Слезы дьявола

"He said I am the Devil Boy Come with me and we'll make many storms He offered me the universe but inside my heart there's a picture of a girl..." (Angus and Julia Stone - The Devil's Tears)

Возвращаясь от Хлои в общежитие, Макс шла медленно, с опущенной вниз головой. Она была подавлена. Даже больше, чем подавлена — сломлена и опустошена. Ее дар сыграл с ней злую шутку, поставил все с ног на голову, и что делать теперь — совершенно непонятно. «Оставалось всего два дня», стучало у Макс в висках. «Два дня…» Перед ее глазами все еще стояло счастливое лицо Хлои. Когда она была так счастлива в последний раз? В день смерти Уильяма. Но сейчас, благодаря Макс, Уильям жив и здоров, а вот Хлоя… Эффект бабочки. Самое незначительное действие приводит к серьезным последствиям. Мертвые птицы трансформировались в мертвых китов. Неужели миру пришел конец? .. Вот, наконец, и автобусная остановка. Макс села на скамейку и по привычке сунула руку в карман, чтобы достать плеер, однако в кармане его не оказалось. Неужели в этой реальности она не слушает музыку? Плеер все-таки отыскался; он лежал в сумке. Сунув в уши наушники и нажав на play, Макс вздохнула и принялась ждать. Вскоре вдалеке показалось что-то желтое; без сомнения, это автобус Блэквелла. Макс крепче сжала ручку своей сумки и уже приготовилась соскочить со скамейки на землю, но внезапно она кое-что вспомнила. Теперь водитель автобуса — Дэвид Мэдсен. Бывший начальник охраны академии. Бывший солдат. Интересно, в этом мире он тоже имеет отношение к войне? Как теперь к нему относиться? Что говорить? Да и нужно ли вообще с ним разговаривать? Макс нахмурилась и сжала губы. Мэдсен до сих пор оставался для нее загадкой. Зачем он доставал Кейт — хотел докопаться до правды или хладнокровно доводил до самоубийства? Зачем он расставлял камеры в доме Джойс — хотел спасти семью или, как безумец, следил за ними? Зачем он говорил с Нейтаном — хотел узнать правду или пытался замести следы? Вопросов много, а отвечать на них теперь некому. Автобус подъехал к остановке и услужливо распахнул дверь перед Макс. Она нерешительно поставила ногу на ступеньку и взглянула на водителя. Конечно, это был он. Дэвид смотрел на нее слегка удивленно; на миг Макс почудилось, что на его лице промелькнула тень недовольства. Она спешно отвела глаза в сторону, вошла в автобус и села возле окна. Слушая очередную песню своих любимых Стоунов, Макс смотрела, как на Аркадия Бэй потихоньку опускается вечер. Люди заканчивали работу и спешили разойтись по домам, чтобы собраться всей семьей за одним столом и насладиться теплым ужином. Молодежь, наоборот, только начала стекаться на улицу; одни собирались на свидание, другие — на вечеринку. Макс искоса поглядела на Дэвида. Он невозмутимо смотрел прямо перед собой и крепко сжимал руль. «А куда ему-то идти? Где он теперь живет? Наверное, в какой-нибудь загаженной квартирке, совсем один… Или, может, с родителями?» Макс отвернулась и тут заметила, что автобусе не осталось никого, кроме нее и Мэдсена. Остальные немногочисленные пассажиры, видимо, сошли на предыдущей остановке. Судя по всему, до Блэквелла оставалось доехать совсем чуть-чуть. Молчание, это давящее молчание… Наверное, она умрет, если не скажет ему хоть одно слово… — Приехали, барышня. Вылезай. Макс чуть не подпрыгнула от неожиданности. — Уже Блэквелл? .. Дэвид кивнул и нетерпеливо забарабанил пальцами по рулю. Макс встала и медленно направилась к выходу из автобуса. Уже стоя на последней ступеньке, она все-таки не выдержала и резко оглянулась: — Мистер Мэдсен! .. Бывший охранник удивленно посмотрел на нее. — Чего тебе? И внезапно в его усталых глазах Макс увидела все: потухшее солнце, холодный осенний дождь, разбитые мечты и надежды… — А вы были на войне? — вырвалось у нее. Вопроса лучше она не придумала. Дэвид удивился еще больше, но кивнул: — Да, был. А зачем ты спрашиваешь? — Просто… — А раз просто, то давай-ка, иди уже и не задерживай меня. — Вы что, сильно торопитесь? — А тебе что, поговорить не с кем? — нахмурил брови Дэвид. — Черт возьми, что за молодежь пошла! Никакого уважения к старшим! «Характер-то у него прежний остался», с досадой подумала Макс. Дэвид слегка прищурился. — А, да ведь я знаю, кто ты такая! Ты все время якшаешься с этими наркоманами из «Циклона!» Считаешь себя «элитой» из-за того, что входишь в круг общения этих молокососов — Чейз и Прескотта! Будь у меня полномочия, я бы вас всех прижал к стенке, знали бы у меня, как распространять травку в Аркадия Бэй! — Мистер Мэдсен, — вспыхнула Макс, — во-первых, я не курю травку и не распространяю ее… — Скажи это кому другому! — …а во-вторых, я не член «Циклона» и не дружу ни с Викторией, ни с Нейтаном. Мне это неинтересно. — Может, в другой жизни и не дружишь, — хмыкнул Дэвид, — а в этой очень даже. «Он даже не представляет себе, насколько он сейчас прав». — Ладно, — устало махнула рукой Макс, — думайте что хотите. Мне жаль, что я отняла у вас время. Всего доброго. Она повернулась к Дэвиду спиной и быстрым шагом направилась к ступенькам, ведущим к академии. Вдруг в ее мозгу сверкнуло — время! .. «Нет-нет, я и думать больше об этом не хочу! Нельзя!» «А что, если попробовать? Отмотаю чуть-чуть, чтобы наша беседа получилась более продуктивной…» «Ты что, стала относиться к своему дару так легкомысленно?» «Давай же, Макс, хуже уже не будет…» «Действительно». Макс остановилась рядом с фонтаном и решительно топнула ногой. Нет, как бы ни одолевало искушение, она не станет отматывать время. Пора, наконец, стать благоразумней. Может быть, ее дар — и не дар вовсе, а проклятие? Только за какие заслуги? Ведь не за то, что она 5 лет не писала и не звонила Хлое! Конечно, лучшие подруги так не поступают. Можно оправдываться сколько угодно и говорить эту дурацкую фразу «мне было некогда» — ты сам прекрасно понимаешь, что все это вранье. У тебя было достаточно времени, но ты расходовал его на какие-то глупые вещи вместо того, чтобы сказать важные слова человеку, которого так любил. И это время, увы! — не вернуть даже с помощью перемотки… Вдруг где-то раздался оглушительный визг тормозов, а за ним — удар и звон бьющегося стекла. Макс вскочила и стала бешено озираться по сторонам. Ее сердце заколотилось так быстро, что чуть не пробило грудную клетку. Послышались чьи-то испуганные крики. Макс обуяло нехорошее предчувствие. Она медленно двинулась в ту сторону, откуда доносился шум, потом зашагала быстрее. К месту происшествия она примчалась чуть ли не стрелой. Машина — серый «Фольксваген» — была разбита. Левая передняя часть желтого автобуса — тоже. Очевидно, люди вынесли пострадавших и оттащили их к обочине. Какой-то мужчина в деловом костюме что-то кричал в трубку — видимо, просил прислать парамедиков. С трудом протиснувшись сквозь толпу, Макс посмотрела на лежащего перед ней человека и, как при встрече с Хлоей, зажала себе рот рукой, чтобы не закричать. Дэвид Мэдсен. Весь в крови, без сознания. Одна рука, кажется, сломана. По щекам Макс побежали слезы. «Что же я наделала? Я лишила его семьи, работы, а теперь он едва не погиб! И все из-за меня! Нет, я ни за что не позволю ему умереть!» Она стояла и смотрела на Мэдсена, не замечая, что плачет, и стояла там до тех пор, пока поблизости не завыли сирены «скорой помощи».