Санитар

25 апреля 1986 года Костенко с трудом подавил тяжелый вздох и лишь еще сильнее сжал сложившиеся в тонкую напряженную линию губы. Он долго и пристально посмотрел на допрашиваемого и слегка прищурился. Лишь одна хваленая служебная выдержка позволяла ему постепенно и точно вести допрос и терпеливо наблюдать за тем, чтобы допрашиваемый не уходил от прямых вопросов, не отказывался от разговора. Но данный пленник вообще почти не говорил, очевидно, решив для себя, что молчание позволит ему хоть ненадолго протянуть время. Костенко позволил ему беспрепятственно построить свою версию событий — так называемую «легенду», чтобы затем понять, в чем пленный захочет разуверить его, в чем убедить, а от чего отвлечь. Но не ушедшая еще с годами с трудом обузданная молодая горячность капитана неумолимо выстраивала в его голове наиболее удачную траекторию удара в челюсть допрашиваемого. Терпения не хватало, и времени было в обрез, да и к тому же, на кону стояли сотни жизней жителей города. Сидящий перед ним парень упорно смотрел в одну точку, почти не поднимая глаз выше крышки стола. Челюсти пленного были плотно сжаты, брови сложились в болезненно-нахмуренное выражение, а во всем упрямом лице явно читалось достигшее крайней степени напряжение. Допрашиваемый явно закрылся в себе, не желая ни сотрудничать, ни особо открыто сопротивляться. «Так не пойдет», - подумал капитан, подавив нахлынувшую к горлу волну раздражения и сел на стул напротив парня. Тот почти никак не отреагировал на это действие, лишь еще сильнее сжал челюсти, отчего острые угловатые скулы выдались вперед на его лице. Атмосфера строгости явно не подходила к такому типу допрашиваемого. Здесь нужно было действовать иначе. Парню нужно было дать расслабиться, почувствовать себя непринужденно, и тогда, быть может, он наконец-то бы начал выдавать все подробности тех странных событий, что привели его сюда. Костенко развалился в кресле и забросил ногу на ногу. Всего несколько секунд потребовалось для того, чтобы выдавить из себя доброжелательную улыбку и придать выражению глаз хоть малую долю мягкости. Сложнее было погасить непреодолимое желание отвесить пленному хорошую оплеуху, но капитан быстро справился и с этим, решив для себя, что метод «снятия напряжения» в данной ситуации сработает куда лучше других. - Так значит, ты говоришь, что не знаешь, как работает этот прибор? - в ровном, на удивление спокойном голосе капитана послышались едва различимые вкрадчивые интонации. Парень на мгновение поднял глаза на Сергея, а затем, встретив его ответный взгляд, тут же опустил глаза вниз, нервно заерзав на жестком, крайне неудобном сидении стула. - Не знаю, нет, - ответил он, косо взглянув на лежащий на краю стола прибор, освещаемый светом из окна. Подняв взгляд чуть выше, он тоскливо посмотрел на мерно качающиеся под порывами ветра зеленеющие сочной листвой ветви деревьев. На улице светило теплое весеннее солнце. - Ну может, ты сможешь хотя бы приблизительно объяснить мне, где находится кнопка включения и... Для каких конкретно целей используется данный аппарат? - Костенко наклонился чуть вперед, положив руки на колени. Голос его стал таким же тихим, как голос пленника. Допрашиваемый тяжело выдохнул. Он уже давно хотел сказать правду. Он бы и сказал ее, да не мог: настолько нелогично и странно она бы прозвучала. Да и выглядела, как откровенная ложь. Даже если бы он и начал говорить, никто бы не поверил ему, а его и без того шаткое положение от этого могло усугубиться еще сильнее. Бершетов поднял глаза на капитана и даже с легким оттенком сожаления посмотрел на его напряженное, старающееся казаться доброжелательным лицо. Хотелось только одного: избавить себя от мучительного допроса. - Ты же вроде хороший парень, а, Андрей? - произнес Костенко, отклонившись на мягкую спинку кресла, и внимательно всмотрелся в серые глаза Бершетова, - не все, кто побывали в этом кабинете, так долго и стойко держались, как ты. Но нам с тобой ведь все равно придется прийти к чему-то? Не так ли? Просто скажи мне, как работает этот прибор, и все. Больше мне от тебя, - губы капитана еще шире расплылись в тонкой улыбке, - ничего не нужно. На лице Андрея на мгновение отразилось легкое сомнение. С минуту он задумчиво смотрел на темно-коричневую крышку стола, взвешивая все «за» и «против», но затем, громко сглотнув, покачал головой. - Я ничего не знаю об этом приборе, правда. Я его в руках-то даже не держал. Я бы хотел помочь, но не могу, - Андрей не видел, но чувствовал, как на лице Костенко явно начинает проступать раздражение. Атмосфера в комнате, вопреки стараниям капитана, продолжала накаляться, и это не сулило ничем хорошим. Бершетов инстинктивно сжался, - мне очень жаль. Сергей положил руку на подлокотник. Пальцы его непроизвольно стали нервно отбивать торопливый ритм. Андрей поднял глаза на капитана и стал настороженно ожидать его реакции. «Весь ход допроса, - рассеянно подумал Бершетов, - это сложная тактическая игра, которая выигрывается только при определенном умении вести ее. У него уже не хватает терпения. Держись», - Андрей медленно отклонился на спинку стула, не отрывая при этом внимательных глаз от капитана. На душе у парня становилось все тревожней. - Значит... - несколько растягивая слова, вновь повторил уже порядком надоевшую ему фразу Сергей, - ты не знаешь, как работает этот прибор? - чувствуя, что и метод "повтора" в данном случае неэффективен, он сбросил левое колено с правого и как-то неестественно спокойно встал на ноги, положив кисти рук на пояс. Андрей, стараясь придать своему лицу максимально убедительное выражение, отрицательно покачал головой. Костенко недобро прищурился, изучающе вглядываясь в глаза парня. Он отметил, как по лицу того пробежала нервная судорога. Это вселило в капитана уверенность в том, что его последующие действия принесут, как это чаще случается, куда больше результатов. «Главное, это терпение, - невольно вспомнились Сергею слова наставника, - кулаками размахивать может каждый, но это не всегда позволит тебе добиться правды. Ее нужно выманивать основательно, последовательно, и в этом случае слова и умение правильно подобрать их — твой главный помощник...» «Времени в обрез, - мысленно ответил капитан спустя пару секунд, раздраженно нахмурившись, - у меня еще трое пленных неопрошенных сидят, а я так до сих пор ничего не узнал». Зацепившись за эту мысль, Сергей медленно обошел допрашиваемого и подошел к двери, не отводя от того задумчивого пристального взгляда. Повернув ключ в замочной скважине, Костенко на секунду выглянул в общий коридор и, встретившись глазами с конвойными, тихо приказал: - Готовьте следующего. Захлопнув и закрыв за собой дверь, капитан решительно подошел близко к пленнику и, еще раз заглянув в его настороженные глаза, отвесил ему несильную, на его взгляд, пощечину. Но удар получился достаточно болезненным. Голова Андрея мотнулась в сторону, и он медленно вернул ее в прежнее положение, опустив взгляд еще ниже. Костенко внутренне усмехнулся, про себя отмечая, что таким методом допроса он владеет куда лучше, чем словами. - А теперь вспомнил? - мягким и одновременно ледяным голосом тихо спросил Сергей, слегка наклонившись к Андрею. Тот молчал и лишь плотнее сжал губы. Костенко раздраженно кашлянул и, выпрямившись, отошел несколько назад, с минуту изучающе оглядывая парня. - А теперь? - капитан вновь нанес удар по лицу пленника в то же самое место, что и в первый раз. Андрей вновь вернул голову в прежнее положение, но на этот раз повернулся к капитану. Сквозь мутную пелену боли он увидел его напряженное лицо и глаза, в которых сквозило неприкрытое волнение. Костенко сжал и разжал пальцы в кулак, нервно и раздраженно закусив нижнюю губу. Внезапно его внимание отвлек странный тихий звук, появившийся откуда-то слева. Оторвав пристальный взгляд от Андрея, Сергей мельком взглянул на прибор и внезапно вздрогнул: на том моргала зеленая маленькая лампочка. Звуковой сигнал усилился и стал появляться все чаще и чаще. Это неожиданное происшествие разом нарушило порядок сложившихся обстоятельств. Мгновенно сориентировавшись, осознав, что нужно действовать немедленно, капитан подскочил к Бершетову и стальной хваткой зажал ворот его кофты, притянув вперед. - Как его отключить? Отвечай! - Сергей встряхнул опешившего Андрея и тот инстинктивно выставил руки перед лицом. - Не знаю! - ответил парень и дернулся, постаравшись вырваться, - я же говорил, я не знаю, как он работает! - Дьявол, - процедил сквозь зубы Сергей, отпустив Бершетова, и бросился к прибору. Он поднял его на уровень глаз, судорожно пытаясь найти способ его обезвреживания. Ни разу еще он не сталкивался ни с чем подобным. Бегло осмотрев пульт управления, Костенко на свой страх и риск нажал несколько кнопок, но это не помогло. Выругавшись, капитан разом выдернул пару проводов, ведущих от ручки прибора к его началу. Звуковой сигнал умолк. Экран с светящейся батареей погас, но буквально через мгновение зажегся снова. Из прибора повалил дым, и в разные стороны полетели белоснежные снопы искр. Вскрикнув от боли, Сергей отдернул кисть от раскалившийся ручки аппарата. Прибор выскользнул из рук капитана и с грохотом упал на пол, распавшись на две части. Из центра медленно полила какая-то черная маслянистая жидкость, которую тут же обуяли тонкие языки желтовато-красного пламени. - Что ты наделал?! - испуганно вскрикнул Андрей и уставил расширенные от страха глаза на побелевшее лицо капитана. Тот не ответил и, скинув с себя пиджак, накрыл им еще не успевшее толком разойтись пламя. Послышался неприятный запах жженой ткани и от накрытого прибора вверх потянулись сначала тонкие, а затем все более и более расширяющиеся клубы темного дыма. Костенко несколько облегченно выдохнул, подумав, что опасность того, что странное устройство "рванет", судя по всему, миновала. В комнате на мгновение вновь воцарилось ничем не прерываемое напряженное молчание. Спустя паузу капитан взглянул на недоуменное и испуганное выражение лица пленника и, запомнив его реакцию на произошедшее, отметил в своей голове какой-то одному ему известный пунктик. Внезапно оба почувствовали, как комнату словно сжимает изнутри, и совершенно неожиданно, подобно появившейся словно из ниоткуда волне, страшная тяжесть обрушилась на офицера КГБ и его пленника и заставила обоих рухнуть на пол. Что-то сильное и непонятное буквально вжало в пол, пресекая все возможные попытки хотя бы пошевелиться. С неимоверным трудом Костенко повернул чуть в сторону придавленную к ледяному бетонному полу голову и увидел, как Андрея неумолимо затягивает в странный темный провал, образовавшийся прямо по центру комнаты. Не совсем отдавая себе отчет в собственных действиях, Сергей, собрав все силы воедино, схватил парня за рукав правой рукой, а левой судорожно зацепился за ножку стола. Но это не помогло, лишь замедлило то, что было неизбежно. Что-то сильное и неведомое потащило офицера КГБ вслед за пленником куда-то вперед. - Отпусти! - вскрикнул парень, стараясь освободиться от стальной хватки капитана, - отпусти! Да что же ты делаешь! Но Костенко не слышал его. Он только с досадой и страхом чувствовал, как разжимаются его пальцы, держащиеся за ножку стола, как выскальзывает спасительная гладкая поверхность дерева из под его рук... Словно сквозь воду послышались глухие удары во входную дверь и резкие щелчки поворачивающегося в замочной скважине ключа. Буквально через секунду в комнату ввалился старый друг и товарищ капитана молодой перспективный оперативник Андрей Прокопенко. Еще с порога послышался его взволнованный и отчаянный голос: - Товарищ капитан! Товарищ капитан! Подростки, - подчиненный внезапно осекся, задержавшись ничего не понимающим взглядом на непонятном явлении по центру комнаты, - сбежали... - он судорожно схватился пальцами за дверной косяк и растерянно посмотрел на капитана, невольно слегка приоткрыв рот. Он не успел ни ничего понять, ни сориентироваться, как ему следует поступить, как вдруг его друга вместе с пленником затащило в искажающую пространство аномалию. Послышался легкий хлопок, и деревянный стол с жалобным треском опрокинулся на бок. Все стихло и узкий кабинет опустел, оставив молодого служащего все так же стоять на месте, бессмысленно глядя в то место, где еще недавно было двое людей, а сейчас никого не было.

***

Стол, стены, потолок — все вдруг смешалось в однородную вязкую массу и закружилось перед глазами. Пропала привычная обстановка кабинета, пропал воздух, пропало даже время. Все вокруг изменилось до неузнаваемости и стало кружиться по диагонали в бешеном непредсказуемом обороте. Тысячи частиц сложились в огромную воронку затягивающую куда-то все дальше и дальше вглубь себя. Мертвой хваткой вцепившись в кофту парня, капитан расширенными от ужаса и недоумения глазами оглядывался по сторонам, не понимая, что с ним происходит. Уши разрывало от страшного воюще-скрежещущего звука, словно наполнившего собой все вокруг. Полотно пространства и времени слилось в сплошной бесконечный туннель, все больше и больше накреняющийся куда-то вниз, в темную бездну, прерываемую яркими цветными всполохами. И вспышками выхватывалось из общей мглы и хаоса искривленное от боли лицо Андрея. Они кружились, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, а сознание, колеблющиеся где-то на грани забытья, отказывалось понимать, что происходит, и что нужно делать. Встретившись на миг глазами с капитаном, парень пересилил себя и, вытянув вперед ослабевшую руку, не ведая, что он делает, коснулся пальцами несущегося в стремительном круговороте над ними туннеля. Под легким прикосновением неведомое вещество, словно песок, тысячами сверкающих частиц разлетелось в стороны, отливая всеми цветами радуги, а затем внезапной волной обрушилось на обоих. Страшный звук, раздирающий словно изнутри, стих, пропал бешеный круговорот неизвестного вещества полотна пространства и времени. Словно не наяву, как во сне, мутное и нереальное Сергей увидел внезапно возникшее перед ним спокойное темное небо, далекие кроны деревьев, а затем что-то жесткое ударило его под колени и, не удержавшись, он упал на спину. Мгновенная острая боль прорезала голову, а затем темное покрывало мглы накрыло его под собой.