Становление Незрячего

— Наруто, я надеюсь на твое благоразумие, — снова начал Минато, — если будет что-то, что ты не можешь сделать — сдавайся. Если будет совсем уж невыносимо, ты в любой миг можешь сказать об этом Джирайе и вы вернетесь домой немедленно. Киваю, пропустив большинство его слов мимо ушей. За три дня, что велась подготовка к отъезду, Хокаге все мои мозги прополоскал «благоразумием». Я был бы просто счастлив оказаться за пределами Конохи, и не слышать больше эту заевшую пластинку. Но Ками не желал смилостивиться, и мне пришлось еще полчаса выслушивать напутствие Намикадзе, которое все не желало заканчиваться. — Ты должен вернуться живым и невредимым, понимаешь? — Да понял я! — огрызаюсь, не сдерживаясь. Я весь как на иголках с момента, как узнал, что мне предстоит покинуть Коноху. Ожидание путешествия точило изнутри, не хотелось задерживаться даже на лишнюю секунду. Минато делает шаг вперед, укорачивая расстояние между нами. Я понимаю, что он хочет сделать практически мгновенно и это дает мне шанс уйти от очередных объятий. Мужчина, будто не заметив моей попытки уйти, делает еще один шаг вперед, с моей груди вырывается рык. Гррр, как же я не люблю, когда ко мне лезут с прикосновениями. Низкое, едва слышное предупреждение. Хокаге замирает и опускает руки, прекращая попытку влезть в мое личное пространство. — Наруто… — Нам пора, — так к стати влезает, молчащий до этого Джирайя. — Мы же не хотим опоздать на поезд? — Береги себя, — бросает в мою спину Намикадзе. Каге быстро вышел из моей зоны осязания, как и деревня, оставшись позади, но я еще долго ощущал его провожающий взгляд лопатками. С облегчением покидаю зону видимости деревни, устремляясь вдаль. Честно говоря, я не имел ни малейшего представления, где находится Кири и каким долгим будет путь. Шел ради того, чтобы идти, радуясь возможности вырваться с удушливых стен Конохи. Джирайя молчал и я был благодарен ему за это - говорить совершенно не хотелось. Впрочем, мне никогда не хотелось говорить. Наставник уже успел понять, что я не слишком болтливый и привык к этому. Путь был неимоверно спокойным, я наслаждался пешей прогулкой. Затем, был двухдневный путь на поезде, к морю. И даже тот факт, что меня укачало, и я едва не облевал весь вагон, не мог омрачить моего прекрасного настроения. Но когда оказалось, что у меня морская болезнь я взвыл. Это просто невыносимо. Буквально прилег на перила от слабости, желудок судорожно пытался вытащить самого себя через мою глотку. И так было целую вечность, в которую превратилась одна единственная адская неделя… Я проклял день, когда ступил на корабль неисчислимое множество раз. Сказать, что я едва передвигал ноги, оказавшись на суше — нагло соврать. Ноги не держали меня вовсе. Два дня вынужденной голодовки и практически отсутствие сна выдрали с меня все силы, я чувствовал себя выжатой половой тряпкой. Джирайя на руках дотащил меня к гостинице. Вырубаюсь, едва моя голова оказывается на подушке. — И кто же у нас такой жалкий? — скалится лис, — Да это же мой джинчурики! Будто мало страданий на мою бедную голову! Сил на препирания с непобедимым монстром не было. Ложусь на спину в воду, которая являлась моей чакрой. Закидываю руки за голову, пытаясь уснуть. Он кидался на прутья клетки, пытаясь добраться до меня в бессильной ярости. Но прутья тюрьмы были слишком крепкими, и все что ему оставалось это оскорблять меня. — Ничтожество, — все не умолкает лис, медленно, но верно выводя меня из себя, — недоносок, выблядок… — демона понесло по накатанной схеме. Мне успешно удавалось не подпускать слова к себе, они были лишь звуками, из-за которых не стоило расстраиваться. Но слушая все это, я не мог не поражаться огромнейшим запасам ругательств монстра. Он более часа крыл меня всевозможными матами и проклятиями ни единого раза не повторившись. И это учитывая то, что он не впервые вот так выговаривается. Признаюсь, я заслушался описанием, которые он извергал о завороте моих кишок. Колыхаясь на воде на спине, я устало смотрел в потолок, пытался считать в уме кунаи. Но это занятие не могло отвлечь от демона, который медленно подогревал температуру воды своей злостью. Скрежетание при соприкосновении когтей зверя с клеткой едва не болезненно звенело в ушах. Спустя минуту я окончательно признал, что мне не уснуть под злобную колыбельную проклятий Кьюби. — Будь проклята сука, которая тебя породила, — врывается в голову колкими шипами рычание, вызывая волну ответной злости. Он мог до бесконечности проклинать меня, но есть вещи, о которых ему стоит молчать. Мама была слишком болезненно и запретной для меня темой. И лис, несомненно, уловил перемену моего настроения, потому что он продолжил материть мою мать. — Заткнись, — раздраженно вскакиваю на ноги. — Что больно слышать о своей недоразвитой матери? Да она… — Заткнись! — уже ору, не контролируя себя, и он скалится в ответ. —… ненормальная истеричка, которая… Заставляю девятихвостого умолкнуть, сковав его наглую морду цепями из чакры. Перекрывая кислород твари, сжимая горло еще одной цепью. Демон не пытается вырваться, молча сверлит во мне дыру взглядом алых глаз, заставляя злиться еще больше. Тупое животное, возомнившее себя богом, будто у него есть право решать: кто достоин жизни, а кто нет. Стягиваю цепи желая придушить его. Цепи, которые научил создавать наставник, которого приставил ко мне Хокаге. О, эти хрипы, погибающего в моих руках монстра…, но глаза демона все также смотрели на меня с превосходством, не желая признавать моей победы. Еще миг, и он бы умер, но силы стремительно покидают меня. Цепи исчезают так и не завершив начатое дело до конца. Ноги больше не держат меня, падаю на колени, выставляю вперед руки, чтобы удержаться, не окунаясь в воду, опустив голову, становлюсь на четвереньки. — Ты жалок, — хрипло отзывается Кьюби, заливаясь своим тявкающим смехом. Моргаю, сбрасывая с ресниц слезы. Еще миг назад я был Богом этого маленького мирка, а сейчас мой удел — дрожащее ничтожество. Мне никуда не уйти, не скрыться от его ненависти, не убежать от себя. Было бы у меня больше сил… Стираю слезы, подымая глаза от пола. — Это ты жалок, — выдавливаю сквозь зубы, — напал на меня, когда изнурен. В этом твоя сила — добивать недобитых? Его смех урывается. — Не будь столь самоуверен, мальчишка, — злой прищуренный взгляд, — даже будучи полным сил, ты так и не смог меня победить. Не обольщайся, жалкая букашка, тебе никогда не одолеть меня. Все что остается - клацнуть зубами в немой злости. Верно, на тренировке с Джирайей не удалось одолеть лиса. Но ничего придет день, когда я поставлю на колени этого демона. Это зверь будет плакать на четвереньках от унижения, а я буду смеяться над его ничтожностью. — Мечтать не вредно, — скалится Кьюби, слыша каждую мою мысль, что раздавалась в подсознании эхом. - …Наруто, — дергает меня голос, вытаскивая в реальность, — просыпайся, — Джирайя дергает меня за плечо, окончательно вырывая из сна. Первым делом проверяю на месте ли повязка, и, найдя протектор на глазах, расслабляюсь. Этот жест не остается не замеченным. — Я бы не снял её без твоего разрешения. Ты можешь мне доверять… — Сколько я проспал? — осипшим голосом обрываю его. Чувства тут же начинают анализировать пространство. Запах древесины и свежей покраски, мягкая кровать под мной. — Сутки, — отзывается наставник. Мужчина поднимает меня, усаживая на кровати, будто совсем немощного. На мой вялый протест не обращают никакого внимания. На колени тут же приземляется поднос с мисо супом. — Тебе стоит поесть, — говорит Джирайя, суя в мои руки ложку и палочки, — а я пока введу тебя в курс дела. Желудок взводит тупой болью, и я теряю всякое желание перечить. Молча начинаю поглощать еду. После голодовки организм отзывался на прием пищи тошнотой. Осторожничаю, не желая вновь блевать, и это замедляет процесс поглощения мисо. — Мы находимся в Киригакуре, — не спеша начал наставник. — Я твой опекун на время проведения обмена опытом. Я буду твоими глазами. Это улажено с Мидзукаге. Собственно, мы прибыли предпоследними. Завтра прибудет сын Казекаге, Канкуро. Это обусловлено тем, что Суна находится далеко отсюда, время на путь нужно больше. Уже прибыли: Кимимаро с деревни Звука (о нем практически ничего не известно), Куроцучи с деревни Камня (внучка Третьего Цучикаге) и Даруи с Облака (ученик Райкаге, который неофициально значится как приемник, что в будущем займет пост наставника). Мидзукаге будет представлять Чоджиро — один из мечников тумана. Смесь гремучая, нужно быть на стороже. И еще я узнал, что вы будете обучаться вместе с двумя десятками местных. Миска стремительно пустеет, и я осознаю, что мой голод не утолён. — Еще, — возвращаю поднос мужчине. — Чуть позже, — забирает поднос, — после голодовки нельзя сразу съесть много. У тебя есть день, чтобы прийти в себя. Поспи еще немного, — Санин уходит, закрыв за собой дверь. И я таки погружаюсь в сон, даже особо не сопротивляясь сонливости. Спустя некоторое время Джирайя снова тормошит меня, и подает мисо суп. В этот раз куда быстрее оканчиваю с порцией, ощущая себя значительно лучше. Спать больше не хотелось, и я напросился с «опекуном» на прогулку по Кири. В конце-концов, если мне придется провести здесь два года, нужно знать территорию и ориентироваться в ней хотя бы кое-как. Не хотелось попасть лицом в грязь перед новыми сокурсниками, банально заблудившись. Оказавшись на улице, я ощутил кожей прохладное прикосновение тумана. Воздух был тяжелым от застывшей влаги и имел слегка едва ощутимый солоноватый привкус. Учитывая то, что селение находилось на берегу моря, последнее не казалось странным, но было не привычно. Селение было весьма оживленным, множество людей бродило по улицам. — С таким туманом, тебе не стоит опасаться за свою слепоту. Все равно не видно дальше двух метров. И как только они живут здесь? Отвечать я не стал на этот дурной вопрос. Джирайя ведь и сам понимает, что как-то да живут. Даже в Суне, где один песок и палящее солнце есть целая деревня шиноби. Люди вообще те еще живучие твари, которые привыкают к любым условиям. Сначала мы отправились к резиденции местного Каге. Путь, которым я шел впервые, был преодолен на удивление гладко. Ни разу не зацепился, не споткнулся, ничего не задел, даже не подглядывая сквозь повязку. Этому способствовало особое строение самой деревни, в которой не так редко приходилось передвигаться в тумане, в котором не видно дальше своего носа, а потому дороги были ровными и на них ничего лишнего не находилось. — Они носят фонарики, чтобы не налететь друг на друга при плохой видимости, — отзывается Джирайя, и тут же восхищённо добавляет: — это ведь гениально! Хмыкаю в ответ на столь яркую реакцию. Мой наставник как дитё малое, серьёзности в нем ни на грам. Вот именно этим своим ребячеством он меня и бесит. Хотя больше всего меня выводит из себя его тяга к подглядываниям за молоденькими девушками. Извращенец чертов. Ему перевалило за пятьдесят, а он все ведет себя как шестнадцатилетний подросток. Дал же Ками наставничка. Хотя мне грех жаловаться, свое дело он знал, научил меня бороться с лисом… — Эй, Наруто, — окликает меня Джирайя, видя, что я задумался. — Я уж думал, потерял тебя. Идем, чего стоишь? О чем думаешь? …Если бы еще в душу не лез, было бы вообще прекрасно. Я вновь молчу в ответ, ибо этот человек не тот, при котором нужно говорить. Он ловит каждое мое слово, выискивая подход ко мне, это весьма неприятно. Резиденция была в десять раз больше нашей. Стоит ли говорить, что я оставил чакроследы от входа до кабинета Мидзукаге. Пришлось объясняться с охраной, они подробно выпытывали кто я и попросили предъявить документы, затем проверили каждый мой след (нарисованные на правой стене кружочки, с расстоянием в десять метров) на наличие техники и отпустили, продолжали следить за каждым моим шагом, но на неком отдалении. С местным правителем мы так и не встретились. Мидзукаге не было на месте, и ждать смысла не было. Когда мы покинули резиденцию, к моей радости, слежка исчезла. Затем мы зашли в первую попавшуюся кафешку, отведать местных сладостей. Идея принадлежала Джирайе, я вообще хотел отправиться в одиночку полазить по городу, ибо не питаю к сладостям любви, даже больше - терпеть их не могу. Просто все время вспоминаются те данго от Нана, пусть он и давно исчез из моей жизни, но доверять подачкам я так и не научился. В общем, мне слова не давали и силой затащили в забегаловку. Отпив ужасного зеленого чая и не притронувшись к купленным опекуном пироженкам, я сидел, вслушиваясь в приглушенные беседы, что вели местные, односложно и невпопад отвечая санину. Все беседы сводились к ругани прошлой власти, причем ругали они эту власть шепотом, все еще побаиваясь прошлого Мидзукаге-джинчурики. Судя по их высказываниям, стоит помалкивать о собственном демоне, от греха подальше. — Уже поздновато, я отправлюсь в гостиницу, — бросаю Джирайе, и прежде чем тот успевает меня остановить, покидаю кафе. Он порывается броситься за мной, но его перехватывает официант, требуя оплатить счет. Прячусь в ближайшем проулке весьма вовремя, мужчина быстро разбирается со счетом и выбегает на мои поиски. Абсолютно безразлично слежу за ним, пока тот не покидает зону моего восприятия. — Эй, ты че тут делаешь? — окликают сзади, заставляя отлипнуть от стены, — это моя территория. Сваливай пока кости целы, — шипит бездомный, выползая из-под вороха мусора. Хмыкаю, осознавая свое превосходство, но все же покидаю проулок. Затевать драку с местными бомжами не входило в мои планы на вечер. До утра я пролазил по деревне, изучая закоулки и ловя слухом разговоры жителей, собирая всю возможную информацию о происходящем вокруг. И да, я позволил себе снять протектор, и при этом вывернул на изнанку свою черную куртку, открыв рыжие нутро. Осматривался осторожно, не позволяя взглянуть другим в мои глаза, и из-за этого меня иногда принимали не то за вора, не то за преступника. Кое-где меня считали за обдолбанного наркомана. Впрочем, дела мне не было до окружающих. Внутренний Хирузен начал обдумывать ситуацию. В воздухе царила напряженная атмосфера ожидания лучшего будущего. Смена власти прошла не без пролития крови и все были на взводе. Один неверный шаг нового, точнее новой, Мидзукаге, и пламя бунта вспыхнет вновь, а мы, заложники тренировки, останемся в ловушке. Люди, которые будут охотиться за властью, станут бороться за нас, как за рычаг давления на наших Каге, требуя поддержку в становлении на трон главы деревни. Будем надеяться, что Теруми Мей сможет удержать деревню в своих женских руках. А эта деревня мне определенно нравилась. — Ты где был? — набросился на меня санин, едва я переступил порог гостиницы. — Ты видел сколько времени? Наруто, ты меня в могилу раньше времени загонишь! — Избавь меня от своего присутствия, — отталкиваю мужчину от двери, — я бы хотел поспать хотя бы пару часов. — Как грубо, — морщится наставник, но все же больше не делает попыток меня остановить. — В десять мы должны быть у Мизукаге, — добавляет он прежде, чем я закрываю дверь номера.