Чужое счастье

К душевной боли уж привыкший, Не раз на фронте побывавший, Но теперь абсолютно поникший, В битве любви проигравший...

Это так трудно! Трудно смиряться с тем, что нельзя повернуть события вспять, поменять какие-нибудь моменты из жизни, или просто повторить счастливые минуты, минуты полного и безграничного покоя. И, конечно же, очень трудно доказать что эта ошибка не правда, что это всего лишь недоразумение, чья-то злая шутка. Вроде бы только недавно было утро и солнце только начинало вставать, как уже его теплые лучи начали окрашиваться в ярко оранжевый с переливами цвет. В общем как всегда, Коноху начал окутывать закат. Такое чувство, что вот и все, это конец всему… Что вот она, эта забытая всеми бомба взорвалась не оставляя никакого шанса на восстановление после взрыва. Оставляя после себя только горькую правду и тупую боль в области сердца. Даже не столь важно что эта боль, боль с которой он жил всю свою жизнь, и спустя каких-то полгода он мог забыть это чувство, важно то, почему она вновь вернулась. Он не заметил, как пролетел весь день. Его движения стали медленней, с лица не сходило хмурое выражение, плечи будто поникли, а сам он выглядел очень подавленным. Поэтому возможно он и не попадался, ну или старался не попадаться, на глаза кому-либо. Как всегда скрываясь ото всех уже с пол дня стоит возле этого старого камня и смотрит. Его можно было уже принять за тот же камень, ведь он стоит уже довольно долго и до сих пор не шевельнулся. Даже когда на полигоне появились после обеда дети из Академии под руководством Ируки-сенсея, он и бровью не повел. Дети веселились, кричали, бегали, прыгали, так и плескались своей жизненной энергией, и вроде бы вопрос, откуда ей взяться? Дети уже начали подшучивать и затевать планы на тему «Можно ли этого человека сдвинуть с места?». Но все коварные замыслы Ирука-сенсей порушил, поставив всех по линеечке и сказал метать сюрикены в стволы деревьев на которых висели прицелы. Ирука давно знает привычки Копирующего, он и сам иногда в свободное время к нему приходил, но гораздо меньше времени проводил возле него. Ирука и не подозревал ничего, ведь он появлялся на протяжении многих лет. Под вечер сенсей собрал всех ребят и повел обратно, а Хатаке так и стоял понурив голову у камня. А что ему еще оставалось? Вся жизнь катилась к чертям. В душе у Хатаке чего только не было. Он был опечален тем, что не может доказать свою правоту возлюбленной, и грусть от того что она даже и слушать не стала, и боль, и злость… Вот что что, а злость он заглушить не мог. Ведь он был верен, а все сложилось совсем наоборот. Зол был на Шизуне и на ее якобы любовь… «Ну зачем она это сделала?» Вечер быстро перетекал в ночь. А он стоял зажав руки в кулаки и только злился… Уже довольно потемнело, почти одиннадцать часов ночи. Хотелось плакать, просто выть от этой боли, от которой почти отвык… Еще несколько минут постоял и пошел на тренировочное поле рядом с камнем, где он часто тренировался с седьмой командой, и с ней, его возлюбленной… Он остановился по середине ощущая чужую чакру, скорее не чужую, а довольно знакомую. Из-за кронов деревьев вышел Тензо и лицо его выражало далеко не добрые помыслы. Некоторое время стояли в молчании и сверлили друг друга взглядом. — Зачем пришел? — не выдержал первый Какаши, нервы и так были не к черту, а тут он со своими огромными выжидающими глазищами. — Поговорить, — процедил скорее в зубы, чем сказал Тензо. — Что такое хорошо, а что плохо. — Рассказал бы эту лекцию своей… — он не стал продолжать разозленный Какаши. — Ну давай, договаривай! Моей, кому? — Сам знаешь, я хоть и мудак, но знаю меру, — с раздражением сказал Копирующий. — Да ты полная скотина Хатаке Какаши, просто подонок… — начал срываться Тензо, от злости весь покраснел. — А за это можешь и получить, — Какаши не намерен терпеть грубости в свой адрес. — Следи за своим языком! — Иди к черту! — выплюнул он и ринулся на Хатаке. И завязался бой. Один атаковал, второй отбивался. Потом меняются. Это было похоже на тренировку со стороны. Два приятеля просто тренируются на полигоне, но по лицам сразу можно было увидеть как ненавистно они смотрят друг на друга. Вот в бой пошли техники. Деревянный захват Тензо. Какаши ушел, применил технику земли, под ногами земля пошла трещинами. Каждый из них был в гневе и ничего удивительного что в их схватке все вокруг ломается. Каждый считал себя оскорбленным. И гнев затмевал разум, не давая возможности проанализировать случившуюся ситуацию. Вот Тензо напоролся на кунай Какаши и на плече его красовался алый след, рана не глубокая, но от потери крови можно и умереть. В свою же очередь капитан Ямато тоже ответил техникой обманкой нанес удар в голову, но оставил лишь несозревший синяк и порез на скуле. От этого удара Какаши хоть и отмахнулся, но голова начала кружится неизвестно от чего. Небо давно закрыло темными дождевыми тучами. На пару секунд они замерли и с неба неожиданно полился ливень, но они, как только упала первая капля, вновь понеслись друг на друга. Через несколько минут Какаши уже лежал на спине, а на нем восседал Ямато и долбил его по лицу, не всегда попадая по лицу, бил по рукам. Вдруг всего в пару миллиметров от лица пронеслась игла, что заставила соскочить на ноги. Хатаке придя в себя, поставил подножку Ямато, и занес было удар, как ему ударили по солнечному сплетению. Ямато его опередил. Хатаке упал на спину и пытался вернуть дыхание в норму. Капли били по лицу и он просто расслабился, с мыслью «Пусть бьет, заслужил.» Но на него никто не накинулся. Приоткрыв глаз посмотрел в его сторону. Он стоял на одном колене переводя дыхание, а рядом джонин с сенбоном. С сзади появилось еще одно знакомое лицо, это была Куренай. Откуда они тут взялись? В глазах давно уже мутило, а в горле был металлический привкус от крови. Тело ломило. А в груди боль увеличилась будто в сто крат, не давая полностью вздохнуть. И тут нахлынуло ужасающее чувство. Опять ливень, опять лежит и все болит, опять в крови. Это уже было, но когда-то давно. Паника незаметно подкралась и начала медленно сотрясать тело. Дыхание вновь сбилось, воздух начал казаться ядом. — Что с Какаши? — кто-то быстро подбежал и начал осматривать. — Паническая атака, возможно, — с сомнением сказал мужской голос. Вдруг в шею ему воткнули иглу, и он медленно начал погружаться в темноту. Уже погружаясь он слышал какой-то разговор который уже вряд ли запомнится. Все кроме этой агонии которая сжигает все внутри и не дает дышать.И снова он в отключке.