Without

Ёнгука мутило. Он не принял никаких лекарств, с которыми обычно как-то переживал эти несколько дней течки. И которые притупляли его собственное обострившееся обоняние, отбивали запах омеги, снимали навязчивое возбуждение и успокаивали, делая вялым и невосприимчивым к внешним раздражителям. А теперь от скопления всего, что навалилось, Ёнгук готов был лезть на потолок и грызть стены. Он не смог сомкнуть глаз за всю ночь, сознание в красках рисовало собственное будущее в каком-нибудь вонючем борделе, где его будут иметь в день по несколько раз. Тело трясло, но Ёнгук лишь до боли в деснах стискивал зубы. Он только раз переспал с приятелем из старшей школы, до сих пор вспоминая с некоторым отвращением. Несмотря на то, что тогда Ёнгук сам согласился на секс из-за какого-то подросткового комплекса боязни остаться девственником после школы, его приятель совершенно не переживал приятно ли, больно ли тому в его первый раз. Всё дошло до того, что этот альфа попросту «порвал» Ёнгука. С тех пор он жёстко очерчивал границу дозволенного, когда жизнь по учебе или работе сталкивала его с новым альфой. И каждую течку накачивался таблетками до тошноты, чтобы другим повода не давать и самому ничего не хотеть. Это была первая течка без медикаментов за несколько последних лет, поэтому он чувствовал себя вдвойне паршивее. Когда ранним утром «прорвало» и всё окончательно закрутилось, Ёнгук кое-как заставил встать себя, чтобы принять душ и «заткнуться» тампоном. Каждое движение отдавало болью. Он не представлял, что с ним будет сегодня – а ещё завтра и все оставшиеся дни – во время так называемой «отработки», после вчерашнего. В ванной комнате Ёнгук наконец-то смыл с себя кровь из разбитой губы, рана на которой никак не хотела затягиваться и саднила. Кроме этого он постарался максимально обработать повреждения от кольта, после чего аккуратно вставил тампон. Никто не звонил и не писал сообщений. Никаких подозрительных машин не подъезжало к его дому. Ёнгук долго стоял у окна, всматриваясь вдаль и сжимая в кулаке небольшой кулон-подарок, висевший на тонкой цепочке на шее. Утомившись, он сел на кровать и включил телевизор. Но всё же последняя неделя, проведённая в больших стрессах и в беспокойном коротком сне, а также бессонная ночь и начавшаяся течка сказались на уставшем организме – Ёнгук сам не заметил, как уснул. За окном медленно садилось солнце, заливая кабинет Ким Химчана последними низкими лучами. Он внимательно просматривал последний листок из тонкой папки с документами. Когда глаза добежали до последней строчки, он вернул лист в папку, тут же убрав её в один из ящиков стола. В дверь постучали. – Проходи, Бад, – не отрывая взгляда от сигареты в пальцах, позвал он верзилу. – Это вся информация по нему? – Да, Босс, – Бад вытянулся по струнке около массивного рабочего стола, поднося к сигарете зажигалку. Химчан закурил и откинулся на спинку кресла. – И всё-таки, босс, гораздо проще и быстрее было бы для нас взять с этого парня деньги, сколько сможет найти, а не толкать его в бордель. Ну, что он с такой внешностью нам принесёт? – Бад, – осёк здоровяка Химчан. – Меньше болтай, больше исполняй. Сейчас ты быстро едешь за ним, тащишь к Кэнди. Пусть тот его в порядок приведёт. Все распоряжения я ему уже дал. Понял? – Так точно, Босс, – кивнул Бад, немного приуныв, больно жалко ему было этого парня. Нравился он ему. – А дальше куда? Кому мы его отдадим на постоянное место работы? – А потом ты привезёшь его ко мне домой, – спокойно ответил Химчан. – Выполняй. Бад хмыкнул и вышел из кабинета, вызывая по телефону машину с водителем-бетой на специальную личную парковку Дона Кима. Ёнгук проснулся от дикого шума. Кто-то усердно стучал в дверь. Он подскочил, заметив, что за окном уже смеркается, и кинулся к двери. С другой стороны послышался отборный мат, в котором проскользнули обещания немедленного грубого проникновения в квартиру. Не раздумывая, Ёнгук распахнул дверь. – Блять, – ругнулся Бад, чуть не упав. – Я уж думал, ты сбежал. – Всё равно бы нашли, – тихо ответил Ёнгук. – Правильно мыслишь, – хохотнул Бад. – Пошли. Нам ещё нужно по-быстрому смотаться к Кенди. Ёнгук понятия не имел, что за Кенди. Он вернулся в комнату и выключил телевизор, потом подхватил рюкзак с пола и, закрыв дверь, спустился по лестнице вслед за верзилой. Кенди оказался каким-то безумным стилистом-визажистом-черте кем ещё. Он скептически осмотрел Ёнгука, капризно округляя аккуратные губы. – Это что? – пальчик с красивым ноготком чуть не проткнул и без того пострадавшую губу Ёнгука. – Он идиот или как? Такие губки испортил. – Помалкивай и делай свою работу, мы торопимся, – шикнул на Кенди Бад. – Не подгоняй меня, – отмахнулся Кенди. – Одежду я приготовил, с волосами особо ничего не сделать, слишком короткие. Успеете, – он цепким взглядом осмотрел растерянного Ёнгука, задумчиво хмуря брови. – Пошли-ка со мной. Ёнгуку было откровенно безразлично, куда его ведут и что будут делать. Его бил озноб и чувствовалась общая слабость по всему телу. Хотелось спать и тепла. Правда, когда его начали раздевать, стало как-то совсем не всё равно, а наоборот. – Ну, тогда сам раздевайся, – проворчал Кенди. – Химчан приказал переодеть, значит переодеть. – Зачем мне новая одежда, если вчера сказали просто взять запасные вещи, – удивленно спросил Ёнгук. – Дай-ка глянуть, что ты взял, – не дожидаясь разрешения, стилист уже лез в чужой рюкзак. – Ну, нет. Это же просто джинсы и футболки. – Это просто запасная одежда, – пожал плечами Ёнгук и получил в ответ укоризненный взгляд. – Я должен привести тебя в порядок. Молчи и раздевайся, – потребовал Кенди. Назад Ёнгука вернули всего через час. Бад встретил их лицом весьма удивленного человека. – А ведь тебя просто переодели, – присвистнул верзила. – Не просто переодели, – возмутился Кенди. – Подобрать одежду тоже больших трудов стоит, между прочим! Чтобы идеально сидела на фигуре и подходила к лицу, ну и так далее! – Хорошо, хорошо, не кипятись! – примирительно согласился мужчина, оглядывая Ёнгука. – Ну, поехали, что ли. Ёнгук молча последовал за Бадом обратно к машине. Внутреннее волнение нарастало с каждой минутой всё сильнее, выжимая из него остатки сил. К его удивлению, машина подъехала к изумительной вилле на закрытом озеленённом полуострове. Они с Бадом подошли к стеклянным дверям центрального входа огромного дома. Мужчина набрал код и втолкнул Ёнгука внутрь. – Топай наверх, пацан, – посоветовал ему мужчина. – Только не делай глупостей. Если хочешь жить. Он закрыл за собой дверь, активируя сигнализацию и блокируя выход. Ёнгук проводил взглядом через стекло отъезжающую машину. Когда свет фар потерялся среди деревьев, парень оглянулся. Это был стильный дом, минимализм в декоре, простая, без лишних деталей мебель, небольшие лампы повсюду вместо массивных люстр, гладкий деревянный пол, местами покрытый однотонными коврами. Он был растерян. Это точно не какой-то бордель. Из него решили сделать шлюху по вызову? В такое верилось с трудом. Ёнгук снял обувь, оставив её около входа. Он не был уверен, принято ли снимать обувь в таких домах, но сила привычки взяла верх. Лестница на второй этаж нашлась достаточно быстро. Ёнгук осторожно поднялся по ступенькам, оказавшись у порога просторного коридора. Одна из комнат в самом конце была приоткрыта. Не было смысла выжидать чего-то, и он зашагал в том направлении. Комнатой оказалась спальня. Сначала Ёнгуку показалось, что здесь никого нет. Впрочем, весь дом казался пустым. Он прошёл в центр комнаты, оглядываясь по сторонам. Но признаки присутствия кого-то ещё в доме всё-таки нашлись. На рабочем столе рядом с ноутбуком в пепельнице ещё дымилась сигарета. Тут же стоял стакан с каким-то недопитым алкоголем. Даже кубики льда не успели растаять. Шаги где-то рядом Ёнгук услышал не сразу, резко разворачиваясь на источник звука. Из другой двери неожиданно появился Химчан, держа в руке какой-то лист и внимательно его изучая глазами. Альфа оторвал взгляд от бумаги, с куда большим интересом разглядывая теперь Ёнгука, сейчас так не похожего на самого себя. Вместо обычного парня, не слишком интересующегося своим внешним видом, перед Химчаном стоял дорогостоящий «товар». Волосы омеги были в стильном беспорядке, гладко выбритая смуглая кожа, увлажненная простым кремом, покрытые бальзамом пухлые тёмного оттенка губы красивой формы. Чёрные джинсы со множеством прорезов спереди каждой штанины, рубашка из светлой джинсы навыпуск и белая майка под рубашкой. Но Кенди был бы не Кенди, если бы не ввинтил в образ что-то леопардовое. Химчан усмехнулся, любуясь носками с леопардовым принтом. Мило. Ёнгук продолжал молчать. Он уже догадывался, с кем ему придётся начать свою «отработку». Оставалось просто ждать, когда Ким Химчан сам поведает о его дальнейшей судьбе. Химчан одобряюще прицокнул языком и скомкал лист бумаги, бросив его на мягкий ковер. – Подойди ко мне, – приказал он. Ёнгук остановился в шаге от него, но Химчан притянул его ближе за локоть. Он наклонился к омеге, почти касаясь носом его шеи, и глубоко вдохнул, принюхиваясь. Химчан словно ощущал вкус запаха Ёнгука на кончике языка. Он был вязким, тягучим, ни с чем не сравнимым. Он сводил с ума, так, как не сводил еще ни один запах течной омеги. Это был высший уровень.