Становление Незрячего

Минато Намикадзе и Кушина Узумаки. Этот союз с самого начала был проблемным. Она — Джинчурики, носитель демона-лиса, Он — молодой преуспевающий воин, которому пророчили титул Хокаге, и вскоре Минато получил это звание. Тысячи проблем вставали на пути их счастья, но они преодолевали их вместе. По сути, у них никого не было кроме друг друга, у обоих родители были мертвы, а братьев и сестер не имелось. Спустя девять месяцев пришел день, которого Минато и Кушина ждали с нетерпением и в то же время боялись. К родам они готовились долго и тщательно, продумывая все возможные варианты развития событий. Ведь рождение детей ослабляет джинчурики, что может перерасти в катастрофу невероятного масштаба если, не дай Ками, демон вырвется из печати. Но все эти тревоги меркнут, в сравнении со счастьем, которое испытали супруги, услышав, наконец, детский плач. Намикадзе едва не пустил слезу от переполняющих его эмоций, смотря с нежностью на новорожденного сына и бесконечно любимую жену. Кушина с любовью прижимала малыша, шепча его имя. Акушерке пришлось мягко напомнить о втором, еще не рожденном, ребенке — ведь ожидалась двойня. И в миг, когда появилась на свет девочка, обезглавленное тело акушерки упало на пол. Крик ужаса отразился от стен пещеры, усиливаясь многократным эхом. А затем, все пространство заполнила концентрированная демоническая чакра. Она давила, вжимала в пол, в стены. Забивалась в грудь, обжигая гортань и легкие. Лис сформировавшись в физическое тело, взревел в гневе, и за миг исчез из помещения, выбравшись на свободу. С супругами стоял человек в оранжевой маске с одной прорезью для глаза, и в темном плаще до пола. В его руках, притихший, первенец Хокаге. Минато выглядел потерянным. Давление столь чудовищной чакры дезориентировало его, он, контуженный, не мог осознать, что происходит добрых несколько минут. Кушина первая увидела ребенка на руках у незнакомца. В порыве материнского инстинкта она срывается с места, пытаясь забрать сына… ноги её подкашиваются от боли внизу живота и Узумаки падает на колени. — Наруто! — кричит женщина, протягивая руки и все пытаясь подняться на непослушные ноги. — Верни моего сына! — в бессильной ярости орет Кушина. Малышка, рожденная второй, начинает всхлипывать, барахтаясь в крови на руках обезглавленной акушерки. Узумаки срывает голос. Незнакомец сотрясается в смехе, забавляясь всей этой ситуацией. Смех будто пощечиной отрезвляет Намикадзе. Минато, вздрогнув, начинает действовать. За какие-то доли секунды он переносит жену и детей домой, в безопасное место, используя Хирайшин. Хаос царил в Конохе. Крики ужаса и предсмертные стоны наполняли ночной воздух. Демон, вырвавшись на свободу, мстил людям, что заточили его. Он крушил все, что попадалось ему на пути, ел людей десятками, убивал сотни взмахом хвоста. Хокаге разрывался между долгом перед Деревней и своей семьей. Он едва не рвал на себе волосы, не желая покидать жену и осознавая, что ему немедленно стоит вступить в бой. Кушина, молча, стиснув зубы, сращивала чакрой поврежденные родами мышцы. Она не сомневалась, она знала, что именно сейчас не стоит думать о себе. Вставая с постели, Узумаки осознавала, что мужу как никогда нужна поддержка и помощь. — Идем, нужно остановить лиса, — женщина хватает за рукав Минато. Хокаге в растерянности, застигнутый врасплох мужеством любимой, замирает. В его голове прокручиваются тысячи возможных вариантов её смерти. Больше всего на свете он боится её потерять, и не нам судить его сердце. Все мы всего лишь люди, и даже самые сильные из нас, имеют право теряться во всеобщем хаосе. — Но, любовь моя, — мягко начинает он, — ты же только что родила, вступать в бой сейчас равно самоубийству! — к концу фразы его голос срывается на крик. Узумаки обнимает его, успокаивая, и спокойно, как не смышленому ребенку говорит: — Минато, нельзя медлить. Люди надеются на Каге, не стоит их разочаровывать. Один бесконечный миг они смотрели друг другу в глаза. Безмолвный обмен клятвами, обещаниями вернуться, чтобы не случилось, живыми домой. Они одновременно потянулись друг к другу, будто были единым организмом, и слились в поцелуе. Кратком. Страстном. Как будто не было пяти лет быта вместе, будто они всего лишь два влюбленных подростка. Они всегда целовались только так, каждый раз как первый. Хокаге сдался, размяк в её руках. К нему вернулось душевное равновесие. Он взял с собой жену, осознавая, что она может умереть на поле боя, что ей там не место. Но, чувствуя её руку в своей руке, он чувствовал себя сильнее, думал, что сможет защитить любимую. А затем было принято решение запечатать лиса в новорожденных. Наруто и Хана должны были стать джинчурики. Бой был жарким. Его исход был предрешен ещё до начала. Медленно, но верно схватка склонялась не в лучшую сторону. Минато не мог сражаться на два фронта, Кушина, ослабленная, не могла бороться в одиночку с демоном. Женщина пыталась запечатать лиса в своих же детей. На её губах играла улыбка, когда демон разорвал её на две части, она смогла спасти детей, прикрыв их своим телом. Намикадзе был повержен, разбит… Поляну заполнили бойцы АНБУ Корня. Воины отвлекли лиса и незнакомца в оранжевой маске. К убитому горем Хокаге подошел, опираясь на трость, прихрамывая, Шимура Данзо. — Я могу изменить события. Могу вернуть время назад, ты сможешь спасти свою ненаглядную женушку и предотвратить разрушения, — говорит Шимура. — Но что ты хочешь взамен? — убито спрашивает Намикадзе, хватаясь за слова змея искусителя, как за последнюю соломинку надежды. — Больше полномочий. Неприкосновенность Корня… — осознавая, что жертва на крючке, качает права старый советник. — Хорошо, я сог… — сразу отзывается Минато, желая поскорее покончить с этим. —… и ты должен отказаться от ребенка джинчурики, — заканчивает Данзо. — Такому никогда не бывать! — слишком резко и грубо меняет свое решение Намикадзе. Сама мысль об отказе от ребенка вызывала отвращение. Это же его кровинка, как можно отказаться от сына или дочери? Они так долго ждали их появления на свет. — Подумай хорошенько, — спокойно отзывается Шимура, — вернуть время вспять… ты сможешь спасти свою ненаглядную женушку… разрушение Конохи можно предотвратить… спасти столько невинных жизней… — в лучших традициях змея искусителя. — Твой эгоизм не дает тебе думать о судьбе всей деревни! Какой из тебя Хокаге? Минато был вынужден принять предложение Данзо. Время было обращено вспять. Люди Шимуры отвлекали незнакомца в маске, назвавшегося Мадарой. Чета Намикадзе запечатала демона. В тот день в мире стало два джинчурики девятихвостого, но Данзо об этом не сказали. В маленького сына запечатали темную половину лиса, в девочку — светлую. Что-то пошло не так, и лис, взбунтовавшись, выжег глаза новорожденного Наруто. Младенец орал не своим голосом от боли, даже не осознавая всего ужаса, что его ждет впереди. Его покормили. Единственный раз он испробовал вкус маминого молока. Кушина уснула на носилках ирьенинов, ребенка забрали АНБУ. К утру матери сказали, что её сын умер. Безутешная женщина хоронила своего первенца, даже не осознавая, что в гробу лежит не её ребенок, за ту ночь умерли многие, и найти подходящее тело не составило труда. Руки Намикадзе дрожали, смотря в заплаканное лицо любимой, он хотел сказать правду, больше всего на свете он хотел сказать ей, но контракт заставлял его молчать. Тайна, которую он никогда не сможет никому рассказать, она будет мучить его. Он оставил слепого сына один на один с демоном внутри него. Один на один с людьми, которые будут презирать его и плеваться своей ненавистью.