Without

Только шагнув в квартиру, Ёнгук наткнулся на чужую обувь у порожка. С трудом подавив эмоции, он снял свои кроссовки, повесил куртку и нехотя прошёл в гостиную. На диване обнаружилось сваленное на него пальто. На кухне слышалась возня. Ёнгук поставил на пол рюкзак и с унылым видом пошёл на звук. Химчан наливал себе в белую кружку свежий кофе. Альфу Ёнгук не видел давно, около двух недель точно. После той ночи, как Химчан заявился к нему весь избитый и раненый, Ёнгук проснулся один. Не было ни звонков, ни сообщений. Заходил Бад, но верзилу парень ни о чём не спрашивал, чтобы не поминать чёрта на свою голову. Его волновало то, поправляется ли альфа, но он так и не решился ни разу об этом поинтересоваться. В горле засаднило, и почему-то фантомно почувствовалась наполненность рта Химчановым членом. И так же фантомно обожгло щеку от унизительного удара. Ёнгук застыл в дверном проёме, не приближаясь к альфе, бессознательно поглаживая щёку. Химчан, почувствовав чужое присутствие, быстро поднял глаза и внимательно осмотрел омегу. – Опять огромная толстовка, – прицокнул языком он. Ёнгук машинально опустил взгляд на себя. – А… – неуверенно подал голос Ёнгук, – Как твоё плечо? – Ммм? – Химчан вновь цепко впился почти чёрными глазами в омегу, который едва выдержал его взгляд. – Неужели интересует? Мог бы написать раньше. – Я не спрашивал раньше, потому что… – Почему? – Ёнгук всё-таки отвёл глаза, кусая нижнюю губу. – Начал, договаривай! – Потому что ты меня чуть не утопил и вообще… – резко вскинул голову Ёнгук, чуть повышая голос. Глаза Химчана выражали опасную злобу. Он отбросил чашку в сторону, поднимаясь из-за барной стойки. Ёнгук дернулся и попятился в коридор. Просто на инстинктах, но Химчана это взбесило ещё больше. Он подскочил к нему в два шага, хватая за руку и вдёргивая в обратно. В следующий миг нос Ёнгука уткнуся в столешницу стойки, а рёбрами его до отвратительной боли вжало в бортик стойки. – Ты, мразь, никак не поймёшь, что от тебя требуется только послушание. Чья ты сука, я тебе буду напоминать до тех пор, пока это не впишется в твой сервер, – зашипел Химчан в его ухо. – И топить буду, и бить, и трахать когда и как хочу! – Ёнгук испуганно напрягся. Химчан просунул колено между его ног, постучав им по внутренним стенкам бедер и заставляя встать шире. Одно рукой он крепко прижимал голову Ёнгука к столешнице, а левой пытался справиться с джинсами. Пострадавшей рукой он двигал медленно, но от этого не становился менее сильным. Рёбра резало дикой болью. Каждый раз, когда Ёнгук пытался отодвинуться хоть на несколько сантиметров от бортика и снять давление на рёбра, альфа грубо толкал его лбом в столешницу, отчего у него звездило в глазах. Когда Ёнгук попытался возразить альфе, Химчан выдернул пальцы из его волос, пробежал рукой по щеке и зажал рот ладонью, оттягивая голову Ёнгука назад и заставляя болезненно прогибаться в пояснице. Грубый толчок вбил тело Ёнгука в бортик ещё сильнее, из глаз потекли неудержанные слёзы. Второй толчок – и ноги отказали, подгибаясь. Только Химчан продолжал держать и вбиваться. Наплевав на провисшего под ним омегу, на его дрожащие, разъезжающиеся в разные стороны ноги, Химчан намерено толкался так, чтобы было невыносимо, чтобы запомнил, чтобы боялся. В голове пульсировало и стучало. Сейчас очень дико хотелось сломать хрупкого Ёнгука в своих руках. Химчану больше не нравилось, что омега не уступает, не сдается, сражается и противостоит. Его бесила эта затянувшаяся игра. Больше не было весело от сквозивших в карих глазах упрямства и непокорности. Альфа жаждал страха. Его ломало, как хотелось забитого в угол Ёнгука с умоляющим напуганным до усрачки взглядом. И ломало его так с того дня, как он видел этот безумный взгляд после того, как позволил омеге поднять голову из воды. Заебало! Он его, пора Ёнгуку усвоить это! И заебало, что Ёнгук, нагибай-не нагибай его, не ломается, не признает, не мирится и каждый ёбанный раз отступает, пятится, дёргается и отстраняется. Он его, Химчан заставит. В какой-то момент боль притупила разум, страх и даже подавляющий запах альфы. Ёнгук с силой упёрся ладонями в стойку и со всей дури оттолкнулся, одновременно кусая ладонь Химчана. Они оба свалились на пол, откатываясь друг от друга. Химчан мгновенно вскинулся подобно коту, замерев на корточках. Потёр ушибленный локоть, и глаза его налились кровью. Ёнгук сжался, обняв себя за ребра, вдалбливая внутрь воздух, и не мог пошевелиться. Он будто начал проваливаться под землю. Хотя бы в своём воображении, раз такое невозможно в реальности. Ведь сейчас ему обязательно будет намного больнее, унизительнее и страшнее. Химчан мягким движением перетёк на колени, опёрся на вытянутые руки и подполз к Ёнгуку. Омега втянул голову в плечи и отвёл глаза. Пощечина за последнее сразу же осела на его щеке. – И что ты только что сделал? – зашипел Химчан в его ухо. Ёнгук дёрнулся, отклонился. – Я пытался сказать, что мне очень больно, – прошептал он. – Больно? – зло повторил альфа. – Рёбра упирались в стол. – Рёбра? – просмаковал Химчан. – Рёбра? Рёбра, блять, тебе больно?! Он схватил Ёнгука за сведённые вместе колени, резко разводя их в стороны, и втащил омегу под себя. Ярость затопила его и он начал хлестать Ёнгука по щекам, одёргивая руки, когда тот попытался прикрыть ими голову. Пресытивщись пощёчинами, перевернул на живот, спиной к себе, и продолжил то, что не закончил на барной стойке. Ещё жестче, хотя Ёнгук никогда бы не подумал, что может быть ещё жестче. Пришлось плакать. Навзрыд. Лишь бы дать волю переполняющей его боли. Ёнгук скреб ногтями по плиточному полу, а тело разрывало на куски, инстинкты тащили его физическую оболочку на брюхе из-под Химчана, а тот перехватывал за плечи и снова насаживал. Сквозь свои крики, Ёнгук слышал, как открылась входная дверь. И это точно был Бад. Он закричал изо всех сил, но в коридоре и гостиной не последовало шагов. Вся квартира наполнилась звенящей страшной тишиной, пожирающей даже его голос. Он вопил и рыдал, захлёбываясь собственной слюной. Даже когда альфа остановился, сползая с него, и, натянув на него штаны, чтобы прикрыть измазанную спермой задницу, вышел из кухни, Ёнгук не мог перестать заливаться слезами. Его сотрясало от судорог по всему телу. На кухню осторожно зашёл Бад, накрывая пледом с дивана, чертыхаясь и даже говоря что-то удивительно тёплым голосом. Но Ёнгук не мог, он весь свернулся в комок, обессиленными руками натягивая на голову плед, продолжая реветь в голос, которого уже нет. Он не хочет. Не хочет ничего из того, что происходит. И ему всё больше кажется, что он не выдержит. Что он слишком слабый. Бад в последний раз чертыхнулся и ушёл. Где-то там хлопнула дверь. Входная. За окном уже начало затягивать небо в чёрный капрон. И лежать на полу дальше было мучительно. В переулках квартиры не раздавалось ни звука присутствия людей. Ёнгук приподнялся на локтях, откидывая край пледа и осматриваясь вокруг. Было плевать на боль в заднице. Даже ободранные рёбра и отбитые щёки не представляли больше повода для истерики. К чёрту! Он больше не чувствовал себя живым. И теперь – после смерти – у него болела голова, опухли глаза, кожа на лице ссохлась от высохших слёз и першило в горле. Обтирая плечом стены, Ёнгук хромая кое-как дошёл до кровати, забираясь на неё и снова сворачиваясь в эмбриона. В голову не лезли слова. И сон тоже не лез. Хотя Ёнгук чувствовал, как чудовищно устал, какое тяжелое у него тело сейчас, и как он застрял в этом состоянии. Ему так хотелось исчезнуть. Дверь снова хлопнула. Вскоре по коридору зазвучали быстрые шаги. Ёнгук не обернулся на Химчана, когда тот ворвался в спальню и замер возле кровати. В глазах снова начало щипать. Он стал таким плаксой. Казалось, что Химчан уже выместил за сегодня всю свою злобу, и максимум, что Ёнгука ждало – это запугивание и угрозы. И когда Химчан дёрнул его за лодыжку, подтягивая на край кровати, ближе к себе, а потом развёл его ноги в разные стороны, Ёнгук наконец поднял на альфу глаза полные искреннего недоумения. А потом Ёнгука затопил такой же искренний, как недоумение, ужас. – Не хочу, – тихо проговорил он, дёргая ногу и вырывая её из пальцев альфы. – Что ты сказал? – Не хочу, отстань от меня, – сухими губами прошептал Ёнгук. Он отполз от альфы по кровати и свалился на пол с другой стороны, сразу забиваясь в угол. – Не надо. Химчан мгновенно помрачнел и словно вспорол его холодным взглядом. Обогнул кровать и вновь оказался слишком близко к Ёнгуку. Того заколотило, он действительно сейчас никакущий. Альфа взбесился. Он набросился на Ёнгука, но омега сразу начал бешено вырываться, отпихивать руками, ногами, мотать головой. И ведь, блять, сильный сучок! Химчан зашипел, рыкнул и, потеряв контроль, закричал на омегу во весь голос. Выкрутил ему руки, протиснулся между ног и, в итоге, подмял под себя, вжав в угол и отрезав от возможности сбежать. – Не хочу, отстань! – завопил Ёнгук. Химчан ему не ответил и молча стянул штаны. Ёнгук снова зашёлся слезами с первым толчком, окаменел телом и неожиданно изумлённо замер. В его глазах наконец-то заплескался тот самый ужас, тот страх, но почему-то Химчану от этого стало опустошающее паршиво. Захотелось остановиться в этот же миг. Но он не мог. Если затормозит, отпустит – это будет слабостью. Химчан не может давать слабину. Химчан не может греть и быть тёплым. И не может терпеть непослушание. У Ёнгука под ним разливалась истерика, и его охрипшие до шёпота крики обдирали уши изнутри. Руки сами собой сжались на горле и сдавили. Ёнгук непонимающе умолк так резко, что в воздухе повис звон тишины. Химчан посмотрел в круглые глаза Ёнгука, зрачки которых пульсировали от каждого толчка альфы, всё лицо омеги мокрое и раскрасневшееся, а искусанные губы наливались синевой. Химчан смотрел и не понимал, почему его руки продолжали сжимать тонкую шею. Одна секунда, вторая, десятая. Такие долгие, как круг часовой стрелки. А потом отпустило. Химчан почувствовал, что ему под силу разжать пальцы, но не мог осознать, что произошло за последнюю минуту. Ёнгук лежал молча, не решаясь пошевелиться, не в состоянии оторвать глаз от Химчана и чувствовал, как по внутренней стенке бедра из него текла сперма альфы. *** Ёнгук очнулся от лёгкого давления. На его спине кто-то ёрзал, сжимая левое запястье. Он скосил глаза, замечая, как пальцы Химчана застёгивают на нём тонкий браслет из чернённого серебра с изящным плетением. Запястье отпустили, Химчан упёрся ладонями в его поясницу, приподнимаясь и соскакивая, Ёнгук болезненно выдохнул. Болело всё, горло горело после криков и хватки альфы, рёбра и задница ныли, он едва мог шевелиться. Боясь очередного приступа ярости альфы, с трудом заставил себя выхрипеть «спасибо» за подаренную цацку, подтягивая под себя руку, слыша, как сзади Химчан довольно усмехается. Альфа потрепал его по волосам и тут же исчез из спальни. Из квартиры тоже исчез. Ёнгук выполз из ванной через час, а дома никого и не было. Химчан даже не позавтракал. Он потеребил браслет на руке, мыслями перебирая вчерашнюю ночь, но никак не мог вспомнить, как же оказался на кровати и как умудрился уснуть. Кофеварка прекратила гудеть. Чёрный кофе в кружке обжигал пальцы даже через керамику стенок. Ёнгук подул в кружку, не отрывая глаза от проходящих ребристых волн. Нужно бы заехать к семье перед началом занятий, но он всё никак не мог собраться в кучу, выпить эту грёбанную чашку кофе, одеться и выйти на улицу. Утреннее солнце громко заявляло, что всё отлично, замечательно, и жизнь прекрасна. Но Ёнгук ему не верил. Его жизнь разбилась. Он умер. Дядя протянул Ёнгуку стакан свежевыжатого сока и сел на ступеньку рядом. – Что-то ты мрачный сегодня, – он пожевал сигарету, перебирая карманы в поисках зажигалки. Ёнгук сунул ему свою и тоже закурил. – Я нормальный. – Поссорились вы что ли? – С кем? – не сразу сообразил омега, и тут же закусил губу. – С альфой своим поссорился, спрашиваю. – Типа того, – не стал врать Ёнгук. – Дело молодое. Потом поспокойнее станете, – лукаво улыбнулся мужчина. – Дядя, брось свои усмешки, – разозлился Ёнгук. – С чего ты решил, что мы будем всегда вместе? – Потому что Ким Химчан не показался мне легкомысленным парнем. – Много ты понимаешь, – буркнул омега. – Ну и дурак же ты иногда, – рассмеялся дядя и потрепал племянника по отросшим взъерошенным волосам. – А теперь иди, иначе опоздаешь в университет. Ёнгук кивнул и поднялся со ступеньки, отряхивая джинсы, помахал дяде и шагнул в сторону автобусной остановки. – Ёнгукки, – вдруг окликнули его. Он обернулся на голос. – Даже если вы сильно поссорились, не переживай – после самых громких ссор самые жаркие примирения. Мужчина захохотал, а Ёнгук весь красный побежал прочь, натягивая капюшон до самых глаз. – Эй, Ёнгук, – Чонмин догнал омегу уже на крыльце университета. – У тебя есть вчерашние лекции? – Есть, но ты же был на занятиях, – Ёнгук удивленно поднял глаза на однокурсника. – Да я проспал, – тот виновато потёр затылок. – После ночной смены пришёл, думал, высижу, но уснул. – Понятно, – улыбнулся Ёнгук, протягивая тетрадь. Чонмин непонимающе уставился на бумажную тетрадь, смаргивая, а потом тоже улыбнулся. – Я и забыл, что ты вручную пишешь. Тогда я возьму на выходные, ты не против? – Конечно, бери, – кивнул Ёнгук. – Чего вы тут застряли, валим домой. По-моему, моя голова забита под завязку, – Вондук материализовался неожиданно и повис на Чонмине. – Вот вы ботаны, еще и лекциями обмениваетесь. Университетская романтика. – Заткнись ты, – Чонмин стукнул того по лбу корешком толстой тетради. – Эй, Ёнгук, оглянись, за тобой карету подали, – хихикнул Вондук, потирая ушибленное место. Ёнгука подбросило, он резко обернулся и упёрся глазами в недовольный взгляд Химчана. – Я пойду, – бесцветно выдавил из себя Ёнгук и медленно подошёл к альфе. Химчан кивнул махающему Вондуку и открыл дверцу для Ёнгука. – Садись, – скомандовал он, забираясь следом. – На квартиру, – добавил для водителя. – Что это за парень? – прищурился Чонмин. – Альфа Ёнгука, – весело ответил Вондук. – Богатый, красивый. Ммм… Конфетка просто. – Что-то Ёнгука не распирает от радости, – покачал Чонмин головой. – Не нуди, – скривился Вондук. – Ёнгук чересчур замкнутый, но пора ему уже вылезти из своей скорлупы. – Может быть, ты и прав. – Конечно, я прав. Даже этому буке не повредит хороший член, – захохотал Водук. – Блять, перестань. Не хочу это случайно представить, – Чонмин спихнул с себя руку омеги и поспешно сбежал по лестнице вниз. – Инхо, ну ты то хоть со мной согласен? – надулся Вондук. – Нет, – улыбнулся бета. – Пошли лучше поедим. – Зачем, боже, ты послал мне этих людей! Химчан принял из рук Ёнгука кофе и осторожно попробовал наспех сделанный омегой обед. Когда Ёнгук сел напротив и тоже стал ковырять палочками в тарелке, альфа оторвал взгляд от еды. – Что это за парень был сегодня с тобой около университета? – спросил он. Ёнгук застыл с палочками, сжимаясь. С трудом он поднял взгляд на альфу и устало посмотрел прямо в глаза. Стало невыносимо больно. Страшно. – Однокурсник. Лекции попросил переписать. – И кто он по классу? – Альфа, – тихо ответил Ёнгук. Химчан смотрел пристально, перекатывая кусочки еды языком от одной щеки к другой, медленно жуя. У Ёнгука под одеждой ходуном ходили мурашки. – С завтрашнего дня тебя будет отвозить и привозить машина. – Только из-за этого? – выпалил омега. – Да. Ёнгук с силой сжал палочки и уткнулся в тарелку. – И я не люблю общественный транспорт. Ключевыми словами в этой фразе были «Я не люблю». Химчан не любит и ему всё равно, что, возможно, Ёнгуку очень нравятся медленные автобусы и слушать в них музыку в плеере, пока автобус сонно ползёт по утренним улицам. – Эй, зачем ты занял мой кабинет? – донеслось до Ёнгука из коридора. Он вышел из спальни и заглянул на звук голоса в комнату, Химчан сдвигал в сторону со стола его компьютер и учебники. – Твой кабинет? – непонимающе переспросил он. – Конечно, мой, – возмутился альфа. – Твой в другой комнате. – Но в квартире больше нет кабинетов. – Пойдем, – Химчан подхватил омегу за локоть и потянул за собой. – Вот твоя комната. Ёнгук удивлённо разглядывал ту самую совершенно пустую комнату. – Не тупи, – раздраженно просипел Химчан. – Придумай, что и как тут нужно сделать. Хочешь кабинет, хочешь ещё что, без разницы. Просто скажешь и всё будет. – Ясно, – сдавленно кивнул Ёнгук. В дверь неожиданно позвонили. Ёнгук воспользовался поводом и вытянул локоть из пальцев альфы, бросившись к двери. Химчан нахмурился. Через глазок виднелся человек в форме, похожий на курьера. – Доставка какая-то вроде? – обернулся Ёнгук. – Это к тебе? – Стой, не открывай! – крикнул Химчан. Но Ёнгук уже нажал на разблокировку замков, приоткрывая дверь, слишком поздно реагируя на слова альфы.