Иллюзия

Цикл «Мир внутри ящика». В начале августа лето все еще не отпускало Токио. На улице стояла страшная жара и духота; воздух, казалось, застыл. Единственным укрытием для жителей столицы оставались домашняя прохлада и кондиционер, особенно в обеденное время. Однако Шо так не считал. В одиннадцать дня к дому Мацумото подъехал черный мерседес. Отец заметил дорогую машину из окна, он сразу узнал приезжего. Как только автомобиль затормозил, вышел водитель, чтобы открыть дверь для юноши, но тот оказался быстрее. Сначала показалась длинная черная трость, и только за ним правая нога Сакурая. Парень был одет в черный строгий костюм с узким галстуком, несмотря на жару. Шо сразу же направился к воротам. — Здравствуй, Шо-кун, — поздоровался Мацумото-сан, когда в дом прошел молодой человек. — Ты сегодня рано. — У меня были небольшие дела с утра, и я решил не заезжать к себе, — легко улыбнулся Сакурай, вежливо поклонившись. — Мы всегда рады тебя видеть, но Джун еще спит. Ты же знаешь, как он отсыпается по выходным, — усмехнулся отец. — Ничего страшного, я дождусь его пробуждения, — Шо вопросительно указал тростью на лестницу. Мацумото-сан утвердительно кивнул. Шо поднялся наверх и осторожно повернул ручку нужной двери. Вся комната была залита светом, но это не мешало младшему сладко посапывать, укрывшись легким одеялом. Его длинные черные ресницы немного подрагивали, кажется, тому снился беспокойный сон. Из чуть приоткрытого рта доносились еле слышные посапывания. Сакурай тихо прошел внутрь и осторожно присел на небольшой диван. Мебель заскрипела, но, к счастью, это не потревожило сон младшего. Шо долго смотрел на прозрачную тюль, еле подрагивающую от легкого дуновения вентилятора. За окном уже пели птицы, но Джун невозмутимо наслаждался двадцатым сном. Старший не ждал, когда тот проснется, не смотрел на него без перерыва в ожидании. Беспокойные мысли занимали голову. Немного смущающие его мысли, заставляющие замирать от страха. Будто решившись на что-то, Шо поднялся с дивана и подошел к Джуну, на которого до этого старался не смотреть. Младший отчего-то тихонько простонал, закусил губу и вновь расслабился. Сакурай закрыл глаза. Это было невыносимо — просто смотреть на него. Внимательно прислушиваясь к собственным ощущениям, он понял, что хочет оказаться ближе. Как только лицо Джуна оказалось буквально в сантиметрах от его собственного, Шо услышал громкий и быстрый стук сердца. Виски пульсировали от внезапно подступившего к нему страха и томительного ожидания одновременно. На мгновение разум помутнел, мысли расплылись, словно от сильного потока воды. Джун прижал ладони к голой груди, даря себе немного человеческого тепла. Он и не заметил, как заботливые губы коснулись его и остановились. Шо прикрыл глаза от ощущения мягкого поцелуя. Словно ток пропустили по венам — Сакурай не мог поверить в то, что чувствует. Проверив то, в чем хотел окончательно убедиться, Шо отстранился от Джуна и неосознанно погладил того по мягкой щеке. Младший казался младенцем, ребенком в руках зверя, каковым сейчас являлся Сакурай. Старший устало и обессилено выдохнул, отходя от спящего. Мацумото проснулся через полчаса и сразу же заметил черную фигуру у окна. Шо стоял спиной к нему, засунув руки в карманы и совершенно не двигаясь. — Ты? … — сонно проговорил Джун и протер заспанные глаза. — Сколько времени? — Полпервого, — сразу же ответил парень, не оборачиваясь. — Когда ты пришел? Почему не разбудил меня? — задавал вопросы младший одновременно с тем, как поднимался с кровати. — Тебе необходимо выспаться перед тяжелой неделей в школе, — мягко сказал Шо, наблюдая за мерседесом под окном. — А еще сделать уроки, ты ведь поможешь мне? — Джун открыл шкаф и достал домашнюю одежду. Сакурай заметил, как из машины показалась рука водителя в белой перчатке. Тот подзывал к себе. — Прости, мне нужно уходить, — Шо резко развернулся и застал парня в одних трусах. Он немного дернулся. — Что? Так быстро? … Все нормально? — Джун заметил, как старший застыл, не отрывая взгляда. — Послушай, я должен сказать тебе кое-что, — Шо подошел к нему. «Я не смогу скрывать от него». — Все хорошо? Что-то не так? — искренне забеспокоился Мацумото. Его пугало выражение лица Сакурая, оно было решительным и безэмоциональным. — Отец сказал, что с сентября я начну работать в его компании, — Шо поправил галстук. — Сейчас я должен решить все дела по оформлению документов, поэтому должен уйти. — Оу, — Джун не заметил радости в словах старшего, не заметил вообще никакой эмоции, поэтому не знал, как ему стоит реагировать. Снова. — Поздравляю, что ли? — Спасибо. После этого я собираюсь уехать ненадолго из Токио. Отдохнуть, — уточнил Шо. — До начала сентября меня не будет. — Вот как. Значит, ты пришел попрощаться? — Мацумото сложил руки на груди, делая вид, что ему безразлично отсутствие Шо. — Можно и так сказать, — на одном дыхании проговорил старший, отходя от парня. Джун надел домашние штаны. — Я провожу тебя, — получилось немного обиженно, но он ничего не мог поделать с собой. — Спасибо. Джун неплохо держался. Он старался уделять все время учебе, лишь иногда ловил себя на мысли, что делает это лишь для того, чтобы в начале сентября похвастаться своими достижениями перед Шо. На самом деле, домашние задания давались ему легко благодаря старшему, ведь он привил ему качество усидчивости и желание добиваться результатов. Мацумото не позволял себе закрыть учебник до тех пор, пока досконально не изучит тему и не убедится в том, что все понял. Его оценки выросли, а в самой школе хоть и не было друзей, но никто не трогал его и не издевался. Все прекрасно знали о том, кто его близкий друг. Так дни летели, словно подбитые птицы. Было немного тяжело, но Джун чувствовал в себе силы идти дальше. Вечера он обычно проводил на тренировках и за разговорами с Фукуи-тян, двоюродной сестрой Шо. Она была единственной, с кем Мацумото продолжал общение. Девушка спасала его от легкого чувства скуки по другу. Под конец августа Джун стал совсем бодрым — ему нравилось ощущение приближения встречи. И в один из дней, когда парень чувствовал себя как никогда прекрасно, раздался чертов телефонный звонок. Проклятый телефон. Джун был дома один, поэтому чтобы ответить на звонок, ему пришлось спуститься из своей комнаты вниз. На том конце сначала было тихо, и он несколько раз кричал «алло!». Но потом раздался тихий и немного меланхоличный женский голос. — Мацумото-сан? — на фоне послышался звук металлических предметов. Парень нахмурился. — Я его сын, папы нет дома, — сказал он. — Вам что-то нужно? — А, Джун-кун, полагаю? — все также монотонно говорила девушка. — Да. Вы кто? — Медсестра из Центра Психологической Помощи, ваша мама лежала у нас на реабилитации, — Джуна бросило в жар. «Лежала? …». — Я слушаю, — сухо сказал он. — Сегодня утром был обычный обход врача, и когда он зашел в палату к Мацумото-сан, ее там не оказалось. Кровать была аккуратно застелена. Никаких записок или сообщений о том, где ее искать. — Так может она просто отошла? — «Она не могла этого сделать». Послышался грустный вздох. — Как вы знаете, уже поздний вечер. Мы обыскали всю больницу, но не нашли ее. — Вот как, - все, что мог сейчас сказать Джун. В его голове будто пронесся ураган мыслей, хаотичных и взлетающих, словно мусор. — Мы обязательно позвоним вам, если будут какие-то новости, — грустно сказала девушка. Разговор давался ей с трудом. — Извините за беспокойство. — До свидания. Сбитый с толку Мацумото положил трубку и уставился на телефон. Конечно, ни через день, ни через неделю никто не перезвонил. Отец старался быть рядом с ним как можно чаще, но так как две работы занимали практически все его время, Джун постоянно оставался один в пустом доме. Он снова забросил учебу. Почти не ходил в школу, просиживал все дни напролет у себя в комнате и смотрел в потолок. Он не мог поверить. Никак не мог поверить в то, что мать оказалась способна его бросить. Как ненужный мусор, как чужого ребенка. Не выдержала. Сдалась. Ничтожно опустила руки, решила забросить свою жизнь окончательно. Джуну также не удавалось поверить в то, что она могла так по-свински поступить с отцом. Человеком, который терпел ее выходки последние шесть лет. Переезжал из города в город, надеясь, что избавит жену от чужого влияния, увезет от собутыльников. Ничего не получалось. Парень искренне верил, что пошел в отца и что станет таким же сильным человеком, а не таким слабым и бесхарактерным, как его мать. — Мне очень жаль, Мацу-чан, — нежный голос Нино прозвучал из трубки, но Джун мог лишь молчать, пуская предательские слезы из-под прикрытых век. — И еще больше мне жаль, что не могу быть рядом в такой момент. Он бил подушку, разбивал посуду в доме, ненавидел все, что окружало его. Единственный, кто мог бы его успокоить сейчас — это Шо. Младший считал часы, считал минуты до встречи. Представлял себе, как падает в объятия Сакурая, как тот нежно гладит его по волосам, успокаивая искренней заботой. Его чопорность была такой милой на самом деле, она была нелепой и… красивой какой-то. То, как Шо не знает, куда деть свой взгляд, как мешкается, но молчит; как не может сдержать улыбку, но потом смущенно возвращает себе грустное выражение лица. Сейчас не хватало всего этого. Искренности, заботы, внимания. Он хотел почувствовать себя нужным. Чертовки хотел. И никто не смог бы быть на месте Сакурая Шо. Никто. Даже Нино. Мацумото знал, что ведет себя глупо, ожидая возвращения старшего первого сентября. Была суббота, очень жаркая погода и все еще стоял летний зной. В воскресение Джун заставил себя сесть за уроки, пообещав, что даже если Шо не придет сегодня, завтра он пойдет в школу. Так нельзя. Пора прекращать страдать. Иначе он станет таким же, как его мать. Сакурай не появился ни в понедельник, ни во вторник. Его не было и во второй неделе сентября. Джун бы уже давным-давно сам пошел к Шо, но тот, как он понял только сейчас, никогда не звал его к себе в гости. Фукуи-тян молчала, пожимала плечами и убегала от разговора. Все это очень не нравилось Мацумото, но он все еще верил, что Сакурай просто затянул с отдыхом или у него слишком много работы здесь, в Токио. И верил бы в это до сих пор, если бы они наконец не встретились. отбечено.