Богач и русал

Русал провел без сознания еще три дня, и ему становилось все хуже. Чешуя начала пластами выпадать из хвоста, поднялась температура. Я забил тревогу, доктор опять наведался к нам, но только беспомощно развел руками. - Есть один способ, но… - Что "но"? - Вам придется с ним на руках стоять много времени в открытом океане. Возможно, вода его исцелит, а возможно, как говорят некоторые, энергия. Не знаю, хотите - верьте, хотите - нет. - И сколько так нужно стоять? - Не знаю. Пока ему не станет лучше. Но учтите, если он оклемается, может напасть на вас, или даже просто убежать. - Мне все равно, убежит - значит, убежит. Катер был готов уже через пятнадцать минут. Я перенес на него пылающее тело русала, закутанное в мокрую ткань. Еще полчаса нам понадобилось для того, чтобы причалить у скал. Место подходящее - вокруг открытый океан, рядом пара каменных громадин, некоторые скрыты под водой. На одну из таких скал я и взгромоздился с телом русала на руках. Охрана осталась на катере, следя за появлением акул. Уже не первый час стою, меня самого почти сносит, сил держать Румми и удерживаться на камне почти не осталось. Дважды на нас нападали акулы, их отпугивали, но с каждым разом стаи хищниц становились все многочисленней. - Марк. Это уже самоубийство, выходите из воды! - охрана все больше нервничала. - Нет. - Мы поменяем дислокацию, или приплывем завтра. Но оставаться здесь дольше нельзя. - Отвалите, - губами прикасаюсь ко лбу Румми, все еще горячий. - Держись, малыш, только держись. Акулы уже кружат вокруг, как рой пчел. Приборы не справляются с отпугиванием, и время от времени приходится стрелять. Товарищи нападали на убитую, разрывали ее на части, от крови хищницы еще больше зверели. В этом кровавом бульоне, среди плавающих челюстей, чувствую себя одинокой косточкой, что бросают в суп для навара. - Марк, мать твою, - не выдерживает начальник охраны. - Если ты сейчас не вылезешь сам, я усыплю тебя и вытащу насильно и плевать, если меня после этого уволят. - Пошел вон, - кричать сил нет. Я в воде уже почти сутки. Чье-то прикосновение - и я приготовился собственноручно разорвать потревожившего. Поднимаю голову: на меня смотрят тусклые, но живые глаза моего Румми. - Опасность, - шепот сухих губ едва слышен. - Да, маленький, здесь опасно. Ты не волнуйся, я больше не дам тебя в обиду, даже себе. - Домой. - Прости, но вернуть тебя прямо сейчас не в моих силах, - прижимаю к себе. Я верну его на родину, но где гарантия, что пройдет неделя и его вновь не поймают? - В дом, домой. - Ты хочешь домой ко мне? - его кивок головой сделал меня самым счастливым человеком на свете. - Эй, на судне, давай трап. - Ну наконец! Слава всем богам, что вразумили вас. - Меня вразумил он, тот, кого держу на руках. Слаженно работающая команда вмиг подняла нас на борт. Вымочив все тряпки и постельное белье в океанской воде, я укутал малыша, убаюкивая его и не отпуская ни на миг. Домой приехал изрядно похудевший. Такое ощущение, что я отсутствовал не в течение полутора суток, а несколько месяцев. В аквариум и в бассейн залили воду, что привезли из океана. Я продолжал держать русала в воде и кормить, но ел он неохотно и совсем мало - пару ягод, и то после долгих уговоров. Три дня - и Румми уже даже шевелит хвостом. Я от усталости почти падаю. - Румми, ты сам сможешь тут полежать? - Неть, - в меня вцепляются его пальчики. - Я буду спать здесь на краю. Ты будешь меня видеть. - Хорошо, - меня нехотя отпускают. Целую его в нос и опускаю на одну из ступенек. Сам же, как и обещал, растягиваюсь на краю бассейна. Как же здесь жестко, наверное, не усну. Уснул. Спал, как оказалось, двадцать часов. Русал не будил, а только переместился ближе и смотрел все это время. Проснулся поздно ночью, жрать охота. Прислуга принесла еду для меня и для Румми. - Румми, это тебе. Выбирай, что нравится, и ешь, - подтягиваю к нему поднос. Он смотрит, а потом отворачивается. - Румми, ну, так нельзя, нужно есть, иначе откуда у тебя появятся силы для выздоровления? - подношу к его губам несколько самых крупных ягод малины. Он смотрит и нехотя раскрывает рот. Кормлю как маленького, одной рукой скармливаю ему ягоду за ягодой, другой удерживаю кусок мяса, в который вгрызаюсь как пещерный человек. Поев, ощутил себя живым. - Фух, хорошо-то как! Румми, что бы ты хотел? - Туда, где много-много зеленого. Хм, сейчас час ночи. Но если он хочет зелени, будет. Слуга, выслушав приказ, удалился его исполнять. Через четверть часа нам сообщили, что все готово. Подхватываю мое зеленоволосое чудо и несу в сад. Там включены тысячи дневных ламп и прожекторов, освещая все вокруг. Русал счастливо вертит головой, осматриваясь. - Ты доволен? - Румми странно на меня смотрит, я даже занервничать успел, как... Прикосновения его губ было как дуновение ветерка или взмах крыльев бабочки. Я остолбенел, стараясь даже дыханием не нарушить очарование момента. - Спасибо, - русал довольно потерся макушкой о мой подбородок. Мы гуляли до четырех утра, на улице начало сереть, да и прислуга посматривала на наши ночные бдения с укоризной. - Румми, может, пойдем уже? - Все? - его глаза сразу потухли, и я постарался успокоить. - Мы обязательно сегодня же вернемся, и, если хочешь, будем приходить каждый день. - Не обманешь? - Нет! - Тогда домой. Вокруг послышался счастливый вздох: да, кажется, я устроил сегодня переполох. Дальше дни пошли своим чередом, по утрам я занимался семейными делами, а Румми выносил во второй аквариум, установленный в саду. Он любовался окружающим зеленым миром. После мы играли, изучая наш язык. - Марк, ты как-то раз сказал, что ты - мой хозяин, что это значит? - Забудь это слово. - Почему? - Оно плохое. - А что оно значит? - все равно ж узнает. Румми в последнее время еще и книги начал читать. Пришлось объяснить. - Ты хотел, чтобы я так к тебе относился? - Тогда дураком был, вот и хотел. - А сейчас что изменилось? - Многое, Румми, очень многое. - Что? - Я люблю тебя, малыш, - русал задумался. Потом поднял голову и твердо ответил. - Я тоже люблю тебя, Марк. Еще тогда полюбил, когда ты выхаживал меня в первый раз. - Но я же тогда изнасиловал тебя? - Да, но сердцу не прикажешь. Руки его обняли меня, прижав к себе, а нежные губы начали великое таинство - поцелуй.