы очень рассчитываем на тебя. — Почему я должна этим заниматься? — задала резонный вопрос девушка. — Потому что мы просим тебя об этом, — ответил Танака-сенсей. — Попросите Идзуки, он же, все-таки, занимает первое место по успеваемости среди первогодок, — у нее было спокойное и хладнокровное выражение лица, но Кисе буквально чувствовал, как она недовольна. — Ты прекрасно знаешь, что у него нет на это времени. — А у меня, по-вашему, вот на это — она ткнула пальцем в сторону Кисе, — время есть? — Эй, — возмутился Рета, — это весьма грубо! Я вообще-то тоже здесь! — У тебя есть, — уверенно заявил учитель, — Ты не состоишь ни в каком клубе. У тебя талант объяснять сложные вещи простым языком, твой кружок любителей естественных наук весьма успешен. К тому же мы оба знаем, что учителя многое спускают тебе с рук. Так что у тебя нет вариантов, кроме как согласиться. Этот указ поступил непосредственно от директора. Это значит, что если Кисе Рета не сдаст следующие экзамены, отвечать за это придется вам обоим. Так что ты уж постарайся ему как следует все объяснить. — А мое мнение здесь вообще никому не интересно? — вмешался Кисе. — Совершенно верно, — кивнул учитель. — Если не сдашь следующие промежуточные экзамены, будешь отстранен от клубной деятельности на месяц. Естественно, ни о каких матчах и речи, в таком случае, быть не может. — Да вы шутите! — Кисе даже спрыгнул с парты. — Нисколько, — Танака-сенсей улыбнулся. — Итак, — он переложил стопку бумаг с учительского стола на парту Нарите, — Вот все его последние контрольные. Можете приступать. — он развернулся и пошел к выходу. — Учитель, — окликнула его девушка, он обернулся в дверях. — Я сделаю, что Вы говорите. Но только один раз. Он сдаст экзамены, и больше Вы никогда не обратитесь ко мне с такой просьбой. Можете хоть чем мне угрожать, но еще раз на подобное я не соглашусь. Танака-сенсей кивнул и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Рета стоял совсем растерянный, не зная, что делать дальше. Перспектива отстранения от баскетбола его совсем не радовала. — Чем я так провинилась, — заговорила девушка, — что из всех возможных ненавистных мне людей на мою голову свалился самый худший вариант — ты? — она устало посмотрела на него сквозь стекла своих узких овальных очков. — Можно как-то и повежливее, — огрызнулся Кисе. Его начинала раздражать необоснованная агрессия со стороны этой девушки. — Ты уже второй раз меня оскорбляешь за последние пять минут, хотя мы с тобой вообще не знакомы. — Давай сразу разъясним все неясности. Во-первых, есть несколько людей, которых я люблю, большинство — мне безразлично, и небольшая часть, которые мне противны. Ты относишься к последней категории. Так что вежливой и милой я с тобой быть не собираюсь, хотя очень постараюсь не оскорблять тебя без причины и держать свое мнение при себе. Насколько хорошо мне будет это удаваться, зависит только от тебя. Во-вторых, я меньше всего хочу тратить свое драгоценное время на занятия с тобой, но, поскольку меня попросили, буду делать это добросовестно. Я смогу сделать так, что ты сдашь экзамены. И, в-третьих, зная твою ветреность, предупреждаю тебя сразу, если ты хоть раз не придешь в оговоренный день и назначенное время, я тут же откажусь от этого балагана и лучше буду отвечать перед директором. В конечном итоге, мне ничего не сделают. А чем чреват запрет месяц посещать клубные занятия, решай сам. Эта особа все больше и больше казалась Кисе необоснованно самоуверенной и наглой. — Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? — облокотившись на ее парту и посмотрев на нее сверху вниз, спросил Рета. — Нет, — она без труда выдержала его взгляд. — Чем же я успел заслужить от тебя такую нелюбовь? — Поинтересовался Кисе, все так же нависая над ней. — Просто у меня аллергия на людей, которых бог наградил эффектной внешностью, но обделил мозгами, — без колебаний ответила девушка, ни на секунду не разрывая зрительного контакта. У нее был тяжелый, проницательный взгляд, который было весьма трудно выдерживать долго, но Кисе не собирался проигрывать ей в гляделки. — Ты вроде обещала меня не оскорблять, — прищурился он. — Это не оскорбление, а констатация факта. Давай не будем тратить время на бессмысленные разговоры. Чем раньше начнем, тем раньше мы сможем закончить. Рета выпрямился. — У меня тренировка через сорок минут и нет на это времени. Он взял свою сумку и направился к двери. — Зато когда тебя отстранят от тренировок, у тебя будет предостаточно времени, — бросила девушка ему в спину, — только вот меня тогда рядом уже не будет. Кисе посмотрел на нее через плечо. — Если я правильно помню, зимний кубок начинается через два дня после промежуточных экзаменов, — Нарита мягко улыбнулась. — Это не займет много времени, — она порылась в своей сумке и достала оттуда листок формата А4. — Ты просто решишь тест. Я даю его новичкам в своем кружке, — Рей протянула ему лист. — Он рассчитан на двадцать минут. Это поможет мне понять, где у тебя пробелы и что подготовить на следующую встречу. Несмотря на то, что день сегодня был неописуемо прекрасный, этот день был явно не его. Кисе раздражала эта ситуация и эта девушка, раздражала учеба и выставленный ультиматум, но в одном она была права — чтобы играть, ему нужно было сдать ненавистные экзамены. — Хорошо, — он развернулся и взял листок. — Будь, на этот раз, по-твоему. Она не ответила, пододвинула к себе его контрольные и начала их просматривать. Он сел на соседнюю парту и достал пенал. Кисе был слишком раздражен, голоден и зол, чтобы решать тест вдумчиво. Поэтому он за пятнадцать минут набросал то, что знал, и бросил листок ей на парту. — Отлично, — она пробежала глазами по контрольной и посмотрела на Кисе, — как у тебя завтра со временем? — Такое же расписание, как и сегодня, только после тренировки еще на работу надо. — Хорошо, как на счет пообедать вместе? Встретимся на большой перемене в столовой, я уже знаю, что можно дать тебе завтра. Тогда после уроков не будем заниматься. Сможешь отдохнуть. — Если мне никак не избежать этого, то мне все равно, — Кисе поднялся и перекинул сумку через плечо. — В обед в столовой. Она кивнула и снова уткнулась в его исчирканные красной ручкой контрольные. — Пока, — попрощался Рета. Она не ответила. Кисе фыркнул и вышел, хлопнув дверью.***
На следующий день, с трудом отбившись от фанаток, Кисе пришел в столовую с десятиминутным опозданием. Он купил комплексный обед и нашел свою новую учительницу за самым дальним столом в углу зала. Вежливо отклонив по пути несколько предложений присоединиться, Рета добрался до нужного столика, поставил поднос и упал на лавочку напротив Нариты. — Привет, — добродушно улыбнулся Кисе, решив забыть вчерашние разногласия и попробовать наладить отношения. — Здравствуй, — безразлично поздоровалась она. — Видно, что над вчерашним тестом ты даже не пытался думать. Но даже то, что ты сделал, вкупе с результатами твоих предыдущих работ вполне ясно обрисовывает картину. У меня осталось только несколько вопросов касательно некоторых тем. Реши, пожалуйста, вот эти десять заданий. Только, на этот раз, думая над тем, о чем тебя просят. Это все, чем мы будем заниматься сегодня. — Правда все? — удивился Кисе. — А что не так? — Рей посмотрела на него поверх очков. — Ничего. Я только рад ничего не делать, но такими темпами ты точно успеешь подготовить меня к промежуточным? — Ты сомневаешься в моих способностях? — она удивленно вскинула брови. — Я пока еще не знаю, на что ты способна, — Рета лучезарно улыбнулся проходивший мимо девушке, которая помахала ему рукой, потом наклонился чуть вперед, посмотрел на Нариту и хитро прищурился. — Покажешь мне все, что умеешь? — промурлыкал он, коварно ухмыляясь. — Лучше, — она сняла очки, тоже наклонилась над столом, чтобы их глаза были на одном уровне и, понизив голос, прошептала, — я покажу тебе все, на что ты способен. — Заинтриговала. И на что я, по-твоему, способен? — На данный момент на многое я не рассчитываю, но, думаю, ты вполне в состоянии не отвлекаться на каждую проходящую мимо юбку в ближайшие полчаса, пока решаешь тест, — она откинулась на спинку стула, надела очки и метнула взгляд на листок с заданиями, лежащий перед Кисе. — Вперед. — Ты безнадежно холодна, — Кисе разочарованно уронил голову, — просто безнадежно… Твое ледяное сердце не реагирует даже на такого обаяшку, как я. — Меньше слов, больше дела, — Рей достала бенто, открыла его, вытащила две белые баночки, высыпала на ладонь несколько разноцветных таблеток и, закинув в рот, запила их водой. — Что это? — Кисе кивнул на исчезающие в недрах сумки медикаменты. — Витамины, — тоном, будто это само собой разумеющиеся, ответила Нарита. — Почему, ты думаешь, я такая умная? Пью витаминки для улучшения работы мозга. — Я тоже хочу! — воодушевился Рета. — Дай попробовать. — Извини, тебе нельзя. — Рей выудила из футляра палочки и открыла бенто. — Почему? — Их можно принимать только тем, у кого мозги есть. Иначе последствия могут быть вплоть до летального исхода. — Злюка! — Фыркнул Кисе, посмотрел на листок, лежащий перед ним сбоку от подноса, и скривился, как будто только что съел кислый лимон. Но выбора у него не было. Нарита выудила из сумки книгу и открыла на загнутой странице.***
Тренировка была напряженной, Кисе, как обычно, выкладывался на полную. Они играли пять на пять, и его команда, конечно, вела в счете. Прозвучал свисток. — Двухминутный перерыв, — крикнул тренер. — Кисе, выйди на минутку, к тебе пришли, — он махнул рукой в сторону двери. Около стены стояла Нирита. Жадно хватая ртом воздух, Рета подошел к ней, по пути прихватив свою бутылку с водой. — Чего тебе? — спросил он, вытирая низом майки пот со лба. — Я проверила то, что ты сегодня решал, и выписала кое-какой материал, — она достала из сумки тетрадку, — очень тебя прошу, до нашего завтрашнего занятия прочитай то, что здесь написано, хотя бы один раз. Кисе кивнул и присосался к бутылке с водой. — Я положу тетрадку тебе в ящичек для обуви. Не забудь забрать ее. И еще, мы не договорились, во сколько завтра встречаемся. Когда ты можешь? — У нас завтра нет тренировки, но я хотел позаниматься сам. Работы тоже нет, так что, в принципе, я свободен. — Хорошо, тогда давай сразу после уроков в классе химии. — Договорились. Рета развернулся и, не прощаясь, пошел обратно.***
Денек у Кисе выдался, мягко сказать, не простой. После изнурительной тренировки пришлось ехать в агентство и отработать добрых три часа, не считая подготовки к фотосессии. Домой он приполз в первом часу ночи, даже не стал включать свет в комнате, разделся и упал на кровать. Перед тем, как провалиться в сон, он вспомнил, что Нарита Рей что-то просила его сделать, но что именно, он вспомнить не мог. Через минуту Рета уже спал. Будильнику потребовалось около минуты, чтобы дозвониться до своего хозяина, ночь пролетела слишком быстро, и сказать, что Кисе не выспался — это ничего не сказать. Он с трудом оторвал себя от кровати, дотащился до ванны и сел под душ, сил стоять у него не было. Потребовалось минут десять под струями прохладной воды, чтобы хоть немного проснуться. Рета чувствовал себя разбитым, все тело ныло, мозг отказывался соображать и единственное, чего хотелось, это забраться обратно под одеяло и не вылезать оттуда до следующего утра. Но делать было нечего. Кисе помылся, собрался, выкинул из сумки вонючую спортивную форму в стирку и закинул туда новую, позавтракал с мамой и сестрой и отправился в школу. Открыв свой ящик для сменной обуви, Рета обнаружил там очередное любовное письмо и тетрадку. Тетрадку, которую Нарита просила вчера не забыть. Он забросил ее в сумку и отправился в класс. Свободное время выдалось только во время обеда. Кисе достал тетрадь и решил ее прочитать. Красивым каллиграфическим подчерком в ней были записаны формулы, правила и теоремы. Важные моменты выделены цветом, все неочевидные переходы обозначены и расписаны в сносках, основные формулы обведены в рамочку, в общем, не конспекты, а произведение искусства. Их было даже приятно и интересно читать. А еще рядом с важными моментами — Кисе решил, что они особо важны, так как были выделены еще ярче остальных — были нарисованы забавные рисунки. Настолько забавные и умилительно смешные, что Рета даже засомневался, что записи эти делала Рей, так не вязались эти зарисовки с ее холодным невозмутимым образом.***
Они занимались каждый будний день в течении двух недель. Иногда встречались в обеденный перерыв и перед тренировкой, иногда она ждала его, и они учились после. У Нариты и вправду был талант. Она объясняла непонятные Кисе вещи так просто и лихо, что Рета сам удивлялся, с какой скоростью усваивал материал. А еще она оказалась весьма интересной личностью. Рей была удивительно эрудированной и начитанной, занятия с ней превращались не в нудный разбор непонятных формул, а в очень интересную экскурсию в мир естественных наук. Она знала много захватывающих историй и предысторий о теоремах, формулах и их создателях, иногда вставляла в повествование уместные анекдоты, от некоторых Кисе смеялся как умалишенный до слез. Нарита, заражаясь его позитивом, тоже начинала смеяться. До первого такого момента Кисе думал, что эта девушка просто не умеет веселиться. И он очень порадовался, что ошибся. Смех у нее оказался очень приятный и забавный. Жаль только, что моменты такие случались крайне редко. По большей части холодная и отстраненная, а порой просто невыносимо язвительная, Рей, тем не менее, не переставала удивлять Кисе. В четверг после тренировки он был голодный и злой, утром, проспав, не успел взять с собой обед, весь обеденный перерыв он проговорил по телефону с менеджером насчет очередного важного и перспективного предложения по работе, и успел съесть только несчастную булочку, слишком маленькую, чтобы утолить голод. Так что сказать, что Кисе был не в настроении, когда пришел на занятия, это ничего не сказать. Поэтому, когда он обнаружил на своей парте заботливо разложенное бенто — небольшое, но это было совершенно не важно — и банку сока, к слову, его любимого, был весьма и весьма удивлен. — Что это? — Рета застыл перед партой, тупо глядя на еду и чуть не пуская слюнки. — А что, не видно? — Нарита даже не подняла на него глаза — как всегда что-то записывала. — Еда. — Мне? — А ты здесь еще кого-то видишь? Расслабься, — она откинулась на спинку стула и посмотрела на него поверх очков, — я знаю, как плохо думается на голодный желудок. А мне нужно, чтобы ты был в состоянии хоть немного соображать. Так что жуй и слушай. Объясню тебе пока теорию… Как-то так и повелось, негласно и не договариваясь, просто когда они занимались после его тренировок, Рей обязательно что-нибудь готовила для него. Это было необычно, приятно, и… тепло. А еще Нарита каждый день пополняла формулами и теоремами тетрадку, которую завела в первый день их знакомства, как всегда рисуя занятные картинки рядом с каждым важным моментом. Они встречались каждый день, проводили вместе не меньше двух часов, и Кисе невольно начал присматриваться к своей новой знакомой. Первое, что бросалось в глаза — ее идеально прямая осанка и гордо отведенные назад плечи. Двигалась Нарита не спеша, четко, размеренно и очень уверенно. Лицо ее чаще всего было спокойное, и по его выражению создавалось впечатление, что все идет так, как должно. У нее в руках всегда была книга и в любую свободную минуту она открывала ее и читала. Кисе отметил, что реальному общению она с большим удовольствием предпочитала выдуманные авторами миры и истории. Для девушки Рей была достаточно высокого роста и, в те редкие моменты, когда она оказывалась в непосредственной близости с Кисе, макушка ее находилась прямо на уровне плеча Реты. Она была стройная, но не фигуристая: маленькая грудь, прямая талия, узкие бедра, невыразительная, плоская попа и длинные, худощавые ноги. Тело ее было совершенно не спортивным и на вид, и на поверку очень слабым. Нарита не состояла ни в одном клубе. Лишь организовывала периодически так называемый «кружок любителей естественных наук». Человек, что-либо не понимающий в математике, физике или химии, мог обратиться к ней, и она объясняла ему непонятные вещи. Просто так, потому что могла. Она не ходила на уроки физкультуры, просиживая это время в библиотеке. В школе по успеваемости была на втором месте, уступая лишь одному очень умному и толковому парню. И то, как говорили, лишь потому, что довольно часто пропускала уроки. Могла не появляться в школе неделю, но, что весьма удивило Кисе, все без исключения учителя любили ее и закрывали глаза на все ее прогулы. А еще у нее была привычка — она всегда смотрела в глаза. Что бы и кому бы не говорила, Рей никогда не отводила взгляд и смотрела на собеседника, пока не заканчивала обращаться к нему, или он к ней. Глаза у нее были очень умные, взгляд проницательный и тяжелый, от этого казалось, что она всегда контролирует ситуацию и доминирует над собеседником. Две недели пролетели быстро, и пришло время очередных выходных. С одной стороны выходные — это всегда радость, но с другой каждый новый день приближал промежуточные экзамены. Чтобы не терять время они договорились встретиться в воскресенье. День был солнечный и невероятно приятный, холодный, но очень свежий. В такую прекрасную погоду хотелось гулять и наслаждаться жизнью, а не просиживать штаны за зубрежкой формул. Кисе вышел из метро и вздохнул полной грудью, смакуя зимний воздух. Осмотрелся и сразу узнал ее. Нарита сидела на лавочке неподалеку и, как обычно, читала книжку. Идеально прямая спина, отведенные назад плечи, она была в простеньком сером пальто и ее темно-каштановые волосы, вопреки обыкновению, были распущены и стекали по плечам крупными волнами. Она перевернула страницу, и губы ее тронула легкая улыбка. Кисе решил пошутить над ней, тихонечко обошел ее сзади, подкрался на цыпочках и томным, сладким голосом, промурлыкал над самым ушком: — Красавица, можно с Вами познакомиться? Рей вздрогнула от неожиданности, выронила книжку и, схватившись за грудь, согнулась пополам. — Эй, Нарита, ты чего? — не понял Кисе. Она не разгибалась и тяжело дышала. Рета перепрыгнул через скамейку и сел перед ней на колени. — Посмотри на меня, — он взял ее лицо в ладони и приподнял — оно было даже бледнее чем обычно. — Нарита, что с тобой? — не на шутку испугался Кисе. — Подожди, я сейчас скорую вызову, — он выудил из кармана телефон. Она положила свою руку поверх его и покачала головой. — Не… стоит, — Рей глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Я в норме. Только больше никогда так не делай, идиот! — С тобой точно все нормально? Нарита кивнула, выудила из сумки таблетки и бутылку, закинула белый кругляшек в рот и запила водой. — Ты бледная, как сама смерть, — Кисе осторожно коснулся ее щеки. — Прости меня, пожалуйста, я не хотел тебя напугать. Я не знал, что ты такая чувствительная. Прости! Эй, слышишь? Простишь меня? Она покивала и улыбнулась — необычно для нее тепло и мило. — Как же ты меня напугала! — выдохнул Рета и уронил голову на ее колени. — Дурачок, это вообще-то ты меня напугал, — она погладила его по голове. — У меня чуть сердце не остановилось. Больше так не делай. — Извини! Вот, — Кисе поднял с земли книжку и протянул ей. — Ты уронила. — Спасибо, — она убрала книгу в сумку и встала с лавочки. Рета поднялся следом. — Ты точно в порядке? — в очередной раз поинтересовался он. — Да, я в порядке. Идем.***
Вот уже больше часа они сидели в тихом кафе недалеко от станции. Кисе расположился у окна, Нарита по правую руку от него на том же диванчике. Он потягивал молочный коктейль, она пила фруктовый чай. Рета не был настроен на учебу, и его мозг отказывался воспринимать какую-либо информацию, но Рей оказалась не из тех, кто быстро сдается, она лишь тяжело вздыхала и вот уже в который раз пыталась объяснить, как решить задачу. — … расписываем уравнение вот по этой формуле, сокращаем все лишнее, сворачиваем то, что осталось, по правилу, которое я тебе вчера объясняла, и вуаля, задача решена. Понятно? — она с надеждой посмотрела на него. Кисе состроил одну из самых жалостливых мордашек, на которую только был способен. — Ты просто безнадежен! — Нарита сняла очки и потерла переносицу. — Что с тобой, Кисе? Ты, конечно, не раз показывал чудеса тормознутости, но сегодня ты бьешь все рекорды! — А ты сегодня грубее обычного! — не остался в долгу Рета. — Это издевательство — зубрить формулы в такой чудесный день! — Именно ради зубрешки мы сегодня и встретились, а не ради бессмысленных прогулок, — она надела очки и отхлебнула из кружки остывший чай. — Нарита, не будь занудой! — не унимался Кисе, — Давай сходим куда-нибудь, как закончим! — Я не хочу никуда идти, — упрямилась девушка. — Можно сходить в парк аттракционов! Он всего в паре станций отсюда, — гнул свою линию Кисе. — Или в зоопарк! Или в храм семи богов удачи! Или даже по магазинам походить! — с каждым новым предложением он все больше светился радостью. — Я же сказала, что не хочу никуда идти. Чего пристал? — Нарита была холодна и непоколебима. — Что бы ты не выбрала, я плачу, — не отступал Рета. — Хорошо, для особо одаренных перефразирую. Я не хочу никуда идти именно с тобой, — отчеканила она. — Почему? — удивился Кисе. — Раздражаешь ты меня, — честно ответила девушка. — Ты всегда говоришь то, что думаешь? — Я стараюсь молчать, если не могу сказать то, что думаю. Рета фыркнул. — Ну, от книжной выставки же ты не откажешься? — заговорчески спросил он, не теряя надежды. — Почему бы тебе не позвать кого-нибудь другого? — не на шутку разозлилась Рей. — У тебя же табуны поклонниц, выбирай любую и иди на все четыре стороны. Зачем меня уговаривать? — Затем, что я хочу погулять именно с тобой. Я же знаю, что на самом деле ты не такая черствая и холодная. — Ты ничего не знаешь, Кисе Рета, — она посмотрела на него с жалостью и сочувственно покачала головой. — Даже формулу геометрической прогрессии и то не знаешь. — Ты злая и гадкая! — обиделся Кисе. — А ты просто невыносим, — раздраженно заметила Рей. — Слушай, Нарита, ответь мне честно, — Рета развернулся к ней, положив правый локоть на подлокотник диванчика, — неужели ты так сильно ненавидишь меня? Если ей и вправду неприятно общаться с ним, то лучше просто отстать и не доставлять человеку лишних проблем. В конце концов, их объединяет только одно — промежуточные экзамены, и как только они пройдут, терпеть друг друга уже будет не нужно. Но Рей была весьма интересным человеком, и Кисе хотел узнать ее лучше, и, если возможно, наладить отношения. — Ответь честно и я оставлю тебя в покое, — сейчас он был серьезен. — Господи, как же ты мне надоел! — Рей сняла очки, положила их на стол и тоже развернулась к нему. — Ты точно хочешь знать ответ? Он тебе не понравится, — она посмотрела на него холодным взглядом. — Если бы не хотел, не спрашивал бы, — Кисе был непоколебим и легко выдержал ее взгляд. Она же, вопреки обыкновению, колебалась. — Ответ на твой вопрос: и да, и нет. — Как-то очень уж расплывчато. Я жду конкретики. — Конкретики? — Нарита усмехнулась и тяжело вздохнула. — Конкретика в том, что на самом деле я люблю тебя, Кисе Рета. Как и десятки, да что там, сотни других девушек, я влюбилась в тебя, еще когда увидела впервые. У меня есть все журналы с тобой, даже если ты на заднем плане, зачитаны до дыр интервью, твои биографии, зацелованы все страницы с твоими фотографиями… Я каждый божий день умираю от желания увидеть тебя, услышать твой голос и как ты смеешься. А самое прекрасное, что я видела в жизни, это твоя игра против Тоо на летнем кубке… Ее глаза зло блеснули — Кисе наступил на больную мозоль и теперь Рей собиралась сказать ему все, что думает. — Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоит вот так просто сидеть рядом с тобой! Держать себя в руках в твоем присутствии чертовски сложно. Ты улыбаешься, смеешься, зовешь гулять, сидишь так близко, что наши колени иногда соприкасаются, пахнешь корицей и имбирем, словно рождественский пряник, от чего у меня в буквальном смысле начинают бежать слюнки. Я вынуждена объяснять тебе эти треклятые формулы и задачи, в то время, как единственное мое желание, это затащить тебя в ближайшее укромное местечко и отдаться тебе несколько раз подряд. Вся эта ситуация раздражает меня настолько, что у меня скоро начнет дергаться глаз… Нарита замолчала и посмотрела куда-то вдаль через плечо Кисе. Рета молчал, не торопил и не перебивал, так как чувствовал, что это еще не все. — Однажды я увидела, как ты целуешь очередную девчонку… я до сих пор помню, как невыносимо в тот момент мне хотелось одновременно оказаться на ее месте и убить вас обоих. Даже смешно, какими противоречивыми могут быть человеческие чувства! Знаешь, меня действительно тошнит от тебя, Кисе Рета. Меня раздражает твоя беспечность, твое легкомыслие, и то, как просто ты получаешь, что хочешь. Все эти пищащие поклонницы вокруг тебя… Мне хочется собственноручно придушить каждую из них. Меня бесит, как ты меняешь девушек, словно перчатки, лишь потакая прихоти, твоя ветреность, непостоянство, и извечная улыбка на твоем красивом лице. Я стараюсь обходить стороной те места, где ты обычно бываешь, а услышав восторженное визжание, сворачиваю в другой коридор. Я не хочу видеть тебя, не хочу слышать твой голос, не хочу встречаться с тобой. А когда это все-таки случается, мне хочется как можно скорее уйти, убежать со всех ног, не оглядываясь. Вот ответ на твой вопрос, — она улыбнулась, надела очки и ткнула пальцем в раскрытую тетрадь. — А теперь, решай задачу. — Как вообще можно учиться после такого монолога? — опешил Кисе. — Мне, конечно, часто в любви признаются, но такого признания я еще не слышал. Даже не верится как-то… — Рета взял ручку, посмотрел на задачу, но теперь решать что-то не хотелось категорически. — Правда любишь? — тихо спросил он. — Ты настолько тупой, что не понимаешь с первого раза? — огрызнулась Нарита. Почему-то это очень разозлило Кисе. — Может, хватит уже меня оскорблять? — прорычал он. — Ничего не могу поделать, я просто констатирую факты, — Рей отхлебнула остывшего чая. — Слушай, это совершенно необоснованно. Я ничем не заслужил такого отношения! — Ты заслужил его одним своим существованием! — она звонко поставила чашку на блюдце. — Это безумство! Как ты предлагаешь мне к тебе относиться? — М-м-м-м. Добрее, может? — предложил Рета. Нарита долго смотрела на него, с печалью, сомнением и… усталостью. — Если решишь эту задачу, буду относиться добрее, — наконец, сказала она. — Эй, это не честно! — возмутился Кисе. — Ничего не поделаешь, — Рей пожала плечами и начала собирать со стола свои вещи. — Ты куда? — Домой. Сегодня я слишком устала. Объясню решение завтра. Рета тоже начал собираться, но она остановила его. — Нет-нет, не стоит за мной ходить и провожать. Тебя и так сегодня было слишком много. Пока, Кисе Рета. Надеюсь, что завтра никогда не настанет. Она вышла из кафе, не обернувшись.***
Если Кисе ставил перед собой какую-то цель, то он ее добивался. Собственным потом и кровью, делал все возможное, но добивался. Так было и с задачей, которую дала ему Рей. Вчерашнее ее признание порядком ошарашило Рету, но стали понятны все ее выпады в его сторону. Теперь он понимал, что она чувствует. Ну, или хотя бы думал, что понимал. И сейчас было делом чести, решить эту судьбоносную задачу. Он бился с ней долго, сначала пытался разобраться сам, но у него ничего не получалось. Пришлось попросить о помощи Касамацу-семпая. Последнего Кисе умолял долго и слезно, и он все же согласился. Вскоре, в неравном бою, задача была побеждена. Кисе расписал ее так подробно, как только мог. Он шел, очень довольный собой, прямиком в класс Нариты. До первого урока было еще порядка десяти минут, но Рета знал, что она уже должна быть на месте. Без стука и разрешения он прошел в чужой кабинет. Рей сидела за первой партой в центральном ряду. Девушки при виде Кисе радостно запищали, он кивнул им и обворожительно улыбнулся. Нарита даже не обернулась на шум. Он намерено громко подошел к ее парте. — Чем обязана? — она посмотрела на него поверх очков. — Доброе утро, Нарита, я тоже очень рад тебя видеть, — обезоруживающе улыбнулся Кисе. — Не могу сказать, что чувствую то же самое, — холодно ответила девушка. Кисе демонстративно достал из сумки листик с решением и положил перед ней на парту. — Что это? — Рей взяла листик в руки. — Решение вчерашней задачи, — Рета облокотился о ее парту, — теперь, как ты и обещала, тебе придется полюбить меня, — он красноречиво подмигнул ей. Нарита не ответила, но щеки ее едва заметно покраснели. — Я буду ждать тебя после тренировки, где обычно, — Кисе выпрямился, перекинул сумку через плечо и направился к выходу. Не успел он переступить порог класса, как на Рей уже накинулись одноклассницы с вопросами о том, что связывает ее с ним и встречаются ли они. Нарита холодно посмотрела на них поверх своих очков. — Вы правда думаете, что у меня с ним может что-то быть? — она спросила это с таким удивлением, как будто ничего более нелепого в жизни не слышала. Ответа не последовало. Девушки, осознав, какую глупость только что спросили, оставили Рей в покое. Она, в свою очередь, отложила листок с решением в сторону и открыла книгу. Кисе улыбнулся тому, как же ловко она умеет обводить людей вокруг пальца, и направился в сторону своего класса.***
После тренировки Нарита ждала его в классе химии, как обычно, подготовив для него бенто и его любимый сок. Она была по обыкновению сдержанна и холодна, но ее внешняя непоколебимость теперь только забавляла Рету. Кисе решил задачу правильно — придраться было не к чему, и Рей, как и обещала, стала относиться к нему добрее и терпимее. В очередной раз, желая бросить в его адрес какую-нибудь колкость, она вовремя осекалась, молчала пару секунд, улыбаясь, качала головой и продолжала объяснять то, на чем они остановились. С каждым днем тесты все приближались, и они занимались все больше и усерднее, и не оставалось ни времени, ни сил на внеклассное общение. — Ты можешь повторить любое движение, лишь только раз увидев его, верно? — спросила Нарита под конец очередного занятия. Промежуточные были уже послезавтра. — Не совсем любое, только то, которое я смогу сделать физически, — уточним Кисе. — Не так важно. Ты понимаешь, в чем суть твоего таланта? — Суть? — Рета никогда не задумывался над тем, что у его способности к копированию есть какая-то подоплека. — У тебя идеальная зрительная память, — пояснила Рей. — Лишь раз увидев, ты можешь точно воспроизвести увиденное. И ведь тебе не нужно каждый раз напрягаться, чтобы что-то вспомнить, ты думаешь о движении и оно само всплывает в памяти. Так? — Так. — Такая память называется фотографической. У тебя она выразилась через твои хорошие физические данные. Но это не значит, что ты не можешь ее использовать в других областях. Ты просто никогда не обращал на это внимание и не задумывался об этом. Люди с такой памятью могут запоминать колоссальное количество информации, лишь раз ее прочитав. Очень полезный талант, как мне кажется. Вот ты помнишь формулу, которую я писала на доске в начале нашего урока? — Нет, — подумав, ответил Кисе. — Отлично. Тогда подойди к доске. Иди, иди, тебе понравится. Возьми, — она протянула ему мел, — теперь напиши мне эту формулу. — Но я же ее не помню! — А ты закрой глаза и просто вспомни, как я писала ее, и воспроизведи это. Не думай о том, что ты пишешь, просто позволь своей руке двигаться, как она захочет. Кисе засомневался, но все равно закрыл глаза и прислонил мел к доске. Он вспомнил, как Рей стояла к нему спиной, что-то говорила и писала на доске. Его рука сама заскользила по гладкой поверхности, а мел характерно заскрипел. Кисе открыл глаза и увидел, что очень криво на доске написана формула. Формула, которую она писала в начале, и которую он даже близко не помнил. Его тело воспроизвело ее само. — Вот видишь, — Нарита улыбнулась. — Ты просто не знал, что этим можно пользоваться где-нибудь помимо спорта. На самом деле у тебя все есть, вот здесь — в голове. Я просмотрела материал за предыдущие года, только не спрашивай, как я его достала, и сделала выборку наиболее вероятных заданий. К ним я выписала все необходимые формулы и теоремы. Если ты читал мои заметки, которые я тебе давала на дом, то должен был заметить, что рядом с каждым важным моментом, который может пригодиться тебе во время экзамена, я ставила какую-то интересную пометку или рисунок. Что-нибудь, что привлекло бы твое внимание. Вот здесь выжимки из всего, что мы прошли, — Рей протянула ему новую тетрадку. — Формулы с теми моими пометками и отсылками к тому или иному событию, которое было в день, когда ты учил эту формулу. Теперь, когда ты знаешь, на что на самом деле способен, после того, как просмотришь все еще раз, материал лучше уляжется в памяти. Сделай это до завтра, и тогда у нас еще будет время разобрать то, что осталось тебе непонятно. Таким образом, если ты на экзамене не сможешь вспомнить саму формулу, вспомни событие или пометку, связанную с ней, закрой глаза и просто напиши то, что хочет твоя рука. Вот…, а дальше, ты умеешь думать и логически мыслить, так что и решить сможешь. Ты не такой тупой, как кажется на первый взгляд. Так что я верю, что ты справишься. Кисе еще когда впервые просматривал ее заметки, поражался, какую грандиозную работу она проделала. Его и в начале удивляло, что она тратит столько сил и времени, чтобы вручную написать ему все эти теоремы и формулы, но сейчас, когда он понял, что она с самого начала придумала все, что делала это, чтобы ему было удобнее и привычнее, чтобы он мог легче все запомнить, Рета просто опешил. Рей знала о нем то, что он сам о себе не знал. Несмотря на то, что постоянно ругала, она столько сделала ради него, ради того, чтобы он сдал экзамен. — Спасибо, Нарита-ччи — искренне поблагодарил ее Кисе. — Пока не за что, — отмахнулась Нарита, собирая свои вещи в сумку. — Скажешь спасибо, когда сдашь экзамен. Стоп, — она напряглась и нахмурилась, — что еще за «ччи»? — Я называю так всех, кого признаю и уважаю, — Широко улыбнулся Рета. — Ох, так я смогла заслужить уважение самого Кисе Реты?! — съязвила Рей. — Какая честь! — Никакая ни честь, — Кисе проигнорировал ее тон. — Я правда очень тебе признателен. Как я смогу тебя отблагодарить? — Он не знал о ее предпочтениях, что она любит, а что нет, но очень хотел сделать ей приятно. — Подпишешь мне свою фотографию. Только тайно, чтобы никто не знал. Не хватало, чтобы вся школа судачила о том, что самая серьезная девушка в этом заведении влюблена в местного идола. Рета широко улыбнулся. — Хочешь, я принесу тебе крутую фотографию с фотосессии и напишу на ней «с любовью»? — Хочу, — тут же согласилась Рей. — И желательно, чтобы ты был на ней без одежды. Ты нижнее белье, случаем, не рекламируешь? — Тебя вообще возможно смутить? — засмеялся Кисе. — Смутить? Мне кажется, что после того, как я тебе призналась, мне уже ничего не страшно. Ну так что, могу я рассчитывать на твою обнаженную фотографию? Ты можешь написать на ней просто «спасибо», — Нарита как всегда была сама серьезность и сомневаться в ее словах не приходилось. — Может мне просто раздеться перед тобой? — Рета ослабил и без того болтающийся галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и настойчиво потянулся ко второй, всем своим видом демонстрируя готовность и вправду раздеться. — Нет, боюсь, мое сердце этого не вынесет, и я умру от перевозбуждения, — Нарита положила руку на грудь и даже отвернулась. — Так что фотографии будет достаточно. — Ладно, будет тебе фото, — смилостивился Кисе и застегнул пуговицы обратно. — Отлично! — Рей подхватила свою сумку и направилась к двери. — Тогда до завтра. Как и договаривались. Не опаздывай. — Конечно, — Рета тоже начал собираться, ему еще нужно было сегодня заскочить в агентство. — И еще раз спасибо тебе, — крикнул он, когда она уже скрылась за дверью.***
На следующий день Рей не пришла — заболела. Кисе вздохнул одновременно и с облегчением и с досадой. Свободный вечер перед тестами был весьма кстати, можно было как следует отдохнуть, но, с другой стороны, еще одно занятие с Наритой было бы гораздо продуктивнее и приятнее. На тренировку его просто не пустили, поэтому сразу после уроков он уехал домой. Еще несколько раз перечитал заботливо подготовленные заметки и лег пораньше. Как прошел следующий день Рета практически не заметил. Никогда еще на экзаменах, он не был так сосредоточен. После всего трех недель занятий с Рей, большая их часть показалась ему вполне себе простой и решаемой. Сразу после работы его забрала менеджер — работа все же волк, если на нее не явиться, может убежать, — так что времени найти и отблагодарить свою учительницу у Кисе просто не было. На следующий день Рета с высоко поднятой головой зашел в класс Нариты, чтобы похвастаться результатами — все оценки у него были выше среднего, а ненавистную до недавнего времени математику он вообще написал на восемьдесят один балл, — но ее опять не оказалось на месте. Одноклассники сказали, что она все еще болеет и на проверочных не присутствовала. Когда он пришел на тренировку, весь основной состав тихо посмеивался и бросал на него весьма двусмысленные взгляды. Они явно знали что-то, что Кисе было не ведомо. Допытывался он долго, но, в конце концов, его товарищи раскололись. Оказывается, вся эта пылкая речь Танаки-сенсея про его отстранение от Зимнего Кубка была лишь фарсом. Успеваемость Реты давно не радовала учителей, а тут подвернулся весьма неплохой случай — пригрозить Кисе отстранением от баскетбола, если он не сдаст весьма важный промежуточный срез знаний, и, тем самым убить двух зайцев одним выстрелом. Рета хотел было разозлиться, что его так лихо обвели вокруг пальца, но смог только искренне и весело рассмеяться. Вся следующая неделя пролетела для Кисе на одном дыхании, пока шел чемпионат, он мог думать только о нем и ни о чем больше. Вернувшись на учебу, Рета узнал, что Нарита в школе так и не появлялась. Выведать ее домашний адрес труда не составило — в учительской, после пары особо сладких улыбок, ему его с радостью сообщили. Оказалось, что она живет недалеко от школы — двадцать минут и ты на месте. Он решительно шагал в направлении ее дома — на плече сумка, в одной руке коробка со сладостями и пакетик с подарком для Нариты, в другой два букетика цветов, он не знал, будет ли дома ее мама, но решил перестраховаться — и напевал под нос веселую прилипчивую песенку. Вопреки травме и поражению на Зимнем Кубке, сейчас у него было отличное настроение. Кисе помнил, что именно в качестве благодарности заказывала Рей, и приготовил для нее весьма впечатляющую фотографию. Рета не снимался для рекламы нижнего белья — хотя такие предложения ему уже поступали, и он всерьез начал их рассматривать, — но у него было красивое тело, он был моделью и знал много фотографов. С такими данными, грех было не иметь пару-тройку фотосессий весьма откровенного характера. И сейчас в кармане у него лежала фотография с последней такой. На этой фотографии он был абсолютно голый. Одной рукой Рета прижимал баскетбольный мяч к лобку, закрывая тем самым причинное место, другой отодвигал со лба волосы, сзади него стояло большое зеркало. Кисе нравилась эта фотография: рельефность тела, накаченные руки, плотная грудь, шесть кубиков пресса, четко выраженные косые мышцы, подтянутые ноги, к тому же в зеркале отлично просматривалась крепкая спина, упругие, подтянутые ягодицы, бедренные мышцы и икры. Рета думал, что когда-нибудь обязательно сфотографируется так же для какого-нибудь супер-модного женского журнала. Нарита жила на первом этаже пятиэтажного дома, Кисе остановился около ее двери, позвонил. — Иду-иду, — послышалось из квартиры, и через несколько секунд дверь открылась. На пороге стояла уже не молодая, но все еще привлекательная женщина, с коротко стриженными каштановыми волосами, красивыми карими глазами. — Добрый день, — обворожительно улыбнулся Кисе и учтиво поклонился, — меня зовут Кисе Рета, я учусь с Наритой Рей в параллельных классах, ее давно не было в школе, и я решил навестить ее. Она дома? Можно ее увидеть? — Да-да, дома, проходи, пожалуйста, — женщина отошла в сторону, пропуская его в квартиру. — Извините за вторжение, — Рета перешагнул порог и протянул хозяйке дома букет. — Это Вам, — и коробку сладостей, — а это к чаю. Мама Рей замешкалась и немного покраснела. — Не нужно было. — Нужно. И сейчас я понимаю, что надо было взять более роскошный букет. Глядя на Вас, я вижу, в кого Рей такая красавица. — Кисе Рета, значит? — улыбнулась Нарита. — Теперь я понимаю, почему моя дочь так часто о тебе говорила. — Уверен, что только плохое. — Рета разулся. — Проходи, ее комната вон та, — она указала на закрытую дверь в конце коридора, а сама прошла на кухню. Кисе постучал. — Да, — отозвалась Рей. Рета отворил дверь и вошел. Она сидела на кровати, по пояс укрытая одеялом, и читала книжку. В комнате резко пахло медикаментами. — Закон подлости во всем своем великолепии! — тяжело вздохнула Нарита, глядя на Кисе поверх очков. — Когда я вот уже дней десять болею, бледная, с температурой, грязной головой и в пижаме, ко мне заявляешься именно ты! Как же жизнь жестока… — Я тоже рад тебя видеть, — Рета мягко улыбнулся. — Тебя долго не было, я начал волноваться. Можно? — он кивнул на кровать. — Садись, — она подтянула ноги, согнув их в коленях, и Кисе опустился на край ее кровати. — Это тебе, — он протянул ей букет, Нарита же вопросительно вскинула брови, — а еще вот это, здесь диск с играми Зимнего Кубка, мне почему-то показалось, что ты бы хотела их посмотреть, и книга. Ты же любишь читать, правда я понятия не имею, что тебе нравится, но милая продавщица в книжном клятвенно заверила меня, что ценителю литературы это произведение обязательно понравится, — Кисе протянул ей подарочный пакет. — Спасибо, что помогла мне, без тебя я бы не справился. Рей молча приняла подарки, понюхала цветы, положила пакет на прикроватную тумбочку и улыбнулась. — Я слышала, ты хорошо справился с тестами. Молодец, — похвалила она его. — Да, а на следующий день узнал, что все это было подставой. Меня бы выпустили на поле, даже если бы я не набрал ни одного бала по всем предметам. Чувствую себя идиотом. Ты знала? — Не знала, но догадывалась, — честно призналась Рей. — Зимний Кубок слишком важное и престижное мероприятие. Школа не стала бы рисковать своей репутацией и отстранять своего аса из-за каких-то промежуточных экзаменов. — Знала и продолжала заниматься со мной? Почему? ведь это же не доставляло тебе особого удовольствия… — Наверное я мазохистка. Но я не могла упустить такой шанс — побыть с тобой наедине — вот и решила подыграть. Тем более это всем было на руку. Кисе лишь улыбнулся и покачал головой. — Располагайся, я принесу чаю, — она откинула одеяло и встала. У нее была обыкновенная темно синяя пижама — штаны и рубашка с длинным рукавом — и на фоне глубокого темного цвета ее кожа казалась совсем белой. Она надела сверху халат, натянула носки и направилась к двери. — Не нужно, — попытался остановить ее Рета. — Я все-таки принесу. Когда она вышла, Кисе осмотрелся: небольшая комната, скромно обставленная, если не считать огромного книжного шкафа почти во всю стену, сплошь уставленного книгами. Он поднялся с кровати, подошел к стеллажам и, слегка касаясь пальцами разноцветных корешков, стал рассматривать ее коллекцию. — То, что ты ищешь, в нижнем ящике стола, — Нарита зашла в комнату, поставила поднос с чаем и частью принесенных Кисе сладостей на маленький столик в середине комнаты и прикрыла за собой дверь. — Я вроде ничего не ищу. — Посмотри, — улыбнулась она. Рета выдвинул указанный ящик и на секунду замер в недоумении — там было множество журналов, карточек, брошюр, все без исключения посвященные ему. Он вытащим толстый альбом для фотографий, сел на пол за столик по-турецки, и открыл его. Как и предполагалось, там были фотографии — его фотографии, — только не профессиональные, а любительские — вот он в столовой, вот на тренировке, спит на перемене, зевает на уроке, идет по коридору, разговаривает по телефону… и множество других. С каждой новой фотографией его брови все больше и больше ползли вверх — он даже не догадывался о их существовании, но сейчас, пожалуй не удивился, если бы нашел фото себя в туалете. — А ты что, не знаешь, что фото-клуб неплохо наживается на твоих фотографиях? — усмехнулась Рей и отхлебнула из кружки чай. Кисе отрицательно покачал головой. — И все-таки я удивляюсь, как ты можешь так спокойно показывать мне все это? Рей пожала плечами. — Знаешь, сколько раз я мечтала, что ты вот так чисто случайно окажешься в моей комнате? Мы бы с тобой сидели, пили чай, а потом… И вот сейчас ты сидишь в моей комнате и мы пьем чай. До чего же это смешно! — А что было потом в твоих фантазиях? — Кисе закрыл альбом и посмотрел на Нариту. — Не притворяйся, что не знаешь, — отмахнулась она от него. — Я хочу, чтобы ты мне сказала. Ты же говоришь, что любишь, так скажи и это. Или твои мысли были настолько неприличные, что ты не хочешь признаваться даже самой себе? — Я же говорила, что ты и сам все знаешь. — Я целовал тебя? — Кисе пододвинулся к ней чуть ближе. — Тебе нравится надо мной издеваться? — холодно посмотрела на него Рей и сделала еще глоток горячего чая. — Ну, ты же надо мной издеваешься, — улыбнулся Рета. — Вообще-то это очень больно, Кисе. — Она поставила кружку на столик и потянулась к шоколадному пирожному, но потом передумала и отдернула руку. — Мне тоже больно, когда ты меня оскорбляешь, — честно признался Кисе. — То есть мы будем играть в игру, кто кому сделает больнее? — Рей посмотрела на него поверх очков и взяла со стола свою кружку. — В такой игре я точно выиграю! — уверенно заявил Рета. — Почему? — Ну как, — он лучезарно улыбнулся и слегка прищурил глаза, — любимый человек же может сделать гораздо больнее… — Один-ноль в твою пользу, — усмехнулась Нарита, потом ее улыбка медленно стала коварной и хитрой, она немного наклонилась вперед. — А знаешь, что еще ты делал в моих фантазиях? — Что же? — заинтересованно спросил Кисе, тоже немного наклоняясь. Он чувствовал подвох, но ему было интересно, каков будет ответ. Рей не отрывала от него взгляда и в глазах ее горели шальные огоньки. — Сдавал тесты по математике на 100 баллов, — прошептала она. — Хах! Ну, это совершенно нереально! — Засмеялся Рета. — Зато гораздо реальнее того, что ты, как допьешь чай, поцелуешь меня, — Нарита кивнула на его кружку. — Кстати, к чаю ты так и не притронулся. — А ты хочешь этого? — Серьезно спросил Кисе. — Чего? Чтобы ты пил чай? — невинно поинтересовалась Рей. — Конечно! Не зря же я за ним на кухню ходила! — Не делай вид, что не понимаешь, о чем я спрашиваю, — Рета все-таки взял свою кружку и осторожно отхлебнул немного. — Ты, как всегда, задаешь глупые вопросы, поэтому я и не отвечаю, — поддела его Нарита. — Тогда почему ты думаешь, что не поцелую? — Ну да, тебе, наверняка, ничего ни стоит поцеловать девушку, к которой ты ничего не испытываешь, — съязвила она. — Один — один, — усмехнулся Кисе. — Нет, ты ошибаешься, — Рей как-то резко погрустнела, — это два — ноль. Рета не нашел, что ответить. — Я думала о тебе. Так невыносимо хотелось тебя увидеть. Это похоже на сон. В реальности такого просто не могло случиться. Спасибо, что пришел. Она сняла очки, потерла переносицу и хотела надеть их обратно, но Кисе перехватил ее руку. — Ты чего? — удивилась Нарита. — Почему ты думаешь, что не можешь нравиться мне? — Рета взял из ее руки очки, положил в сторонку и подвинулся к ней ближе. — Ты что делаешь? — Рей отодвинулась от него, но дальше боковой стенки кровати ей отползти не удалось. — Разве не видно? — Кисе пододвинулся еще ближе, притягивая ее к себе за руку. — Воплощаю в жизнь твои фантазии. Он обнял ее за талию. — Подожди, — она, пытаясь остановить, закрыла рукой его губы. — Не надо. Не делай этого. Рета слышал в ее голосе то ли злость, то ли панику, то ли мольбу, но решил не останавливаться. Он взял ее руку за запястье, поцеловал ладошку и настойчиво отвел в сторону. — Кисе, постой, — она дернулась, но была слишком слаба, чтобы вырваться. — Ты можешь заразиться. Остановись. — Остановлюсь, если ответишь на мой вопрос, — он заправил за ее ушко прядь выбившихся волос, провел тыльной стороной ладони по щеке, очертил большим пальцем контур губ и скользнул ладошкой вниз по шее. Ее кожа горела, и Рета не знал, виновата в этом все еще не спавшая температура или его близость. — Какой вопрос? — удивилась Рей. — Уже не важно, — выдохнул Кисе и поцеловал ее. Ее губы были сухие, потрескавшиеся и очень горячие, а еще отдавали лимоном и медикаментами, видно, пила она лекарство, а не чай. — Подожди, — Нарита отвернулась от него, — дай мне минутку. А то у меня сейчас сердце остановится. Она положила руку на грудь, закрыла глаза и попыталась восстановить дыхание. Ждать Кисе, естественно, не собирался. — Минута прошла, — соврал он и повернул ее голову к себе за подбородок. Ее всегда бледные щеки горели румянцем. — Я не умею целоваться, — честно призналась она. — Ничего, я научу тебя. Закрой глаза. Рей помедлила секунду, но все же закрыла. Рета улыбнулся и поцеловал ее. Она уже не сопротивлялась, но была вся напряжена до предела, крепко сжимала губы и рубашку на его груди. Но долго противостоять Кисе было невозможно, и вскоре она размякла в его руках и расслабилась, начала несмело отвечать на его ласки. — Вот видишь, — тихо прошептал Рета. — Совсем не страшно, правда? Он посмотрел ей в глаза и увидел в них смятение. — Что же ты наделал? — тихо прошептала Нарита. — Просто воплотил в жизнь твои мечты, — он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. — Это ведь так приятно, когда получаешь то, что так давно хотела. Она смотрела на него и явно колебалась, думая о чем-то. Рета уже хотел снова поцеловать ее, но Рей его опередила. — Тогда, — она настойчиво развернула его за плечи, поменявшись местами, и села на него сверху. Теперь Кисе сидел, облокотившись на край кровати, а она, расположившись на его ногах, обнимала его за плечи, — пока у меня есть такая возможность… Но, пообещай, что завтра мы об этом забудем. Он не успел ответить — Нарита сама поцеловала его. Рета улыбнулся и крепче прижал ее к себе. Ее действия были неумелыми и хаотичными, но в них уже не было прежней робости и смущения. Кисе гладил ее по голове, плечам, спине, пояснице и следил за тем, чтобы его шаловливые руки самовольно не полезли, куда не просят. Рей, видно, не зная, куда деть свои, отчаянно вцепилась в его волосы. Она то и дело шмыгала забитым носом, дышала ртом, от чего приходилось давать ей возможность вздохнуть между особо глубокими поцелуями, то и дело вздрагивала в его объятиях, и, поддаваясь его ласкам, все плотнее жалась к нему. Если бы у Кисе не было опыта с девушками, он бы уже сорвался. Он бы соврал, если бы сказал, что она не заводила его. Рета подогнул ноги, сев по-турецки, завел ее ноги себе за спину и, надавив на поясницу, крепко прижал к себе, чтобы она почувствовала его возбуждение. Все это он проделал за пол секунды. Рей тихо пискнула от неожиданности и посмотрела на него с непониманием и страхом. — Я повторю свой вопрос. С чего ты взяла, что не можешь мне нравиться? — Кисе коварно улыбнулся. — Тебе не кажется, что мы слишком далеко зашли? — Не бойся, глупышка, — усмехнулся Рета и снова поцеловал ее. Кисе не знал, зачем делал все это и чего хотел добиться. Он чувствовал, как Рей тает в его руках и ждал, когда она его остановит. Первым останавливаться он не собирался. Хлопнула входная дверь и Нарита замерла в его руках. — С возвращением, — поприветствовала мама Рей пришедшего. — Я дома, — раздался усталый мужской голос. — Черт, — тихо пискнула Нарита и шустро слезла с Кисе, захлопнула нижний ящик стола, схватила альбом с его фотографиями и засунула под кровать, оглядевшись нашла очки и быстро надела их. — У нас гости? — спросил мужчина. — Да, к Рей пришел друг со школы. Нарита схватила Рету за руку, усадила на прежнее место и вручила ему кружку с чаем. — Что происходит? — тихо спросил Кисе. Она покачала головой, стащила со стола какую-то книгу и юркнула под одеяло. Дверь распахнулась без стука. На пороге стоял невысокий полноватый мужчина в очках и с усиками — хозяин дома. Он окинул взглядом комнату — все было слишком идеально и невинно, чтобы быть правдой — и губы его недобро дернулись. — Добрый день, — Рета поднялся и слегка поклонился. — Меня зовут Ки… — Рей, — перебил его отец, — твоему гостю пора уходить. — Позвольте… — предпринял вторую попытку Рета. — Не позволю, — вновь не дал ему договорить мужчина. Кисе выпрямился, и добрая улыбка медленно сползла с его лица. Он перевел взгляд на Нариту. — Тебе лучше уйти, — Рей сдалась под пристальным взглядом отца, и Рета понял, что сейчас лучше не спорить. — Хорошо, — Кисе поднял с пола свою сумку, — Кстати, конспекты, что я обещал, — он вытащил тетрадку, в которой лежала его фотография, и протянул Нарите. — Сегодня вечером тебе скучно точно не будет, — заговорчески подмигнул он ей. — До встречи в школе. — Пока, — попрощалась Рей. В полном молчании они дошли до выхода, Кисе обулся и был крайне удивлен, когда отец Рей вышел за дверь вместе с ним. — Держись от моей дочери подальше, — холодно сказал он. Кисе приосанился и посмотрел на него сверху вниз. — При всем уважении, не вам указывать мне, что делать. — Послушай, ты молод, красив, успешен, у тебя толпы поклонниц, найди себе другую игрушку. А от моей девочки отстань. — Я не играю с ней, — так же холодно ответил Рета. — И никогда не играл. — Тем хуже. Я тебя предупредил, второй раз повторять не стану. Для своего же блага держись от нее подальше, — он зашел обратно, громко хлопнув дверью. Кисе еще немного постоял перед ее квартирой. Кое-что во всей этой ситуации ему очень не нравилось. Мельчайшие детали, которые он подмечал с момента знакомства с Рей, складывались в очень нелицеприятную картину. И Рета очень надеялся, что видит то, чего нет на самом деле.***
Это уже вошло в привычку, проверять ее ящик для обуви каждое утро, ожидая, когда она снова придет в школу. На четвертый день она таки появилась, но сколько Кисе не искал ее, она очень умело избегала встречи с ним. После тренировки, собираясь домой, Рета сначала открыл ящик Нариты — сменная обувь была на месте. Он усмехнулся и уверенным шагом направился в единственное место, где она могла быть — библиотеку. Рей и вправду была там, сидела в самом дальнем углу за книжными стеллажами. Обычно ученики выбирали столики у окна, но она предпочитала более уединенное место. Как всегда идеальная осанка, сосредоточенное лицо, волосы заплетены в две небрежные косы. — Добрый вечер, — лучезарно улыбаясь, поздоровался Кисе. — Был добрым до этого момента, — не отрываясь от конспектирования, ответила Нарита. — Я смотрю, у тебя как обычно отличное настроение, — он сел напротив нее, положил руки на стол, а на них голову и снизу вверх заглянул ей в лицо. — Весь день пряталась от меня, да? — С чего ты это взял? — она посмотрела на него поверх очков. — Потому что искал тебе весь день. — Зачем? — удивилась Рей. — Просто так. Нельзя? — Не вижу причин тебе искать меня. — Ты ведешь себя так, как будто ничего не случилось. — А что-то случилось? — вскинула она одну бровь. — Только не говори, что из-за высокой температуры ты не помнишь, что было у тебя дома. — Нет, температура у меня была не такая высокая, так что я все помню. Только я думала, что ты не из тех парней, которые строят грандиозные планы и продумывают всю жизнь с девушкой, лишь раз поцеловав ее. — Не из тех, — согласился Рета, — но это было хорошо. Мне понравилось. А тебе? Она не ответила. — Твоему отцу я, судя по всему, не нравлюсь. — Это у нас семейное, — отметила Рей. — Если семейное, — Кисе улыбнулся, — то скоро он меня полюбит. Она опять не ответила, продолжая что-то внимательно читать, или, по крайней мере, делать вид, что читает. — На-ри-та-ччи, — он зашагал двумя пальцами по столешнице, подкрадываясь к ее руке, — давай встречаться? — Ты сам-то понял, что сказал? — Рей оторвалась от книги и вскинула одну бровь. — Конечно. Предложил тебе встречаться. — Нет, — не раздумывая, ответила она. — Почему? — опешил Кисе. — Потому. — Но ты же любишь меня! — И что? — она пожала плечами. — Это не значит, что я должна бросаться в твои объятия по первому зову. — Помнится мне, что-то такое ты уже делала, — Рета прищурился, — И в объятиях моих тебе было определенно хорошо. — Нет — значит, нет, — отрезала Нарита. — Ты хочешь, чтобы я тебя уговаривал? — Совсем не хочу, — она покачала головой и серьезно посмотрела на него. — Что вообще взбрело тебе в голову? Зачем тебе встречаться со мной? — Хочу, — честно ответил Кисе. — Просто хочешь? Если бы ты упал передо мной на колени, клялся, что любишь и жить без меня не можешь, я бы еще подумала… может быть. — Злюка, — улыбнулся Рета. — Прости, Кисе, но я правда не хочу с тобой встречаться, — она встала, взяла книжку со стола и пошла ставить ее на место. Он догнал ее у стеллажа, схватил за тонкое запястье и развернул к себе. — Мне кажется, ты обманываешь и меня, и себя, — прошептал он ей на ушко. — Пусти, — свободной рукой она попыталась разжать его пальцы, но у нее не получилось. — Не пущу, — он заглянул ей в глаза. — Тебе ведь просто нравится дразнить меня. Она побледнела, закрыла глаза и схватилась за отворот своего пиджака. — Правда, Рета, пусти меня, — еле слышно прошептала она. — Ведь если я сейчас тебя снова поцелую, ты даже сопроти… Ее ноги подкосились, и она сползла по книжной полке на пол. — Рей! — Кисе присел около нее и только теперь заметил, что лицо ее таки слишком бледное, и дышит она с трудом. — Рей! Что с тобой? — В… сумке… — одними губами прошептала она. Рета подхватил ее на руки и, добежав до стола, усадил на стул. — Таблетки, — выдохнула Нарита. Он бесцеремонно вытряхнул из сумки все содержимое — множество тетрадок и пластиковых банок без этикеток рассыпались по столу, пустая бутылка из-под воды стукнулась о столешницу и упала на пол. Нарита дотянулась до нужных ей лекарств. — Воды. Кисе поднял бутылку, но там не было ни капли. Так быстро он еще никогда не бегал — до автомата добрался за считанные секунды и только около него понял, что не взял кошелек. Обшарив карманы, нашел спасительную мелочь. Время, пока крутилась решетка, и пластмассовая банка падала вниз, показалось ему самым мучительно долгим в его жизни. Обратно он добежал еще быстрее, открыл бутылку и подал Нарите. Она закинула в рот таблетки, запила их водой и, подложив под голову руки, легла на стол. — Рей, — Кисе осторожно коснулся ее плеча. — С тобой все нормально? — Да, — еле слышно выдохнула она. — Давай я вызову скорую, — Кисе достал телефон. — Не нужно. Я уже позвонила отцу. Просто помоги мне спуститься вниз. — Конечно, сейчас, подожди секунду, — Рета покидал раскиданные вещи в сумку, закинул ее на плечо. Нарита попыталась встать, но Кисе не позволил, подскочив к ней, бережно взял на руки. — Что ты… — Тише, — перебил он ее, — успокойся, все хорошо. Рета шел осторожно и быстро, Рей, расслабившись, положила голову ему плечо и обняла за шею. Когда они дошли до ворот, там еще никого не было, но через минуту из-за угла вылетела машина и резко затормозила около школы. — Опять ты? — Нарита выскочил из машины и открыл заднюю дверь. — Я же сказал держаться от нее подальше! — Вам бы сказать спасибо, что на этот раз я оказался рядом, — Кисе аккуратно положил девушку на заднее сидение и поставил на пол сумку. — Ей стало плохо очень резко… — Если бы тебя не было рядом, плохо ей, скорее всего, не стало бы, — прорычал мужчина. — О чем Вы? — Не понял Рета. — Послушай, моя дочь больна, и с тобой ей становится только хуже, — он сел за руль, захлопнул дверь прежде, чем Кисе успел что-либо сказать, и сорвался с места, быстро уезжая.***
Нарита, судя по всему, шла в свой класс, когда Кисе заметил ее. Не договорив предложения, он быстро направился к ней, не слушая возмущенные возгласы своих одноклассников. — Нам нужно поговорить, — решительно заявил Рета, преградив ей дорогу. — Нам не о чем говорить, — в своей обычной манере ответила Рей. — А я думаю, что есть! Нарита ничего не ответила, лишь постаралась обойти его и уйти. Кисе не собирался оставлять все как есть, он схватил ее за руку и потащил за собой. Она пыталась сопротивляться, но у нее не получалось вырваться. Ближайший пустой класс оказался хорошо знакомым классом химии. Рета бесцеремонно затащил ее внутрь, закрыл дверь и оперся на нее, преграждая выход. Рей в очередной раз дернулась, и он разжал руку. — Что с тобой? — задал не дающий ему покоя вопрос Кисе. — О чем ты? — Нарита как всегда посмотрела ему прямо в глаза, но сделала вид, что не понимает, о чем идет речь. — О том, что случилось вчера. — Просто простуда еще не до конца прошла, — отмахнулась Рей. — Не ври мне, — прорычал Рета. — Может я и тупой, но не слепой. И при желании могу сложить дважды два. Скажи мне, что с тобой! Нарита сняла очки, потерла переносицу и одела их обратно. — Тебе не нужно это знать, — уверенно заявила она. — Я сам решу, что мне нужно, — отчеканил он. — Скажи мне, что с тобой! Нарита упорно молчала и, первый раз за все время их знакомства, избегала его взгляда. — Рей… — начал было Кисе, но договорить ему не дали. — Как так получилось? — она все-таки посмотрела на него, в ее глазах стояли слезы. — Я не хотела, чтобы так вышло, не хотела влюбляться в тебя, не хотела общаться с тобой, не хотела нравиться тебе. Твой взгляд изменился, твои чувства изменились, как ты мог, имея вокруг столько вариантов, увлечься именно мной? Как, зачем я допустила это? — Нарита сняла очки и вытерла слезы, бегущие по щекам. — Рей, успокойся, — Рета хотел утешить ее, но когда сделал шаг в ее сторону, она жестом остановила его. Она глубоко вдохнула, медленно выдохнула, надела очки обратно и посмотрела на него, как всегда, пристальным, тяжелым взглядом. — У меня больное сердце. Кисе очень надеялся, что все понял неправильно, что все его предположения ложны, и он необоснованно зациклил внимания на всех тех мелочах, что проскальзывали все это время. Рета догадался, что она чем-то больна еще до того, как об этом сказал ее отец, но очень надеялся, что болезнь несерьезная. Он надеялся… зря, и ее слова больно скрутили все внутри. — Это… смертельно? — глупый вопрос, но это было единственное, что он смог произнести. — Как повезет, — она улыбнулась, и от этой улыбки у самого Кисе чуть не остановилось сердце. — Врачи-оптимисты дают мне от шести до восьми лет. Рета молчал, пытаясь унять взбунтовавшиеся чувства и сдержать подступающие слезы. Прозвенел звонок на урок, но никто из них не сдвинулся с места. — Я хочу, чтобы ты понял кое-что, — Нарита отодвинула учительский стул, села на него лицом к нему и откинулась на спинку. Она, как и всегда, была спокойна и непоколебима. — Я давно смирилась со своей болезнью и не считаю себя обделенной или ущербной. Я научилась контролировать свои чувства, жить без волнений и не спеша. Я сумела подчинить больное сердце здоровому разуму и следила за каждой своей эмоцией. До того момента, как встретила тебя. Как бы ни старалась обуздать обезумевшие чувства, у меня не получается, я все равно люблю тебя. Причем после этих недель еще больше. У меня сердце начинает быстрее биться, даже если ты просто рядом. Когда ты меня поцеловал, мне правда показалось, что оно вот-вот остановиться. Кисе молчал. — Моя болезнь — продолжила она, — это строгая диета, никаких физических нагрузок, никаких приключений и острых ощущений, постоянное посещение больницы, мое сердце может дать сбой в любую минуту. Даже возможность заниматься сексом стоит под вопросом. Я думаю, тебе не очень понравиться, если мы дойдем до самого интересного, и я в прямом смысле умру в твоих объятиях в самый ответственный момент, — она опять улыбнулась этой своей улыбкой, от которой по спине проходил холодок. — Не шути так, — прорычал Рета. — А я и не шучу. Не сейчас… мне слишком больно шутить такими вещами. Послушай, я правда не хочу встречаться с тобой, так как вижу, что ничем хорошим это не закончится. И я очень советую тебе хорошенечко подумать и отказаться от этой бредовой идеи. Оставь меня в покое. Я благодарна тебе за время, проведенное вместе, но сейчас нам лучше поставить точку в наших отношениях. — Ты боишься, я понимаю, — Кисе грустно усмехнулся. — Боишься, что я позабавлюсь с тобой, а когда надоест или устану — брошу. И тебе будет еще больнее. Я понимаю. — Ты такой глупый, Кисе Рета, — покачала головой Нарита. — Да, я боюсь, очень боюсь, но не того, что ты меня бросишь, а того, что не сможешь этого сделать. Я знаю тебя, я вижу тебя, ты добрый, заботливый, преданный и очень ответственный. И я представляю, на что ты способен ради той, которую искренне полюбишь. Я боюсь, что это буду я, так как в этом случае сломаю тебе жизнь. Я умру… — Не говори так, — перебил ее Рета. — Но ведь я правда умру, Кисе, но самое страшное не это. Самое страшное, что умереть я могу в любой момент. Скажи, ты сможешь жить спокойно, зная, что каждая минута может стать для меня последней? Сможешь оставаться таким же беззаботным, приветливым и открытым, после того, как мне в очередной раз станет плохо? Сможешь… сможешь ли ты играть, зная, что я в больнице? — Я не знаю, — честно ответил Рета. — Я не вынесу твоих слез, — ее голос дрогнул. — Я не прощу себя, если загублю твою молодость, не прощу, если ты перестанешь улыбаться, если ради меня тебе придется пожертвовать хоть чем-то, особенно баскетболом. Боюсь, я не переживу этого. И я не знаю, сможешь ли пережить все это ты… Посмотри на себя, Кисе Рета. Ты безумно красив, безгранично талантлив, умен, и тебе всего шестнадцать, Рета. Шестнадцать! Ты можешь покорить мир, добиться всего, что захочешь. Ты сможешь быть счастливым… — она отвела взгляд, но Кисе все-таки видел, что в глазах ее опять стоят слезы. — К тому же в последнюю очередь я бы хотела, чтобы ты встречался со мной из жалости. — Это не жалость, идиотка! Я… — Рета, не нужно! — Рей всхлипнула, ее губы и руки затряслись, видно она изо всех сил пыталась сдержаться и не зарыдать. — Пожалуйста, прошу тебя, умоляю, я не хочу этого. Мне страшно… мне больно, мне… мне будет лучше без тебя, спокойнее, я перейду в другую школу, мы не будем видеться, и этот месяц утонет в круговороте повседневности. Я не хочу общаться с тобой, не хочу видеть тебя, не хочу, чтобы ты еще хотя бы минуту присутствовал в моей жизни. Не хочу! Не хочу, не хочу… — она закрыла рот рукой и мелко задрожала. — Посмотри на меня, — тихо попросил Рета. Нарита отрицательно покачала головой. — Прошу, посмотри на меня, — его голос предательски дрогнул. Она помедлила, но все-таки повернулась к нему. Кисе посмотрел в ее глаза, полные слез и отчаянья, и смог заставить себя улыбнуться — мягко, тепло и почти искренне, и очень надеялся, что это «почти» она не заметила. Нарита снова всхлипнула. — Раз ты действительно этого хочешь, то хорошо, будь по-твоему. Хоть я и… неважно. Спасибо тебе, Нарита Рей, что потратила свое время и помогла с учебой. — Он развернулся и открыл дверь. — Кисе! — окликнула она его. Рета остановился, и посмотрел на нее через плечо. — Прости меня, — кажется, в первый раз за все время их знакомства извинилась она. — За что? — Я допустила самую большую ошибку в моей жизни, когда призналась тебе. Кисе не ответил, лишь, молча, вышел и тихо притворил за собой дверь. Урок уже давно начался, да и идти в класс с таким опозданием и в таком виде было бессмысленно, поэтому, копируя привычку Аомине, он повернул к лестнице и направился на крышу. Свежий воздух был ему сейчас очень кстати. Нужно было многое обдумать. Рета медленно поднимался по лестнице, смотря исключительно себе под ноги, по щекам его, одна за другой, бежали слезы, но было важно только одно — Рей их не видела…