I will battle for the sun

В школе Том перемещался из класса в класс, убиваемый давлением так некстати испортившейся погоды, похмельем и смутным желанием забыть то, про что вспоминать он не хотел. По счастью Хэмсворт то ли снова прогуливал, то ли тренировки, но до обеда они ни разу не встретились. "Еще чуть-чуть потерпеть, еще два урока", - уговаривал мироздание парень и морщился от пульсирующей боли в правом полушарии. На уроках было тяжко. Но учителя лишь с укором смотрели, осуждающе молчали, и, - Том был им за это особо благодарен, - не очень часто его вызывали к доске. Он лежал на парте и очень тоскливым взглядом окидывал растянувшуюся по доске схему человеческих потребностей по Маслоу. И грустно осознавал, что находился в самом основании данной пирамиды со своим приземленным желанием поспать. Том тягостно вздохнул. Закрывать глаза надолго было тоже опасно. И даже не из-за того, что учителя могли его за это пожурить, а больше из страха постоянно всплывающей картины вчерашнего вечера. Хиддлстон со едва слышным стоном схватился за голову, запуская пальцами в кудри, и сильно сам себя за них же дернул, отгоняя прочь настырные мысли, которые, как заведенные бегали по проклятому кругу. "Придурок! Ну, о чем ты думал? О чем думал?! Да вообще, с какого черта это произошло?! Не понимаю, не понимаю, не понимаю... И не хочу об этом думать! Не. Хо. Чу". Он обессилено сдался, отпуская собственные волосы, собственную головную боль и совесть, посылая всех к чертовой матери и сосредотачиваясь на том, что парта прохладная, а школьный звонок премерзко отдает в тыльной части головы. Хэмсворт возник из ниоткуда. Выскочил из-за угла, сгреб за шиворот и, ощутимо приложив больной кудрявой головой об стену школьного коридора, жарко дыша перегаром, сквозь зубы прорычал: - Если кто-нибудь узнает, тебе не жить, ты понял? И Хиддлстон даже не возмутился. Он как-то бессильно обмяк. Не подумал о побеге, и в его мысли даже не закрался страх. Это было ожидаемо. С самого утра он втягивал голову в плечи, замечая широкоплечую фигуру кого-то из местной команды, ожидая, что вот сейчас, вот сейчас, ну или вот прямо сейчас... в общем, вылетит этот громила и начнет, размахивая кулаками, естественно, требовать полной анонимности, но согласно данному самому себе обещанию не причинит физического вреда. Да, Том прекрасно помнил вчерашнего Хэмсворта, вчерашние слова, вчерашние прикосновения. Лучше бы, он, конечно, все забыл, но проклятая память не подводила. Похоже, Хэмсворт страдал тем же диагнозом и, поэтому они так и стояли посреди коридора, а проходящие мимо школьники делали вид, что ничего не замечают. Мало ли кого опять прищучивает Хэмсворт. Главное - не их. Том посмотрел на Хэмсворта, пытаясь взглядом передать всю гамму эмоций, что он испытывал к данному заявлению: и естественное безоговорочное согласие, что он сам не дурак и понимает, чем это обернется для них обоих, и то, что голова теперь из-за одного идиота пережравшего стероидов будет болеть дольше и сильнее. И что... Том сглотнул, потому что заметил, как испугался этого взгляда Крис. Тот смотрел на его губы и, черт побери, тоже очень тяжко сглатывал слюну в пересохшем горле. Кадык натужно прошелся вверх-вниз, и взгляд, как всего-то несколько часов назад, переместился на губы. От ударившего в мозг адреналина отпустила головная боль. Вспыхнули уши, покраснели щеки и чертовски вспотели ладони. Краем глаза Том уловил возникшего в конце коридора Эванса. И тут Том разозлился. - Отвали, Хэмсворт! Он с силой и злостью отпихнул парня от себя, и Крис, еще находясь в шоке от вновь нахлынувших ощущений, не ожидал такого и выпустил британца из захвата. Том зло одернул свитер, сверкнул стальными глазами, резко развернулся на каблуках и пошел по коридору в класс. Это был просто предел. Том не понимал себя, совесть и разум ели его поедом, и это его ужасно раздражало. Теперь его раздражал и Хэмсворт, из-за которого весь организм совершал радостный кульбит и вот таким простым движением переворачивал всю его природу вверх тормашками. «А этот баран, думает, что можно просто физически вышибить это из человека? Ха! Ну-ну. Пусть на себе тренируется», - мстительно размышлял Том по дороге к классу. Тем не менее, стереотипы снова рассыпались под тараном необъяснимого явления под мирским именем "Крис Хэмсворт", а старательный Том шел под радостный звон школьного звонка и возводил опоры, строил непоколебимые стены, подкреплял цементом самоубеждения, расставляя стереотипы обратно, где им положено находиться. - Смотрю, вы снова не дружите... Проницательный Эванс возник за спиной Криса и задумчиво проследил за взглядом лучшего друга, который смотрел, как их одноклассник, чеканя шаг, идет в класс. На риторическое предположение Хэмсворт не отреагировал. Он вообще выглядел сегодня не очень: то ли похмелье сказывалось, хотя они его утром усиленно лечили пивом, то ли из-за Эльзы, которая сегодня была замечена радостно чирикающей с одним из футболистов классом младше. Крис был какой-то слишком уж нахмуренный, суровый и необщительный. - Пошли на площадку, дружище, - по-дружески Крис хлопнул Хэмсворта по плечу. - Тренировка лучший антидепрессант. Хэмсворт как-то неопределенно кивнул, и поплелся к выходу. В голове его был кавардак. Когда он проснулся этим утром, он очень удивился, что ему снятся ТАКИЕ сны. Когда сознание чуть прояснилось, когда от холодной воды из-под крана глаза смогли сфокусироваться на собственном отражении, он удивленно посмотрел в собственные синие глаза и вспомнил, что у Хиддлстона глаза тоже голубые, но отдают в серый. И тут он понял, что это был не сон. Закрыв рот рукой и пытаясь уговорить себя, что биться головой об раковину плохая идея, можно разбудить всю семью и за разбитую раковину ему наверняка влетит, Крис смотрел в собственное отражение. И, хотя оно было такое же, как обычно: слегка помятое, но в целом очень даже ничего - в глазах читался ужас и непонимание. Крис опустился и уткнулся головой в прохладную раковину. Вода шумела, вытекая из крана. Хотелось кричать. Крис поднялся и снова посмотрел на себя. Силой мысли он опустил собственные удивленно поднятые брови, нахмурился. В глазах сверкнула безумная решимость. "Я убью его", - нерационально решил Крис, но ничего более умного в голову не приходило. Хотелось отвести душу, выпустить пар и просто слить непонимание в злость и ярость. Но пока он дошел до школы, пока встретил похмельного Эванса, пыл поубавился, на место вернулась рациональность, но сделать что-то все равно надо. Иначе Криса бы разорвало от переполняющих эмоций. Но когда он схватил цель, когда прижал Тома, прикладывая его (а он был уверен, что ему будет как минимум неприятно, как максимум больно) головой об стену, внутри него будто лопнула натянутая ненавистью струна. Все те же губы, все те же веснушки, то же тепло. Сознание затопило нахлынувшими эмоциями, вогнав парня в ступор, которым и воспользовался Хиддлстон, ощутимо двинув Крису в грудь освободившимся от захвата локтем. И теперь Крис монотонно и сосредоточенно швырял в Эванса мяч, пытаясь и думать, и не думать одновременно. Но фильтр мыслей, похоже, был сломан. Мысли, словно заблудшее стадо, расползались в разные стороны. Ситуация выходила безысходной и совершенно нерадостной. *** Том старательно игнорировал его существование. Крис, по негласной договоренности, игнорировал Тома. И всё шло как обычно. На перемене Кэт сидела на парте Тома и гладила того по голове, перебирая пальцами кудрявые локоны. Крис отвернулся, пытаясь даже и не вспоминать о том, как пальцы путаются в этих кудряшках. Он пытался вспомнить, какая у Эльзы шикарная грудь. И в который раз это помогло. Эванс веселил за соседней партой одноклассников очередным анекдотом. Все было в классе как обычно. Только вот... Крису честно казалось, что он снова тот же. Что не было тех пьяных поцелуев, не было посиделок за чаем. Но чем больше он старался не вспоминать, тем сильнее казалось, что такого больше в его жизни не будет. Было что-то в Томе неправильное, неверное, но такое необходимое ему. Крис вздыхал и снова переводил взгляд от спины одноклассника на что-нибудь за окном. Том пытался объяснить свое поведение с психологической точки зрения. И все выходило ладно и полностью его оправдывало. «Это просто пьяная выходка. Ничего больше мне от него не нужно. Абсолютно точно», - уговаривал себя он. Но тогда почему так тянет обернуться и увидеть смотрит ли он? И Том украдкой оборачивался. Хэмсворт тоскливо смотрел в окно и откровенно скучал. "Черт, и чего ты ожидал? Что он будет за тобой следить? Ты сам велел ему катиться к чертям", - Том зло выдыхал и продолжал концентрироваться на уроке. Это походило на какую-то нескончаемую пытку и издевательство. Злость мешалась с беспокойством, а ревность с раздражением. Том счастливо жил, когда Хэмсворт был на соревнования или пропадал на пару дней. Ни ощущения взгляда в спину, ни ожидания какого-либо подвоха, ни мнимых смешков... почти месяц Том судорожно ждал, что на него свалится репутация "самого главного педика школы", но почему-то этого не последовало. Все молчали, никто ни о чем не подозревал, но постоянно жить в ожидании чего-то, было утомительно.