Становление Незрячего

*Итачи* Беспощадно пекло солнце, день склонялся к концу, но воздух, казалось, только больше нагревался, не смотря на то, что подходил к концу сентябрь. Уйти в тень не позволяло собственное упрямство. Покинуть пост я не мог. Ответственность просто таки до помешательства не давала мне ступить и шага. Слишком уж серьёзно отношусь к поставленным задачам, будь то задание S-класса или простое патрулирование. Прикрываю глаза от солнца ладонью, осматриваясь. Сегодня дежурство идет чрезвычайно тихо и даже скучно. С одной стороны я радовался, что преступников на улицах Конохи значительно помельчало, после возвращения Полиции. Минато-сан смог вновь возродить правопорядок и это не могло не восхищать. Но с другой — патрулировать было неимоверно скучно. А впрочем, я наслаждался покоем. В кой-то веки есть минутка просто побыть в спокойствии, никуда не спешить, не двигаясь. Но покою не суждено было длиться долго. Тишину окраин разорвал крик полон злобы. — Ты должен сдохнуть, демон! Замираю буквально на секунду, ошарашенный неожиданностью. Одергиваю себя, бросаясь в ту сторону, от которой доносился голос. Меньше, чем за минуту оказываюсь в квартале джинчурики. Вот это не хорошо, очень не хорошо. Тишина бьет в висках шумом собственной крови. Это было даже не предчувствие, уверенность – произошло нечто очень плохое. Бульк, - глухой звук заставляет обернуться на голых инстинктах. На моих глазах в руках подростка оседает безголовый труп. Теряю дар речи. Кровь стекает ручьями с лица джинчурики. Жидкость вырисовывает причудливые дорожки, растекается, окрашивая проулок в алый. Это было пугающе зрелище, от которого у меня, бывалого шиноби, затряслись ноги. Он ведь еще ребенок. Ровесник моей имоото… Всего на миг я представил на его месте Саске и это было ужасно. Уродливый мир, в котором дети становятся убийцами. Дрожащей рукой достаю рацию. — … это Итачи, у меня ЧП, вызовите санитаров и сообщите Хокаге. Джинчурики… *** Ворвавшийся в кабинет Учиха не предвещал ничего хорошего, это я понял сразу. А затем он открыл рот и произнес то, что тронуло мой мир землетрясением, не таким сильным чтобы потерять почву из под ног, но достаточно ощутимым. — Джинчурики убил человека! — нервно выпаливает полицейский. Мое сердце, пропустив удар, камнем падет в желудок. Хотелось заорать, вот просто взять и заорать. Ведь, черт возьми, Наруто. — Где это произошло? Кто первым обнаружил? — едва не ору на подчиненного, забывшись. — Итачи-сан первым прибыл на место, — дальше шел краткий адрес, что говорил о том, что инцидент произошел в квартале, в котором находится дом Наруто. Не в моих силах ждать отчетов, срываюсь с места. Добираюсь к указанному адресу, забыв о хирайшине, на своих двоих. Первое, что бросается в глаза — тело мальчишки, что плавно оседает на руках у АНБУ. Его просто вырубили, не имея никаких мыслей, кроме заботы о его собственной сохранности. Но все же, что-то внутри меня дергает к нему, будто ребенку желают причинить вред. Знаю насколько это глупо, сам же составлял каждый из ста пунктов пособия «По охране джинчурики», но не могу удержать себя в руках. Вид забрызганного кровью лица подростка заставляет проглотить вопросы и приказы, рука опускается, так и не коснувшись щеки сына. — Отведите парня в его дом, не выпускайте из квартиры, — раздаю указания, приходя в себя. — И еще, — обращаюсь ко всем: — Не смейте никому говорить о том, что здесь увидели. Это приказ. Когда подростка уносят, взгляд цепляется за алую лужу. Оторванная от шеи голова была прислонена к телу. Один взгляд на лицо отзывается холодной дрожью ужаса. На лице покойника застыла гримаса непередаваемого удивления. Что-то в этой нарисованной кровью картине настораживало. Но, в конце концов, сам факт того, что тринадцатилетний подросток оторвал голову человеку — был чудовищно неправильным. Все было таким неправильным с самого рождения. И каждым днем эта неправильность только усугубляется, увеличивается в размерах и абсурдности. — Итачи, — киваю подошедшему Учихе, — я хочу узнать, что здесь произошло. Мы отходим немного в сторону, чтобы не мешать криминалистам делать свою работу. — Находясь на посту в 19:21, это было примерно, — взгляд на наручные часы, — пятнадцать минут назад, я услышал крик из этого места, — движением руки указывает переулок. — и поспешили, чтобы предотвратить акт насилия. Когда мы подошли, в руках подростка была оторванная голова. С чего выплывает, что он убил человека через отрывание головы. Молча провожу взглядом мешок с трупом, который уносят работники морга. — Выложишь подробно на бумаге, жду отчета через тридцать минут в кабинете. Не забудь указать, что именно ты услышал. Слово в слово. +Два часа ночи Напряжение, повисшее в кабинете, можно было потрогать руками. Джирайя сидел передо мной, опустив плечи, испытывая чувство вины. Мужчина был чрезвычайно серьёзен, едва не впервые сколько его знаю, он ведет себя настолько серьёзно столь долгое время. Отчасти я разделял чувство его вины, ведь он не досмотрел за своим подопечным. Как в, прочим, я не досмотрел, что-то таки упустил, раз Наруто поступил так. Хотелось наорать на санина, выплеснуть наконец напряжение последнего дня. Но в тоже время я осознавал, что волнение не стоит выплескивать на подчиненных. — Я пытался, — вконец отзывается Джирайя и его прорывает словесным потоком: — Ты ведь знаешь, какой непробиваемый щит создал этот парень вокруг себя. Его психологические проблемы… очень глубокие. Дело ухудшает тот факт, что он не желает их признавать. Наруто совершенно не идет на контакт… Я просто не успел ничего сделать. Этот инцидент… — Достаточно, — мягко прерываю его. — Я знаю, ты превосходный психолог. И верю, что ты сделал все, что мог. Может времени не хватило, а может неверный подход… Но в конце концов, мы имеем то, что имеем. Парень оторвал человеку голову. Наруто убил человека. Судя по отчету полицейского, что бросился на крик первым, джинчурики не был инициатором потасовки. Трудно представить, что он пережил, убив человека. Первое убийство переворачивает мир с ног наголову, мне ли этого не знать. Но в тоже время все, кто видел мальчишку выделяют его чрезвычайно спокойную реакцию на произошедшее. Даже я не смог удержать дрожь, от ответа тринадцатилетнего подростка. «Он мешал мне оказаться дома, пришлось устранить. Голова ему явно была лишней» Его спокойствие просто аномальное, и цинизм. Как тяжко слышать цинизм в словах практически ребенка. А еще странности в самом убийстве. Никто не может сказать, выразить словесно, что именно аномально, но все это чувствуют. Лицо покойника, точнее выражение его лица, как и вся произошедшая ситуация, были до одури странными. Слишком умиротворённым выглядел труп, для того, кто еще секунду назад бросался на джинчурики в гневе. — Наруто не стал со мной говорить, — произносит Джирайя с горечью. — Он вообще ни с кем не говорит об этом… — успокаиваю собеседника. — Я запретил ему покидать квартиру. — Но это не может длиться вечно, — подхватывает мысль мой бывший наставник. — В том-то и дело, я так и не придумал, как быть с ним. Люди болтают. Не смотря на мой запрет, информация об этом инциденте просочилась в массы. — Только не говори, что… — глаза мужчины округляются, он пораженно умолкает, боясь закончить свою мысль. — Да, — прячу лицо в руках, — ситуация накаляется. Мы молчим, а в головах все кружат и кружат вороньими стаями невеселые мысли. Мы оба слишком много понимаем о том, чем это может обернуться подростку. Его и так не слишком лелеют в обществе, что породило множество проблем. А после этого он вообще будет в полной изоляции. Всю жизнь провести, не выходя из безопасной квартиры — не выйдет, рано или поздно ему придется покинуть дом, и тогда люди обратят на него свой страх, что, зачастую, куда более разрушительный, чем злость. — Должен же быть выход! — на грани отчаянья выпаливает Санин, подрываясь с места. — Ему ведь на следующей неделе исполнится четырнадцать… всего четырнадцать… Ну не наследующей, а через двенадцать дней, но это так не нужные детали. Отрываю руки от лица, вскользь прохожусь по лицу бывшего наставника взглядом, ныряю в бумаги на столе. За миг в руках оказывается нужный документ. Проклятое приглашение от Мизукаге. — У меня есть один вариант, но он не чем не лучше того, что Наруто останется в деревне. Если не хуже. Вот, прочти, — передаю бумагу Джирайе. Мужчина внимательно изучает документ, перед моими глазами возникает текст, будто это я читаю, а не он. «Достопочтимый Хокаге, Намикадзе Минато-сан Я — Мизукаге, Теруми Мей, приглашаю вас принять участие в обмене опытом между Скрытыми деревнями…» Согласно этому приглашению, я мог отправить представителя от Конохи на совместное обучение с другими представителями скрытых деревень. Это действо набирало свою популярность в последнее время и было чем-то на подобии экзамена на чунина. Скрытая война между деревнями, и в то же время, как шаг по сближению в дипломатии. Представители обычно очень важные персоны, дети глав деревень или же внуки, наследники уважаемых в деревне кланов и в том же духе, это как бы говорило «я вам доверяю», укрепляло связи между Каге. Будь организатором кто-то другой, я бы отправил Хану. Про деревню тумана издавна ходят нехорошие слухи. Не зря её называли Деревней Кровавого Тумана. Пусть они всеми силами пытаются изменить свой имидж в глазах других стран, все же, не стоит забывать о Микзукаге. Зная нрав этой девицы, могу сказать, что она во всем великолепии продемонстрирует тренировки «Кровавого Времени». Ведь, каждая деревня показывает свои особые методы дрессировки подрастающего поколения, а в Деревни Тумана особенностью являются именно их жестокость и непреклонность. Дочь я не могу отправить, как и не рискну попросить кого-то с кланов отправить своего наследника. Для отказа стоит найти веские причины, не хотелось бы, чтобы на меня ополчились другие деревни за игнор столь важного мероприятия. — Ты хочешь отправить его? Серьёзно? — отрывается от свитка Санин. — Да не знаю я! — нервно отзываюсь. Мы оба смотрим друг другу в глаза, понимая, что решение принято. Ведь отправить джинчурики в Кири наилучший из вариантов. — Ты делаешь из паренька пешку, — на границе осуждения отзывает седоволосый, — Все эти политические игры… — Джирайя, ему с рождения была уготована участь пешки. Этого уже не изменить. Дети Хокаге разменная монета во многих играх. И даже Наруто, чьи родители были тайной не только для него, а и для всех, не минул этой участи.