Не уйду, не оставлю

Проклятый мальчишка исчез, но мир не вернулся на ось. Всё это казалось безумием, но не поверить нельзя, хотя бы собственным глазам. Он ведь видел магию, черт возьми, прямо перед собой. Теперь приходилось проявлять ещё большую осторожность, подобные недавнему спасителю были невероятно опасны, и не будь Алан уверен в своём психическом здоровье, подумал бы, что прогрессирует натуральная паранойя. Встреча с недавними союзниками-убивцами не дала ничего нового. Зарвавшимся волшебникам надоело ждать, пока Рикман наиграется с магглами и обработает, наконец, нормально их товар. Решили поторопить. За всю беседу с Алана семь потов сошло, хоть внешне этого и не было заметно. Он почти ничего не знал о личности Северуса Снейпа, которым его считали и которым он возможно когда-то был, и пытался не показать этого. Его должны считать сильным, опасным соперником, чтобы не лезли. Очень вовремя отметился тот факт, что на его лужайке бесследно исчезли одиннадцать людей из Чёрного Дурмана. О роли, как его, Гарри Алан благоразумно умолчал. Неизвестно, сколько продержится этот вынужденный нейтралитет, но пока не стоит волноваться за свою жизнь больше обычного. Первые дни были тяжелее всего. Он постоянно оборачивался, шарахался от каждой вспышки света. Даже Рика проняло, и он не раз спрашивал, все ли в порядке. Алан никогда не считал себя пугливым человеком, скорее, даже в чем-то чёрствым, но почти животные инстинкты было не вытравить. Потом стало легче, но лучше бы не становилось. Он стал все чаще ловить себя на мыслях об этом парнишке в очках. По-идиотски круглые, такие ещё правда носят? Тогда, кажется, и пал последний рубеж. Не самый важный, но действительно последний. Тело будто помнило мальчишку и взывало к глупому разуму. Наверняка самообман. Алан слишком хорошо себя знает, каким бы человеком он ни был, но никогда не связался бы с ребёнком. Был ли этот Гарри хотя бы совершеннолетним восемь лет назад? А любовь с первого взгляда… Алан всегда считал её чем-то типа сказки для наивных маленьких девочек. Он же, Алан, вообще был не уверен, что способен на подобные чувства. Даже отношения с Риком были скорее приятными и привычными, чем любящим. Этот юнец точно не стоил того времени, что было потрачено на размышления о нем. Алан после этого видел Гарри Поттера всего три раза в своей жизни. Жалел ли он? Так и не успел определиться перед… Ну, обо всем по порядку. Первый раз случился спустя почти две недели. Все наконец-то вернулось на круги своя. Жизнь потекла в привычном размеренном темпе. Был уже поздний вечер, и Алан спешил домой, к горячему ужину и горячему телу. Мыслями он был уже далеко впереди, потому сиреневая вспышка из-за угла лишь заставила раздражённо поморщиться. Погодите. Какая ещё вспышка. Проклиная свое любопытство, которое, как известно, губит, Рикман достал пистолет, проверил магазин и плотно ли сидит глушитель. Почти ночь все-таки, люди спят. Тихо подошёл и выглянул. Нет, ну эти маги совсем обнаглели, устраивают свои разборки почти на глазах у честных граждан. Стрелять не потребовалось. На ногах остался лишь один мужчина, и он-то был Алану знаком. Вот и попробуй забыть его. Напомнит же, не постесняется. — Какого черта ты опять здесь делаешь? — спросил Рикман, выходя из укрытия. Руки свободно висели вдоль туловища, но оружие он не убрал. Юноша резко повернулся — Северус! О, не хмурься, я буду звать тебя только так. Рад видеть. — Ты не ответил. — И не отвечу. Пока, хм, ты не уберешь пистолет. Пусть это будет моим условием, а? — Что-то в Гарри Алана беспокоило. Слишком широкая улыбка, слишком дерганые движения, слишком наглый тон. Убрать единственное оружие, что за вздор. Ни один здравомыслящий человек не сделает этого перед потенциальным противником. Наверно, с этими магами и правда разум помутился. — Доволен? — показывает Рикман пустые руки. — Так почему? — А меня отстранили ещё на месяц, из-за тебя, между прочим, и вот. Пришёл поздороваться. — Близко, слишком быстро парень оказался рядом, схватил за руки. — Давай здороваться? Мой Северус. Черт, расслабился, поверил. Явно Гарри служит в какой-нибудь магической полиции, навыки говорят сами за себя. Алан не успевает и дёрнуться, как его губы накрывают чужие, в глубоком, требовательном поцелуе, явно отличающимся от того, двухнедельной давности. Горячее тело плотно прижимается к его, и Рикман старается терпеть, и сначала ему даже неприятно, но потом тело непозволительно расслабляется, стена из всех его разумных доводов о влюбленностях и прочей чепухе рушится. Голос разума замолкает, и Алан сдаётся, отвечает с таким же напором. Это как глоток воды в засуху, также освежающе и ненасытно. Алан перехватил своей рукой руку Гарри и завёл ему за спину, прижимая ещё ближе, перехватывая инициативу на себя. Укусить. Зализать. Повторить. Черт знает, сколько они так стояли. В один момент маг просто выскользнул из захвата и исчез, оставив лишь привкус виски на губах. Господь всеблагой, он что, был пьян? Вдруг стало очень противно. Просто пьян, а Алан случайно оказался рядом. Придя домой, Рикман сорвался. Он впервые накричал на своего любовника за все эти годы из-за какой-то мелочи, о которой наутро и не вспомнишь. Тот, кого прозвали Стальным Риком, терпел. Сжимая зубы и кулаки, терпел. Ждал. Во второй раз Гарри просто свалился ему на порог спустя два месяца. Весь какой-то всклокоченный, словно битый, в крови. Алан молча посторонился, пропуская его в дом. Налил чая, подал полотенце и сигарету. Сел напротив, поднял брови в ожидании рассказа. — О, а здесь уютнее, чем у твоего друга, мне нравится. — Глоток. Затяжка. — Я предупредить пришёл. Чёрный Дурман устал ждать, мы перехватили их на подходе к твоему дому. — Спасибо. Предупредил. — Ты нужен нам, Снейп. Нужны имена, которые ты знаешь, чтобы засадить их. Надолго, если не навсегда. — У меня свои методы защиты, — Алан даже не обратил внимания на то, как Поттер к нему обратился. — Убить их? Разве в твоей жизни не достаточно жестокости? — Мужчина хотел возмутиться, почему же сразу убить, но замолчал. Да. Узнай он об угрозе, и не задумывался бы, попытался устранить. Без жалости. — Ты лучше, чем хочешь казаться. Глупый мальчишка со своей глупой, наивной верой в него. Рикман уже смирился, что когда-то он был нелюдимым зельеваром, опасным, но по-своему благородным и милостивым. Спустя эти долгие годы от того персонажа почти ничего не осталось, теперь он предпочитает грубый металл утонченным ядам и уже не изменится, закаменевший в своей жестокости. Тишину нарушила трель телефона. Снять трубку. — Слушаю. — Дорогой, Чёрные разгромили южную базу. Мы с ребятами уже выехали, ждать тебя не будем. Я принесу тебе голову их босса, клянусь. — Голос почти весёлый. Короткие гудки. Алан даже не успел слово сказать, остановить. Черт, Рика же там положат! — Прости, боюсь мне надо ехать. — Схватить куртку, пистолет за пояс и остановиться, услышав, что говорит Гарри. — Если это по поводу того склада с мескалином, то сядь. Наши уже там, и тебя просто не допустят. — Туда поехали мои люди. — Алан даже не поворачивается, находясь все ещё в напряжении, словно на низком старте. — И их не пустят. Всё будет хорошо. И Рикман поверил, бросил куртку обратно на кресло, сел, выпил чая. Расспросил подробнее, что случилось. Усмехнулся. Даже эти чёртовы маги, наконец, поняли, после его демонстрации, что и обычная пушка в умелых руках эффективна. — Повезло, — говорил Гарри. — Если б Авадой так зацепили, то кровью не отделался бы. Они оба, не сговариваясь, не вспоминали события их прошлой встречи. — Зачем ты начал все это? — тихо задал Рикман свой последний вопрос. Несмотря на расплывчатость вопроса, поздний гость понял, о чем речь. — Потому что я, наконец, понял. Я люблю тебя. — Вот так. Просто и открыто, глядя прямо в глаза, забирая душу и воздух, способность ответить, хоть что-нибудь, но мысли так и не складываются в предложения. А потом гость откланялся. Мужчина не догадался узнать, как в следующий раз он сможет найти Гарри. В ту ночь Алан так и не заснул. Достал початую бутылку виски, закурил. О чем-то определённом он не думал, позволяя мыслям плавно течь в голове. В этот вечер мужчина понял, что именно в эту минуту, образно, конечно, выражаясь, он должен принять решение. Покой или страсть, привычка или перемены. Вопроса стоять не должно, но он был. К утру Алана, так и не решившего, что делать, сморил сон. Проснулся мужчина уже к обеду. Встреч, вроде, не было запланировано, и вообще день должен был выдаться на удивление спокойным. Как бы не так. Вплоть до самого вечера Алан совершенно не мог взять себя в руки. Голова гудела, но Рикман упорно изводил себя размышлениями. Привычка. «Две чашки, обычные, даже серые, в мойке. Ненадолго. Рикки, как и сам Алан, помешан на чистоте и скоро помоет. Слышатся шаги.» Перемены. «— Какая, к черту, магия? Я — маг? Ты псих.» Закон. «— Они сядут надолго, если не навсегда.» Понятия. «Два трупа на диване, один на кухне. Любимый пиджак снова забрызган кровью, какая жалость. Хорошая, но грязная штука — пистолет» Алан Рикман. Северус Снейп. . Солнце садилось. Прохлада вечера расчистила мозги, но не повлияла на уже принятое решение. Самоубийственное, но отдающее чем-то сладким. Свободой. — Рик, привет. — Привет. Зайдёшь? Безумный день вчера был, а я так и не дозвонился до тебя. Склад, ещё копы принципиальные, не из наших… — Нет, не зайду, — перебил его Алан. — Извини. Рик, ты правда лучшее, что было в моей жизни, но… — Не разводи сопли. — Скотт привалился плечом к косяку, сложил руки на груди. — Я понял. Ты же не думаешь, что сможешь вот так уйти? — Я знаю, Рик. Да и ты слишком многое сделал для меня. Всё… предприятие твоё по праву. Я вообще ухожу. Дай мне ночь исчезнуть из города. В моей жизни и так достаточно жестокости. Хах. Не хочу брать ещё грехов на свою душу. Скотт покачал головой, поджимая губы. Удивительная глупость. Бросить все, что они сделали, растоптать то, что сам Рик положил на алтарь Рикмана. — После того, что я сделал для тебя… — Нет, Стальной Рикки, — Алан впервые обратился к любовнику по прозвищу. — Ты сделал это ради власти. Пока-пока, — помахал он рукой с ненавязчиво зажатым в ней пистолетом и медленно, пятясь, дошёл до машины. Вот черт. Где же сейчас искать этого безумного мага? Хотя, кто из них ещё безумен. Есть всего одна ночь на поиски, потом он станет самым разыскиваемым человеком в Лондоне. Для начала, стоит собрать вещи. Рикман подъехал к дому, вышел из машины и только потом заметил какой-то призрачный, нереально белоснежный силуэт, хорошо выделяющийся в зимней ночи. Рука сама потянулась к оружию и застыла, как только видение двинулось. Это оказалась девушка, совсем молодая блондинка, пронзающая взглядом насквозь. На лице блуждала лёгкая улыбка, а в ушах болтались… Редиски? — Здравствуйте, профессор. Я видела, что нужна вам, и рада, что вы пошли на свет. Меня зовут Полумна. Я отведу вас к Гарри, — голос, словно перезвон колокольчиков, и протянутая ладошка. С этими магами, как уже успел догадаться Алан, все его чувство самосохранения умерло в страшных муках. Он даже не задумался, что эта девушка может быть не той, за кого себя выдаёт, за кого он принял её, но все равно протянул в ответ руку. Вспышка, и мир вокруг Рикмана закружился снежинками. Странно, с Гарри такого не было. Они оказались на одной из улиц Лондона, косвенно Алану знакомой. Странная улица, на которой почему-то не было дома под номером двенадцать. — Он ждёт тебя, — сказала девушка и исчезла. Здорово. Ждёт. А где, мать вашу? Сидеть прямо тут, посреди дороги? И сколько. Рассвет не за горами, и если все-таки не удастся найти своего мага, то придётся бежать. А Рикман даже без машины. Черт. Раздался скрип двери, и тут дома одиннадцать и тринадцать под удивлённый взглядом разъехались, открывая здание с табличкой «двенадцать». Именно эта дверь была открыта, и на пороге стоял Гарри. Алан подошёл. — Что, пустишь на постой? — Пустил. Странности дома мужчина решил оставить на завтра. Он шёл за хозяином по длинным коридорам и попал на кухню. Свистел уже чайник. Две кружки на столе, будто его и правда ждали. Но это же вроде невозможно. Кому тогда должна была принадлежать эта кружка? Поттер развёл сомненья, налив в неё кипятка. Бросил обычный чайный пакетик, смотрящийся в таком необычном доме слишком чужеродно. — Ну, рассказывай. — И Алан рассказал. Гарри слушал, не перебивая. Рассказ не занял много времени. — Завтра сходим тогда в аврорат, дашь показания. — Что ты будешь делать, если я все-таки не вспомню? Что тогда? — этот вопрос волновал Алана, казалось, с самого начала. — Значит, будем строить все заново и наделаем тебе много новых воспоминаний. Ты не помнишь, но я уже говорил: я не уйду. Я не оставлю тебя. Пальцы обессиленно разжались. Кружка упала на пол, вдребезги. Как в замедленной съёмке Гарри наблюдает за падением на тот же пол дорогого ему человека. Вскакивает, опрокидывая стул, в два шага оказывается рядом, опускается на колени, прямо на битое стекло. Хватает за плечи, трясёт, орёт, но тело не реагирует. Руки опускаются. Четырнадцатого января две тысячи шестнадцатого года Алан Рикман умер. На Гриммо, 12, спустя несколько секунд глаза открыл бывший профессор Хогвартса Северус Снейп, пропавший более восьми лет назад. Через какое-то время, по тому же адресу. — Я знал, что ты чертовски сентиментален, — ухмыльнулся зеленоглазый бес, привставая на кровати. — Ты думаешь? — чёрная бровь приподнимается, и Гарри тут же её целует. — Ты почти умер, и единственное, что ты мог сделать, это хотя бы ключ к возвращению памяти. И какую же фразу ты взял? Конечно, моё признание в самых высоких чувствах. И какой ты после этого? — Поттер, пристрелю. — Вот, и пистолет свой странный с собой постоянно таскаешь. — Он единственный из подобных, не сломался после столького времени со мной. Как и ты. — Как и я. Только прекрати таскать его в кровать