Лунный цветок

Ухаживать за Фернандесом в одиночку оказалось, куда сложнее, чем девушка могла представить себе. Все попытки вывести возлюбленного из состояния, комы, оказались напрастными и Титания, прекрасно понимала, что здесь от нее ничего не зависит и все что ей оставалось так это ждать, но дни, как и само время, протекали для девушки мучительно долго. Эльза часто ловила себя на мысли что сейчас она похожа, на маленького ребенка, что ждет рождественского чуда и не собирается ложиться спать, боясь пропустить приход Санты с подарками. Эти мысли заставили девушку слегка ободриться, почувствовать, что не все еще потеряно и что главное, сейчас заключается не, сколько в самом пробуждении хранителя из комы, сколько в том, что он находиться с ней рядом, а не заточен в слезе. «Ему столько пришлось вытерпеть, наверное, там, что я даже не знаю, имела ли я право, его освобождать, ведь в его теле до сих пор может находиться еще и Зереф. А значит, проснувшись, его тело уже может быть и не его во все»— на Эльзу тут же нахлынули воспоминания о битве, между ней и Зерефом, как раз тогда когда Жерар согласился стать его сосудом. Думая об этом, по телу девушки пробежала мурашки, она смотрела в окно вспоминая о самом страшном дне в ее жизни, дне когда она потеряла его… «Он все спланировал с самого начала и даже не хотел, что бы ко мне возвращалась память, он хотел, что бы я жила как обычный человек, что бы, мне не пришлось, умирать в очередной раз, и возрождаться. Разомкнуть замкнутый круг, прервать череду битв добра и зла и положить начало, эре мира, но без тебя милый, такая жизнь мне будет только в тягость»— она перевела взгляд с пейзажа за окном, на Фернандеса. Лицо юноши вызвало в ней чувство безмятежности, надежды. Он спал, и возможно, в большей долей вероятности, она не сможет его пробудить, от столь глубокого сна. «Возможно, заклятие печати держит его в этом сне, и от него нет исцеления, — слова Венди даже сейчас эхом отдавались в голове Лунного цветка, — возможно он сам не хочет просыпаться, скорей всего эту печать как хранитель, он наложил на себя сам, на тот случай если его дух не выдержит и не сможет уже сдерживать Зерефа внутри себя, и что бы тот не взял его тело под контроль, Жерар сделал это с собой. Если он не захочет проснуться сам, его ни кто не сможет разбудить, он должен этого захотеть, сам, Прости Эльза, но здесь тебе я не помощник, я даже думаю, что так будет правильно, нам не стоило его спасать… Этим ты только предала его» «Если слова Венди правда, тогда нам действительно может помочь лишь чудо»— одинокая слезинка скатилась по бледной щеке соскользнув с подбородка девушки, слетела на бледные, потрескавшиеся губы парня… *** До подсознания парня доходили отголоски голосов, словно эхо принесенное ветром и з далекой пустыни. Сейчас ему было легко, он был свободен. Подсознание вырисовывало в его голове причудливое картинки. «Осколки моей памяти» — подумал он, — «Еще то, что не успело поглотить тьма и что я смог сберечь, от Зерефа». Сейчас он видел перед собой задний двор монастыря, вокруг не было, не души, на само середине двора, горел маленький, костер. Жерар вдруг подумал о том, что это был один из тех вечеров, когда они с Роугом, сбегали из спален еще, будучи детьми и разжигали костер именно в этом месте, на заднем дворе монастыря, неподалеку от конюшен. Иногда Чени умудрялся свистнуть у Полюшки с кухни пару крупных картофелин или несколько парочку прокопчённых сосисок, а затем, обстругав тонкие ветки с любого дерева, самодельным ножиком, что Чени всегда носил с собой. Вместе с Жераром они, насаживали на них сосиски и с удовольствием и нетерпением ждали пока они, слегка обуглятся под жаром открытого пламени, или же ждали, пока пламя поутихнет и в горячие еще не истлевшие полностью древесные угли кидали сырой картофель, присыпая его еще не остывшим пеплом. И ждали, пока тот спечется. Это было веселое время. Чени был для Жерара братом, не смотря на то, что у Роуга и так был младший брат Эвклиф, Чени относился к Фернандесу как родному младшему брату. Ведь Черный рыцарь был старше тринадцатого почти на два года, но все же именно Жерару выпал жребий стать ключом и замком в истории с печатью и темным божеством. Сейчас же в голове Фернандеса, задний двор монастыря пустовал, но был один сидя возле костра и наблюдая за игрой пламени. — Можно присоединиться?! — неожиданно раздалось над его головой, тринадцатый хранитель дрогнул и, обернувшись, заметил веселое лицо Чени, что улыбался как всегда своей загадочной полуулыбкой. — Роуг? — Жерар не верил- как ты… — Я не настоящий, я всего лишь образ в твоей голове, — брюнет уселся рядом с хранителем и достав из-за пояса тонкую уже обструганную ветвь рябины, стал слегка ворошить угли не позволяя пламени потухнуть. Наступила тишина. Друзья не обмолвились не словом, каждый думал о своем. — Как думаешь, удалось ли кому ни будь из нас… — Роуг запнулся, пытаясь подобрать правильное слов, но кроме «выжить» в голову ни чего путного не приходило. — Выжить? — продолжил за него Фернандес и иронией посмотрел на Чени, в глазах тринадцатого можно было прочесть лишь боль и мольбу о прощении. — Я подвел вас всех… Из-за меня вы…- но Роуг прервал его речь, предварительно выставив указательный палец правой руки к небу. — Не стоит думать о том, что было, меня, как и многих этим уже не вернуть — Тогда зачем ты Здесь? — Что бы ты понял, тебе стоит проснуться… — Но ведь если я проснусь, зло тоже проснется… — Не о нем надо сейчас думать, кое-что проскользнуло в наш мир, кое-что пострашней Зерефа — А что если я не справлюсь, и контроль над моим телом будет в его руках, кто остановит его? Эльза? Цветку и так сильно досталось в предыдущих битвах, я не позволю ей снова погибнуть… — Ты не понимаешь, — после этих слов Роуг словно растворился, тая на глазах хранителя подобно утреннему туману, что стелиться под ногам в предрассветный час. «Неужели он говорил…» — Да мой друг ситуация у нас плачевна, еще более плачевней, нежели была там в слезе — произнес кто-то за его спиной, Жерар тут же обернулся и увидел, что позади него стоит Зереф.