73. Люсьен Касл/Клаус Майклсон. TO.
14 апреля 2016 г. в 12:54
Он никогда не мстил Клаусу за Аврору.
Пусть все вокруг, включая самого Клауса, так и думали, но на самом деле Люсьен Касл никогда не испытывал к Авроре и тени того чувства, которое зовется любовью.
Аврора была его госпожой — он выполнял все ее капризы безропотно и скрупулезно, будучи хорошим слугой.
А хороший слуга делает то, что ему велят, не задумываясь о том, нравится ли это ему самому.
Аврора велела ему касаться ее тела, целовать ее, дарить ей страсть.
Авроре нравилось, что все в замке уверены, будто ее слуга влюблен в нее и она снизошла к нему.
На самом деле, ситуация была прямо противоположной — именно Люсьен снизошел до своей госпожи, но сделал это с положенным ему смирением.
Никлаус появился в его жизни, подобно яркому лучу солнца — он сначала ослепил Касла, а потом обласкал своим теплом.
Быть подле него всегда, в любом качестве — вот чего всегда желал Люсьен.
Он не умел тогда распознать природы своих чувств, и его тяга к Клаусу хорошо вписалась в рамки дружбы, но сука Аврора была куда прозорливее.
Она быстро поняла, что теряет своего Люсьена — теперь он бывал так рассеян, лаская ее, и мысли уводили его так далеко, что у него попросту не получалось сосредоточиться и заставить себя заниматься плотскими утехами с медноволосой красавицей.
Ревность Авроры была так же гротескна и беспощадна, как и таящаяся внутри нее душевная болезнь.
Она отомстила ускользающему из ее рук любовнику самым изощренным способом, какой только нашла — Аврора влюбила в себя Никлауса.
Люсьен страдал и изнывал от горестного ощущения собственной ненужности, когда любовники уединялись в покоях Авроры, вынуждая его быть стражем у дверей.
Клаус умолял простить его — он твердил, что их дружба превыше всего, но не превыше Авроры, и он готов ответить за такое подлое предательство. Люсьен слабо улыбался и отвечал, что все пустое — как мог он объяснить другу, что вовсе не неверность Авроры разбивает ему сердце?..
Когда Тристан узнал, что его сестра наплевала на свою честь, Люсьен без раздумий спас Никлауса и принял не только наказание вместо него, но и смерть.
Он даже не помнил, что после пыток Тристана Клаус приходил к нему и дал ему своей крови…
Возрождение изменило целый мир, но не изменило того, что он не смог рассказать Клаусу о своих чувствах.
Аврора и здесь помешала ему — она всполошила весь замок слухами о демонах ночи и привлекла Майкла в эти земли, вынудив первородных пуститься в бега.
Клаус заставил Люсьена притворяться собой — если б он только знал, что Люсьен готов был сделать это ради него и безо всякого внушения…
Столетия, разделившие их, ожесточили обоих.
Люсьен, вернувшийся к своему кровному сиру, пришел лишь для того, чтобы заставить его пасть, и даже тогда, когда его руки обагрились кровью того, кто его же и создал, он все еще не мог сказать ему правды.
Что он мстит не за Аврору, не за Майкла, не за предательство их дружбы.
Он мстил за то, что Клаус никогда не видел того, что Люсьен отчаянно, безнадежно и слепо влюблен в него.
До боли.
До смерти.