Without

Шаги приближались, вооруженные люди в помещении вытянулись по струнке и нервно маршировали из угла в угол. Химчан так и сидел с запрокинутой головой, насвистывая считалку. Кровля крыши старого склада местами зияла дырами, из которых тусклый полумрак помещения разрезали солнечные лучи. Лица «тюремщиков» были обращены к массивной свинцовой двери, и никто из них не заметил, как колыхнулась, обрываясь на секунду упругая теплая световая нить. В помещение вошла группа вооруженных людей. Впереди конвоя по смешному нелепо замер отъевший пузо на нелегальной торговле нефтью коротконогий лысоватый мужчина за пятьдесят. Его глазки-бусинки жадно блестели, разглядывая расслабленно сидящего Химчана. Тот продолжал напевать, и мужчине пришлось требовательно кашлянуть, чтобы на него наконец-то обратили внимание. Химчан раздраженно вздохнул, даже не поморщившись от побоев, и медленно перекатил голову на плечо, обращая чернеющие презрением глаза на визитера. – Чё? – спокойно проговорил Химчан. Мужчина на миг опешил, затем вскинул руку, и в скулу сидящего врезался носок чужого ботинка. Голову Химчана ощутимо мотнуло в сторону, он сплюнул смачный кровавый сгусток на пол и снова поднял глаза на толстяка. – Ну и? – вновь заговорил Химчан. – Прелесть моя, чё тебе надо? – Ах ты! – взвизгнул на высокой ноте толстяк. – Мерзкий мальчишка! Я Марио Джорданно, Третий Дон альянса мафии! Поуважительней разговаривай! – И чё? – Химчан пошевелил нижней челюстью. – А я Седьмой Дон. Твои шавки вторглись на мою землю, в мой город, и напали на меня. Не тебе тут визжать и повышать голос. – Ублюдок! – пропищал Дон Марио. – Не долго тебе быть Доном. Скоро многие твои земли станут собственностью клана Джорданно. – Ой ли! И кто их у меня отнимет? – ухмыльнулся Химчан. – Ты? – У тебя же нет наследников, – вышел на прямую тропку Джорданно. – Если ты сдохнешь, некому будет вставать во главе клана Ким. – Ты забыл о клане Чхвэ, и моем дяде с кузенами. Они прямые наследники. – Да, но если вдруг окажется, что именно клан Чхвэ организовали подстрекательство клана Пак на вооруженное нападение на твоих родителей, то вся верхушка клана Чхвэ будет казнена. И Вегас-7 станет бесхозным. Кланы Вегаса-5 и Вегаса-6 слабы. Эти хреновы бюрократические крысы со своими биржами и облигациями ничто. Они не сунутся на дележку, – Дон Марио сладостно растянул свои слюнявые губы в ухмылке, уже смакуя кусок пирога, который ещё даже не перепал на его тарелку. – Красиво говоришь, – скучающе зевнул Химчан. – Гладко. – Есть ли у тебя последнее желание? – толстяк принял из рук одного из своих людей массивный пистолет из белого металла. – Хотя кому какое дело до твоих желаний. Химчан едва успел дёрнуться в сторону, как прогремел выстрел, и пуля пробила его плечо навылет. Где-то сверху пропела птица. Он завалился на спину, выбрасывая здоровую руку вверх, и, успев поймать сброшенный сверху револьвер, одним движением вскочил на ноги, вырастая вплотную перед струхнувшим Джорданно. – Промазал, – хищно улыбнулся Химчан. Толстяка затрясло, с его лба потекли ручьи вонючего пота, а губы мелко задрожали. Химчан крутанулся на каблуках, уклоняясь от режущего удара одного из конвойных. Второй бугай выбил ударом ноги из его руки револьвер, который при ударе об железный пол откатился в сторону с раскрытым барабаном. Пули зазвенели по металлу и замерли, рассыпанной крупой. Химчан громко выругался, вдавливая локоть в переносицу нападающего со спины. Первый конвойный с ножом согнулся от удара ногой в живот. Позади что-то громыхнуло и пол будто прогнулся, пружиня под ногами спрыгнувшего сверху Малыша Ло – двухметрового, стокилограммового подчиненного Химчана. Всё его лицо было расписано толстыми шрамами и внушало дикий ужас в любого в дополнение ко всей его комплекции. Джорданно попятился назад, прячась за спины охранников, которые, впрочем, тут же упали замертво, скошенные снайперской рукой. Химчан бросился к револьверу, ловко сшибая со своего пути зазевавшихся вражеских бойцов. Раненная левая рука болезненно болталась, но Химчан словно бы не замечал этого. Проскользив последний метр на коленях, он подхватил револьвер с оттопыренным барабаном, в котором чудом застряла только одна последняя пуля. Матерясь на себя за любовь к устаревшему оружию, он вскочил на ноги, разворачиваясь корпусом к отстреливающемуся Джорданно. Одним движением захлопнул барабан, поднимая руку в направлении толстяка и оттягивая курок. Дон Марио пискнул, замечая перед собой Химчана и тоже вскинул руку с оружием, громкий хлопок золотого револьвера прозвучал на секунду раньше. Пуля разрезала воздух, вгрызаясь в левый глаз Джорданно, и с всплеском алых брызг вылетела из затылка, навсегда оседая в одном из бетонных опорных столбов. Рядом упал с почти оторванной головой последний из бойцов клана Марио с помощью легкой руки Малыша Ло. Металлическая дверь скрипнула, и внутрь ввалился раскрасневшийся взъерошенный Бад. – Вы опоздали на минуту, уроды! – Химчан бросил в него пустой револьвер. – Сучьё! Всем нахуй головы оторву! – Ну чё ты, чё ты, босс! – заблеял верзила. – Заминочка вышла. – Блядь, мешок дерьма сожрете у меня! – не унимался Химчан. – Меня, сука, подстрелили из-за вашей заминочки! – Сигареточку, босс? – Бад услужливо протянул Дону портсигар, сюсюкающе приговаривая, охая и ахая. – В больничку поедем? Химчан гневно засопел, выдергивая из портсигара сигарету и прикуривая от поднесенной Малышом зажигалки, но умолк на время, попинывая носком кожаных туфель голову мертвого Джорданно. – Пусть секретарь Чхвэ подготовит отчёт для совета альянса о сегодняшнем инциденте, – Химчан перешагнул через тело Дона Марио и быстро зашагал к выходу со склада. – Отвези меня в квартиру к Ёнгуку, – скомандовал он Баду, осторожно опираясь отбитой чужими ботинками спиной на сиденье. – Доктор Шин пусть едет туда же. В больницу я не поеду. – Вы уверены, босс? – осторожно спросил помощник. – Мне повторить? – Всё понятно, босс, – вздохнул Бад, выруливая на неровную старую дорогу. *** Ёнгук устало упал на кровать, прижимаясь щекой к подушке. Спать – долго и много! Вещей не то что бы было полно, но он почему-то жутко устал от шумной семейной троицы. Племянник постоянно мешался под ногами, а когда таскали вещи в дом, на помощь подоспели услужливые соседи, которые наперебой покрикивали друг на друга и погружали весь мир в хаос. А потом, естественно, нужно было поужинать с семьей и соседями, на глазах которых он в своё время рос. Через пару стопок соджу гомонящие гости вдруг перестали радоваться за дядю и вспомнили о том, что Ёнгук уже взрослый парень, учится в университете и не пора ли ему подыскивать альфу. Он только заглатывал стопку за стопкой, отводя глаза в сторону. И вот тут-то кто-то раскрыл свой болтливый рот и проговорился про некого красавчика-блондина. В самом отвратительном расположении духа Ёнгук вывалился из дома в десятом часу вечера, его уши всё еще пылали краснотой, а из дома доносились пьяный смех и общая радость за то, что «наконец-то нашему Ёнгукки повезло, а то уж боялись, что на такого угрюмого парня никто не позарится». Добравшись до квартиры на такси, омега блаженно сбросил обувь в коридоре и, не раздеваясь, плюхнулся в кровать, теперь вот постанывая и грустно вздыхая, но чувствуя себя героем, который ушёл живым после ожесточённой схватки на поле боя. В коридоре послышался активный шум. Ёнгук прикрыл глаза, проклиная страшными словами Химчана. Но шум возрос и создавался отнюдь ни одним человеком. Его подорвало с кровати. Ёнгук осторожно пробежал по коридору, выглядывая в гостиную, в которой в тот же миг загорелся свет, а он нос к носу столкнулся с альфой, мгновенно отшатываясь от него. Нос защекотало от запаха крови. Химчан был бледнее обычного, весь грязный, вспотевший, в набухающих синяках и кровавых мазках. – Что… – хотел спросить Ёнгук, но Химчан зажал его рот правой ладонью. Всё левое плечо альфы было темным от крови и мокрым. Ёнгук сжался от страха. Мимо них проскользило несколько вооруженных мужчин, рассредотачиваясь по комнатам, ещё несколько выскочило на балкон, кто-то шумел на кухне. Только после тщательной проверки квартиры Химчан отнял руку от лица Ёнгука. – Бад, как приедет Шин-щи, пусть идет в ванную, – верзила кивнул, убирая пистолет в кобуру. – А ты за мной, поможешь мне, – приказал альфа, обращаясь к Ёнгуку. – Дверь закрой, – коротко бросил Химчан, когда они зашли в ванную комнату. – Помоги с одеждой. Ёнгук нерешительно подошёл, боясь даже дотрагиваться до раненного Химчана. Внутри у него всё похолодело, и откровенно было очень страшно от одного вида в каком состоянии сейчас альфа. – Чего замер? – обернулся к нему Химчан. – Но… – замялся Ёнгук, пропуская удар сердца. – Вдруг я сделаю больно, – Химчан посмотрел на омегу очень внимательно и надменно усмехнулся. – Больно? Мне? – он всё тянул губы в оскале, путая мысли парня. Ёнгук не понимал, что такого глупого или смешного он мог сказать. – Это не настоящая боль. Просто помоги снять одежду, а не стой столбом. Ёнгук рвано вздохнул, подходя ближе и медленно стягивая с Химчана сначала пиджак, потом рубашку, брюки, носки и… – Не красней так, – поддел того Химчан. – Так и быть, трусы я сниму сам. Набери воду в ванну. Ёнгук смущенно отвернулся, споласкивая мраморную ванну и регулируя воду, чтобы было не слишком горячо. Химчан забрался в неё, опираясь на омегу, и устало растянулся в воде. Ёнгук с ужасом разглядывал пулевую рану на его плече, зияющую чёрной дырой. Вода моментально стала красного цвета, но Химчана, кажется, это ни капли не беспокоило. – Эй, отомри, – позвал его альфа. – Смой с меня грязь, пока доктор не пришел. Я устал как чёрт. – А? – отстранённо проговорил Ёнгук, загипнотизировано продолжая таращиться на красную воду, на израненную кожу Химчана, на дырку в его плече. – А? Х… хорошо. Он стащил с себя толстовку, оставшись в одной белой футболке, потянулся к мочалке, но одернул руку. Скорее всего, трение от мочалки будет сейчас слишком болезненным при таком обилии ссадин, синяков и порезов. Ёнгук взял с раковины простой кусок мыла и, намылив ладони, стал осторожно оттирать засохшую кровь и грязь с альфы. Неуверенно заскользил по шее и плечам, стараясь как можно аккуратнее и бережнее пальцами промылить кожу вокруг раны. Химчан внимательно следил глазами за омегой, иногда коротко улыбаясь. Поймав Ёнгука за запястье здоровой правой рукой, когда тот заехал ладонью чуть ниже ключиц, Химчан подтянул его ближе к себе, заставив полностью прижаться, почти лечь, грудью к своей спине. Ёнгук сдавленно выдохнул, растерянно и слабо дергая захваченной рукой. Но Химчан не собирался отпускать. Он потянул его руку ниже под воду, заставив проскользить ладонью по своей груди. Ещё ниже. Ёнгук возбужденно запыхтел, пытаясь вытянуть руку из стальных пальцев Химчана. Футболка на его груди промокла от соприкосновения с влажной спиной альфы, а щека прижималась к его подбородку с левой стороны. Кровь Химчана от порезов на лице потекла и на Ёнгука, капли заливались ему за ворот футболки и щекотали ключицы, на груди расплывалось красное пятно из-за Химчановой раны плеча. – Химчан… – промямлил Ёнгук, когда тот прижал его руку к своему паху, нисколько не смущаясь. – Заткнись, – выдохнул в его губы тот, поворачивая голову лицом к лицу. Левой рукой, невзирая на ранение, альфа зарылся в волосы Ёнгука и надавил подушечками пальцев на затылок, прижимаясь губами к его рту. Химчан глубоко вдохнул воздух носом, ещё сильнее притягивая к себе омегу и не давая ему возможности разорвать поцелуй. Он обнял губами верхнюю губу Ёнгука, обсасывая с неё капельки воды, перемешанные с соленым потом, застрявшим в носогубной складке, и слюной. Потом перехватил скользящим движением нижнюю губу, посасывая, тут же вновь перетекая вверх, проталкивая мягкий язык между зубами и проводя кончиком по нёбу. Ёнгук вздохнул, дергаясь от щекотки, но альфа продолжал удерживать. Химчан принялся больно кусать губы омеги. Ёнгук жмурился и чувствовал, как под его пальцами сочится кровью раненное плечо, на которое он вынужденно опёрся, пока второй рукой Химчан заставил его сжать свой член под водой, надрачивая себе ладонью омеги. Ёнгук жмурился и злился. Он неожиданно сжал зубами влажный язык альфы, дёргаясь всем телом и вырываясь из хватки. – Идиот! – выкрикнул он, отъезжая на заднице по полу от ванны. – Сам себя мой! – Ёнгук подхватил кусок мыла и бросил его между ног альфы. Химчан высунул язык наружу и деловито потрогал его пальцами, раздражённо поворачиваясь к пыхтящему омеге. – Подойди, – проговорил он. Ёнгук застыл, холодея внутри, но не сдвинулся с места. – Подойди, я сказал! – прорычал Химчан, следя чёрными глазами за медленно поднимающимся на ноги Ёнгуком. Вся футболка того была с кровавыми подтёками, мокрая и прозрачная, облепив его грудь и живот, а пальцы левой руки измазаны кровью. Ёнгук подошёл с большой осторожностью и напряжением во всём теле, готовый в любой момент сорваться и отскочить в сторону. Но только лиса всё равно быстрее любопытного зайца, и пальцы Химчана вновь молниеносно сжались на запястье Ёнгука, который прозевал спасительный момент и теперь безуспешно дёргал рукой, подав корпус назад и упёршись пятками в скользкий пол. – Иди сюда, блять! – заорал на него Химчан, с силой дёргая на себя и втаскивая в ванну. Вода с хлюпающим звуком полилась через край, а альфа зажал ногами бёдра Ёнгука и правой рукой до боли оттянул голову омеги, заглядывая тому в глаза. Химчан очень злился. – Не беси меня, сука! Ты будешь делать всё, что я хочу, и не важно, какими способами придётся тебя этому учить! Ёнгук сглотнул, пытаясь привстать, но Химчан макнул его головой вниз между своих ног, сильно вжимая в свой пах. Еле двигая левой рукой, он втолкнул член в рот Ёнгуку и правой рукой задал темп. Ёнгук царапал член зубами, но альфа только крепче держал его голову под водой и с большей агрессией толкался омеге в рот. Ёнгук скользил руками по стенкам ванны, постоянно соскальзывая, и задыхался от перекрытого воздуха и попавшей в горло воды. Наконец-то, зацепившись за края ванны, он попытался вырваться из захвата Химчана, но альфа был удивительно силён и не ослабил стальную хватку ни на миг. В дверь настойчиво постучали, с другой стороны пробасили, что пришёл доктор Шин. Химчан всё же расцепил пальцы, давая Ёнгуку возможность поднять голову. Ёнгук моментально подорвался вверх, переваливаясь через ванну и заходясь кашлем, пытаясь одновременно вдохнуть воздух и выкашлять воду из глотки. Химчан меланхолично наблюдал за побледневшим, согнувшимся в судорогах омегой, не произнося ни слова. Ёнгуку наконец удалось откашляться, он вытер слюну с губ рукой, осторожно оглядываясь на альфу, не понимая, что он испытывает сейчас больше – страх или желание убить ублюдка. Химчан словно прочитал его мысли и с размаху зазвездил хлесткую пощечину. Щёку обидно обожгло болью. – Нахуй пошёл, – прорычал он, кивая на дверь. Ёнгук весь мокрый вылез из ванны, на ватных ногах вываливаясь в коридор и проскальзывая тенью мимо мужчины, который застыл около двери. Вероятнее всего это и был доктор. Ёнгук скрылся в спальне, быстро переодеваясь в чистую и сухую одежду. Его всего колотило, и он никак не мог успокоиться, даже укрывшись одеялом. За дверью спальни шумели люди Химчана, слышались грубые оклики, шаги, что-то падало. Заглядывал Бад и звал на перекус, но Ёнгук наотрез отказался вылезать из своего убежища. Как и в детстве, под одеялом он прятался от монстров. Так он и лежал с открытыми глазами, не понимая о чем ему сейчас думать и как себя вести, пока не заметил, что за дверью всё стихло. Куда-то пропали голоса, топот ног, грубые словечки и даже полоска света в щели под дверью. В комнату вошёл Химчан, с перевязанным плечом. Он сложил свои вещи и телефон на тумбочку со стороны кровати, на которой лежал Ёнгук и без единого слова лёг с другой стороны, забираясь под одеяло и кладя подбородок на плечо омеги, обжигая скулу горячим дыханием. Ёнгук интуитивно дёрнулся, но альфа по-хозяйски шлёпнул его по бедру, ещё сильнее наваливаясь на его спину грудью. Щёку снова нагрело выдохом, и вскоре дыхание Химчана выровнялось, сердце успокоилось в грудной клетке, тело обмякло. Ёнгук вздохнул под тяжестью чужого веса и потрогал саднившую от удара щёку. Почему-то это было куда обиднее, чем сам факт того, что сегодня ему первый раз в жизни в рот засунули член. Да ещё и чуть не утопили. – Урод! – буркнул себе под нос Ёнгук, закрывая глаза. Сон шёл неохотой.