Without

========== 1. Baby Special ========== Ёнгук угрюмо шагал позади Бада. Верзила только что четко сказал, что о результатах анализов он непременно сообщит Химчану. «Не говори ему сейчас», - просил его омега несколько минут назад, но Бад был непреклонен. «Хочешь оставить это в секрете? Нет, я не собираюсь молчать. Потому что ты не посмеешь прервать беременность, если босс будет в курсе о твоём положении!» - стучали в голове бадовские слова. - Ты извини, конечно, пацан, не то чтобы я к тебе хочу относиться так по-свински, но босс мне как младший бестолковый брат. Я знаю, у вас с ним, кхм, не всё гладко, однако в такой ситуации я на его стороне, - Ёнгук молчал и продолжал пыхтеть в спину Баду. – Ну, ты сам подумай. Хрен тебя Химчан отпустит от себя. Ишь как побежал спасать, крушил-ломал всё вокруг, грудью под пули полез! - Так из-за него же это и случилось! – возмутился Бан. - Не перебивай старших, - раздраженно оборвал его Бад. – Какой ты, блять, ершистый, что под кожей зудит. Чего вот ты вечно так, а? Был бы посговорчивей, нихуя бы с тобой по большей части не случилось. Химчан не жадный парень, обеспечит тебя полностью. Ребёнок тем более будет не обделен. Да и добрый он, если не бесить. - При чём тут это?! – снова вклинился Ёнгук. - Блять, не перебивай ты, а то ударю! – Бад раздражался всё больше. Ёнгук инстинктивно вжал голову в плечи. А верзила говорил всё быстрее и запальчивее, словно пытаясь вдолбить в омегу всю важность своего мнения. - Ты башкой подумай, что с тобой сделает босс, если ты чего не того натворишь! – едва ли не орал Бад, остановившись и развернувшись к Ёнгуку. – Он всю семью потерял. Думаешь, от чего он такой дикий? А тут ты ещё… Тьфу, блин, ломаешься. Попробовал бы хоть раз быть с ним понежнее, может, и не пришлось бы по кусочкам себя каждый раз собирать, - Бад сплюнул под ноги и очень недобро глянул на Ёнгука. Бан впервые видел этого альфу в таком состоянии. - Значит так, босс шкуру свою за тебя не пожалел. Дурость какую сделаешь, это будет расценено как предательство. Ты теперь часть клана Ким. Я не знаю, чем там от тебя так пахнет, что Химчану так крышу рвет, но даже это тебя не спасет от расплаты. Усёк? – Ёнгук дернул уголками губ, болезненно морщась от боли медленно заживающих ран. - Всё скажу боссу. Это я тебе обещаю, - в который раз пробурчал Бад, волоча под локоть Бана к машине. Ёнгук больше не произнес ни слова до самого коттеджа. Не от того он просил Бада молчать, что хотел тайком сделать аборт. Нет, такая мысль коснулась отчасти его сознания, но тут же исчезла. Было бы глупо предполагать, что Бад его прикроет в случае такого поступка. Или личный больничный персонал клана Ким рано или поздно не уведомит альфу об этих анализах. Он только лишь хотел время осознать. Это же не просто гром среди ясного неба, это уже какая-то масштабная техногенная катастрофа. Ему сейчас жизненно необходимо перекрутить в себе такую новость. Новость, которая совсем окончательно отрезала все пути к отступлению. Хотя глубоко внутри Бан уже давно всё осознал, переварил и почти смирился с фактом совместного существования с альфой, но ещё слишком отвергал эти очевидные вещи. В его голове рьяно кто-то вопил и посылал Химчана на три буквы, а то и на все три слова. Ну его, - всю эту мафию, бандитов, грязные деньги, психопатов с ножами и бесконечную ежедневную боль, если не от Химчана, то от кого-нибудь другого. «Я хочу свою жизнь обратно», - стучало под черепом каждую ночь, и Ёнгук готов был выть от тоски, как волк на луну. Но Ким Химчан упорно отбирал эту обычную скучную жизнь Бан Ёнгука, подминая, засасывая, втягивая в себя. Ёнгук не раз наблюдал, как его знакомые омеги разрывали отношения; и как многие альфы относились к своим партнёрам; как страдали дети и рушились браки от непостоянства родителей. Но Химчан был иным. Сознание всё чаще вычеркивало из Ёнгука мысли о деспотизме альфы, акцентируясь на том, что как альфа он удивительно верный. После той странной татуировки Ёнгук стал чувствовать Кима очень чутко, и ни разу не уловил никакого намёка на «сбегал на сторону». Ким словно зацепился за него одного и ни как не хотел отставать. Совершая свои безумные чудовищные поступки, Химчан не переставал изумлять точными нужными действиями. Он позаботился о семье Ёнгука, решил ситуацию с университетом, взял на себя все проблемы, какие могли бы возникнуть. Последние несколько месяцев Ёнгук совершенно забыл о необходимости работать как проклятый, и ему больше не нужно было выживать на студенческие заработки, умудряясь помогать ещё и родным. Но самое главное… Химчан. За ним. Пришел. В самую из очевиднейших ловушек. У Ёнгука от такого случилась чудовищного масштаба дезориентация. Бан упал на кровать, совершенно вымотанный. Что бы сейчас не боролось внутри омеги, но мысль о том, что он таки залетел, не давала ему покоя. Ребенок босса мафии. Что может хорошего ждать этого ещё не родившегося малыша? Его сына, если всё называть своими именами. Ещё точнее – их сына. Кризисно раненного Химчана увезли той страшной ночью в реанимацию. Ёнгук тоже попал в больницу со множеством повреждений. В следующий раз, когда ему удалось увидеть Кима, минуло полмесяца. Всё это время за жизнь Химчана воевал целый отряд лучших врачей. Ёнгук плохо спал не то от боли от своих ран, не то от кошмаров, которые снились ему с завидной регулярностью, не то от нескончаемо растущей дыры где-то внутри себя. Хороших новостей не поступало, никто не ручался за благополучный исход. Никто не обещал, что Ким выживет. Время шло тяжелой поступью, вытягиваясь жевательной резинкой. Бад пока поселился в коттедже и контролировал все дела, таскал омегу на перекусы на кухне. Даже тот странный отшельник-татуировщик приезжал один раз. Он и Бад долгое время что-то обсуждали, а к вечеру старик уехал. Но на самом деле казалось, что ничего не происходило, совсем, в целом мире. И, похоже, что даже день то был один единственный. Альфа был белее мела, едва открывал глаза и так и не сказал Бану ни слова в первый визит, быстро вновь заснув под действием лекарств. Только через несколько дней Ёнгука привезли к нему снова повидаться. И опять ненадолго. Химчан был совсем не страшным в этой дорогой палате. Но от него всё равно было чертовски больно. И по вечерам Ёнгуку казалось, что его рот невыносимо тянет от нестерпимой боли. Он пил и пил таблетки обезболивающего, иногда приходя в себя в непонятных местах, не помня, что произошло, как он попал на кухню, ванную, библиотеку. Заметив это, Бад отобрал у него все лекарства и строго выдавал указанную дозировку. Бан сам не понимал, как он умудрялся заглатывать лекарства. Но фантомная ли, настоящая ли боль не уходила. У Ёнгука стала кружиться голова, от проблем со сном подташнивало, и прицепилась постоянная не уходящая сонливость. Когда его рвало половину дня, Бад за дверью отборными матами проклинал омегу за закачку организма пилюльками, больше не на что было списать. «Желудок сорвал!» - орал верзила, усаживая бледно-зеленого парня в машину. Ёнгук потер глаза. Как-то глупо, что ему в голову не пришло, что это из-за того, что внутри у него зарождалась новая жизнь. Как-то глупо, что он никогда не мог себе даже представить такой поворот своей жизни. И после появления Химчана в своей реальности, Ёнгук не думал о возможности залететь. Слезы неожиданно подкатили к глазам и поползли по щекам от такого непроходимого идиотизма. Чему он вообще удивляется, когда за всё это время Химчан ни разу не предохранялся, а Бану и в голову не пришло начать пить что-то противозачаточное. Видимо, самые первые слова Кима не пить никакие блокирующие омежью сущность таблетки настолько влезли под корку, что Ёнгук растерял остатки разума. И теперь… Ребенок там внутри. А будущее у него одно – стать частью мафии. И Ёнгук никак не мог рассосать в себе сгусток неясности, что беспокоит его больше, - будущее ребенка, или что Бану предстоит стать родителем вот так вот вдруг, или что ему, кажется, и это ещё более нелепо, суждено образовать с Ким Химчаном семью. Семья – это нечто особенное. Больше всего на свете Ёнгуку рвало сердце из-за смерти родителей. Иногда тоска по ним накатывала такой волной, что, казалось, он умрет от боли. Быть обогретым любовью всю жизнь и потерять её в один миг – так страшно, так больно. Он с ужасом понимал, что не может даже представить, насколько, вероятно, сильна боль Химчана, его родителей убили у него на глазах. Но даже это не могло оправдать Химчана в глазах Ёнгука. И сейчас его коротило от мысли, что безымянный ребенок вырастет в кого-то такого же. Срывающегося, деспотичного, нетерпящего и залезающего причиняемой болью под кожу, ломающего душу. Но в альфе удивительным образом так ярко сосуществовали с внутренним монстром и безрассудное чувство защищать, оберегать, заботиться обо всём, выстраивая уютный собственный мир для существования. Сам того не заметив, Ёнгук неожиданно беспроблемно уснул, сжимая выписку врача о результатах анализа, чтобы утром проснуться укрытым одеяло и поспешить в ванную прощаться с легким вчерашним ужином. К обеду приехал суетящийся Бад со списком рекомендаций и методики заботы о беременных идиотах. В холодильнике мгновенно произошла революция, аптечка пополнилась различными витаминами, а верзила обзавелся фартуком и ножом. Ёнгук, зашедший случайно на кухню, испугался и хотел убежать, но его поймали и посадили за стол. Бад профессионально замолотил ножом по беззащитным овощам, скидывая их в сковородку. На кухне потеплело от работающей плиты и вкусного пара, рвущегося из-под крышки, монотонные негромкие постукивания посуды действовали усыпляюще, и Ёнгук заклевал носом. - Договорился с доктором, будет приезжать и проверять тебя. Сам ты будешь сидеть дома - спать, отдыхать, жрать. Красота! – он причмокнул губами от удовольствия. Ёнгук встрепенулся от неожиданно прозвучавшего голоса и угрюмо глянул на него. – А то упустили мы Инхо, да и первые недели самые нестабильные при беременности. Вдруг осложнения, выкидыш ещё. Ну нахер, не пущу никуда. - Эй, - Ёнгук был возмущен до глубины души. – Ты сказал Химчану? Только ему могла в голову прийти такая бредовая идея! - По-моему, тебя тогда в плену головой сильно били, а то соображаешь плохо. Тебе мало разрезанного рта? – омега дернулся и едва ощутимо потрогал срастающиеся раны. – Ты ещё и таблетками себя травил, с крыши падал, ребра ломал, ну?! В любой момент может пойти какое-то отклонение и всё, - Бад строго вещал, накладывая еду в тарелки, чашки и разливая чай по кружкам. - Хорошо, я понял, - пробормотал Ёнгук, уже и сам сомневаясь в своей голове. С ней точно было не всё в порядке ещё с тех пор, как Бана вдруг понесло ввязываться в ограбление. Наверное, тогда он очень устал от нужды, больничных счетов, или надеялся сдохнуть от пули. - А Химчану я ничего не сказал. Так что ты не чуди мне тут. Не советую меня расстраивать, - просипел альфа, хрустя поджаренными овощами. – Навестил я босса сегодня. Херово дела, скажу я. Сообщи я ему о ребенке и тебе, переволновался бы он точно, а вот этого не надо. И притащился бы сам сюда, приполз бы. Нет уж, как-нибудь потом обрадую. Он, конечно, побузил, что, мол, без тебя приехал, но я ему лапши на уши навешал. Пусть лечится. Ёнгук рядом тоже хрустел, опустив глаза в тарелку. Восстановление Химчана шло мизерными полушагами. Сказались и предыдущие ранения, общая высокая кровопотеря, и, как итог, полное истощение организма. Пуля прошла в каких-то миллиметрах от сердца, и это расценивалось врачами как настоящее чудо. От чего-то Бан все больше ощущал на себе груз вины за случившееся. Чем дольше тянулось лечение Кима, тем тяжелее становился это чувство. Не смотря на то, что это, конечно же, было совершеннейшей глупостью. И снова дни тянулись жвачкой, прилипшей на подошву дорогущих новеньких кроссовок. Это всегда обидно, - все эти грязные жвачки на подошве. Иногда накатывала бессонница, и Ёнгук изжёвывал подушку, от чего-то всё чаще хлюпая носом и вытирая слёзы одеялом. От каких-то неясных, несформированных страхов, от запертости в доме, от отсутствия Химчана с цветом лица далекого от трупа. Навязчивая мысль стала регулярно долбиться в голову, - а вдруг Ким не вытянет, а вдруг не поправится. Сначала Ёнгук пугался, что это грозит ему прямой ликвидацией от какого-нибудь залетного клана, желающего подмять территорию клана Ким. Ни ему, ни ребенку жизнь не сохранят. А ребенка он точно оставит, Ёнгук уже всё для себя решил, и сам останется с Химчаном насовсем, чтобы максимально смягчить воспитание малыша. Позже он с холодным опустошением и мурашками по телу стал осознавать, что и ему без живого целого Кима, отвратительного тираничного Кима, как-то совсем плохо, как-то совсем пусто. Бад собирался по утрам в больницу, а Бан неосознанно мялся вокруг да около, но верзила ни разу не предложил взять того с собой. И омега каждый раз разочаровано отплывал на кухню, залезал в холодильник и съедал что-нибудь странное. - Всё, сказал, - грустно с порога заявил Бад, Ёнгук не сразу понял, к чему это тот. – Босс всё спрашивал и спрашивал, почему это я тебя с собой не беру. И не случилось ли чего. А сегодня бешеный такой был и стал орать, что если тебя убили, а я молчу, то он мне яйца оторвет. Пришлось сказать, - Бад вздохнул и отнял большую ладонь от левого глаза, как оказалось, заплывшего после кое-чьего недвусмысленного кулака. – Так ещё и драться полез. Хотя тоже не плохо, раз дерется, значит, поправится, я ведь прав? – Ёнгук машинально кивнул. – Скоро босс приедет, вот как надает пинков врачам, которые не хотят его выписывать, так и заявится. Ну, я тебя предупредил, пойду, спрячусь где-нибудь. Бад испарился также неожиданно, как и появился. Ёнгук оторопело пошоркал глазами по пустому дверному проему. Вскочил с кресла, разжал пальцы и уронил ноутбук на мягкий ковер. Опомнился и поднял компьютер, потом понял, что сейчас это не важно, опять уронил. В голове закрутились вариации появления Химчана и его реакции. Слова, которые, наверное, следует произнести, разом хлынули в голову и переполнили её, разъедая мозг. Ёнгук не сразу заметил, что ходит быстрыми мелким шагами вокруг читальной зоны, состоящей из двух кресел, дивана и небольшого столика. Снаружи послышался звук торможения автомобиля. Омега вылетел из библиотеки, забежал в спальню и зачем-то схватил бумажку, подтверждающую, что Бан Ёнгук беременен по всем фронтам. Он столкнулся с альфой на середине лестницы, когда сам поспешно спускался, а тот торопливо поднимался. Химчан уже мог без усилий передвигаться, и цвет лица уже не делал его похожим на труп. Альфа замер, глядя на Ёнгука снизу вверх, и молчал. Только глаза у него блестели очень странно. Бан сразу совсем стушевался, теряя по буквам слова и даже пунктуацию в мыслях. Руки сами поднялись и, мелко подрагивая, протянули Киму помятую бумажку, которая сейчас, несомненно, была наиценнейшей вещью во всем мире. Альфа опустил глаза, пробегая по ней пульсирующим взглядом. - Ну и на кой она мне? – хрипло проговорил он. Первые слова за почти месяц, как они не виделись, и какие-то неоправданно обидные. Ёнгук окончательно потерялся. Бад так пилил омегу за ребенка, так натирал ему глаза своим контролем, так бил по ушам увещеваниями, что Ёнгуку и в голову не пришло самое страшное, - а вдруг Химчану нет дела до этого ребенка. Альфа выдернул его из мыслей, сжав теплой сухой рукой ладонь омеги и утягивая за собой вниз. Ёнгуку совсем не хотелось никуда идти, его замкнуло, ведь он не успел заземлиться от самой простой вариации развития этой ситуации. Зачем-то Ким притащил его на кухню и бросил на входе. - Я просто есть хочу, - он удивленно посмотрел на застывшего Ёнгука. Тот отчего-то разморозился и совсем уж не понятно зачем полез в холодильник, чтобы что-то приготовить. А хорошо бы не за еду хвататься, а по яйцам пнуть, но сработало пресловутое «на автомате» с тех времен, когда в новенькой квартире Бан иногда тяпляпил простенькие завтраки и обеды. - Сядь, балбес, - вдруг устало улыбнулся Ким, совсем мягко, совсем по-человечески, и отлепил Ёнгука от дверцы холодильника. – Я сам справлюсь. Ёнгука опять толкнуло разрядом тока. Он вскарабкался на стул и тихонько выворачивал себя в собственной голове. Химчан покидал какие-то продукты на тарелку и, что совсем было из разряда фантастики, залил кипятком лапшу в пластиковой упаковке. Откуда подобное барахло вообще взялось в этом доме? Ёнгуку на глаза уж точно не попадалось. - Вообще-то я злюсь, - хлюпнув засасываемой лапшой, вдруг сказал Химчан. Омега вскинул голову и обиженно засопел. Нифига себе заявки! Химчан встретился с ним взглядом и так и замер со свисающей с пухлых губ лапшой, совсем не ловя связь, отчего вдруг Ёнгук пепелит его глазами. - Эй, чего не так? – бухтит он, наконец, проглатывая свою лапшу. - Если тебе не нужен ребенок, просто скажи это, - раздражается в ответ Бан. - Не понял, - Ким весь натягивается струной. - Ты же сам отмахнулся от врачебного заключения, - Ёнгук уже весь бесится внутри. - А нахера мне эта макулатура? – Химчан не меньше подбешивается от того, что омега бесится на пустом месте. - Значит, тебе плевать? Или не хочешь детей? Предохраняться надо было! – сопит Бан. - Блять, реально? – Ким понимает, что не понимает. Трет переносицу, стучит костяшками по столешнице, чешет подбородок. - Погоди, - наконец, доходит до него. – Мне плевать на бумажку. Зачем она мне? Мне важен только этот реальный факт, а письменное подтверждение никуда не уперлось. Я злюсь, что два идиота ничего мне не сказали! Вы реально охуели, - выдыхает он и снова тянет в рот еду. – Нашел, блять, на что обижаться. - Извини, - тихо говорит Бан, ему становится стыдно, как только он переваривает слова Химчана. – Бад сказал, что ты в очень плохом состоянии, что лучше не волновать лишний раз. - Ну, охуеть теперь, - громко воскликнул Химчан, разбрызгивая вокруг себя лапшичный бульон, чересчур рьяно затянув в себя очередную порцию. – Бад и порез на пальце принимает за смертельное ранение, нашел кому верить. Я вообще, блять, думал, что тебя тут убили. Нет, ты реально ополоумел. Не пишешь, не звонишь, не приезжаешь, - альфа вскочил со стула, едва не опрокидывая стол, но одергивая себя и опускаясь обратно, укоризненно сверля Ёнгука глазами. - Я не хотел. Просто так вышло. Я запутался совсем, - тихо бормотал Бан, не поднимая глаз. – Вообще-то, ты почти умер. Как я мог не поверить, а? Думаешь, я тут от радости танцевал? – он поднял покрасневшие глаза на Кима. Отчего-то повышение тона в голосе резало по ушам и царапало по душе, не хотелось, чтобы его упрекали, чтобы кричали на него. Он уже устал от всего этого. - Нет, не думаю. Сомневаюсь, что ты хорошо танцуешь, - раздраженно проговорил Химчан, мысленно он расчленял слишком заботливого Бада разными страшными способами. - Блять, хватит мне напоминать, как тебе вдруг не повезло с таким убогим омегой вроде меня! – «чайник на плите» Ёнгука подскакивал и кипел, брякая металлической крышкой. Ему надоело пререкаться постоянно с альфой. Слышать от него только приказы, упреки, крики. И эти противные намеки на то, что он не лучший представитель своего класса. - Ёнгук, прекрати, а, - замер Химчан. – Что не так? Или это ты не хочешь ребенка? Моего ребёнка? – Бан поджал губы, втягивая носом воздух. – Не вздумай прерывать беременность, я тебе этого не позволю! - Ты только и делаешь, что «не позволяешь». И с сыном также будешь обращаться, как со мной? Будто бы я не живой, и поэтому можно и бить, и кричать, и постоянно напоминать мне, насколько я внешне не удался, и омега из меня никакущий. И танцую я отвратительно, ты совершенно прав, точно также, как и одеваюсь! – в носу защекотало, не предвещая ничего хорошего. Ким открыл рот и сразу закрыл, так ничего и не сказав. Он опять потер переносицу, поершил волосы, потер щеки, снова взглянул на Ёнгука с покрасневшими глазами, вскочившего со своего места. - Вообще-то, ты хорошо выглядишь. И особенно в своих безразмерных толстовках, - заговорил он совершено спокойно и на удивление мягко, как никогда до этого с ним не говорил, хотя в голосе по-прежнему чувствовалась власть. – Мне не нравится, когда ты со мной споришь в тех вещах, в которых спорить совершенно не нужно. Мне не нравится, что ты сам считаешь меня дерьмом. Да, я из мафии, так уж вышло, но это не значит, что я хуже тебя. Я не намерен тебя отпускать от себя, поэтому пора уже понять это. Хотя могу повторять тебе это каждый день, для закрепления. В последнее время тебе сильно досталось, и я могу понять, что это не приносит тебе хорошего настроения. Скорее всего, ты привык к любящей обстановке, и без неё паршиво, я согласен. Только я тоже люблю, как умею, но всё же. Просто не отталкивай меня так сильно, иначе я теряю рассудок. В любом случае, я не оттолкнусь, как ни старайся. Что моё, то моё. И об этом я тоже буду напоминать каждый день. Ёнгук недоверчиво косил глаза, приоткрыв рот. Какой-то альфа не такой. Может пуля извернулась и попала в мозг? Слова замирали на кончике языка и убегали обратно в глотку. - Это как-то странно, - крутя в руках палочки, снова подал голос Ким. – Я не задумывался о том, что могу стать отцом, - он вдруг рассмеялся, и сервер Ёнгука совсем перестал коннектиться. Не под кайфом вроде, и не пьяный. – Такая неформатная для нас двоих ситуация, не правда ли? – хохотал Химчан. – Кажется, вселенная сошла с ума. - Всё в порядке? - на кухню осторожно заглянул Бад. - Хён, вы кого привезли? Это точно не Химчан, - промямлил Ёнгук. – Или это обновленная версия? - Не смешно, - перестал ржать альфа. – Просто прими мои слова как должное, хватить воевать со мной. Смирись, а! - У меня тоже есть мнение, - не уступал Ёнгук. – Не смирюсь, и ребенка не дам такой херне учить, - омега развернулся и быстро выскочил из кухонного помещения. - Эй, а ну вернись! Я сам разберусь, чему его учить! Я не разрешал уходить! – Ким подскочил следом. - Ну, вот, снова всё мне разруливать, - вздохнул Бад, стоя в пустой комнате. – Скоро ещё один спиногрыз на шею сядет. Химчан едва не впечатался носом в захлопнувшуюся дверь ванной. Оставалось только поскрипеть зубами и вернуться доедать. Ёнгук долго успокаивал себя, стоя под душем и прокручивая слова альфы. Чего ждать от Химчана на новом этапе отношений, он совсем не знал, не понимал его и не мог предугадать смены настроений. Оттого и злился, ершился, кололся, защищаясь. Или не от того? Может, это он сам никак не даст Химчану какого-то тепла? Альфа не прав только в одном, - не таким уж дерьмом теперь Ёнгук его видит. В спальне Кима не было. Бан забрался на кровать, подтянув пижамные штаны повыше к коленям, - ткань плохо тянулась, затрудняя сгибать ноги, а так было в самый раз. Вода с волос под толстым полотенцем капала на шею и футболку, но он был слишком погружен в свои мысли. Машинально Ёнгук взял в руки смартфон и проверил сообщения. Вондук в очередной раз прислал кучу матерно-печальных писем. Двое его друзей бесследно пропали, но Ёнгук всё не решался сообщить ему хоть что-то. Никак не мог подобрать слов, чтобы объяснить. Медленно в сознание Ёнгука проползало понимание, что, кажется, полчаса назад на кухне сам Ким Химчан признавался ему в любви. И от этого тело самопроизвольно обогревалось. - Не бесись только, - выдохнул ему в шею Ким, неожиданно наваливаясь сзади и прижимая его к себе. – Мы же взрослые люди, давай всё решим спокойно, - Химчан отпустил Бана и переполз так, чтобы сесть напротив него. – Ты просто подчиняешься мне во всём, и тогда у нас будет мир и покой, это же так просто. В конце концов, я альфа, а ты мой омега, - Ёнгук где-то ещё в середине тирады успел потерять челюсть. Ким не смутился, и пальчиком вернул её на место. Бан хотел двинуть ему между глаз, но альфа вдруг снова умудрился его огорошить. – Я сделаю всё, чтобы нашему сыну никогда не пришлось пережить потерю родителей. Мафия, это не всегда смерть. Вообще-то, мы спонсируем многие благотворительные проекты, без отмывания на них денег. Я знаю, что я обещал, что с тобой ничего не случится, но не сдержал обещание, - Химчан аккуратно взял лицо омеги в свои ладони и провел большими пальцами по «улыбающимся» разрезам. – Я всё исправлю. И такого точно никогда больше не повторится. У нас всё будет хорошо, ты не должен меня так сильно ненавидеть. Вода продолжала стекать с волос, капая на руки Кима, пока Ёнгук никак не мог соединить воедино всё услышанное за вечер. - Я очень счастлив, что стану отцом. Я никогда не понимал, что такое счастье существует. Следующим уровнем, наверное, станет момент, когда Ким Ёнгук перестанет меня ненавидеть и признается мне в своей безумной любви! - Я тебе прямо сейчас признаюсь: я тебя не ненавижу, просто ты меня безумно бесишь! – не удалось смолчать, и Ёнгук уже кусал губы, костеря себя. Химчан ни капельки не опечалился, хмыкнув под нос, а затем резко притянул лицо омеги ближе к себе и впечатался в него губами. Правда, это оказался очень аккуратный поцелуй, потому что «улыбашки» никак не затягивались, болели и причиняли дискомфорт. - Ничего, я своего дождусь. Тебе некуда бежать, - альфа повалил Ёнгука на постель, впихивая того под одеяло. – А теперь спать. Я устал. - Эй, - для вида возмутился Ёнгук, позволяя и подтянуть себя к груди, и обнять, и подышать в шею, и даже погладить по животу. Спать хотелось просто смертельно. - Эй, - вдруг снова воскликнул омега. – Какой я тебе Ким Ёнгук?! - Какой-какой? – сонно пробормотал Химчан. – Мой собственный. Чего не ясно-то? Альфа мгновенно заснул, едва договорив. У него это вообще здорово получалось – засыпать быстро. Зато от Ёнгука сон отвалился в ужасе. Кажется, сам Ким Химчан сегодня не только признался ему в любви, но и сделал предложение. - Вот ведь угораздило, - присвистнул Ёнгук. *** Бан проснулся от какого-то верещания внизу. На часах было около одиннадцати утра. Ким на своей половине отсутствовал. Ёнгук подорвался с кровати и сбежал по лестнице вниз в одних пижамных штанах, футболке и с высохшими черти как волосами. В гостиной с Бада свисал пищащий Вондук. - Ну, босс, что я мог сделать, он прилип, как репей. Лег на капот и не давал уехать. Там такая толпень собралась поглазеть у ворот университета, что проще было пустить его в машину, - виновато мямлил Бад. Ким в домашней одежде и в халате из темной ткани стоял рядом, никак не помогая помощнику справиться с омегой. - Что случилось? – выдохнул взволнованный Ёнгук. – Вондук, чего орешь? - Ёнгук, - парень мгновенно оставил альфу в покое, бросаясь с соплями и слезами на Бана. – Где ты был? Ты живой? Почему не отвечал мне, сука?! Ненавижу, ублюдок! - Как видишь, не умер, - Ёнгук погладил друга по спине, Химчан картинно закатил глаза и получил толчок локтем от Бада. - Хён, у нас Инхо пропал. Совсем-совсем пропал! - Я знаю, - виновато сказал Бан. Вондук сразу разжал объятья и перестал рыдать, серьезно глядя на Ёнгука. А потом заметил, что лицо друга чудовищно изуродовано. - Блять, что это? – он ошарашено обернулся на стоящих позади альф. – Это ты с ним сделал? – заорал он на Кима. Химчан удивленно поднял брови. – Раз бандит, то всё можно, да?! – и белая статуэтка с полки пролетела над головой альфы. - Вондук! – прикрикнул на него Бан. – Уймись! Это сделал Инхо, - рука со второй статуэткой обмякла. - Чего? - Это Инхо. Он мстил Химчану за… - Ёнгук замялся. – Чёрт, там всё сложно, он тоже из мафиозного клана. Я не могу объяснить, - сдался Бан. - Зато я могу, - усмехнулся Ким. – Позавтракаем? Вондук ошарашено пялился то на Бана, то на альф. В конце концов, он кивнул, позволяя увести себя на кухню. - Это так романтично! В тебя влюбляется самый подлый негодяй города, - мечтательно протянул омега, рядом сидящий с Ёнгуком Химчан поперхнулся кофе и закашлялся, - его тайный враг тебя похищает и уродует, но твой альфа успевает в последнюю минуту и закрывает тебя своей грудью! - Кажется, это я тебя сейчас изуродую, - прошипел Ёнгук. - Фу, не нуди! – беззаботно отмахнулся Вондук. – Не обращайте на него внимания, он всегда такой вечно недовольный. Так бы и треснул. - Я сам тебя тресну, - чуть громче зашипел Бан. - Теперь, по закону жанра, должно выясниться, что наш слабенький, всеми похищаемый Ёнгук ждет ребенка, ну а потом свадьба! – Ёнгук вспыхнул и сразу опустил глаза в кружку со свежим кофе. Ким прокряхтел что-то невнятное. Но эти, едва незаметные действия, не ускользнули от всевидящего омеги. – Да ладно! Чё, правда? Правда? – перешел он на ультразвук. – Йя, Бан Ёнгук! - Заткнись! Не произноси этого! Честное слово, убью к чертям! – заорал Ёнгук, вскакивая и пытаясь ухватить ржущего в голос Вондука за шкирку. - Омо, айгу! Только не ты! Эта какая-то нелепая шутка судьбы! – уже ревел от смеха тот, уворачиваясь и отбегая от друга. Они покружили три раза вокруг спокойно допивающих свою порцию кофеина альф, но Ёнгуку так и не удалось дать пинка Вондуку. Пробегая в очередной раз мимо Кима, Бан почувствовал, как его перехватили за талию. Химчан поймал его на бегу и с совершенно невозмутимым видом усадил себе на колени. - Вообще-то, кое-кому не стоит так безрассудно носиться и напрягаться теперь, - спокойно проговорил альфа. Ёнгук мгновенно смутился. - Айгу, это так мило, что просто вообще-вообще. Я тоже так хочу! – растаял Вондук. - Эй, пацан, сядь ты уже на место, не мельтеши! – прикрикнул на него Бад. – Какой ты шумный! - Ой, а можно на коленки? – заулыбался омега. - Нет, на стул сядь, а! – рявкнул Бад. - Ого! – воскликнул ничуть не расстроившийся Вондук. Ёнгук под шумок переполз с колен Кима на свой стул и теперь крутил пальцем у виска. *** Даже Химчан сдался, разрешив Вондуку остаться на ночь в гостях. Весь день парень бродил по дому и доставал охранников снаружи. Ким неожиданно сообщил, что совсем здоров и ему пора на работу. - Убивать? – счастливо спросил Вондук Кима, когда он с Бадом спешили выбраться из дома. - Ага, - серьезно ответил тот, позорно сбегая. - Слушай, а мафия какая-то чересчур милашная у нас, - выдохнул омега, прыгая вечером на кровать рядом с Ёнгуком. - Угу, я заметил, - буркнул Бан. - Нет, правда, парни то снаружи какие, а! – Вондук сложил губы бантиком и причмокнул. – Но Бад мне больше всех нравится! - Хён старше тебя лет на десять, наверное, - задумчиво сказал Ёнгук. - Люблю постарше, - подмигнул ему друг. И они неожиданно расхохотались. Ёнгук облегченно откинулся на подушку. Давно он вот так не сидел с другом дома, в пижаме, не думая ни о каких проблемах, не прикрывая за спиной кучу неприятных секретов и выдавливая вымученную улыбку. Вондук прилёг рядом, вдруг утыкаясь щекой Бану в грудь и положив руку на плоский живот. - Хён, твои порезы сильно болят? – спросил он тихо. - Уже поменьше. - Не могу поверить, что наш Инхо такое сделал! Ну и пусть они не ладят с твоим Химчаном. Это не повод причинять боль тебе. Мы ведь все друзья. - Угу, - зевнул Ёнгук. – Я думаю, он просто ослеплен ненавистью. - Блять, ты такой вечно понимающий, что хочется тебя укусить, - проворчал омега. – Нет чтобы покричать, поплакать. - Покричал, поплакал уже, - усмехнулся Бан. - Хорошо, что Химчан успел, да? - Угу, хорошо. Ёнгук осторожно улыбнулся, но Вондук этого, конечно, не видел. Он нежно поглаживал живот друга через футболку и напевал себе под нос. Кажется, это была старая детская колыбельная.