Without

У Ёнгука затекла шея, но, казалось, поднять голову вверх было невозможно. Его усыпили ещё в машине каким-то странным уколом. Мир вокруг шёл кругом, шатался и изгибался в немыслимых искажениях. Ко всему прочему у него явно снова поднималась температура, – от течки ли, или рёбер, которые нещадно болели, не разобрать. Однако он был крепко привязан к стулу, на котором сидел, и не было никакой возможности освободиться. Хотя, скорее всего, первое. В паху продолжало тянуть. Хотелось свежего воздуха, чтобы остудить горящую кожу, или Химчана. Глаза сфокусировались на остановившихся совсем рядом чьих-то чёрных – слишком знакомых – грубых ботинках. Волосы больно натянули и заставили Ёнгука задрать голову. Но Ёнгук отчего-то уже знал, кого увидит перед собой, только ему очень сильно хотелось ошибиться. – Как жаль, что именно на тебя запал этот урод, – прошипел парень, наклонившись к омеге достаточно близко. – Или не запал… Это ещё надо проверить на деле. Потрахал, а теперь бросит. – Почему? Почему ты это делаешь? – прохрипел Ёнгук. – Вы же даже не знакомы были. Что тебе сделал Химчан? – Ммм… Так значит старший брат тебе не рассказал по пути, – заулыбался парень. – Он убил нашего омму. Отец не смог этого пережить и покончил жизнь самоубийством. У нас была счастливая семья, но все однажды закончилось. Грустная история, не правда ли? Одна из многих, которые тянутся за Ким Химчаном. Скажешь, я не должен его ненавидеть? – Ёнгук поджал губы, отводя глаза в сторону. – Я тоже потерял родителей, но это не повод убивать людей, как бы больно не было, – тихо сказал он после паузы. – Не читай мне нотаций, ты перестал быть мне другом после того, как лёг под этого ублюдка. Если ты и Ким Химчан вместе, значит, ты не меньшая мразь, раз закрываешь глаза на то, что он за человек и чем занимается. Живёшь за его счет, развлекаешься, разрешаешь себя трогать рукам, которые вымазаны чужой кровью. Ты такое разочарование! И я отправлю тебя на тот свет без сожалений, – на губах парня заиграла дикая ухмылка. – Ты сам себя слышишь? Это ведь ты подослал всех этих бандитов, они убили многих людей и чуть не убили меня! И теперь притащил меня сюда, это же похищение! – повысил на него голос Ёнгук. – В чём ты тогда отличаешься от Химчана? Нет, ты не лучше! Не понимаю, как я мог не замечать, что ты настоящий псих?! – Закрой свой поганый рот, – закричал парень. – И не смей смотреть на меня так, будто бы я грязь. Я сказал, убери своё грёбанное презрение! – в его руке что-то блеснуло. Острое лезвие скользнуло по воздуху и больно упёрлось в щёку Ёнгука. – Я думаю, нужно украсить подарок к приходу дорогого гостя. У тебя слишком серьёзный вид, у нас сегодня всё-таки вечеринка! Можешь кричать, доставь мне удовольствие! Ёнгук плотнее сжал зубы, с вызовом глядя в глаза парню. Что бы тот там не задумал, кричать он не будет. Наверное. Хотя бы постарается. Нож медленно подполз к уголку губ Ёнгука с левой стороны, и в следующий миг парень засадил кончик лезвия глубже и начал раздирать щёку. Ёнгуку показалось, что он раскрошит себе все зубы, так сильно он их сжимал; что корни зубов прорвут ему дёсна. Пальцы ногтями впились в ладони связанных за спинкой стула рук. Ноги непроизвольно пытались взбрыкнуться и отпихнуть от себя мучителя, но серебристый скотч крепко держал их примотанными к ножкам. Одной рукой парень держал Ёнгука за волосы, не давая тому дергать головой, а второй прорезал его лицо. Неожиданно остановившись, он поменял сторону и прочертил такую же линию на другой щеке. – Как думаешь, твоему альфе понравится? – расхохотался он, отпуская голову омеги. Ёнгук молчал. Он боялся шевелить хоть одной лицевой мышцей. Хотя боль и без его усилий сковала мышцы намертво – чудовищная, всепоглощающая, сводящая с ума. Ёнгук никогда бы не смог описать её словами, даже думать было невыносимо. Его рот быстро заполнялся кровью, но он не расцеплял зубы, сглатывая кровь, и мыча что-то невнятное. В глазах застыли слёзы, но Ёнгук продолжал со злостью смотреть на своего – теперь уже бывшего – друга, шумно раздувая ноздри. У того с губ сошла его улыбка, и лицо приобрело выражение раздражения. – Упрямый идиот, – сплюнул парень. – Я говорил тебе не смотреть на меня так! Думаешь, что раз тебя трахает Дон Вегаса-7, то ты выше остальных? Он ведь может даже не прийти за тобой. В самом деле, он же наверняка понял, что это ловушка. Не такой же он дурак – лезть в пасть льву. Уж точно не ради какого-то омеги. Он себе найдет тысячу таких, как ты. Как думаешь, почему мы нашли тебя быстрее? Просто отследили твой телефон через номер Химчана, а тут ты – как раз выходил из библиотеки и успел заскочить в автобус. А что Химчан? Где он был? Не додумался искать тебя по сигналу мобильника?! Или и вовсе не отвечал? Верно?! Верно! – он радостно оскалися. – Ха! Ты лишь один из многих, как жаль, что из-за своей похоти ты сдохнешь сегодня. Я вышлю твой труп по кусочкам твоей семье. Ёнгук задышал ещё громче, и ещё сильнее сцепляя зубы. У него кружилась голова и едва хватало сил терпеть боль. Он дёрнул руками, но не смог освободить их. Ещё чуть-чуть и он просто потеряет сознание. – Я зайду к тебе чуть позже. А теперь сиди тихо и жди того, кто про тебя уже забыл. Парень оторвал немного скотча и заклеил Ёнгуку рот, не обращая внимания на то, что по подбородку безостановочно текла кровь. Весь ворот толстовки намок и побурел. После этого он развернулся и зашагал к выходу, шёл медленно и расслабленно, как ходил всегда, насколько помнил омега. Ёнгук не мог поверить, что раньше этот человек ни разу не выдал себя. Как можно было скрывать в себе такого монстра с такой легкостью?! Самое поганое, что этот парень правда был дорог ему. Они столько лет общались. Всё происходящее было похоже на дурной сон. Зло содержало в себе куда больше добра, чем могло показаться, а добро оказалось истинным злом. Рот и щёки страшно горели. Ёнгука мутило от сглатываемой крови. Не хватало воздуха, хотя помещение, в котором его оставили, было огромным и холодным. Похоже на старый заводской док. Тело ломало и перед глазами плыло. Он сегодня не ел, и вчера тоже не особо, течка выматывала, и неизвестно, сколько крови из него вытекло и насколько серьезны раны. Картинка перед глазами всё больше теряла чёткость. Казалось уже, что он держится из последних сил. Или уже не из последних, а предсмертных. Химчан действительно может не прийти. Кто он ему, в конце концов. Для такого как Химчан бросить его умирать – проще простого. Метка, не метка, а своя шкура любому дороже. Но в голове тут же колом вставали воспоминания, как альфа закрывает его собой в квартире. Он обещал Ёнгуку, что тот не пострадает; что это «само собой разумеющееся». Ведь он придёт? Ёнгук снова опустил голову, расслабляя ноющую шею. Из глаз полились предательские слёзы, потому что если Химчан явится за ним, то попадет в ловушку. Поэтому пусть не приходит. Пусть никогда не приходит! *** – Да вашу ж мать! – Химчан швырнул в ближайшего подчиненного заряженным револьвером. Нога разболелась, похоже, швы частично разошлись снова. Альфа сморщился от боли. Это всё было, блять, не вовремя. Тело не должно подводить его сейчас. Сейчас слишком важно всё. – Босс, не бузи! Сейчас не время! – ляпнул Бад, но, увидев глаза Дона, отступил за Чхвэ Сынхёна. – Судя по всему, они попали в хорошо спланированную засаду. Хм, а ведь это отличный план – с помощью компьютерной программы подделать голос их Дона и отдать приказ по телефону. И ведь даже взломали телефонную линию, чтобы выглядело всё так, словно звонит Химчан, – задумчиво заговорил Сынхён. – Это опасные шутки. Мы должны разработать меры защиты для таких случаев. – Блять, не напрягай! – орал Химчан, наворачивая круги и прихрамывая. – Брат, не думал, что у тебя с этим парнем настолько всё серьезно, – покачал головой Сынхён. – Заткнись уже, – устало выдохнул Химчан, принимая из рук подчиненного свое брошенное оружие. – Настолько серьезно, что у тебя отключились мозги. Ты, надеюсь, повесил на омегу чип, отслеживающий его место нахождения? – Химчан вскинул голову. Кажется, его реально переклинило из-за Ёнгука настолько, что он совсем забыл про подаренную парню серьгу, в которой был скрыт датчик. Но сигнал не удалось отследить. Чип был мёртв. Тогда мозг Химчана наконец-то заработал так, как и должен был работать. Все эти лишние страхи и беспокойства затуманили голову альфы, а теперь с его глаз будто бы спала пелена. Он приказал отследить последнее место, в котором зафиксировали сигнал мобильника омеги. Но едва они выехали со стройки, с телефона Ёнгука пришло сообщение с фотографией: «Приезжай и забери свой главный приз». На снимке был привязанный к стулу Ёнгук с опущенной вниз головой. Хотя лица не было видно, эту одежду, это тело он знал слишком хорошо. – Отследите его телефон, – приказал Химчан. Ёнгук услышал гулкие, быстро приближающиеся шаги. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, когда его оставили одного. Сейчас Ёнгук едва мог открыть глаза. Голова подниматься отказывалась, поэтому её поднял кто-то другой. Тело проняло от резкой боли, потому что Химчан сжал ладонями его щёки. Химчан? Ёнгук неверяще вытаращился на альфу, но перед ним действительно стоял Химчан. Из плоти и крови, об этом ему сообщали ноздри, втягивающие запах, и омежья сущность, задрожавшая и потянувшаяся к альфе. Он не знал, то ли сначала разозлиться, что этот идиот притащил зачем-то сюда свою задницу – прямиком в лапы заговорщикам, – или же снова расплакаться, потому что пришли за ним, не предали, не бросили. Если бы альфа оставил его после всего, что обещал, во что заставил поверить, что заставил довериться себе, Ёнгук бы… Скорее всего, Ёнгук бы… Он не мог сформулировать даже в голове, что же это «Он бы…». Вместо этого Ёнгук замычал в кляп, ведь за спиной Химчана стоял тот самый незнакомец, который его похитил. – Думаешь, я не чую тебя? – Химчан резко развернулся, сразу выкидывая вперёд руку с пистолетом. – Инун Ханг. Или правильнее будет называть тебя Инун Пак. Ведь ты единственный оставшийся наследник погибшего клана Пак. Хмм… Я думал, что вырезал всех ублюдков. Химчан весь вытянулся по струнке, не позволяя себе даже моргать. Перед глазами пронеслись события последних часов. «Курьер», который закладывал своего нанимателя так сладко, что блевать от таких соплей хотелось. Из его уст он узнал про Инуна, и что он внебрачный сын младшего омеги главы клана Пак, который вопреки желанию отца, родил от простого альфы и ушёл из клана. Эти события произошли так давно, что Химчан едва ли сам появился на этом свете в то время. Он даже не знал, что этот омега был не в клане. В тот день, когда Химчан пришёл мстить за свою семью, омма Инуна по несчастливому стечению обстоятельств явился к своему отцу. Зачем и почему, никто уже не узнает, потому что тогда умерли все. «Курьеру» же Химчан рубил по пять сантиметров, но его продолжало тошнить от этой продажной мрази. У ронинов нет хозяев, им нечего терять. И этот ублюдок трогал его Ёнгука. Он смел насмехаться над ним – Ким Химчаном. По пять сантиметров за каждое оскорбление, но даже руки «курьеру» не хватило. В памяти продолжали толпиться кадры, как губы ронина выговаривали: «Лучше мы сейчас поиграем с твоим сучком у тебя на глазах, а потом убьём вас обоих». Руки было слишком мало. Химчан замахнулся тесаком и полоснул лезвием по горлу ублюдка. Он сморгнул, прогоняя наваждение. Запах крови на своём теле забивал ему нос, смешиваясь с запахом крови Ёнгука и его течки. Всё-таки как же не вовремя в этот раз Ёнгук с этой своей сущностью. Даже обидно. Но прежде всего, сегодня кое-кто сдохнет за то, что грязными руками осмелился дотрагиваться до его омеги и причинять ему боль. – Значит, ты знаешь, что тебя ждет! Это Вендетта! – закричал Инун. – Да, моя Вендетта, за то, что твой клан посмел поступиться законами альянса и напасть на мою семью. Ты будешь последней точкой в моей мести. – Думаешь, можешь говорить такие надменные речи? – усмехнулся парень. – Это я пришёл убить тебя! – Много болтаешь, – зевнул Химчан. Громыхнул выстрел, и Инун свалился как подкошенный с дырой в черепе. – Что за идиот, – выругался Химчан. – Если пришёл убивать, так убивай, а не языком чеши. Он развернулся к ошарашенному Ёнгуку, который продолжал что-то мычать. Альфа отчего-то мешкал, тяжело осознавая, что его пугает вид омеги. Он боялся этой крови на нём. Кровь текла из-под скотча, которым был заклеен рот омеги, и сползала под вымокшую от неё же толстовку. Как в тумане, Химчан сначала срезал скотч, которым к ножкам стула были привязаны ноги Ёнгука, а потом освободил его руки. И лишь в конце наклонился к лицу, очень медленно отдирая скотч. Чем дальше тянулась за пальцами липкая полоска, тем шире становились глаза Химчана. В них плескался ужас, перемешивающийся с подкатывающимся приступом ярости. Нет, слишком просто он убил Инуна. Поспешил. Его нужно было пытать. Содрать с него кожу и заставить сожрать собственный член. От уголков губ Ёнгука расползались искривленные надрезы сантиметра в три, складывающие на лице омеги дьявольскую усмешку судьбы. Ты же сам хотел, чтобы он тебе улыбался, не правда ли, Химчан?! Последний миллиметр скотча оторвался от кожи Ёнгука, тот попробовал что-то сказать, но у него из-за рта с булькающим звуком потекла собравшаяся внутри кровь. Надрезы словно горели, и Ёнгук весь скривился, хватаясь за рот, впадая в шоковое состояние от невыносимой боли и на миг даже теряя сознание, но тут же возвращаясь в реальность. – Не дергайся, не шевели губами. Сейчас поедем в больницу, – Химчан перехватил его за плечи, не давая завалиться вперед. Но Ёнгук замотал головой, продолжая упрямо мычать и пытаться открыть рот. – Блять, заткнись. Я же сказал… – Он не один! – прохрипел Ёнгук. – Что? – У него есть младший брат. Это ловушка, идиот! – закричал он на альфу из последних сил, вкладывая в крик весь тот ужас от боли, которую он сейчас чувствовал. – Уходи, тупица! – Как мило, спасаешь это ничтожество! – раздался громкий голос сверху. Химчан быстро развернулся назад, заслоняя Ёнгука. На верхнем ярусе стоял Инхо с взведённым пистолетом. Новый звук выстрела, и Химчан почувствовал, как в его грудь на долю секунды что-то вгрызлось, да так сильно, что всё дыхание спёрло. Альфа завалился на спину, по горлу покатилась волна с привкусом железа, перед глазами поползли круги, и тело отчего-то совсем не слушалось. – Сдохни мразь! – засмеялся Инхо. – Иди нахуй! – прохрипел Химчан, приподнимаясь на локтях и посылая ответную пулю. Инхо вскрикнул, хватаясь за простреленную ладонь. Его пистолет проскакал между перекладинами и со звоном грохнулся на пол. – Лови сучка! – раздалось громогласное Бадово наставление. – Живым мне доставить! В док хлынула настоящая лавина из людей клана Ким. Все в чёрном и вооруженные до зубов, они бросились вдогонку улепётывающему бете. – Блять! – Бад упал на колени около Хичана. – Босс, скорая уже рядом. Совсем рядом. Ёнгук зажми ему рану, ну же! – омегу страшно трясло, подбородок щекотало собственной стекающей кровью, он с трудом опустился на пол и навалился на альфу, зажимая ему руками простреленную грудь. Глаза у альфы были мутными, он пугающе хрипел и постоянно пытался сглатывать. Сквозь пальцы Ёнгука хотела пробиться хлещущая из раны кровь. И как он ни старался сильнее прижать рану, она продолжала просачивалаться наружу, растекаясь под ладонями омеги кошмарным тёмным пятном. Его затрясло. – Ты не должен был приходить! – слезы полились сами собой так сильно, что Ёнгук с трудом мог рассмотреть за ними лицо Химчана. – Тупица! Ты же знал, что это засада, зачем ты притащился! Ненавижу! – Ёнгук плакал навзрыд, и боль от собственных ран отзывалась на слова глухо, почти не ощутимо. Альфа под ним дёрнулся, с трудом открывая глаза. – Эй, Ёнгук, ревешь, как омега! – он с трудом усмехнулся посиневшими губами. – Лучше улыбнись, а? Хотя бы разок, улыбнись мне. Ёнгук втянул с шумом воздух носом, ошарашено глядя на Химчана. О чём сейчас говорит этот придурок? – Улыбнусь, если выживешь. – Договорились.