Without

Химчан толкнул на кровать вымокшего под дождем омегу и начал стаскивать с того влажную одежду. Вещи сползали с большим трудом, прилипая к каждому миллиметру кожи. Сам Ёнгук оказался не менее мокрым. Ливень пропитал его водой до самых костей. Руки Химчана постоянно соскальзывали с влажного тела, когда он пытался подтянуть к себе ближе омегу. Желание взять Ёнгука без промедления стучалось в стенки черепа и мгновенно скатывалось вниз, набухая в паху. Он и так ждал слишком долго. Химчан кое-как стянул с себя одежду, постоянно осаживая тянущегося к нему омегу, и, наконец, подмял парня под себя, навалившись сверху, сразу же широко раздвигая его бёдра. Ёнгук подался тазом на встречу, податливо позволяя себя растянуть так, как хотелось альфе, и скрещивая ноги на спине Химчана. Химчан зарычал от удовольствия. Ёнгук был мягким, тягучим, расслабленным и горячим. Его тело сейчас не было похоже на кусок дерева, способное быть лишь бревном. Нет! Омега прогибался под пальцами альфы, тяжело и возбуждающе сопел, ёрзал по его паху своим, потираясь членом о член. Сегодня Ёнгук был живым. И плевать, что это всего лишь состояние аффекта от первичных инстинктов. Химчан уж точно не проебёт такой шанс. Он крепко сжал запястья парня и развел руки в разные стороны, прижав к постели. Ёнгук коротко выдохнул и вновь потерся пахом об альфу. Химчан простонал и решил, что сдерживал себя достаточно долго. Грубый толчок сорвал с губ Ёнгука низкий протяжный стон. Так он ещё никогда не стонал. Химчан довольно улыбнулся и с ещё большим остервенением стал вдалбливаться в узкий анус. Запах текущего омеги расплескивался волнами по комнате, сползая по горлу в лёгкие, как менструальная смазка стекала по члену альфы на его мошонку. Химчан отпустил запястья Ёнгука, подаваясь вперед и полностью ложась на тощего омегу, придавливая его собой. Он зарылся пальцами в волосы парня, едва не урча, как дикий зверь, от наслаждения, когда Ёнгук прогнулся под ним в пояснице, кончая одновременно с альфой и мгновенно размягчаясь под ним, уткнувшись носом в шею. *** Ёнгук поморщился от слепящего глаза утреннего солнца. Несколько лучей настойчиво бились в его веки. Кто-то беззастенчиво просунул руку между его ног и обнимал за бедро. Ёнгук резко сел на постели, холодея от ужаса, но как только его глаза сфокусировались на белой макушке, внутри немного отпустило. Но лишь на пару секунд, пока голова не стала наполняться кадрами из воспоминаний о том, что он делал последние три дня. Как он сам притащился к альфе и с удовольствием раздвинул перед ним ноги. Он помнил всё. Но не мог понять, как такое произошло. Эти воспоминания были больше похожи на чужое домашнее порно, просмотренное ночью. Словно он видел это со стороны. Ёнгук осторожно убрал чужую руку со своего бедра и сполз с кровати. Его грязные вещи лежали там, где альфа бросил их в первую ночь. Выбора не было, он влез в то, что было. Может быть, его накачали наркотой? Чтобы меньше доставлял проблем. Как ещё объяснить нестерпимое желание добраться до альфы тогда? Но если это так, то почему Ёнгук не набросился на первого попавшего альфу в отеле или на улице? На кой черт он тащился через весь город к Химчану, а потом стонал от удовольствия под ним? Химчан пошевелился на кровати, хлопая рукой по тому месту, где только что лежал Ёнгук. Не нащупав омегу, он приподнялся на локтях, оглядывая спальню. Глаза альфы встретились с глазами омеги и хитро прищурились. Химчан одним лишь взглядом давал понять, что он снова победитель. – Что за дрянь мне подсыпали, чтобы я себя так вёл? – с едва сдерживаемой злостью спросил Ёнгук. – Ничего, – усмехнулся Химчан, поднимаясь с постели и ни капли не смущаясь того, что на нём нет никакой одежды. – Теперь тебе не нужно ничего ни подливать, ни добавлять, ни колоть. Природа сделает всё сама. – О чём ты? – Ёнгука затрясло. Что за бред несёт этот урод? – Я тебя пометил, – альфа улыбнулся ещё злораднее. – Теперь ты принадлежишь мне. И я единственный альфа, которого ты будешь хотеть! – Что за чушь? Что за хуйню ты несёшь? – закричал Ёнгук, шагнув на встречу Химчану. – Метка? Это тупые сказки стариков. Никто никого не метит, альфы даже не знают, как это делать. – Татуировка на твоей спине и есть моя метка, – Химчан тоже сделал шаг к Ёнгуку, встав вплотную к нему и скрестив руки на груди. У Ёнгука нервно задёргался уголок губ и задрожали руки. – Это фарс! Все делают парные татуировки и мнят, что это метки. Но это ни черта не работает! Глупые картинки влюбленных идиотов! – Ёнгук был в бешенстве, что откровенно дико забавляло Химчана. Послушный, выплачивающий свой долг, поступаясь гордостью, Ёнгук сейчас рвал и метал. Его лицо покраснело, а брови сошлись на переносице. Без того низкий голос постоянно срывался на сухой хрип. Альфа наклонился вниз, утыкаясь носом в нос, и заглянул в глаза омеги. – Это работает только тогда, когда метка наносится руками мастера татуировки, а краска для неё сделана на основе крови и спермы альфы, – прошипел Химчан. – Ты шёл ко мне под ливнем, шёл через весь город. Нет такой наркоты, которая заставила бы омегу искать одного единственного альфу. Зато метка привела тебя прямиком ко мне. И отныне ты моя собственность до конца твоей жизни! – Нет, – сдавленно прошептал Ёнгук, бледнея. – Такого не бывает. Я не хочу! – Твои желания никого не интересуют, – хмыкнул Ким. – Мы так не договаривались! – зло крикнул Ёнгук. – Я должен был только выплатить долг и точка! Это моя жизнь, я не чья-то собственность! – Ошибаешься, – холодно проговорил альфа. – Ты мой целиком, – Ёнгука стало колотить так, что он едва стоял. Он сжал руки и неожиданно с силой заехал правым кулаком в скулу Химчана. – Нет! – в каком-то безумии закричал Ёнгук. – Я нихуя никому не принадлежу! От удара альфу повело назад и Ёнгук быстро подскочил к нему, сбивая с ног и усаживаясь сверху. Омега никогда не сопротивлялся и послушно подчинялся желаниям альфы, поэтому Химчан заметно удивился, насколько парень оказался физически сильным. Новый удар прилетел также неожиданно, как и самый первый. Рот заполнился схарканной кровью. Кажется, ему выбило зуб. Химчан мотнул головой, но Ёнгук вновь с силой ударил его кулаком в лицо. Было чертовски больно, потому что омега бил с внушительной силой. Видимо, вкладывая всю свою ярость. Однако к боли и побоям Химчан давно притёрся. А вот выползший на свет темперамент Ёнгука нешуточно вставлял, давая эффект куда круче, чем любой наркотик. Химчан начал смеяться, получив новый поцелуй кулаком. – Ублюдок! – заорал Ёнгук. – Верни мне мою жизнь! – Никогда, – продолжал хохотать довольный Химчан, даже не уворачиваясь от ударов, только сплевывая кровь. Ёнгук тяжело дышал, безумно вращая глазами. Альфу лишь забавляли его действия. Этот психопат издевался над ним, пока внутри Ёнгука нитка за ниткой обрывалось всё самое светлое. Остаться рядом с этим монстром на всю жизнь, да лучше сдохнуть! Взгляд случайно упал на валяющийся около кровати пистолет. Видимо, это был тот, с которым его вышел встречать три дня назад Химчан. Ёнгук резко дёрнулсяв его сторону и схватил оружие, приставив дуло ко лбу альфы. – Снимай свою поганую метку, – процедил он сквозь зубы. – Не собираюсь, – ответил Химчан, не дрогнув ни одним мускулом. – Убьешь меня? – пистолет в руке Ёнгука мелко подрагивал. – А ты сможешь? Давай, нажми на курок, – Химчан едва мог открыть оба глаза. Один глаз уже благополучно набухал набирающим силу синяком, а из разбитой нижней губы струилась по щеке к уху кровь. Ёнгук всасывал воздух через сцепленные зубы и рвано дышал, вздрагивая всем телом. Он сморщил нос и не удержал нервных слез, опуская пистолет. – Видишь, разница между мной и тобой в том, что я способен убить! – Я не хочу марать о такую мразь руки, – прошипел Ёнгук и поднёс пистолет к своему виску. – Но свою жизнь оставлю при себе! – Химчан мгновенно напрягся, мрачнея на глазах. – Я убью всю твою семью! – вскрикнул он. Омега замер, недоверчиво вглядываясь в глаза альфы. – Всех, кроме племянника. Его я продам в детский бордель для педофилов. Ну же, убей себя! Освободись ценой жизни своих близких, – перешёл на рычание Химчан. Ёнгук весь затвердел, поджимая губы и сглатывая слёзы, и опустил руку с пистолетом вниз. Это было подло! Заметив ослабление во внимании парня, Химчан сразу столкнул того с себя и выхватил из его обмякших пальцев оружие, отшвыривая пистолет куда-то в другой угол комнаты. Впившись пальцами в отросшие волосы Ёнгука, Химчан поднял шипящего парня на ноги, подтаскивая к постели и утыкая носом в матрац. – Метку уже невозможно снять, но твои родные будут жить очень хорошо, если ты будешь паинькой, – выдохнул он в ухо омеге. Ёнгук лишь сильнее сцепил зубы, крепче сжал одеяло пальцами, чувствуя, как с него стаскивают джинсы и грубо входят одним толчком. Одной рукой Химчан надавил на затылок Ёнгука, прижимая его голову так тесно к матрацу, что тому почти не хватало воздуха. Ёнгук мычал сквозь стиснутые зубы от каждого толчка, задыхаясь, представляя перед глазами детские рисунки и фотографии в одной из коробок уцелевших вещей из его прежней нормальной жизни. Вытрахав Ёнгука, Химчан спокойно вызвал Бада по телефону, чтобы тот заехал за ними, принял душ, смыв кровь с себя. Оглядев поникшего омегу, не сдвинувшегося с постели за всё это время, он кинул ему чистые вещи из своего гардерда. – Умойся и переоденься. Не валяйся на моей кровати в своих грязных шмотках, – рявкнул альфа. – Через пятнадцать минут спускайся в кухню. Химчан исчез где-то внизу. Ёнгук отскребся от матраца и пошёл приводить себя в порядок, внешний, но не внутренний. На кухне Химчан уже сварил свежий кофе, который они выпили в молчании, даже не глядя друг на друга. Общая тишина нарушилась лишь в машине. Голос Бада зазвучал так неожиданно, что Ёнгук вздрогнул: – Босс, в офис или в квартиру? – спросил верзила, когда они миновали лесную полосу. – Поехали в квартиру, – коротко бросил ему альфа. Ёнгук задержал на нем взгляд на пару секунд и вернулся к созерцанию пейзажа за окном. Ему даже не хотелось ничего знать – куда и зачем. – Выходи, – раздалось над его ухом. Ёнгук поёжился и недоверчиво покосился на Химчана. – Вылезай из машины, кому сказал! – пришлось подчиняться. Они припарковались около большой высотки в одном из модных районов Вегаса-7. Ёнгук задрал голову наверх, но с огромным трудом мог различить очертания крыши этого многоэтажного здания. Жилой комплекс окружали такие же небоскрёбы, на нижних этажах которых располагались кафе и торговые центры. Совсем не похоже на его место жительства в спальном районе. Ёнгук прошёл по чистому просторному холлу вслед за альфой. Лифт высадил их на одном из верхних этажей. Ключом-картой Химчан открыл магнитный замок и втолкнул Ёнгука внутрь. Тот немного замешкался, снимая обувь и продолжая недоверчиво сверлить глазами Химчана. – Будешь жить здесь, – наконец-то заговорил тот, когда Ёнгук проследовал за ним в большую гостиную. – Это твой ключ, – он кивнул на столик, где лежал небольшой конверт. – В конверте есть код на случай потери ключа, выучи его. Ещё один ключ будет у меня и у Бада. Внизу всегда находится консьерж, он будет докладывать мне о твоих передвижениях. Ты можешь приглашать друзей и родных, но не вздумай водить других… – Химчан проскрежетал зубами, – альф. Ещё раз случится что-то подобное, как то, что было в твоей старой квартире, и я найду способ, как наказать тебя. Усёк? – Ёнгук зло посмотрел воспаленными глазами на альфу и кивнул. – Здесь пять комнат, не считая гостиной, ванной и кухни. Есть большая лоджия, и не далеко от твоего университета. Ну как? Устраивает хата? – Мне без разницы, – выдавил из себя Ёнгук, отводя глаза. – Значит, если бы я поселил тебя в собачьей конуре, тебе бы тоже было без разницы? – недобро усмехнулся Химчан. – Жри, что дают с благодарностью! – Не все то золото, что кажется золотом, чтобы за него благодарить, – коротко ответил Ёнгук, за что получил хлёсткую звонкую пощечину. – Я же сказал, будь паинькой! – рыкнул альфа. Он развернулся и зашагал к входной двери, но, обувшись, внезапно обернулся. – Почти забыл. У тебя есть права? Я куплю тебе машину. Чего молчишь? – нетерпеливо нахмурился альфа. – У меня нет прав и меня вполне устраивает жизнь без машины, – буркнул Ёнгук, потирая горящую после удара щёку. – Значит, выделю тебе шофера, – он пропустил мимо ушей последние слова омеги и вышел из квартиры. – Мудак! – прошипел со злобой Ёнгук, отвешивая пинок ни в чем неповинному дивану. И обреченно опускаясь на него же. «Блять, почему я?» – мысленно простонал он, откидывая голову на спинку дивана. В дверь постучали, и в квартиру протиснулся Бад с несколькими парнями, складывая в гостиной несколько чемоданов. Скидав вещи в кучу, парни быстро ретировались, оставив верзилу одного. – Держи, пацан, вроде всё из номера забрали, – прогавкал Бад. – И что за кислая рожа? Хорошая же квартирка. – Кому как, – процедил Ёнгук. – Ладно, я и так по разбитой роже босса понял, что у тебя ого-го характер, но сколько раз мне тебе ещё повторить, чтобы ты хвост прижал? – серьёзно проговорил он. – Тебе какая разница? – взбесился Ёнгук. – Даже если твой босс меня грохнет в порыве ярости, тебе-то от этого ни горячо, ни холодно! – А вот тут ты в корне не прав, – хмуро ответил Бад. – Как бы это странно не звучало, но у босса от тебя крыша едет. И если он тебя всё же отправит к праотцам, мне здесь придется усмирять слетевшего с катушек Ким Химчана, который и так самый настоящий психопат! Так что будь паинькой! – Да, блять, вы заебали с этим «будь паинькой»! – окончательно вышел из себя Ёнгук, вскакивая с дивана. – Спокойней, пацан, – хохотнул Бад и, словно невзначай, распахнул куртку, где виднелась кобура. – До сих пор гадаю иногда, а точно ли ты омега. Или это у тебя после течки? – он хитро прищурился, и Ёнгук мгновенно растерял свою спесь, смутившись. – Не твоё дело! – насупился он. – Короче, разгребай пожитки. А мне пора по делам, – Бад направился на выход. – Эй! Подожди, – окликнул его Ёнгук. Верзила вопросительно оглянулся. – Куда меня тогда возили, чтобы сделать татуировку? – А! Это обитель нашего кланового отшельника. Ты что-нибудь о них слышал? – Ёнгук неуверенно пожал плечами. – В общем, он мастер татуировки и мудрец клана. Такие, как он, хранят знания, накапливаемые поколениями. Отшельникам известны ответы на все вопросы, такие ходят о них разговоры. Но лично я считаю, что наш мастер – укуренный пиздабол. У меня от него мурашки по коже! – Бад поёжился и пострелял глазами из стороны в сторону, словно боясь, что его услышат. – Лучше у босса спроси, он с ним контактирует постоянно. И перед тем, как зататуировать тебя, как раз ездил к отшельнику за советом. Не знаю, что этот старик ему наговорил, но после этого босс принял решение купить эту квартиру для тебя и ввести тебя в клан. – В клан? – ужаснулся Бан. – Меня? – Короче, не моё это дело, обсуждать действия босса. Сами разбирайтесь, – и верзила выскочил из квартиры. – В клан, – не двигающимися губами пробормотал Ёнгук. – Что в голове у этого ненормального? *** Разбирать вещи он закончил только к ночи. Ёнгук постоянно путался в пересечении небольших коридорчиков и комнат. Спальня была самым дальним помещением и самым большим. С удивлением Ёнгук обнаружил, что одну комнату отвели под библиотеку-кабинет. Одна комната была второй спальней, скорее всего гостевой. Четвёртая комната оказалась просторным помещением с одним большим окном в пол, из которого было видно весь квартал. Здесь была беговая дорожка и ещё несколько тренажеров. И пятая комната пустовала. Белые голые стены, два окна и никакой мебели. Ёнгук долго гадал, зачем комнату оставили пустой, но в итоге махнул рукой. В квартире и без этой комнаты было полным полно места. Часы показывали всего половину одиннадцатого вечера, но он чувствовал себя измотанным после долгого дня. Так что Ёнгук достал чистую домашнюю одежду, принял душ и хорошо вытер тело полотенцем. Натянув на себя свежее бельё и мягкие пижамные штаны, он скользнул взглядом по зеркалу. За последнее время из-за постоянного нервного напряжения Ёнгук ещё больше похудел. Ключицы резко выделялись у основания шеи, скулы заострились, несмотря на то, что его лицо всегда было со слишком нечеткими чертами и будто опухшее. Под глазами образовались темные пятна, а копна волос здорово отросла за последние месяцы. Он не узнавал сам себя. Повернувшись спиной к зеркалу, оглядел татуировку. Кожа, на удивление, почти пришла в норму и вернула себя привычный оттенок. Дракон-метка насмешливо изгибался по Ёнгуку, то ныряя в цветы, то выныривая из них. Татуировка была невероятно красивой и восхитительно детальной, если бы не одно «но»… Этим «но» был человек, к которому эта метка привязала жизнь Ёнгука навсегда.