until the morning glow

Луи любит его. Луи любит его так сильно, ему почти больно. Все в груди сжимается, а глаза слезятся, Луи не знает, как без него жить. Губы Гарри шершавые, потрескавшиеся и теплые, он так близко – Луи слышит его вздохи, когда Гарри прижимает его к стене. Он держит его под бедра правой рукой, другой невесомо, так неуверенно и почти боясь, выводит круги кончиками пальцев на теплой коже под свитером Лу, и Луи скучал по нему так сильно, боже. Поцелуи Гарри – это возвращение домой, они как фейерверки и затишье перед бурей. Лу знает, что сейчас Гарри отпустит его, момент будет потерян, а на губах Луи даже завтра утром осадком останется тепло губ Гарри, но прикосновения Стайлса нуждающиеся, такие, будто он ждал этого так долго, Луи почти надеется на это. И Томмо знает, что снова совершает ошибку, от которой будет отходить еще месяца три, но сейчас, когда Гарри не замыкается в себе, Луи чувствует, что Гарри дышит им, как Гарри рвется к нему и все те месяцы, что Лу провел, думая, что его тяга к Гарри односторонняя – кажутся бессмысленными, потому что вот он Гарри, прямо здесь, заявляет я твой и Луи, наконец, понимает, что ему просто нужна помощь в этом всем, потому что он ужасно запутался. Гарри слегка отстраняется, так, что Луи все еще чувствует его улыбку на своих губах, и он не может не зарыться Гарри в шею холодным носом, обнимая его за плечи. Луи абсолютно плевать на все вокруг, все то, что скажет Зейн, все, что говорила ему Лотти про два шанса. Луи уже признается, Гарри можно все, потому что Луи отдал ему и жизнь и сердце с самого начала. Гарри медленно опускает Лу на землю, все еще прижимая его к стене и переплетает их пальцы. — Лу, я... – голос Гарри хриплый, Луи смотрит ему в глаза, запутывает пальцы в его кудрях и улыбается. Луи не должен был этого делать, не должен был целовать Гарри и держать его руку, но это Гарри, а Лу не умеет думать о будущем (по крайней мере, о будущем без Гарри), – прости, Лу, – Луи не знает, что сказать, но рядом с Гарри, он уверен, ему нечего притворяться, поэтому он просто вздыхает, пряча лицо в его шее, бормоча что-то себе под нос. — Я люблю тебя, Луи, – голос Гарри почти ломается, у Луи мурашки по коже, – я думал- прости меня, солнце, – и Луи так хочет, чтобы дыра в его груди затянулась, хочет, чтобы Гарри помог ему разобраться во всем этом, но Гарри целует его макушку, обхватывает его талию и Луи чувствует его сердцебиение, и Лу устал. — Не уходи от меня больше, пожалуйста – бормочет Луи в его шею и надеется, что Гарри его не услышал. — Я должен кое-что исправить, Лу, – сердце Луи пропускает удар, – я вернусь, хорошо, Лу? Я обещаю, прости меня, – и в этом Луи слышит все несказанные прощания, все упущенные ялюблютебя, все то, что Луи мог исправить, если бы приехал в Лондон и взял Гарри в охапку, не отпуская его, потому что если не он, то кто? Луи видит Гарри насквозь. — Хорошо, – хрипит Лу, сжимая рубашку Гарри в руках. — Я обещаю, Лу, я буду здесь, с тобой, хорошо? — Как скажешь, Хаз, только если решишь что-то – в этот раз, предупреждай, пожалуйста. ☄ Луи ждет, Зейн не может найти альбом и ничего не подозревает. И может, Лу и сделал ошибку и чувствует себя так, будто отправил Гарри на войну, а теперь ему гарантировано пять лет ожидания, но он ждет, потому что, может, это и то же самое, что и в прошлые разы, но Гарри обещал и, да. Луи ждет. ☄ Луи пьет дешевое вино, ждет и рассказывает маме о том, что Гарри не появлялся уже три дня, хотя обещал, что вернется к нему. Но Луи нравится фраза всегда возвращается ко мне слишком сильно, на самом деле. хх Все плохо, когда Луи по пьяни рассказывает Найлу, а он рассказывает Зейну на следующее утро. Зейн звучит, как мама Лу, когда злится. Он напоминает Луи о том, через что он прошел в первый раз, когда Гарри уехал, как паршиво он себя чувствовал и куда скатился, но Луи верит Гарри. Луи верит Гарри, не знает почему, но верит. Лу доверил бы ему свою жизнь. Может, Луи и страшно, но, да, он ждет. ☄ Луи чувствует себя, как чувствовал себя Мане после Завтрака на траве. Только вокруг Луи не скандалы, а драма, потому что Лиам, кажется, дарит Зейну хипстер-подвеску с двумя сердцами, а Зейн боится обязательств, но любит Лиама до мурашек, поэтому Лиам переезжает к Зейну вместе с Персефоной; Барбара устала от Найла и кинула его, а бедный парень только что провалил полугодовой по истории и узнал о том, что его кошка беременна, поэтому Найл напивается каждый вечер с Луи и, наконец, понимает его по полной; Ника, кажется, исключили, а Эштон единственный пока не провалил хотя бы один предмет и кое-как доделал свои квадраты на стене. Демон вышел более или менее сносным, хотя Браун оценил, а Луи прогулял четыре его лекции. — Я любил ее, Лу. — Я знаю, милый, – Луи гладит Найла по волосам, пока тот икает, лежа у него на коленках во вторник вечером. — Она заберет Матильду, Лу. — Это, технически, ее кошка, Ни, – глаза Лу слипаются. Томмо высыпался так давно. — Но она беременна, Лу, а она хочет раздать котят, кто их возьмет? Никому не нравилась ее кошка, Лу. Кроме меня. У Томмо затекли коленки, но Найл почти плачет, а Лу хороший друг. — Почему только у Зейна все всегда хорошо? Луи пожимает плечами, а Лили Коллинз на его лаптопе курит траву с Натом Вулфом. Луи не знает, почему у Зейна всегда все под контролем. Может, если Зейн так ругает Луи за ошибки, то он ругает себя еще до того, как что-то сделает, у Зейна были детские травмы? Луи, на самом деле, хотел пойти на психолога, потому что психологи нужны, говорила мама, им платят, а сейчас Луи уже представляет, как когда закончатся ресурсы, он будет бомжевать где-то у Пятого Авеню и рисовать туристов из Теннеси. Луи не любит Пятое Авеню, Таймс Сквер, туристов, ненавидит Центральный Парк (его он ненавидит за пробежки с Лиамом), это все кажется поглощенным хаосом, каждый раз, когда Луи выбирается из даунтауна, вернувшись в тот же вечер, он кашляет из-за дыма в легких всю ночь. Луи любит Сохо, очень любит, здесь все воспоминания и важные моменты, отрывки голосов, отдающиеся эхом в голове, когда он проходит мимо Вашингтон Сквера и... Да и вся жизнь прошла здесь, быстро и невесомо, будто ее и не было. Нужно напиться. Где Эд? — В дверь звонят. Лу откидывает голову на спинку дивана, кивая. Эд? — Лу, в дверь звонят! Она принесла моих котят, – Найл спрыгивает с дивана, не забыв пнуть Луи в живот. Всё-таки не Эд. Лу ложится на ручку дивана, подкладывая руки под щеку, потому что если Барбара пришла за Найлом – он уйдет, а Лу заснет, будет спать еще неделю. Или две. Луи слышит шепот, противный и злобный, тот, который мешает спать и действует на нервы, он продолжается минут пять и Луи готов бежать из своей собственной квартиры. Найл возвращается. — Там тебя, – он слегка в ступоре. — Барбара – твоя проблема, – Найл спихивает его с дивана, – Найл, свали. — Там. Тебя. И Луи бежит к двери. Его сердце бьется так сильно – Луи слышит. Лу бежит (скользит носками по полу) к закрытой двери. Зачем Найл захлопнул дверь? Луи выдыхает, а на пороге стоит Гарри. В свитере и очках, он смотрит вниз, разглядывая свои туфли, Луи замирает. Когда Гарри видит Лу, он светится, а Томмо хочется заправить выбившуюся кудряшку ему за ушко. И может быть, у него нет силы воли, может, у него страдает чувство собственного достоинства, но когда Гарри стоит прямо здесь, перед ним, снова в очках, родной и теплый, Луи забывает все, что было вплоть до этого момента, все, что он думал и чувствовал до того, как увидел Гарри здесь и сейчас. Стайлс как просветление, луч в конце туннеля, спасение и финальный выдох, и все, о чем Луи хочет думать это то, как он зароется пальцами в волосы Гарри, как будет целовать его по утрам, как он сможет держать его близко и как будет высыпаться, потому что он устал думать обо всем другом. Луи хочет переключиться на него, хочет, чтобы все мысли рассеялись и остался только Гарри, потому что о Гарри думать приятнее всего. Ну пожалуйста. Луи хочется плакать, его так естественно тянет к Гарри. Лу физически больно. Луи стоит вот так около двух минут, пока не замечает, что в руках Гарри два полиэтиленовых пакета с золотыми рыбками и Луи готов упасть в руки Гарри прямо сейчас, чтобы он забрал его от всех, чтобы они спрятались под одеялом и слушали хипстерский Don't You (Forget About Me) на повторе, чтобы Гарри пек ему веганское печенье и кормил овсянкой на воде каждое утро. Но Найл в гостиной, он подслушивает и оттащит Луи от Гарри, как только увидит, что он приблизился к нему хоть на шаг, поэтому он толкает Гарри за дверь ладошками, выходя с ним и тихонько закрывая дверь за собой. Он тянет его к лестничной клетке и это тот момент, когда Луи замечает, как слезятся глаза, как сильно бьется его сердце, он замечает слабость и чувствует, как кружится голова, потому что это слишком, но Гарри здесь, чтобы поймать его. Здесь, чтобы починить и исправить то, что было, чтобы все стало как раньше. Гарри здесь, чтобы трепетно держать Луи так, чтобы он не утонул. Луи больше не хочет тонуть. — Это Тайлер и Суши-два или Трой и Шису, – Гарри говорит тихо, будто кто-то все еще подслушивает, даже не улыбаясь, – или Льюис и Говард, можно еще Моне и Сезанн, как хочешь, я думал подготовить речь, но не получилось, я просто скажу, что получится... да, вот, сейчас- Лу, скажи что-нибудь? – Гарри поднимает взгляд на Луи, Томмо тает, но: — Откуда ты узнал про Суши? – первое, что вылетает у него изо рта. — Зейн... Рассказал мне? – Гарри что-то скрывает, Луи это не нравится. — Ты говорил с Зейном? – что было бы, в принципе, невозможно, потому что Зейн не то, что смотреть в сторону Гарри, он думать о нем не хочет. Луи хмурится. — Эм, да, я... Когда я сказал, что нужно что-то исправить и все такое, и, эм- я не хотел, чтобы тебя у меня забирали, если ты вообще будешь со мной, что не обязательно, в смысле, для меня – боже, да, но для тебя, как хочешь... Понимаешь? – Луи бы заткнул Гарри поцелуем, но его ноги отказывают двигаться и он знает, что может просто упасть, если двинется с места. Гарри ставит рыбок на ступеньку. – Так вот... – Гарри глубоко дышит, а Луи почти чувствует его сердцебиение. – Лу, я... Я так сильно облажался, я не знаю, есть ли у тебя вообще какая-то причина взять меня обратно, ну, в смысле, простить, и я... Я скучал по тебе так сильно, солнце... Я теряюсь без тебя, Лу, не могу спать, и- и мне кажется, ты тоже мог бы спать лучше. И мне было так страшно и- и я не- не думал, что делаю и я думал, будет легче если... — Если ты игнорировал бы меня? – и Луи бы сказал все, что накопилось за все это время, честно, но так не хотел портить то, что у них есть сейчас, но это вырывается инстинктивно, обида рвется наружу, Луи страшно и холодно, он босиком. Если Гарри толкает речь вместо того, чтобы найти одинокого Луи в кофейне, когда на улице дождь, а жизнь похожа на мутную воду, поцеловать и просто забыть про все – ладно. Луи всё равно, правда, ему лень во всем этом разбираться, потому что этого всего очень, блять, много, но Луи знает, что это неправильно, а Гарри, как всегда, поступает ангельски. Нужно поговорить, нужно разобраться и только тогда у Луи есть право вообще на все, касающееся Гарри. Луи очень хочет право на все, касающееся Гарри. — Нет...– Гарри мотает головой, хмурясь. – Нет, я подумал, может, если так- так неприятно и больно, на самом деле, когда ты так далеко, я не мог даже потрогать тебя, Лу, я думал, чтобы ты- если ты так быстро перестал мне звонить после- и все такое, что ты и так очень скоро сделал бы то же самое, я-я испугался, прости Лу. — Хаз, если ты просишь прощения, то конечно, да, почему нет, – Луи прислоняется спиной к стене и скатывается по ней вниз, Гарри садится рядом с ним, ребром ладошки он задевает руку Луи и почти убирает ее, но Лу останавливает его, оставляя его руку под своей. Через окно противоположное лестничной площадке видно фонарь, Луи слышит, как накрапывает дождь, – я не обижался. — Обижался. — Немного. — Но, Лу... Дело в том... Я готов сделать все, что смогу- что в моих силах, чтобы тебе было не на что обижаться, я хочу быть с тобой. С тобой, когда ты пойдешь за дипломом, – голова Гарри опущена, ладошки Луи потеют, – я бы- я бы очень хотел быть здесь, когда у тебя будет твоя первая выставка, – Луи фыркает, поднимая взгляд к потолку, – хочу выбрать шампанское для твоей шикарной вечеринки после твоей супер-инди выставки, – Луи слышит улыбку в голосе Гарри, ему хочется плакать, – я хочу подарить тебе какой-нибудь огромный холст и помогать тебе обустроить твою собственную студию, Лу, я бы хотел целовать тебя в твой холодный, испачканный краской нос, хочу заваривать тебе чай и помогать тебе с риторикой, потому что только я знаю, что ты не понимаешь всю эту ерунду с красноречием, я больше не могу тебя терять, Лу. И Луи не знает, что делать, что говорить и даже думать, потому что, боже, он хочет всего этого с Гарри, это уже почти досягаемо, Луи не верится. Он чувствует, как слезятся глаза, он опускает голову Гарри на плечо и переплетает их пальцы. Эта секунда хрупкая, как граница между реальностью и сном, Луи будто хватается за воздух. Пытается дышать. Все, на что Луи хватает, это услышать тихое: — Я люблю тебя, солнце, – на ухо, так, что мурашки бегут по коже. хх Луи просыпается с головной болью. Луи часто просыпается с желанием повеситься и с головной болью. Но на это утро, Луи не находит Найла в ванной и Лиама с Зейном в гостиной (жизнь Луи слишком сильно смахивает на эпизод Друзей), не находит Люмьера на крышке унитаза, но зато чувствует дизайнерские мешки под глазами. Луи понимает, что у него нет желания блевать, потому что он не один. Луи вспоминает, как Гарри разбудил его рано утром, когда он упал с кровати и сразу мигреньмигреньмигрень, он дал ему болеутоляющее, взбил подушку и ушел. Луи сначала подумал, что Гарри пришел к нему во сне, но нет. Гарри на его кухне. Луи ебаная героиня романа Николаса Спаркса. Гарри на его кухне, сидит на барной стойке, гладит Люмьера и ест старое (каменное) печенье, которое принес Лиам недели две назад. Луи почти не удивлен, это привычка. Каждое утро он ждал этой картины, представлял ее и выдумывал, а теперь, Луи трет глаза, а Гарри все еще здесь, Луи улыбается. Он вздыхает и опускает голову упираясь лбом на кухонную арку. Зеленые глаза Гарри, как огоньки в весеннем утреннем свете. Как только Гарри видит Луи, он, не думая, сползает с барной стойки, оставляя на ней Люмьера и печенье. Он смотрит на Луи глазами полными надежды, будто он ждет от Луи финального вердикта, и если Зейн говорил с Гарри, значит, все действительно хорошо. Луи улыбается, видит лучики морщинок в уголках глаз Гарри, и когда Стайлс видит, как Луи движется к нему, он отталкивается от стойки и бежит к Луи через крохотную кухню. Луи чувствует себя в своей тарелке, обнимать Гарри, зная, что теперь, так должно быть, не запрещено и мой звучит вместо любых мыслей – совершенно отличается от всего, что было неделю назад. Это как горячий чай с молоком и медом, лепестки роз и морской бриз, Луи кусает губы и обхватывает Гарри за плечи. Гарри целует его, обнимает за талию, будто пытаясь впитать все, что может в себя от этого момента. Он улыбается в поцелуй, даже если это мешает, он не отрывается от Луи и на сантиметр, он здесь, Гарри здесь, в его квартире, он остается, Луи знает. Лу хочется ущипнуть себя, чтобы точно понять, что это не сон. Томмо слегка отстраняется, он кладет руки Гарри на щеки, останавливая большой палец на правой ямочке. — Я пришел, когда ты свалился с кровати в семь утра, не знал, если ты хотел, чтобы я остался вчера вечером, – голос Гарри хриплый, улыбка все еще на его губах. — Ты спал ночью? Давай поспим? – Луи любит обнимать Гарри со спины в постели. Стайлс целует Лу за ушком. — На следующей неделе матч, – и Зейн говорил Луи об этом, но Луи редко слушает Зейна, для этого есть Лиам, – в три тренировка... Ты со мной? Еще Луи любит сидеть в первом ряду на трибунах, раскрасив лицо двумя цветами их юни и подпрыгивать с места, когда их команда забивает гол (особенно, когда Гарри забивает гол). Это напоминает Луи о том, что сейчас все будет, как раньше, Лу будет ходить к Гарри на тренировки, просыпаться с ним и оставлять невесомые поцелуи бабочек на животике Гарри, Луи хочет, чтобы это все снова стало обыденным, чтобы Гарри не удивлялся, когда видел Луи в коридоре, а тянул его к себе, чтобы они прогуливали лекции вместе и Луи заваривал бы две чашки чая, пока все сидят на семинаре, а они делят незабываемые моменты. Луи кивает и угукает, он проводит пальцами сквозь кудри Гарри и не может поверить в то, что это действительно происходит. — Я хочу, чтобы ты выиграл в пятницу матч, Гарри, хочу, чтобы ты забил решающий гол и станцевал макарену под аплодисменты, – Луи улыбается и целует Гарри в кончик носа. — Обещаю, – Гарри кивает, Луи верит ему, потому что в этом "обещаю," Луи слышит что-то намного большее. Томмо смотрит на часы, только одиннадцать утра, у Луи выходной, поэтому: — Давай, может, всё-таки, поспим? – Гарри отвечает, снимая футболку с Луи и с себя, он целует его в макушку и тянет к постели, Луи обхватывает торс Гарри рукой и чувствует запах травяного шампуня. Лу кусает губы, а размеренное дыхание Гарри убаюкивает и он понимает, как сильно они от друг друга зависят, когда засыпает за минуты три, впервые за полгода, чувствуя родное тепло рядом. хх Гарри действительно все исправил. Он поговорил с Зейном, подружился с Лиамом, Найлу уже помог написать песню. Лу ужасно счастлив, когда все снова вливается в свое русло. Все это потерянное время, наверное, прошло зря, но Луи не жалеет, потому что мама говорит, он повзрослел за эти шесть месяцев, где-то в буддизме сказано, что все происходит так, как оно должно произойти, а Луи, кажется, научился самостоятельно жить, или нет, неважно. Гарри играет с его пальцами на лекциях, делает хлопья с соевым молоком по утрам, целует Лу за ушком утром и продолжает говорить, что Дега заставляет его хлопья с завтрака рваться наружу и что ему всё равно, что всем остальным он нравится. Луи не читал про Дега, в любом случае. Гарри очаровательный и милый, Луи тонет в нем, Луи нравится тонуть в нем. Он тонет в клетчатых рубашках, татуировках, дизайнерских туфлях и длинных кудрях, в звуках гитары, в зеленых смузи и- Луи любит его слишком сильно, слишком сильно для всего. Луи очарован им, он не может оторвать взгляд с Гарри и на секунду, потому что Гарри красивее Джеймса Дина и Одри Хепберн, Гарри лучше апельсинового шоколада и звездного неба. Луи видит в нем жизнь, все то, что он вернул себе и то, что обязательно сделает. Луи хочет посвятить ему что-то грандиозное и провести с ним все свои счастливые завтра. хх — Посмотри на свои маленькие ручки, Лу, они такие маленькие, господи, – Гарри играет с пальцами Луи, лежа с ним на диване. Лу собирается вырвать руку из хватки Гарри, но тот отпускает ее сам, он проводит вверх по предплечью Томмо, будто любуясь им, он перекидывает ногу через его торс и садится на его пах, взгляд Гарри скользит вверх по телу Луи. Ключицы, шея, скулы, глаза, – ты волшебный, солнце. – Гарри задерживается на глазах, но оторвавшись он медленно и нежно, приподнимает футболку Луи, – я люблю твой животик, Лу, – Луи пытается натянуть футболку обратно, прикрываясь и краснея, но Гарри не позволяет ему. Он целует теплую кожу шершавыми губами, и рядом с Гарри расцветает все. Луи тоже. Гарри заставляет его чувствовать себя нужным, любимым и важным, будто весь мир Гарри вращается вокруг этого момента. В каждом движении Гарри Луи чувствует, слышит, самые искренние признания в любви, прошептанные под одеялом поздно ночью, слышит вибрирующую связь между ними с каждым поцелуем, ему кажется, все чувства, которые он испытывает к зеленоглазому мальчику просто-напросто не помещаются в его груди, когда Гарри поцелуями ведет влажную дорожку вверх к ключицам и вниз по плечам. Гарри оставляет еле-заметные розовые пятнышки на внутренней стороне плеча Луи, он приподнимает его руку и переплетает их пальцы. Поцелуи Гарри приятно обжигающие, как чай с лимоном, который почти граничит с кипятком, – я люблю тебя, – Гарри целует его веки, – я люблю тебя, – скулы, – я люблю тебя, солнце, – губы. хх Гарри выигрывает матчи, ковыряет пальцы, натягивает рукава свитера на руки и носит очень (очень) старые конверсы. Еще любит целоваться по полчаса и, боже, Луи не против. Гарри лепит фигурки ангелочков из глины, играет упрощенного Моцарта на гитаре и улыбается так – Луи чувствует, как тонкие лучики тепла (любви) пронзают его сердце. Гарри здесь, чтобы остаться. Луи знает, Гарри тоже. Луи знает, что Гарри знает, потому что он нашел список. Луи нашел список с почерком Гарри на котором написаны пункты, плюс, Луи думает, что то, что они вынесли так много времени без друг друга, точно отразилось на том, что Гарри не выпускает его из виду, ну и то, что их связь определенно укрепилась, бла-бла. (Луи думает, что Гарри не был бы Гарри, если случайно не оставил бы здесь свой блокнот после того, как добавить пункт в этот список.) (Еще Луи кажется, Гарри был бы не Гарри, если не прятал бы что-то подобное, потому что он сентиментальный.) список конфет в соотношении вещей (всех жанров), которые Лу делает, ради которых стоит жить И ладно, может быть, Луи не уверен, и это ничего, наверное, не значит, но Лу ужасно приятно. • нуга — Луи трет глаза по пять минут и зевает • твикс — Луи кусает губы и носит шапочки в дни, когда особенно холодно • эко–шоколадка — Луи хмурится в глубочайшей концентрации • мятные конфеты — Луи чихает, (лу чихает всем телом) • ___________ — Луи просыпается (!обязательно! найти конфету под этот пункт (12.6.15)) Может, это, всё-таки, не совсем значит что-то подобное, но Луи кажется, Гарри не тратил бы время на что-то такое, если это не было бы ему важно, на самом деле. Но да ладно. В тот вечер, Луи благодарит всех супергероев за Гарри Стайлса, потому что Гарри Стайлс лучше взбитых сливок на горячем шоколаде. Во сне, Гарри любит брать Луи в охапку, он, пока спит, разворачивает Луи спиной к себе и прижимает его к груди (еще Гарри забирает себе все одеяло, но Луи прощает его потому что он ходит за пиццей и разговаривает с диспетчерами вместо него, когда они заказывают китайскую еду на вынос.) В феврале, Луи официально представляет Гарри своей семье. Через два года после начала их отношений, а Луи знает маму Гарри уже, - сколько? - два года. Лотти скептично поглядывает на Гарри, прячась на лестнице, ровно до того, как Гарри открывает рот и его Гарри выходит наружу. Он вытирает тарелки с мамой Луи на кухне, разрешает Фиби и Дейзи заплести косички в его волосы и действительно слушает школьную драму Физзи, Луи кажется, с ней Гарри интереснее, чем с ним, на самом деле. В тот вечер, Гарри оставляет маме Луи список травяных чаев, которые более или менее сносные на вкус, потому что, оказывается, мама Лу давно хотела податься в здоровый образ жизни, а она показывает Гарри детские фото Луи в ванной. Все очень хорошо, Луи доволен. хх — Лу?.. – Луи шикает и продолжает покусывать мочку уха Гарри, проводя рукой по его ноге, – Лу, пожалуйста, ребята могут вернуться, – Луи переходит на шею Гарри, обдавая теплым дыханием холодную кожу. — И что? — Л-Лу, не- – Гарри закрывает глаза и наклоняет голову в сторону, чтобы дать Луи больше пространства. — Не слышу, – Луи проводит кончиками пальцев под свитером Гарри и прикусывает кожу ключицы. Гарри издает тихий стон. — Лу, подумай... – Гарри кусает губу, когда Луи приподнимает его свитер и припадает к коже губами, – Зейн вернется, а у тебя голая задница, – Луи почти уверен, Гарри знает, что этот разговор бессмысленный, потому что дороги назад уже определенно нет, даже если бы у Гарри не было стояка. — Гарри, – хрипит Лу, поднимаясь к уху парня, – я ждал тебя шесть месяцев, а этого я ждал года полтора, поэтому заткнись, потому что я хочу тебя в этой антисанитарной студии. Сейчас, – и Гарри поддается. Мечта Лу сбывается. хх Зейн говорит, что Луи слишком взрослый для пасты с дракошами, но Гарри защищает его, потому что "Луи" – второе имя Питера Пена, сказал он, Лу поддерживает. Лиам и Найл заказывают тайскую еду, пока пьяный Эд говорит с рыбками в аквариуме. За новый семестр Луи хвалит даже Браун, потому что с С он перешел на А-, даже по риторике. Томмо полагает, на нем теперь висят ожидания людей, а Гарри говорит, что Луи нельзя недооценивать себя, потому что у него, якобы, есть много огроменных талантов. Но Луи хочет уехать из НЙ на весенний брейк, потому что каникулы на то и каникулы, поэтому они навещают Джемму и думают провести с ней и ее парнем всю неделю, но у Луи, оказывается, аллергия на ее собаку, поэтому Гарри в секунду оборачивает Луи в пальто и выводит его из дома, вежливо извиняясь по дороге к машине. Они возвращаются в Нью-Йорк, но проводят пять дней на Лонг Айленде у Монтока в маленьком коттедже с деревянной пристанью, с которой Гарри опускает босые ноги в пяти-градусную воду, щурится и сильно кусает губу, приглашая Луи сделать то же самое. Луи соглашается, выглядит весело. Ветер с моря прохладный и довольно сильный, поэтому, когда они возвращаются в коттедж, под одеялом и с чаем (и с Гарри, всегда с Гарри, только с Гарри), Луи чувствует тепло, как никогда раньше. Луи сомневается, что в его жизни происходило хоть что-то на уровне Гарри-важного до Гарри, поэтому он ценит каждый день рядом с этим мальчиком. Гарри слушает Эллу Фитцджеральд, пока печет маффины, в вечер, когда они возвращаются и засыпает после четвертого фильма с ДиКаприо на плече Луи, тогда Томмо несет его в кровать и целует его плечо, когда ложится рядом с ним. Они играют ногами под партой на лекциях, целуются за кафетерием, пьют невкусный горячий шоколад за десять баксов, говоря о Рубенсе и пушистых носках, Луи, кажется, счастлив, когда Гарри слизывает шоколадные усы с его верхней губы, не забыв чмокнуть его в губы. "— Мистер Стайлс, как вы посмели прогулять логистику? Да еще и без причины! Объясняетесь! – Луи наигранно спрашивает, когда они встречаются у Старбакса. — Причина есть, профессор. Понимаете, у меня, – только никому, да, профессор? – у меня есть самый отвлекающий и самый привлекательный парень в мире, понимаете? – Гарри ноет и медленно шагает в сторону Луи. – Я не мог, просто не мог ему отказать, когда он предложил мне встретиться за горячим шоколадом, профессор, не мог, – и руки Гарри уже на талии Лу, когда он тянется за поцелуем. Зейн говорит только о Лиаме, Найлу достались три котенка от Барбары (одного из которых он отдал Луи и Гарри, у них дома зоопарк, но теперь всех хотя бы поровну: два кота, две рыбки (они хотели назвать рыбок Зейн и Лиам, но Зейн не согласился, поэтому они назвали их Зак и Лав МакКвин)), Эд играет в крошечных дешевых пабах на гитаре, пока Гарри играет с Луи в гляделки за барной стойкой. Луи причесывает волосы Гарри сидя на стенде с раковиной в ванной комнате и трепетно целует его веки, забывая, как дышать. Они слушают Сэма Смита по утрам, его же они слушают днем, когда собираются к Гарри на тренировку, и вечером, когда Гарри прижимает Лу к себе настолько близко, насколько вообще возможно. Стайлс кормит Гастона (нового кота, которого Гарри назвал Гастон, потому что хотел назвать кота Гастон) из пипетки и постоянно проверяет температуру молока, Луи тает в дверном проеме, пока смотрит на это. Луи не знает, что будет дальше, но он почти уверен, когда они закончат юни, они купят крохотную квартиру в даунтауне, Гарри не позволит Лу (вообще никогда) питаться быстро разогреваемой лапшой, они повесят хипстер-арт на стены и их коты будут спать в маленькой инди-кото-держалке, но сейчас все так идеально, Луи хватается за каждую секунду, как за воздух. Он читает Гарри Лорда Байрона, как колыбельную и каждый раз, когда Гарри смотрит на него так, как делает это, когда Луи пишет картины или рисует скетчи, Луи чуть-чуть (вранье) краснеет и закрывает лицо руками, когда Гарри тянет его к себе и обнимает по полчаса. Луи думает, что если он был бы Луи Армстронгом, а Гарри его Эллой Фитцджеральд, он бы пел ему "hello, dolly" каждый вечер и каждое утро, на самом деле. it's so nice to have you back where you belong