Плачь, хрустальная Королева

Если бы она могла, то разломила бы её пополам, чтобы достать из неё каждый орган и оставить на нём поцелуй. Она сидела бы в её крови, впитывая последнее тепло, чтобы после посмотреть в тускнеющие глаза и спросить, почему она молчит. Посиди со мной, Королева, пока нас не сломит печаль. Вьюга седая воет, так о чём мне с тобой молчать? Когда жажда накрывает её плотным и тугим коконом, деваться уже некуда. Она проникает в чрево, взращивая чувство самого чудовищного голода, способного расколоть разум. Голод раздувается внутри, вытесняя всё человеческое из тонкой оболочки Спасителя, он заставляет желать, не предлагая ничего взамен. Агония разливается по венам, как ядовитый сок, заставляя царапать каменную стену и обламывать ногти. Это напоминает разрушение. Так становятся ничем. И снова возрождаются из холодной пыли, чтобы сиять звериной сущностью. Позволь мне, хрустальная Королева, руки твои целовать. Хочешь, я буду падать, а ты – кричать? Эмма наполняет свою клетку криками, не способными освободить её грудину от жажды. Не способными утолить её. Тьма заполняет Спасителя илом и густой смолой, она не даёт дышать и отравляет разум. Эмма плачет, и камни горят. Приходи ко мне, Королева, дай мне тебя познать. Горечь свою раскрой мне, сорвать разреши печать. Она кусает каменный выступ, царапая щёку. Вкус пыли смешивается с кровью на языке. Эмма вытирает рот, приподнимаясь с колен и обхватывая себя руками. Голод выворачивает нутро, призывая набить его тёплой плотью. Если бы она умела любить так раньше. Эмма любит её. Эмма жаждет её. Эмма чует её. Регина открывает клетку, входя к зверю в логово. Кинжал ей не поможет, когда Эмма крепко ухватит её за руки. Магия не освободит её, когда поцелуи тёмной обрушатся на её рот. Что мне соль твоих слёз, Королева, мне не дано жалеть. Оставь мне хрустальную влагу на языке. Ты не найдёшь покоя в этой сырой земле. Я не спасу тебя, Королева, и буду тобой болеть. Эмма разрывает ткань блузки на животе Регины, чьи руки скованы магией. Спаситель целует вздымающуюся плоть, чувствуя, как любовь заполняет каждую клеточку её тёмного существа. А после безумная женщина вгрызается в белую кожу и принимает кровь. У этой тишины нет шанса быть нарушенной даже всхлипом. Эмма будет слушать крики позже. Она пережёвывает тугую плоть, чувствуя, как она опускается по пищеводу. Спаситель вбирает свою Королеву, набивая ею брюхо. Она распорола бы её «от» и «до», чтобы видеть, как она красива внутри. Она распорола бы её, чтобы показать, как сильно любит. А после она измажет лицо и тело королевской кровью, чтобы впитать её. Чтобы никогда не смыть. Эмма вскакивает, крича и пытаясь вытереть рот. Слёзы обжигают щёки. Воздуха слишком мало, чтобы вдохнуть полной грудью. Внутри всё окаменело от ужаса. Свон не может вспомнить, где находится, когда слышит чьи-то шаги. – Ты не должна приходить, Регина, – тихо шепчет Спаситель, отходя от решётки и глядя на Королеву. Она слишком близка к тому, чтобы сделать сон явью. Плачь, хрустальная Королева, если слёзы твои о любви. Останься во мне, Королева, я буду тебя хранить.