Санитар

С трудом разомкнув словно разом потяжелевшие веки, мутным взглядом Паша осмотрел открывшееся перед его глазами пространство. Было темно. Откуда-то сзади потоками на асфальт лился теплый свет фонарей. Неслышно падали на землю сдуваемые слабым ветром пожухлые осенние листья. Вершинин поднял руки и схватился ими за голову, сжав виски под пальцами. В ушах монотонно повторялись сильные глухие удары секундной стрелки огромных часов: то учащенно билось сердце. Паша отнял руки от лица и уперся ими в землю, восстанавливая дыхание. С трудом всплывали в его голове обрывки мыслей, заглушенные плавно и неумолимо возрастающей головной болью. Внимательно вглядевшись в темные неясные силуэты окружающих предметов, Вершинин понял, что сидит по центру небольшого футбольного поля. Справа и слева от него поблескивали в слабом свете фонарей ворота, где-то вдалеке проглядывались очертания качелей, горок, турникетов детской площадки, тщательно скрытой от посторонних глаз толстыми стволами старых деревьев. Пробормотав что-то неясное себе под нос, парень с трудом поднялся и не сразу устоял на ногах. Его на мгновение повело вправо, темные мушки закружились перед глазами, но затем он все же смог удержать равновесие и твердо встать на обе ноги. Он посмотрел влево и увидел силуэт девушки, появившейся из-за футбольной сетки ворот. Это неуверенно и как-то неловко шла в его сторону очнувшаяся от мимолетного забытья Мадышева. Дойдя до Паши, она слабо улыбнулась и спросила хриплым, чуть севшим голосом. - Паш, где это мы? Вершинин посмотрел в ее усталые глаза и еще раз рассеянно огляделся. - Не знаю, - только и смог вымолвить парень, сглотнув подступивший к горлу неприятный ком. - Ты Леху видел? - в голосе девушки явно промелькнули ноты все возрастающего волнения. Паша отрицательно покачал головой и, нахмурившись, растерянно провел тыльной стороной ладони по губам. «Что за чертовщина? - только и смог подумать парень, все так же непонимающе оглядывая незнакомый двор. Это явно была не мертвая Припять. Это, очевидно, была часть большого живого города: где-то за оградой слышался шум заводимого мотора, гулким эхом отдавалась автомагистраль. Вершинин посмотрел наверх и увидел горящие окна домов вокруг. На пятом-шестом этаже в проеме окна он ясно увидел силуэт курящего мужчины. Где-то громко гремела музыка, отчетливо выделяясь гулкими басами. Над головой простиралось красноватое низкое городское небо с лениво плывущими едва различимыми темными облаками, - прибор как-то не так сработал», - догадался он и тяжело выдохнул, пытаясь собраться с мыслями. А между тем его привлек чей-то негромкий жалкий возглас, послышавшийся со стороны детской площадки. Паша насторожился и узнал в нем голос Петрищева. Вскрик повторился, и в нем было столько чего-то жалобного, умоляющего, что это заставило Вершинина насторожиться. Переглянувшись с Настей, он, насколько это было возможно, быстро двинулся по направлению к детской площадке. Перелезая через невысокую ограду футбольного поля, он с неудовольствием ощутил, как голову сдавило что-то тяжелое, а глаза на мгновение застлала мутная пелена. Вскоре они уже добрались до Петрищева. Им предстало странное и сначала не совсем ясное зрелище. Гоша полусидел около качели, как-то неестественно приподняв вверх левую руку. Завидев ребят, он страдальчески скривил мокрое от слез лицо и всхлипнул. - Эй, Гошан, ты чего? - спросил Вершинин, подойдя к парню. Инстинктивно он уже почувствовал, что произошло что-то недоброе. Паша внимательно осмотрел Гошу, не совсем еще понимая, что происходит. Настя стояла рядом, поминутно тревожно оглядываясь по сторонам. На лице ее явно читалось напряжение. Внезапно услышав шум откуда-то слева она, даже не взглянув на Вершинина, быстрыми шагами пошла в сторону. - Твою мать, - произнес Паша, закончивший осмотр, чуть дернув на себя рукав голубой кофты Петрищева, - руку зацепило? - спросил он, тревожно вглядываясь в закрытые стеклами очков глаза парня. - Да... Не знаю... - простонал тот, - помоги мне, отцепи... Отцепи меня!

***

Настя прошла мимо нескольких деревьев и внезапно резким рывком бросилась вперед. На земле она увидела лежащего лицом вниз Горелова. - Лесик, Лесик! - испуганно пробормотала она, перевернув парня на спину. Он сморщил лицо и пробубнил себе под нос что-то непонятное, - Леха, с тобой все нормально? - она потрясла его за плечо, и тогда Горелов открыл мутные, ничего не выражающие глаза. Настя бережно приобняла его за спину и помогла сесть, с тревогой вглядываясь в его лицо. Вскоре парень раздраженно встряхнул головой и огляделся, начиная приходить в себя. - Бл*, что за хрень? - были первые слова, с негодованием в голосе высказанные Гореловым. Вставая на ноги, он отмахнулся от крутящейся около него, как над ребенком, Мадышевой, и, скривив губы, потер спину, - мы че это, по ходу... Не в Припяти? - судорожно поворачивая голову в разные стороны, Горелов с явным недоумением вглядывался в незнакомую местность, - мы где вообще? - он перевел взгляд на Настю. Та тревожно всматривалась в его лицо, натянуто улыбаясь. Передернув плечами, он нахмурился и нахохлился, как воробей, втянув голову в себя, - что смотришь? - тихо спросил он ее, слегка кивнув головой вперед. Мадышева вздрогнула, и тут же ее лицо буквально на глазах приняло свое обычное чуть равнодушное угрюмое выражение. - Да ни че, - досадливо бросила она, отвернувшись. Через минуту они уже стояли перед Пашей. Тот сидел на корточках недалеко от качели и мрачно смотрел перед собой, задумавшись. Завидев ребят, он встал, и на его лице невольно отразилась мимолетная доброжелательная усмешка при виде живого и здорового старого друга. - Что это с ним? - спросил Горелов, кивнув в сторону Петрищева, все так же неестественно полу сидящего у качелей. - Вон, глянь, - хмуро промолвил Паша и, подозвав друга, указал на левый рукав Гоши. - Что за хрень? - только и смог вымолвить полюбившуюся фразу Горелов, с недоумением проведя рукой по ткани. Часть рукава словно вросла в металл конструкции, - это как у того ученого в дереве... блин. И че делать-то? - Нож надо, - Вершинин рассеянно провел рукой по затылку, - у тебя есть? - Да эти долбанные, мать их, кгбэшники все забрали! Где я тебе сейчас достану?.. хотя погодь... - на лице Горелова промелькнула плутоватая довольная усмешка, - кой-чего эти упыри упустили, - наклонившись, Леха стал копаться в подошве кроссовка и вытащил оттуда небольшое бритвенное лезвие, и картинно оглядев всех, усмехнулся, - вуаля! Ща все сделаем, - подойдя к Гоше вплотную, Горелов взял в руки рукав его кофты, прицеливаясь, Петрищев тут же испуганно дернулся. - Не надо! Вы чего! Не надо! - на бледном, залитом слезами лице парня промелькнул нешуточный испуг. Уставив расширенные глаза на лезвие, он постарался отстраниться назад. - Да тихо ты! - раздраженно одернул его Горелов и начал неторопливо резать ткань. Гоша отвернулся, не в силах смотреть, - все, что сраться было? - зло спросил Леха через минуту и посмотрел на стоящего неподалеку от него Вершинина. - А с рукой что делать? - хмуро спросил тот, кивнув чуть вперед головой. - Какой на хер рукой? - нахмурившись, Горелов пригляделся к разрезанному рукаву Петрищева и только тогда увидел, что часть кожи на тыльной стороне тоже «вросла» в металл. - О Боже, - пробормотал Гоша слабым, повысившимся на несколько тонов голосом, - отцепите... меня отсюда! Отцепите... - Да не хнычь ты, - ответил Леха, почесав затылок, - блин... Резать придется, а, Пашка? - он посмотрел на друга. - Вы чего? - оживился Петрищев, - какое резать? Не надо ничего резать! - он испуганно завертел головой в разные стороны, ища поддержки у Паши или Насти, но те молчали, - вы чего?! - Прости, Гош, по другому никак, - Вершинин покачал головой и, подойдя к Петрищеву, крепко взял его за руку, чтобы тот не дергался. Прикусив от досады губы, он взглянул на Горелова и едва заметно кивнул ему. Стоящая рядом Настя заметно заволновалась. - Не надо! - попытавшись освободиться из крепкой хватки, жалобно промолвил Гоша. Горелов бросил на него нервный сомневающийся взгляд, а затем, нахмурившись, как можно скорее полоснул лезвием по коже парня. Гоша громко вскрикнул от боли, и Паша, затравленно оглядевшись на пустой, казалось бы, двор, зажал ему рот рукой, чувствуя, как на ладонь ему текут чужие теплые слезы. - Тише, тише, терпи! - попытался он успокоить его, чувствуя, как на душе становится не по себе от жалости и тревоги. - Все, - выдохнул Горелов спустя пару секунд, в течении которых Гоша судорожно вырывался, а Паша старался его удержать, - дело сделано. Леша отбросил в сторону окровавленное лезвие и с некоторой неестественностью и напряженностью стал вытирать руки о траву, стараясь не смотреть на лица друзей. Вершинин оттащил разом обессилевшего Петрищева назад и усадил на землю, присев рядом на корточки. - Рана-то, не большая, блин. Сантиметра два максимум в длину и глубину! - хмуро пробормотал Горелов, но подобное утешение не подействовало на несчастного Гошу. Сдавленно простонав, тот с опаской взглянул на кровоточащую рану и громко сглотнул. В слабом свете далекого фонаря нельзя было хорошенько разглядеть лица несчастного парня, но оно было белым, как снег. Настя наклонилась над Петрищевым и стала торопливо перебинтовывать надрез, тихо бормоча себе под нос что-то неясное но, очевидно, утешительное. Паша привстал и выпрямился, нервно оглядевшись по сторонам. - Лех, а ты Аню не видел? - спросил он, невольно стараясь придать своему голосу как можно менее волнительное выражение. - Не, - Горелов покачал головой и неприязненно поморщил нос. Вершинин хмуро выдохнул. - Ладно, Насть, ты посиди тут пока с Гошей, мы пойдем ее поищем, - принял решение парень и кивнул Лехе, чтобы тот шел за ним. Они вновь вышли к футбольной площадке и перелезли через бордюр. Отсюда открывался наиболее удачный вид на весь окружающий их двор. Паша сложил ладони рупором и, набрав в легкие побольше воздуха, уже был готов прокричать имя Антоновой, но вдруг резкий хлопок, послышавшийся из-за спины, заставил обоих друзей вздрогнуть и инстинктивно повернуться в сторону лежащей с другой стороны поля дороги. У бордюра на землю медленно сползал кто-то, придерживаясь рукой за скользкие сочленения оградительной конструкции. Паша недоуменно нахмурился и, на мгновение настороженно застыв на месте, пошел вперед, с трудом различая в темноте силуэт неизвестного. Подойдя на достаточное расстояние, Вершинин остановился и с минуту долго смотрел на распростертого перед собой человека. Наконец он совладал с собой и тихо произнес: - Андрей? А ты-то откуда здесь? - приглядевшись к малознакомым чертам лица, Паша отметил, что сидящий на земле парень словно не слышит его, бессмысленно и тупо уставив пустые глаза куда-то в одну точку. Наклонившись к Бершетову, Вершинин легонько тронул того за плечо. Андрей не сразу смог сфокусировать на нем взгляд затуманенных глаз, но затем в них медленно стало проглядывать осмысленное выражение и, нахмурив темные брови, парень, начиная приходить в себя, попытался подняться на ноги. Тем временем Леха, подошедший чуть позднее и с равнодушным выражением разглядывающий Бершетова, скучающе осмотрел пространство вокруг себя. Его блуждающий, не на чем особо не задерживающийся взгляд, прошедший по глади бордюра с облезшей краской, неожиданно замер где-то на земле чуть ниже его. Недоуменно и вызывающе подняв левую бровь и поиграв желваками, Горелов, засунув руки в карманы, наклонился чуть вперед, заглядывая за бордюр. В его голубых при свете и темных вечером глазах на мгновение промелькнуло удивление, которое через буквально доли секунды заменилось неприязненно-озлобленным выражением. Резко и уверенно забросив ногу вперед, Леха легко перескочил через ограждение и наклонился, всматриваясь в распростертую на земле знакомую фигуру. - Вот те на... - довольно и несколько картинно произнес он, специально растягивая слова, - вот нежданчик! Гляди ка, Пашка, это ж надо так! А ты-то как сюда смог пробраться, а, су*а? Вершинин, сумевший поставить Андрея на ноги и помогший ему повиснуть рукой на его шее, недоуменно посмотрел на Горелова, не понимая злорадства, возникшего на его лице. - Что там? - спросил Паша, слегка тряхнув сползшего на мгновение чуть ниже Бершетова. - Да вон, глянь, мертвечина... Он живой вообще? - Горелов с силой пнул что-то и снизу послышался легкий сдавленный стон, - живой ведь... во тварь. Паша подошел ближе и наклонил голову чуть вперед. На земле он увидел молодого Сергея Костенко. У Вершинина в буквальном смысле слова готова была отпасть челюсть. Мало того, что прибор сработал как-то не так, и их выбросился неизвестно куда, мало того, что Гоша «застрял» рукой в детской качели и Аня так пока и нашлась, да к еще им внезапно встретился появившийся словно из ниоткуда Андрей и совершенно непонятно как перенесшийся вместе с ними во времени офицер КГБ. Все это вместе взятое было слишком запутанно и непонятно, а поэтому наводило неприятное скользкое ощущение страха, который медленно стал закрадываться в душу, холодным потом пробегая по спине. - Ну что, падла гэбэшная, нравится, когда тебя мудохают, а? Нравится?! - вырвал из размышлений громкий голос Горелова и глухой стук удара. Паша вздрогнул и пристально посмотрел на друга, - что, сволочь, ни че теперь сказать не хочешь? Че молчишь-то, тварюга? Леха еще раз с силой пнул офицера под ребра, с удовольствием отмечая, как тот инстинктивно согнулся пополам, подогнув под себя колени и закрыв руками лицо. После перемещения во времени и неудачного падения на спину Костенко, который в другое время и при других обстоятельствах мог бы с легкостью дать отпор Горелову, сейчас еще не совсем пришел в себя. Но глухая боль, разлившаяся по телу, заставила его быстрее схватиться за нить ускользающего сознания и открыть подернутые мутной пленкой глаза. Словно сквозь туман он увидел лицо Лехи с горящими ненавистью и жаждой мести глазами, с раздувающимися ноздрями и плотно сжатыми челюстями. Горелов отошел на пару шагов назад, наклонив голову, изучающе вглядываясь в лицо человека, который морально и физически унизил его на допросе, опустил ниже плинтуса, заставил повиноваться и рассказать то, о чем парень говорить не хотел. Леха с силой сжал и разжал кулаки, с трудом борясь с желанием наскочить на врага и вцепиться ему руками в глотку. Горелов не замечал ничего вокруг, находясь под влиянием волны ярости, захлестнувшей его. В ней смешалось и оскорбление, и глубокая обида, и ненависть, и страх перед тем, что происходило с ними в последние дни... Нужно было выплеснуть куда-то все свои эмоции, опустошить переполнившийся котел терпения, и подвернувшийся случай был как никогда более подходящим. Как собака, нападающая на более крупного, но ослабевшего хищника, Леха подскочил к офицеру и нанес удар, затем резким прыжком отскочив назад. Несколько раз он поступил так же, а потом, осмелев, и уже не опасаясь, что придется расплачиваться, Горелов с силой ударил носком кроссовка капитану в лицо. Показалась кровь, но это не остановило Леху, а только придало ему сил. Он еще несколько раз пнул офицера, специально метя так, чтобы было больнее, и тогда стоящий рядом Паша, до этого несколько беспокойно наблюдавший за избиением в полном молчании, наконец подал голос: - Лех, перестань. Хватит. С него достаточно... Спустя паузу Горелов отошел чуть назад и нехотя обернулся на друга, поймав на себе его хмурый тревожный взгляд. Затем он перевел глаза на Андрея. Бершетов уже пришел в себя и теперь с легким недоумением смотрел на Леху, засунув руки в карманы военной расцветки штанов. На нервном лице Андрея застыло странное выражение. Горелов нахмурился и отвернулся от них, заметив, что Костенко в это время перекатился через себя и уже медленно поднимался на ноги, неловко балансируя из стороны в сторону. Взвесив все «за» и «против», Горелов удрученно выдохнул. Колоссальный взрыв энергии стал понемногу спадать, уступая место неприятной головной боли, которая с каждой минутой набирала все большую и большую власть. - Ладно, ща, - согласился парень и, перенеся все напряжение в голени, занес правую ногу назад и силой заехал коленом снизу вверх под подбородок неприятеля. Удар оказался даже сильнее, чем парень мог рассчитывать. Удовлетворенно заметив, как офицер, не успев увернуться, отлетел назад, погрузившись в нокаут, Горелов подошел к бордюру и уже готов был перескочить через него, как вдруг его голову вновь неприятно обнесло. Леха схватился руками за металл и несколько секунд стоял, судорожно вдыхая воздух. Затем он справился со странным ощущением и уже с явной осторожностью медленно перелез через ограждение, с опаской поглядев на старого друга, но тот не заметил его мимолетной слабости. Паша стоял все на том же месте, беспокойно вглядываясь в подъезды окружающих домов. Когда Горелов поравнялся с ним, Вершинин, оглядев его с головы до ног, произнес: - Ты как, нормально? Леха утвердительно кивнул, а затем вновь перевел взгляд на Андрея. Его точеное узкое лицо, как и тогда, при первой встрече, вызвало в нем непонятную враждебность, но, пересилив ее, он все же спросил: - А ты тут откуда? Ты че, тоже в КГБ был? Прищурив пристальные серые глаза, Бершетов спустя паузу ответил: - Ну да, меня милиция на улице словила, а потом меня сразу перевезли... Мобильник, - он нервно усмехнулся и передернул плечами, - забрали и документы тоже... А что им надо-то было? Я так и не понял... - Да они нас тоже допрашивали. Думали, - Горелов неприязненно усмехнулся, - что мы диверсанты какие-то, типа взорвать их станцию гребаную хотим... А она на хер вообще никому не нужна. Этот упырь, - Леха кивнул в сторону офицера, - и у нас все вещи забрал, сволочь. Надо бы их поискать сейчас. Где-то здесь, по любому, валяются недалеко. - Аня! - послышался громкий, но отчего-то чуть сдавленный голос Паши. Горелов замолк и хмуро посмотрел на друга, который безуспешно вглядывался во мглу, надеясь, что Антонова отзовется, - Аня! - А что он кричит-то? - спросил Андрей у Лехи. - Да вот потеряли, найти, блин, не можем, - Горелов тяжело выдохнул, опять ощущая противное ощущение, подкатывающее к голове. На мгновение изображение перед его глазами поплыло куда-то в сторону, но, встряхнувшись, он вновь заставил себя сосредоточится. - Давайте я вам помогу? Мне спешить, - Бершетов горько усмехнулся, - все равно некуда. Я пойду налево, а вы направо, потом тут же сойдемся, окей? Леха с минуту пристально смотрел на парня, а потом нехотя кивнул. «Скользкий тип», - подумал он, неприязненно пожав плечами и, кивнув, пошел к Вершинину. -Куда это он? - спросил Паша, кивнув в сторону удаляющегося Андрея. - Да вызвался Антонову искать. Вот ведь как в воду провалилась, блин... Где ее вообще черти носят? - вопрос Горелова остался без ответа, и тогда он, рассеянно пожав плечами, молча пошел за Пашей. Они обошли весь с двор с правой стороны, но так ничего и не нашли. Аня не откликалась, а может, просто не слышала растворяющихся в шуме города окриков ребят. Отчаявшись, Паша и Леха вышли с другой стороны детской площадки, чтобы прихватить Гошу с Настей, а затем уже всем вместе продолжить поиски. Выйдя к качелям, друзья увидели со скучающим видом сидящую на сидении карусели Настю и Гошу, уныло прислонившегося головой к стволу дерева. «Нашли?» - хотела спросить Мадышева, но осеклась, заметив, что на свет вышел только Леха и Вершинин. Настя хмуро выдохнула и подошла к ребятам, с трудом подавив зевок. - И что? - спросила она у Паши, - куда дальше? - Не знаю, - честно признался парень, - надо идти... Снаружи дома обойдем, может она там где-нибудь. У меня других вариантов нет. А Гошан как? - Вершинин кивнул в сторону Петрищева, который даже не обернулся на пришедших друзей. - Да так, нормально уже. Только стонет все время от времени. Надо бы аптеку найти и повязку нормальную наложить, а то эта никуда не годится. Ты хоть понял, куда мы вообще попали? - Если рассматривать все варианты, - задумчиво ответил Паша, - то можно предположить, что мы вернулись в наше время, но вот в какой город... Может в ту же Москву. Вообще без понятия. Но район явно не знакомый... Вершинин внезапно нахмурился. Вспышка головной боли на этот раз была намного сильнее. Перед глазами заплясали уже не мушки, а крупные темные пятна, парня замутило и, чтобы не упасть, он ухватился за плечо Мадышевой. - Эй, Паша, ты чего? - испуганно воскликнула девушка, с трудом удерживая навалившегося на нее парня. - Я... - Вершинин постарался выпрямить подкосившиеся, словно ватные ноги, но вместо этого тяжело рухнул на землю - я ничего... С минуту продолжался странный круговорот земли и неба, лиц друзей и далеких окон домов... Что-то давило на голову, пригибало к траве своей неимоверной тяжестью, отнимало последние силы, заставляя бросить попытки бороться с чем-то неумолимым... Кто-то тряс его за плечи, что-то кричал, а затем звонкая пощечина привела его в чувство. Над Вершининым нависало тревожное лицо Лехи. Встряхнув тяжелой, словно налитой свинцом головой, Паша с помощью ребят с трудом встал на ноги. - Пах, слышь, да что с тобой? - услышал он как сквозь воду голос Горелова. - Не знаю, - спустя паузу почти прошептал Вершинин, - мне плохо... - Ребят! - послышался слабый возглас Петрищева, - ребят! Леха, с минуту тревожно вглядывавшийся в лицо Паши, нехотя повернулся к Гоше. - Ребят! - Да чего тебе?! - Мне... Что-то очень нехорошо... Голова кружится... Я боюсь, что сейчас упаду... - Петрищев отошел от дерева шатающейся походкой, но затем остановился. Настя, переглянувшись в Лехой, пошла к Гоше, но и ее вдруг тоже повело куда-то в сторону и, едва увернувшись от стоящей рядом качели, Романова рухнула на землю. - Настя!!! - испугавшись, прокричал Горелов и бросился к подруге, - Настя! - он наклонился и попытался поднять ее, но тщетно. Судорожно осмотревшись, он увидел, что и Вершинин, без того едва стоящий на ногах, в любой момент может вновь упасть, и тогда, возможно, Лехе уже не удастся привести его в чувство, - блин, да что с вами?! - в отчаянии спросил Горелов, а сам с ужасом отметил, что в ушах его настойчиво стали отбивать болезненный ритм крошечные молоточки. «Дон, дон, дон... Дин... Дон, дон, дон...» - Леха остервенело затряс головой и вскочил на ноги. - Ха-ха, - внезапно услышал он неестественный смех Гоши, - а я вспомнил это место! Ха-ха... - парень закачался из стороны в сторону и нетвердыми шагами пошел назад. - Какое место? О чем ты?! - Горелов подскочил и схватил его за руку, чтобы Гоша, не дай Бог, со всего размаху не ударился о дерево, - какое, к дьяволу, место?! - Это мой район, - спокойно ответил Петрищев, несколько растягивая слова, как пьяный, - я тут живу... Ну не тут... Два двора пройти, и там мой дом. Подъезд... Тепло... Ха-ха!.. Горелов замер, нахмурив брови. Внезапно его отвлек странно изменившийся голос Паши. - Где мы?- жалобно всхлипывал он, - где мы? Что со мной? Голова болит! - Леха готов был поклясться, что на глазах у друга выступили слезы, - а где Аня? Аня! Не уходи... Куда же ты пропала? А-а-аня! - Вершинин заскулил в точности так, как Петрищев, и начал растирать глаза руками. Волосы на голове Лехи готовы были встать дыбом от этого жуткого, столь не похожего на Пашин голоса. Не соображая, что он делает, он повернулся назад, схватил Настю за руку и оторвал от земли. Она прорычала ему в ответ страшное ругательство, самый отборный трехэтажный мат, а после этого яростно стала отбиваться от него. Горелов с трудом поставил ее на ноги, а затем, подбежав к плачущему Вершинину, подвел его к остальным. - Слышь, Гошан... где твой дом? - прерывающимся от волнения и страха голосом спросил Леха, всматриваясь в глаза Петрищева, закрытые толстыми стеклами очков. - Дом, мой дом? - тупо переспросил Гоша и задумался, - ха-ха! - новый приступ дурацкого смеха захватил его, и он на удивление быстро пошел вперед, - мой дом? Ну пойдем! Я покажу! Ха-ха-ха! Ведя словно сошедшую с ума троицу перед собой, Горелов судорожно пересматривал все возможные причины, которые могли привести к той чертовщине, что творилась с его друзьями. Несомненно, они многое пережили, но не могли же произошедшие события так повляить на их психику, отчего та явно слетела? А между тем упорный молоточек настойчиво отстукивал свой мерзкий ритм. К нему добавились литавры, каждый удар которых заставлял Леху судорожно вздрагивать. Они вышли на улицу и успели пройти почти оба двора, вызывая странные удивленные взгляды поздних прохожих, как вдруг Горелов понял, что и с ним начинает происходить что-то странное. Болевшая и до этого голова теперь внезапно отдалась сильнейшей болью. Леха встал, как вкопанный, и с ужасом заметил, как пространство вокруг темнеет, сгущается, превращается в странный бесконечный туннель. А из этого туннеля, подплывая и исчезая в бесконечности проносятся, как картинки, моменты из его жизни начиная с прошлого года. Октябрь одиннадцатого класса, Новый Год, пьянки с друзьями, шумно прогремевший выпускной, новая взрослая жизнь, вечеринка у Паши, Перфилова... Матвеев, миллионы, поездка в Чернобыль, дальнобойщики, черный джип... Собака, Припять, горящая сторожка, пионеры, милиционер с пистолетом в руках, камера, КГБ, Костенко... Затем все это смазывается, растворяется, и перед ним открывается тьма бесконечного туннеля... Мгла рассеивается, он вновь видит все вокруг... но сейчас ему почему-то спокойно, поразительно спокойно... В голове бьют литавры, забирает все ниже контрабас, отчаянно визжит флейта, судорожно проносится скрипка, глухо ухая, бьют барабаны, и на фоне всего этого торжествует упрямый звон молоточка... «Дон, дон, дон... Дин... Дон, дон, дон». Умиляясь страшной какофонии бездарного оркестра, Леха бодрыми шагами направился вперед, подталкивая перед собой ребят. Вот они уже и попали во двор, вот Гоша зашел в так удачно подоткнутую кирпичом дверь подъезда... Петрищев внезапно вскрикнул и тяжело завалился на пол. Паша потащил его за руки к стене и примостился рядом, гладя Гошу по голове, и все также всхлипывая. Настя злобно выругалась на обоих и села чуть дальше, гневно сложив руки перед собой, а Леха стоял и смотрел на них, дирижируя руками в такт музыке. С лица его не сходила довольная улыбка. Вскоре и Паша, тихо простонав, уронил голову на грудь. Настя, крикнув что-то неясное, завалилась на бок, а мерзкий маленький молоточек упорно отбивал свой ритм в голове Горелова, все набирая и набирая темп, и, когда это стало уже нестерпимо, внезапно все закончилось. Леха испуганно огляделся и понял, что пришел в себя, но в мыслях его было страшно пусто. Он попытался припомнить, как и где он оказался, что с ним только что произошло, но внезапно ощутил страшную бесконечную усталость. Не в силах бороться с ней, Горелов упал на колени и прополз вперед. Через секунду его сознание померкло.