Want You More Than A

Если Гарри и знал что-либо о слабостях Лиама, то одной из них определённо была любовь к банановому хлебу с орехами. Так что когда Гарри прошмыгнул на кухню, чтобы отвлечься от мыслей — о Луи и откровенных признаниях, — выпечкой, не было неожиданным то, что Лиам проходил мимо кухни с разведкой намного чаще положенного. Он так ни разу и не вошел, не сказал ничего. Просто ошивался рядом. Иногда вздыхал. Конечно, будь Гарри человеком получше, он, определённо, позвал бы Лиама и заверил, что хлеб, который он печет — для него. Но. Гарри не лучше, и большая часть него действительно наслаждалась держанием брата в напряжении. Когда Лиам, наконец, сдался, он совершенно обычно проскользил на кухню в носках, открыл холодильник, простоял, пялясь в него минуты с две, и закрыл. Присев, Гарри приоткрыл печь, чтобы бросить взгляд на хлеб, и, обернувшись, как раз встретился взглядом с Лиамом. Парень тут же отвел глаза, будто Гарри поймал его на горячем. — Всё в порядке? — спросил Гарри выпрямляясь. — Ага, — пробурчал Лиам, покидая кухню с пустыми руками. И Гарри не был хорош в словах, речах, едва ли зная как сказать людям о своих чувствах, но он мог проявлять их. Так что когда Лиам ушел с Софией на свидание, Гарри отнёс в его комнату поднос с золотистым банановым хлебом с орехами и оставил на столе. Когда он нашёл поднос в посудомойке следующим утром, он вынырнул из кухни с довольной улыбкой, что замерла на его губах до самого отправления в школу. — Итак, — заговорил Лиам, как только они забрались в машину, — спасибо за хлеб. — Пожалуйста, — Гарри разобрался с ремнем безопасности и натянул рукава куртки ниже, прикрывая ладони. — Тебе понравилось? — Он невероятный, — проговорил Лиам серьезно, заводя машину. — Я рад. Они провели несколько минут в молчании, слушая любимую поп радиостанцию Лиама. Сегодня Гарри даже не возражал. — Значит, ты и Луи, да? — спросил Лиам слишком неожиданно. Собрать остроумие в кучу заняло у Гарри секунду. — Эм, ага? — Я даже не знаю, кого пытать я теперь должен. Вы оба загнали меня в очень щекотливую ситуацию, — проговорил Лиам, уголки губ едва заметно приподнялись в улыбке. — Пытать? — Ага, знаешь, тот самый сделаешь-больно-моему-другу-или-брату-я-сломаю-тебе-ноги разговор. Теперь это сложно. Гарри никогда и не думал, что станет предметом такого разговора, так что он понятия не имел, как ответить на это связно. — Я, эм… извини? Я думаю, тебе не придётся ломать ноги мне или Луи. Я надеюсь на это. — Хорошо, — тут же посерьезнел Лиам. — Ты ему нравишься, знаешь. Очень. — Правда? Он знал. Он знал, что он нравится Луи, но когда это озвучивает кто-то посторонний, кто-то, как Лиам, который прекрасно знает Луи так долго… Это совсем другое. — Да, друг. Пришлось выслушивать о том, какой ты умный, весёлый, что твои глаза самого красивого оттенка зелёного неделями. Его слова, не мои, кстати. — Но я… неделями? Лиам нахмурился. Гарри практически мог видеть, как шевелились шестеренки в голове Лиама. — Ага. Думаю… с того дня, когда он остался с ночёвкой, когда мы с папой были на рыбалке? Он упоминал тебя. Ну, типа немного здесь, немного там и всё такое. Он думает, что не очевиден, но это не так, это абсолютно не так. Гарри закусил губу, сдерживая улыбку и засовывая руки под себя. Он и правда понравился Луи ещё тогда? — Я знаю, что он тебе нравится. В смысле… ты очевиден. Я знаю, что ты влюблён в него уже давно, но до Луи иногда слишком медленно доходит. Не могу поверить, что он не заметил. — Эй, — буркнул Гарри, хотя он даже не злился. Это правда. Он был очевиден. Правда, он не думал, что Лиам когда-либо заметит это. Светофор загорелся красным. Лиам схватился за руль и перевёл на Гарри серьезный взгляд, когда машина остановилась. — Слушай, Гарри, дело в том, что… я знаю, что он тебе нравится, но… быть с кем-то на самом деле это совсем другое. Я просто хочу убедиться, что ты не возвел Луи на пьедестал, потому что, пусть я и люблю его, я не могу назвать его идеальным. И я просто… Я не хочу, чтобы ты однажды понял, что он совсем другой, не такой, которого ты ожидал, и разбил ему сердце. Я знаю, он выглядит бесстрашным и безрассудным парнем, но… если что случится, я знаю, что ему придётся сложнее, так что… просто убедись, что он то, чего ты хочешь, прежде чем вы оба зайдете слишком далеко, ладно? — Лиам, я… — он положил руки на колени, едва ли замечая, что они снова едут. — Я знаю, что он не без недостатков. Я не жду от него этого. И, да, может я и… идолизировал его немного, в самом начале, но сейчас всё совсем по-другому. Я никогда не разобью ему сердце. Я лю… мне нравится в нём всё, что остальные найдут неидеальным, потому что все эти вещи делают его Луи, и они идеальны для меня. Он идеален. Лиам потянулся, и, ущипнув его за щеку, улыбнулся. — Это то, что я хотел услышать. ******* Хэллоуин, и Луи стоял, прильнув к кухонной тумбе. Белая краска уже понемногу слезала с его лица, а глаза всё ещё были подведены нестирающимся карандашом. Руки Гарри были тёплыми, потому что Луи держал их в своих, когда они сопровождали близняшек от одного дома к другому. Гарри не был в костюме, и это было нормально. Он чувствовал себя нормально. Лучше, чем он думал, ему будет, и ему стоило подумать об этом раньше, потому что из-за Томлинсонов у него не было времени подумать об отце. И Луи знал. Он знал, но он не относился к Гарри как-то по-другому. Не смотрел на него, как на загнанное животное, пытаясь подступиться. Он так же дразнил его, жадно целовал и скидывал ссылки на глупые посты из интернета, которые и не должны были быть смешными, но они были. Гарри не мог не вспомнить слова, что сказал совсем недавно Лиаму, и подумать да, он идеален для меня. — Поверить не могу, что та старушка подумала, что я оделся Наполеоном Динамитом*, — нахмурился Гарри, начав расстегивать пуговки на жилете. — Я уверен, что это не лучшее сравнение, да? — Не знаю, детка. Никогда его не видел, — улыбнулся Луи, влезая в тесто для печенья пальцем. — Эй, — возмутился Гарри. Губы Луи растянулись в улыбке вокруг пальца, с которого он слизывал тесто. Гарри должен был догадаться, что Луи как раз такой человек. — Мне нравится, как ты выглядишь, — сказал Луи, приближаясь к Гарри, глядя на него изучающе. — Ты мне нравишься. Гарри покраснел и опустил взгляд к пальцам Луи, что аккуратно расстегивали его жилет. Луи стащил его с плечей и повесил на спинку ближайшего стула. — Ты мне тоже нравишься, — прошептал Гарри, желая, чтобы однажды ему хватило смелости сказать, насколько сильным было это чувство. — Больше печенек? — спросил Луи, в улыбке читалось озорство. Гарри кивнул, сердце ощутимо забилось быстрее, когда Луи расстегнул три верхние пуговицы белой рубашки и просунул руки под ткань, поглаживая ключицы Гарри, замирая на обнажённых плечах. В этом не было сексуального подтекста. Просто... Близко. Интимно. Словно Луи не мог устоять, не мог не коснуться его кожи. — Больше книг? — Да. Глаза Луи удивлённо расширились, а губы округлились в беззвучном «оу». — Ты не думал, что я так отвечу? — он выводил круги на талии Луи и прильнул к нему, чтобы потереться носом о тёплую щеку. — Что-то вроде, — признался Луи. От него всё ещё пахло краской, а дыхание касалось кожи Гарри с приятным запахом карамельных сладостей, которые он весь вечер воровал у близняшек. Гарри чмокнул кончик носа Луи и поднял дрожащие руки, чтобы обхватить его лицо. — Ты такой… красивый. В смысле, всё в тебе. Ты намного лучше книг. Кажется, это был первый раз, когда Гарри видел Луи настолько покрасневшим. Он хотел бы заставлять его краснеть снова и снова, удивлять маленькими комплиментами каждый день до конца их жизней. Дать ему понять, насколько сильно Гарри ценит его. Он хотел бы, чтобы даже когда им будет по восемьдесят, когда они будут сухими и лысеющими стариками с пятнами по всей коже, называть его красивым и держать за руку, когда они будут выходить на прогулку. — Гарри. Гарри опустил руки, смущенный происходящим. Он сбежал бы, если бы Луи не обнял его за шею и не втянул в поцелуй. Его губы были липкими и сладкими, язык напоминал конфету, и это никогда не станет менее захватывающим. Целовать Луи. То, как его сладкий язык вылизывал рот Гарри, посылая разряды электричества от губ к губам, те гортанные низкие стоны, которые он издавал, и то, как дрожали его ресницы, щекоча щеки, когда Гарри осторожно покусывал его нижнюю губу. — Нам нужно, — выдохнул Гарри, чувствуя, как неприятно зудела кожа под рубашкой. — Печенье. — Да, — Луи поцеловал его только глубже, задавая более вялый темп, языки скользили друг по другу практически лениво. Когда Гарри наконец-то отстранился, чтобы сделать вдох, Луи впутал пальцы в его волосы и улыбнулся. — Ты знал, что у тебя в кудрях краска? Гарри тут же вспомнил, как Луи запрыгнул на его спину, потираясь раскрашенным белым лицом о макушку, так что. — Ага. Интересно, как она туда попала? — Некоторым загадкам не суждено быть разгаданными, — картинно вздохнув проговорил Луи, прежде чем легко укусить подбородок Гарри. — Так что там с печеньем? — Оу, — точно. Печенье. Что-то, что не было связано с изгибами талии Луи под его пальцами и карамельным вкусом его языка. Точно. Остальной мир всё ещё существовал. — Нам осталось только разложить их все и просто… всунуть вовнутрь. — Ух ты, — кончики пальцев Луи защекотали шею Гарри. — Я даже не знал, что выпекать так сексуально. Гарри заглушил стон, уткнувшись в плечо Луи. — Господи, ты невыносим. — Тебе лучше поторопиться, пока я не съел всё тесто, — Луи потянулся за Гарри, чтобы снова влезть в миску своими грязными ручонками. Он зачерпнул немного теста из миски прежде, чем Гарри перехватил его, и размазал всё по его щеке. — Упс? — улыбка была полна раскаяния. — Думаю, теперь стоит прибрать за собой. — Луи. — Работа сложная, но кому-то всё же нужно это делать. Он притянул Гарри к себе, обвив его шею руками, и провёл горячим языком по щеке. Наверное, это должно было быть отчасти противно и весело, но сердце Гарри ушло в пятки. Он отскочил от него, покрасневший. — О Боже, не делай так. Гарри поправил очки. — Делай как? Луи неопределённо обвёл лицо Гарри рукой, нахмурил свои изогнутые брови в безмолвной мольбе. — Просто… это лицо и глаза невинного оленёнка, и… губы не закусывай. Гарри на автомате закусил губу, пряча улыбку, и опустил голову, глядя, как нога в носке Луи скользит ближе. — О, нет. И без ямочек тоже, — губы Луи прижались к его щеке, чмокая раз, дважды, трижды, руками крепко обнимая за талию. — Я не могу это контролировать. Мои губы просто, — поцелуй, — сами по себе. Я никогда больше не смогу работать. Останусь, — заставляя щеки Гарри краснеть, — останусь привязан к тебе из-за твоей черной, черной магии. Было щекотно и он не мог не захихикать совершенно глупо, прильнув к маленьким поцелуям и тёплым объятиям Луи. Он никого и никогда не любил вот так, до головокружения, так, чтобы было такое желание довериться кому-либо каждой частичкой себя. — Луи, я, — он тяжело сглотнул, едва не сказав то, что пока ещё не должен был. — Поцелуй меня? — слетело с губ взамен. Луи с улыбкой прижался к его рту, и всё закончилось тем, что печенье попало в духовку на двадцать минут позже планированного. ******* Переодевшись в удобную одежду Гарри, они уже хотели растянуться на диване в гостиной, когда Гарри понял, что что-то было не так. К счастью, он знал, как это исправить. — Нам нужно построить форт из одеял. Луи даже не моргнул, просто убрал печенье ото рта и одарил полуулыбкой. — Значит, ты будешь счастлив, если я скажу, что мастер в таких постройках. Лучший среди семьи. Не слушай, если Дейзи попробует сказать, что это не так, — крошки печенья остались на его губах. — Она всё врет. И вот так они, хохоча, как дети, стащили из подвала запасной матрас и устроили между стеной и диваном, который они отодвинули, чтобы приготовить свою импровизированную кровать. Они натянули простынь от матраса к креслу, к дивану, чтобы вышло некое подобие палатки, в которую можно забираться только сбоку. Это было похоже и на палатку и на кровать с балдахином сразу, и, забравшись и включив ноутбук Гарри, они решили посмотреть самый отстойный фильм, который только могли найти в сети. Они словно были в своём собственном мире, в котором больше не было места никому. Из-за комментариев Луи Гарри свернулся у него под боком, даже не пытаясь сдержать смех, матрас был усыпан крошками печенья и попкорном, что так и не был донесён до ртов. Гарри знал, что что-то было и в его волосах, и Луи, вытащив одну и кинув в рот, только подтвердил догадки. — Я рос аккуратным. Ты плохо на меня влияешь. Луи ухмыльнулся, жуя попкорн неприятно громко. Это должно было раздражать Гарри. — Я научу тебя веселиться в стиле Томмо. — Это втянет меня в неприятности? — спросил Гарри, играя с низом заимствованной Луи простой белой футболки. Каждый раз, когда костяшки задевали живот Луи, он чувствовал, как температура в комнате поднималась немного выше. — Надеюсь, — дразнил его Луи, делая пальцами шажки вниз по руке Гарри. С черными пятнами карандаша под глазами и тенями, выделявшими скулы, Луи выглядел устрашающе прекрасным. Он словно не принадлежал этому миру. — Тебе страшно, Гарольд? — Нет, пока ты здесь, — пробормотал Гарри в плечо Луи. Уже никто из них не обращал внимания на фильм на экране. Луи накрыл руку Гарри своей и поднял ко рту, чтобы оставить поцелуй в центре ладони Гарри. — Блять, Гарри. Tы один такой на свете, да? — Ну… Мама говорила, что я, скорее всего, поглотил своего близнеца в утробе, так что… думаю, да? Луи фыркнул и прикусил руку Гарри как раз под указательным пальцем. — Два тебя? Ты можешь представить? — вздохнул он с тоской в ладонь Гарри. — Два Гарри. Вау. Внезапный импульс необоснованной ревности к его воображаемому близнецу поглотил, и Гарри укусил Луи за плечо. — Что, если бы ты поцеловал себя? — Уверен, это называлось бы инцестом, — проговорил Гарри, краснея. — Правда что ли? — Да! — засмеялся Гарри, стараясь не слишком ерзать, когда Луи поцеловал небольшую точку между пальцами Гарри. — Ну, по крайней мере у меня есть ты. Мой собственный Гарри. Мне этого достаточно. — Я, — слетело со слишком длинного языка Гарри, — твой. Луи повернулся набок, прижимая их соединенные руки к груди. — Ты мой? — Если ты хочешь, — тихо проговорил Гарри, это даже не было вопросом, но и не совсем утверждением. — Только если я твой тоже. МойМойМой. Гарри притянул Луи за талию ближе, вцеловывая ответ, медленно и глубоко, пока губы не начало покалывать, а их тела не прижались друг к другу, словно магниты. — Мы отвлеклись, — тяжело дыша проговорил Луи, большим пальцем поглаживая щеку Гарри. — Ага, — в конце концов они оторвались друг от друга и попытались обратить внимание фильму, а не ощущению кожи второго под пальцами. Луи перевернулся на спину и приобнял Гарри, притягивая к себе так, чтобы тот свернулся под его боком, и зарыл в его кудри свободную руку. Спустя половину Птицекалипсиса, наверное, самого ужасного фильма, что когда-либо видел Гарри, он почувствовал, что понемногу отключается. И он и правда не хотел уснуть и упустить чувство уюта, но Луи поглаживал его голову так нежно, почти любовно, так, что поджимались пальчики ног, и Гарри не смог не зевнуть прямо тому в шею. Он снял очки, положил их на край матраса и потёр глаза. Рука Луи замерла. — Ты засыпаешь, малыш? Малыш. — Хмпф. — Это значит да? — спросил довольный Луи, прочёсывая волосы, убирая их от лица парня, проводя кончиками пальцев по ушной раковине. — Нет, — возразил Гарри, даже если спокойное сердцебиение Луи под его рукой убаюкивало лучше любой колыбельной. — Лу? — Ау? — Ты сильно жалеешь, что мы не пошли на вечеринку? — Нет, — Луи погладил мочку его уха, отзываясь с теплом в голосе. — Лучше с тобой здесь, чем там одному. Или с тобой там, зная, что ты несчастлив. Гарри пробормотал в шею Луи: — Но я хочу делать то, что тебе нравится. Я не хочу, чтобы ты отказывался от чего бы то ни было из-за меня. Луи поерзал вниз, пока они не оказались нос к носу. Выражение его лица было серьезным, а фильм снова оказался забыт. Гарри даже не чувствовал усталости больше. — Но я не отказываюсь. На вечеринках иногда весело, но… это — то, чего я хочу. Я хочу тебя. Я бы пропустил всё это, если бы пошел на вечеринку и… здесь даже вопрос не стоит, правда. Гарри коснулся носа Луи своим, довольный, что мама с Джеффом поехали навестить бабушку, что никто не мог перебить его и увидеть то, как он раскрывает душу перед этим парнем. Что никто не услышит его говорящего: — Я хочу тебя коснуться. — Ты касаешься меня, — проговорил Луи с нежной улыбкой и поцеловал уголок рта Гарри. — Но, знаешь, — вздох Гарри тяжелый и разочарованный, и он оставлял дорожку поцелуев по острой линии челюсти Луи, — больше. Грудь Луи приподнялась с глубоким вдохом, его ноги переплелись с ногами Гарри. — Можешь коснуться. Если хочешь. И он просто… он хотел. Он скользнул вниз по изгибу талии Луи и задрал футболку, проводя рукой вверх. Это не был первый раз, когда он касался обнаженной кожи Луи, нет. Но это было совсем не так как разгоряченному поцелуем. Более… осознанно. Он мог смотреть на Луи. Видеть, как на его губах появилась улыбка, когда пальцы Гарри замедлились на впадинках между ребрами, поглаживая гладкую и теплую кожу, вызывающую зависимость. — Это нормально? — спросил Гарри, и, дождавшись кивка, проводя рукой назад, за Луи, к его спине проводил вверх и вниз, пересчитывая каждый позвонок. Мурашки проступили на коже, как только пальцы Гарри коснулись впадинок на пояснице и надавили на изгиб немного ниже. — У тебя тёплые руки, — прошептал Луи, закрывая от удовольствия глаза, сворачиваясь у Гарри под боком. У Гарри было чувство, словно в его руках была власть над всем миром. Практически. Вот, что делало с ним осознание того, что он мог заставить Луи почувствовать что-то. Мог сделать его податливым, мягким, мог заставить его противостоять удовольствию и не закрывать глаза. — Это ощущается нормально? — коснулся он губами лба Луи, скользя рукой вверх по его спине, касаясь острых лопаток. — Да. Лучше, чем просто нормально. Футболка Луи собралась у него на груди, и, Гарри думал, это должно было выглядеть глупо, но это заставляло его гладить кожу Луи с ещё большей нежностью, потому что парень доверял ему. Он лежал рядом отчасти обнаженный и уязвимый из-за любопытства Гарри, и Гарри хотел бы дать понять ему, насколько много это для него значило. Когда Луи перевернулся на спину и опустил руки по бокам, Гарри не мог не заметить, насколько сильно ему это нравилось. В смысле, очень, очень нравилось. Ему было интересно, видел ли Луи в свете монитора, как сильно покраснели его щеки. Он опустился рукой вниз по груди Луи к животу, чувствуя мягкую дорожку волос под пупком, что щекотала ладонь. — Господи, Гарри. — Можно я… просто, — он прильнул к Луи и опустился поцелуями вниз по его шее, лизнул ямочку на горле и почувствовал, как парень задрожал, когда он поцеловал местечко над соском. Его сердце билось как раз под губами Гарри. — Ты мог бы… сказать мне, что переехал моего щенка, и я всё ещё, — когда Гарри стал спускаться поцелуями ещё ниже, живот Луи напрягся под его губами, и парень впутал пальцы в кудрявые волосы бойфренда, — позволил бы тебе делать всё, что захочешь. Гарри засмеялся в кожу Луи, улыбаясь, когда Луи начал извиваться под ним под касаниями. — Щекотка. Гарри подул на кожу живота Луи, чувствуя спазм мышц, когда Луи засмеялся: — Даже не думай, Гарольд. — Но ты такой милый. Луи простонал и потер затылок Гарри. — Я не милый. Я опасный. — Опасный? — Гарри прикусил немного кожи прямо под пупком. И, Господи, Луи так прекрасно пах. Он был прекрасен на вкус. Чистый и знакомый, словно летний шторм. — Ладно, пусть победа будет за тобой в этот раз, — дорожка волос коснулась губ Гарри. — Как… великодушно с твоей стороны, — проговорил Луи напряженно, когда Гарри сфокусировался на протянутой к нему руке, оставляя влажные, долгие поцелуи на бумажной коже на внутренней поверхности локтя парня, где проглядывались тонкие голубые линии вен, прежде чем вернуть внимание животу Луи и поцеловать снова. Когда Гарри поднял взгляд, Луи взволнованно закусил губу, в кулаках крепко сжимая простынь. Он выглядел неудовлетворённым. Румянец спускался вплоть до его груди, он дышал часто, и Гарри почувствовал жар, пробегающий по телу. — Гарри, я немного, — Луи тяжело сглотнул. — Это понравилось мне немножко слишком сильно и я… тебе не нужно продолжать. Просто, скажи, чтобы я мог пойти, эм… немного освежиться, ладно? И, ладно. — Оу. Луи был в домашних спортивках Гарри, которые не оставляли особо места для воображения, особенно когда он распластался под Гарри вот так. И он был твёрдым. Достаточно возбуждённым, чтобы Гарри заметил его прилегающим к бедру. Он был совсем рядом, буквально в паре сантиметров от влажного рта Гарри, и это было так пугающе и волнующе одновременно. Его рука дрожала, когда он опустил её на бедро Луи, потирая большим пальцем тазовую кость. — Всё в порядке, — прошептал Луи, нежно прочёсывая его волосы. Гарри покачал головой, пытаясь сбросить оцепенение, касаясь губами нижней части живота Луи, признаваясь: — Я хочу. Я… Я хочу, чтобы тебе было хорошо, я просто… Я, — его голос упал до шепота, — боюсь. — Гарри, — Луи притянул его к себе, чтобы они были лицом к лицу, его зрачки были заметно расширены, — Я не хочу, чтобы ты делал что-либо, если тебя это пугает. Гарри спрятал лицо в изгибе шеи Луи и покачал головой. — Нет. Нет, я имею в виду… в смысле, нервничаю. Я просто не хочу всё испортить. Не хочу, чтобы ты подумал, что я… недостаточно хорош. — Ты хорош. Ты настолько хорош, Гарри, — Луи прижался с поцелуем к его линии волос. — Мой хороший мальчик, всегда. Хватка Гарри на бедре Луи ослабла, и он прижал ладонь к сокращающимся мышцам живота Луи, пока в голове на повторе крутилось мой хороший мальчик. Он даже не знал, почему это так вскружило его голову, он не знал, почему он так нуждался в этих словах. — Можно я? — спросил Гарри, напряженно замирая пальцами у резинки спортивок Луи. — Можешь делать всё, что захочешь. Гарри простонал в шею Луи и опустил взгляд ниже, чтобы видеть, как его рука скользнула ниже, на миг замирая на длине Луи. Член был твёрдым и дернулся, когда Гарри наконец-то обернул вокруг него руку сквозь ткань. Это было… знакомо, почти. Просто немного по-другому. Странно. Он практически ждал, что прочувствует все прикосновения сам. — Господи, Гарри. Гарри медленно провёл рукой вниз вверх, чувствуя, как жар кожи Луи нахлынул на него даже сквозь одежду. Он немного притормозил, когда добрался до головки и сжал, Гарри толкнулся бердами в матрас, слыша почти отчаянный звук, который издал Луи. — Ты так хорош, — прошептал Луи, поглаживая лопатки Гарри. — Это хотя бы… это нормально? Вот так? — Это… замечательно. — Но, — возразил Гарри, чувствуя, как пылали щеки, — может я, ну… без одежды? Разве так не будет лучше? Словно в ответ, Луи спустил спортивки ниже. Гарри бы посмеялся над тем, как быстро он среагировал, но он был слишком заведён видом натянутой ткани узких черных боксеров. Господи, блять, Боже. У него такой большой и толстый, Гарри почувствовал сердцебиение Луи, когда снова обхватил член Луи. — Господи, Гарри, это так, — Луи облизал губы, взгляд расфокусированный, словно он под кайфом. — А ты… А ты, Гарри? Гарри снова сжал и начал медленно водить вверх вниз по белью, тонкая ткань натирала пылающую кожу. Гарри даже не осознавал, насколько возбуждён был, пока Луи не спросил. — Ты хочешь… Мы могли бы сделать это одетыми? Вместе? Рука Гарри замерла, сердцебиение участилось. — Как? Луи провёл рукой по его запястью прежде чем убрать руку, взгляд всё ещё ошеломленный, но добрый. — Ты можешь лечь на меня, или я могу, если хочешь, и просто… ну, потереться насухую? Гарри подавил свой смущенный смешок в плечо Луи и проговорил? — Ладно. — Ты уверен? Гарри кивнул, чувствуя, словно его кожа была слишком узкой, чтобы уместить всё его желание. И, да. Это было нормально. Лучше, чем просто нормально. — А ты мог бы… сверху? Луи втянул его в медленный поцелуй, улыбаясь. — Да, конечно. Он завалил Гарри на спину и потянул за шнуровок его спортивок. — Ты хочешь оставить или мне стянуть их немножко вниз? Господи, Гарри чувствовал, как тепло собиралось внизу живота, как сильно билось сердце. Он никого и никогда не хотел больше. Он никогда раньше не хотел так сильно оттолкнуть всю неуверенность, никогда раньше не хотел быть так близок с кем-либо. — Ты можешь… можешь стянуть немного вниз. Луи чмокнул Гарри где-то между носом и верхней губой, вытянул брюки Гарри из-под его задницы, прежде чем аккуратно опуститься сверху, опираясь на ногу, устроив её между ног Гарри, и о господи. — Луи, блять. — Что за грязный ротик, Гарри, — дразнил Луи, но его дыхание было сбито и голос вышел грубовато, и Гарри едва ли мог собрать мозги в кучу для ответа. Луи медленно толкался бедрами о его пах, создавая трение, которое заставило Гарри впиться ногтями в его спину. Наверное, он снял футболку, когда Гарри отвлекся на великолепную гладкую кожу, которой он теперь мог касаться. Луи водил бёдрами по кругу, доставляя им удовольствие, и склонился, втягивая Гарри в страстный поцелуй. — Всё хорошо? — спросил он ещё раз, отстранившись, чтобы отдышаться, лениво водя бедрами. Это было так замечательно, что Гарри не мог чувствовать кончиков пальцев. Он мог только позволять Луи вести и подаваться вперед, скользить по его спине вверх-вниз, оставляя ещё больше красных царапин. — Да, ты такой… прекрасно, — он едва ли мог держать глаза открытыми, слишком переполненный эмоциями, вспышками ярких цветов, что взрывались фейерверками, растекаясь по венам. — Можешь схватить меня за задницу, если хочешь, — ухмыльнулся Луи в его челюсть, и толкнулся сильнее, ниже, заставляя их обоих простонать. Гарри не тратил ни секунды. Он плавно спустился ладонями по спине Луи и сжал ягодицы. Он потянул его на себя сильнее, задыхаясь от ощущения твердого члена парня напротив своего и упругой задницей под руками. Где-то на краю сознания он подтвердил свои догадки, что она идеально подходит моим рукам. — Ммм? — протянул Луи, засасывая кожу на шее Гарри горячим, влажным ртом. — Что? — Ты сказал, — прикусил его кожу Луи, двигая бедрами по кругу, — что-то об идеальном и предназначенном друг другу. — Оу, — пискнул Гарри, сильнее сжимая чужие ягодицы. — Я, эм… Твоя задница. Просто… идеально подходит моим рукам? Луи засмеялся, тяжело дыша, прижимаясь горящей щекой к щеке Гарри. Он словно был пламенем, а Гарри порохом, в каждой точке, в которой они касались друг друга, происходило что-то совершенно неописуемое. — Господи, Гарри. Поцелуй застал Гарри врасплох. Он был неаккуратным, с приоткрытыми стонущими ртами и дразнящими касаниями языков по губам друг друга, сбитыми дыханиями и дрожащей кожей. Луи толкался в него всё сильнее, то и дело кусая припухшие губы Гарри. Капельки пота стекали по шее Гарри, ткань футболки душила и натирала кожу. — Луи, Лу… Луи припал губами к уголку его губ, просто замирая там. Гарри мог чувствовать как перекатывались мышцы задницы Луи под его руками. — Что такое, милый? — Горячо. — Черт, да, так и есть, — Луи лизнул край губ Гарри. — Нет, в смысле, — его руки проскользили вверх, ногти рисовали красные полосы на влажной коже спины Луи. — Футболка, я… Луи приподнялся на локтях, его щеки пылали, капельки пота блестели под линией волос. Он выглядел как раз так, каким чувствовал себя Гарри. Подчинённый чувствам и совсем не контролирующий себя. — Хочешь, — Луи тяжело сглотнул, бедра замерли, — снять её? Теперь мысль о том, что Луи увидит его обнаженным, казалась приятнее теплового удара. — Пожалуйста. Как только Луи поднялся с него, Гарри тут же пожалел о своём решении. Он был невероятно возбуждён и уже готов кончить, чувствуя себя так, словно вдохнул галлон гелия, и он просто хотел, чтобы Луи вернулся прямо сейчас. — Всё окей, — проговорил Луи, его золотистая кожа блестела от пота в тусклом мерцающем свете, он провёл рукой по влажным волосам, убирая их назад. — Давай снимем её с тебя. Торопливо они отчаянно стащили футболку и время словно замерло. Луи вернулся, седлая бедра Гарри, его рука следовала голодному взгляду, плавно спускаясь по обнаженному торсу Гарри. Его прикосновения были словно зарядами электричества, сверкая и вспыхивая на коже Гарри, беззвучное я тебя хочу впечатывалось в каждую клеточку, которой касался Луи, зарождая что-то теплое и нежное в груди Гарри. — Ты прекрасный. Гарри покраснел, его лицо словно горело, руки дрожали, когда он опустил их на колени Луи. Брюки Луи были спущены по бедрам, достаточно низко, чтобы Гарри заметил, как двигались мышцы под мягкой кожей, он видел как неприлично натянулись боксеры. — У меня четыре соска. И это должно было возыметь не такую реакцию, вызывая скорее испуг, чем возбуждение, потому что он лежал на спине, распластанный под его взглядом и руками, и он никогда не чувствовал себя более уязвимым. Но теперь он не боялся, не тогда, когда глаза Луи расширились от восторга, он едва мог держать себя в руках. Он провёл руками по торсу Гарри, потирая большими пальцами остальные два соска. — И правда. Хватка Гарри на бедрах Луи стала только сильнее. — Что, если яичек у меня тоже четыре? — Всё равно, — пожал плечами Луи, переводя взгляд то на Гарри, то на собственные пальцы, поглаживающие стандартную пару сосков Гарри. Парень зажмурился и закусил щеку, потому что это было его чувствительным местом, каждое касание которого тут же отзывалось на члене. — Луи, — прозвучало почти с мольбой, когда он двинул бедрами. Он держался за них, как за спасательный круг, думая оставит ли он на его коже отпечатки ладоней, отчасти надеясь, что наутро синяки всё же будут. — Тебе это нравится? Когда я касаюсь твоих сосков? Гарри прохныкал и зарылся лицом в простынь. Он едва ли мог думать. — Можно я поцелую их? — спросил Луи, спускаясь ниже по телу Гарри, замирая губами напротив груди Гарри. Гарри кивнул, пытаясь держать глаза открытыми, когда Луи лизнул его сосок, пальцами потирая второй, снова и снова, пока они не затвердели, что вскружило Гарри голову. Он издал что-то едва ли напоминающее имя Луи, грудная клетка расширялась часто, синхронно с дрожащими вдохами. Луи лёг сверху, придавливая его своим телом. — Ты так невероятно пахнешь, — пробормотал Луи, проводя языком по его вздымающейся груди, слизывая соль. Влажный рот скользил по твёрдому соску Гарри, он поглаживал его, засасывал в рот в своём особом ритме. Гарри дотянулся рукой и схватил Луи за волосы, он прикрыл глаза, когда Луи не остановился, продолжая своё дело, лаская, покусывая сосок, щипая и дергая второй. Его живот был теплым, даже горячим над членом Гарри, и где-то на грани сознания ему было интересно чувствовал ли Луи влажное пятно на его боксерах. Он не понимал, как он ещё держался. Но он просто, он просто… хотел быть хорошим для него. — Лу… ах, — простонал он, дрожа, когда Луи отодвинулся и подул на влажную кожу. — Блять, ты бы видел себя, — теплые губы засосали кожу на его шее, поднимаясь к челюсти, наконец запечатлевая поцелуй на губах Гарри. Он едва ли что-то осознавал, всё сводилось к нужнонужнонужно и тому, как в животе, по ощущениям, завязывался узелок. Он провёл рукой вниз по влажной от пота спине, ловкие пальчики проскочили под резинку боксеров Луи, и он с когтями впился в задницу парня, без слов прося пожалуйстапожалуйстапожалуйста. Луи, очевидно, понял, очевидно, он почувствовал то, что сотрясало Гарри так сильно и снова опустился на него сверху, и это было то, что нужно. Больше. Намного больше, чем раньше. Ещё напряженнее. Словно удовольствие вернулось десятибалльным цунами, а не океанской волной. — Гарри, Гарри, Га… — Луи укусил его за шею, грудь к груди, два сердцебиения, трепетавшие, как крылья птиц, которые взмывают вверх, бедра в сумасшедшем темпе двигались вперед-назад. — Меня не… не хватит на долго. Гарри обхватил ногами ноги Луи, чувствительные соски неприятно трутся о кожу груди парня каждый раз, как тот двигается навстречу. Он почувствовал это, что-то скользкое на животе, кожу к коже, но он не смог бы точно сказать, выскользнула ли это его или Луи головка из боксеров, во время безумных движений их бедер. Он даже не смог бы точно сказать где начиналось его тело и заканчивалось тело Луи. — Лу, пожалуйста, пожалуйста, — он крепко обхватил руками талию Луи, поднимаясь выше и выше от удовольствия. — Можно я..? — Блять, да, ты такой… хороший. Ты так хорош для меня, — его бедра толкнулись вниз сильнее, плотнее прижимаясь к члену Гарри. — Ты можешь… кончать. Гарри вцепился в спину Луи, оставляя вдавленные ногтями полумесяцы в кожу, встречая толчок Луи, он словно разучился дышать, напряжение поднималось всё выше и выше, пока, наконец, не взорвалось фейерверком, распадаясь на маленькие яркие всплески, заставляя его дрожать, метаться от удовольствия, пачкать боксеры. Он смутно ощущал, как Луи прикусил немного ниже линии его челюсти, чувствовал, как что-то теплое и влажное залило их животы, в его голове было только огосподиогосподиогосподи. Он вцепился в спину Луи, его мышцы сокращались, он едва ли мог себя контролировать. Дыхание Луи было влажным и слабым у нижней челюсти Гарри, зубы покусывали чувствительную кожу. Они были липкими и это было отвратительно, но Гарри не хотелось шевелиться, он не хотел терять ощущение кожи Луи на своей, не хотел переставать чувствовать его сердцебиение, что понемногу начало замедляться, биться в такт с его собственным сердцем. — Это было… тебе понравилось? — спросил Луи, поглаживая руку Гарри кончиками пальцев, плотным кольцом обхватывая вокруг плеча. — Да, да, я… это было… погоди, у меня мозги не работают. Луи засмеялся, запыхавшийся и такой красивый. — Нам стоит вытереться, — сказал он, не сдвинувшись с места. — Я вроде как сделал тебя всего… липким. Извини, я не хотел. И да, Гарри чувствовал это, и сейчас его голова вроде как понемногу начинала соображать, он понял, что Луи кончил на его живот. И это точно не должно было вызывать у Гарри желания попробовать это, нет. Он закусил внутреннюю сторону щеки и погладил спину Луи. — Всё нормально. — Я правда не хотел. Я… Я вытру тебя, ладно? — Я не злюсь и не расстроен, Луи. Бывает. С… — он покраснел, не в силах отвести взгляд от поднявшегося Луи, что как раз поправлял боксеры, — этим. Луи встретил его взгляд, щеки горели, а выражение лица расслабленным. Гарри не мог поверить, что может видеть его таким. — Я вернусь через секунду, ладно? Луи встал на колени, чтобы выползти из их импровизированной кровати, и его задница, Господи. — Вот черт! — всё, что донеслось до Гарри, прежде чем он увидел ногу Луи, каким-то образом запутавшуюся в простыни, что была их потолком, и как всё полетело вниз вслед за неуклюжим Луи. — Блять! Простынь накрыла его сверху, но Гарри даже не мог помочь стянуть её, потому что буквально задыхался от смеха, наблюдая за попытками Луи. — Ты что, — хохотнул он, хватаясь за живот и случайно размазывая по торсу сперму Луи, что заставило его смеяться только сильнее, — всё в порядке? Луи надул губы, выпутавшись. — Не могу поверить, что ты смеешься надо мной. Ты предатель, Гарри Стайлс, я тебе этого не забуду! — О Господи, прости, — пробормотал он, садясь, на что потребовалось немало усилий. Щёки ужасно болели. — Карма… уже наказала меня, — он помахал запачканной рукой, и Луи покраснел ещё сильнее. На секунду Гарри стало интересно, не поменялись ли они местами. — Ладно, достаточно. Ты идёшь со мной. Видимо, по одиночке мы навлекаем на себя неприятности, — Луи взял его за чистую руку и помог подняться с кровати, ведя за собой наверх в ванную. Их усилие привести себя в порядок закончилось водной битвой, да так, что половина пола ванной превратилась в большую лужу, Луи выжил его в коридор, плеснув водой, набранной в соединённые ладони, что, наверное, сделало мокрее его же, а не Гарри, и он не мог отогнать мысль с не заканчивающимися я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю. Луи щекотал его по пути в кровать и целовал, обхватив влажными ладонями лицо, и пусть Гарри и не был достаточно смелым, чтобы сказать эти слова вслух, но вкладывал их в каждое движение губ, выдыхал в приоткрытый рот, думая, может, пока что этого достаточно.