Want You More Than A

Когда Луи говорил, что его сестры те ещё наказания, Гарри даже не ожидал, что это будет пара идентичных близняшек, которые ворвались в дом по уши в грязи. Он не ожидал, но и не удивился — это сёстры Луи в конце-концов. Луи принялся отчитывать их, но вскоре огорченно вздохнул, когда слова вызвали лишь хихиканье, а не раскаянье. Он подхватил их обеих на руки и понёс наверх в ванную, прежде чем они смогли бы убежать и запачкать что-нибудь. Гарри не смог не захохотать, когда близняшки опустили грязные ладошки на недовольное лицо старшего брата. — И ты, Брут? — в наигранном удивлении Луи широко приоткрыл рот. Он даже резко склонился набок, словно слова задели его настолько сильно. Девочки взвизгнули и прижались к Луи крепче, и Гарри понял, что падает в кроличью нору всё глубже. Они провели вечер внизу в гостиной, притворяясь, что учатся, пока девочки смотрели телевизор. Гарри изо всех сил старался не хихикать слишком часто над беглыми комментариями Луи, за что близняшки бросали в него подушками. Гарри понравился девочкам. Они не говорили с ним свысока и относились, как к своему в доску. — Оу, ты тот самый Гарри, — Лотти, самая старшая, сказала с ухмылкой, за что тут же получила щелбан по уху от Луи, Фелисити хмыкнула. Гарри только озадаченно улыбнулся Луи, что осталось без ответа. — Миленький. Можешь остаться, — в унисон проговорили близняшки, и, схватив за руки, потащили его на кухню за печеньем. И, ну, так тому и быть. Знакомство с Джей было ещё более неловким — она поймала их целующимися на крыльце, когда возвращалась со смены в больнице. — Мам, — проговорил Луи, едва понял, что их зовут по именам. — Наконец-то, — проговорила она, веселье читалось в её голосе. — Я думала, придется кричать "привет" вам весь день. — Здравствуйте, Миссис Томлинсон, — пискнул Гарри, едва сдерживаясь, чтобы не вытереть рукавом рот. На его губах всё ещё чувствовалась влага и вкус Луи. — Извините. — Всё в порядке, милый, — по-доброму проговорила она, взлохмачивая волосы Луи, что так сильно раздражало его. — Вернись не слишком поздно, Мишка Бу, или у бедняжки Гарри совсем губ не останется. И передай Энн привет от меня, пожалуйста, милый? — Да, конечно. Она сжала плечо Гарри и вошла в дом. Безумное смущение прошло секунды спустя, потому что Мишка Бу. — Не смей, — предупредил Луи, опуская указательный палец на губы Гарри. — Ты не посмеешь. — Даже в мыслях не было, — засмеялся Гарри, приглаживая волосы Луи в подобие порядка, — Мишка Бу. Луи простонал, роняя лоб на плечо Гарри. — Ты не оставишь меня в покое, да? — Боюсь, так и будет. Луи фыркнул и укусил плечо Гарри. Едва ощутимая вспышка боли и правда не должна была посылать разряды удовольствия, что пробежало вниз по спине, но. — Ты счастливчик, потому что ты мне нравишься, Гарри. — Я счастливчик, — повторил Гарри, понимая, что именно это он и имел в виду. ******* Гарри пытался извлечь корень уравнения, когда его телефон пискнул в другом конце комнаты. Но ему нельзя отвлекаться. Не тогда, когда количество проблем переваливало за две, а голова начинала болеть. Его телефон пискнул снова. Гарри отбросил ручку к книге и увалился на кровать, делая несколько поворотов, пока не достал до жужжащего предмета на тумбе. Скорее всего, это Джемма. Но, хм, в последний раз они созванивались вчера, проведя почти все сорок три минуты болтая в основном о Луи. Джемма ещё сбросилась, едва пригрозила ему телесными повреждениями, так что. Всё же, наверное, это не она. Сообщение было с неизвестного номера, и, ну. Ладно. Наверное, кто-то ошибся. Не впервые. В последний раз ему пришла фотография чужого члена и просьба прислать фото своего в ответ. (Гарри не отправил.) В нерешительности его палец завис над экраном, но всё же решившись он нажал "прочитать". ‘Я так и не поблагодарил тебя за выстиранную обувь да ?’ Задумавшись, он неосознанно почесал затылок, отвечая: ‘Кто это??’ ‘ГАРОЛЬД’ ‘Луи??’ ‘Да, тыковка. А теперь об обуви’ ‘Оу. Это я, да. Почистил её. Она была грязной!’ ‘Окей, ура ;)) Мама оценила. но не так сильно когда я сказал что чистил её не я а ты хаха’ Гарри завалился на спину, улыбаясь как сумасшедший. НО всё-равно никто не увидит. ‘Мне нравится убирать.’ ‘Мы посланы друг другу небесами. Любим похожие штуки… ;)’ И что бы это могло значить? Он видел плакат с The Script в комнате Луи. Он об этом? ‘Ты о музыке?’ ‘И о ней тоже ! Но... Вообще я, эм... только не смущайся !!’ ‘О Господи, что? Почему??’ ‘Когда ты отправил меня в свою комнату за обувью, которая была под кроватью, может, я заглянул не в ту коробку…’ Телефон выскользнул у Гарри из рук, заезжая прямо по лицу. — Вот, блять, черт! Он едва заставил себя открыть следующее сообщение, когда телефон прожужжал. Любопытность взяла верх. ‘Меня грызла совесть что я не рассказал тебе сразу! Извини, я случайно’ ‘О Господи!!’ ‘Нуууу, всё нормально !! По крайней мере теперь я знаю что тебе нравятся блестящие пробки и смазки с маракуйей’ Гарри едва ли был более подавленный и настолько заведенный в тот же момент когда-либо в своей жизни. И он не был уверен, как следовало поступить с этой информацией. ‘Ты зассал?’ ‘Я пытаюсь тебя дразнить, да, я не в туалете. Едва я мог бы зная что за вещи хранятся в ящике со старыми тетрадями’ ‘В ящике со старыми тетрадями?’ ‘Слишком много шумных женщин. В прошлый раз когда мама свихнулась на уборке и вылизывала весь дом всё закончилось разговором о сексе и безопасности потому что она нашла мой тайник с дилдо когда раскладывала чистые брюки’ Гарри заглушил смешок подушкой, чувствуя, как жар подступает к лицу. ‘Тайник?? У тебя их настолько много что ли??’ ‘Ну сначала я посчитал себя достаточно смелым и заказал один но он оказался СЛИШКОМ большим. Ну и пробку и ещё каких-то штук. И я едва ли не разорился финансово тогда, гарри, это всё слишком дорого !!’ Гарри прикусил ноготь большого пальца, пытаясь отвлечься от представления Луи, использующего что-либо из перечисленного. ‘Да и деньги на ветер тоже. Мне всё-равно больше нравится отдавать чем принимать’ Гарри проскулил, сжимая в руках подушку, противостоя желанию помочь себе рукой через спортивки. ‘Наверное мне не стоило этого говорить’ ‘Нет,’ быстро напечатал Гарри. ‘Я, эм… Принимать мне понравилось бы больше я думаю’ ‘Думаешь? Это неплохо. Я имею в виду если ты с правильным человеком’ ‘Да, Мне нравится… Нравится чувствовать себя заполненным.’ Он не мог поверить что напечатал это. И отправил. О Господи. Это было чем-то вроде секса через смс-ки? Что если Луи не ответит? Что если он подумает, что Гарри придурок? Что если... ‘Блять, гарри’ ‘Пожалуйста не считай меня придурком.’ ‘Я думаю ты идеален вроде бы как’ Они и дальше переписывались, но уже обо всяких глупостях, пока мама не позвала Гарри на ужин. И когда его телефон засветился со ‘спокойной ночи тыковка’ сообщением от Луи, как раз тогда, когда собирался спать, он ответил ‘Спокойной ночи Мишка Бу’ и уснул, чувствуя, как порхает в животе стайка бабочек. ******* С тяжелым стуком книги опустились на парту рядом. Гарри вздрогнул так сильно, что уронил сэндвич на колени. — Блять, прости, — пробормотал Луи, наклоняясь, чтобы, не задумываясь ни на мгновение, поднять листья салата с довольно заинтересованного происходящим члена Гарри. — Луи, не стоит, о господи, — он оттолкнул руки Луи, думая, виновато ли в этом то, как слишком очевидно дернулось в паху под слоем ткани. — Я просто пытаюсь быть полезным, — прошептал Луи с хитрой ухмылкой и опустился рядом с Гарри, двигаясь так, чтобы касаться коленом колена Гарри. — И, кстати, пожалуйста. — Что ты здесь делаешь? — в это время как раз был ланч. В это время Луи всегда был в окружении кучи, кучи друзей. — Не думаю, что когда-либо видел тебя здесь во время ланча. — Шшш, — отругал его Луи и, самоуверенно шмыгнув носом, открыл книгу. Она была вверх ногами. — Вообще-то я пытаюсь учиться, очевидно же. — Луи... — Моё образование поставлено на карту, юный Гарольд. А ты грубишь. Гарри поерзал, забыв и о домашнем, и о сэндвиче, потому что бедро Луи было таким тёплым и твердым рядом с его, да и Луи ткнул пальцем в его колено. Луи завел ногу за ногу Гарри, касаясь его лодыжки. Он открыл тетрадь, и, высунув язык, стал рисовать фигурку из палочек в верхнем углу, тут же пририсовывая ей очки. — Да ты же даже не занимаешься, — возмутился Гарри громко, забывая о правилах приличия. Библиотекарь выскочила словно из ниоткуда и постучала Луи по плечу. — Вы могли бы говорить потише, мистер Томлинсон? Это библиотека. Луи удивлённо приоткрыл рот, до смешного возмущенно, что Гарри пришлось заглушить смех, уткнувшись в его плечо. И эта необходимость не имела ничего общего с желанием Гарри почувствовать его запах, который состоял из одеколона Луи, стирального порошка и тепла самого парня. Потому что это было бы жутковато. Ну правда же. — Это несправедливо, — прошептал Луи, пиная Гарри в бедро. — Не могу поверить, что из-за тебя у меня проблемы. Почему она ничего тебе не сказала? — Примерный студент, — улыбнулся Гарри, пожав плечами со всей самодовольностью, на которую был способен. — Меня никогда ни в чём не подозревают. — Я отыграюсь за это. Просто подожди. И Гарри нравилась эта идея возможно даже больше, чем должна была. Особенно, если эта месть подразумевала быть связанным в постели Луи, чтобы его дразнили до потери сознания. Он покраснел ещё сильнее при мысли о том, что буквально мог чувствовать как лицо излучает тепло, что расходилось волнами неловкости и сексуального неудовлетворения. — С тобой всё нормально? — спросил Луи, приподнимая бровь. — Выглядишь слишком нервным. Гарри натянул очки, медленно выдыхая. — Всё хорошо. — Ты покраснел. В смысле очень сильно покраснел. Как помидор, — ухмыльнулся Луи, щелкая его по носу. — Несправедливо умалчивать о таком, Гарольд. Гарри покачал головой, кусая нижнюю губу. — Напиши это? — Луи подтолкнул к Гарри свою тетрадь и ручку. Гарри подхватил ручку, старательно выводя под рисунком: ‘Ты меня нарисовал?’ ‘Не узнаешь пока не расскажешь о чём думал’ Пока Луи писал, Гарри грыз колпачок ручки, когда осознал, что это даже не его, по сути, предмет у него во рту. Его глаза были полны извинения, когда Луи тоже заметил этот жест. — Твой язык был в моем рту, милый. Я не против, — прошептал Луи, касаясь тёплыми мягкими губами мочки уха Гарри. — А теперь расскажи, пожалуйста? Я не буду насмехаться, ты же знаешь. — Я знаю, я просто... — он прочистил горло, немного приспуская тугой узел галстука. Господи, из-за Луи он хотел перешагнуть через все свои страхи и проблемы просто чтобы доказать, что может. Просто чтобы открыться ему. — Ладно. Он замолчал, кончик ручки замер над бумагой, пока он формулировал фразу и набирался смелости. ‘Просто подумал о том, как ты связываешь меня и это так горячо, извини’ Когда Луи молча поднялся со стула, сердце Гарри едва не выскочило из его груди к недавно вычищенным блестящим туфлям. — Луи, что... — Мне нужна книга, и ты поможешь мне её найти. Сейчас. — Ну ладно? — Гарри подавил писк, когда Луи схватил его за запястье и потащил к книжным рядам, прямо к тем, что были в углу, подальше от входной двери. — Я даже не думал, что ты взял курс психологии? — У меня нет психологии, — пробормотал Луи, прежде чем прильнуть и прошептать: — Я просто очень сильно хотел поцеловать тебя. — Оу. Ладно. Да, пожалуйста. Луи толкнул Гарри на шкаф с книгами, тут же припадая к губам, открыто, быстро. Гарри вырвал руки и обхватил узкую талию Луи, закрывая глаза, едва Луи проскользнул в его рот языком, углубляя поцелуй. Гарри был до безумия рад, что был вжат в полку, потому что тело предательски ослабло под таким напором. Когда Луи наконец-то оторвался, Гарри прохныкал и укусил Луи за нижнюю губу, держа его так крепко, прижимаясь так сильно, что практически слышал его сердцебиение. Они обменивались теплом, влажными поцелуями, и Гарри покраснел так сильно, ему стало жарко настолько, что холод рубашки раздражал разгоряченную кожу. — Блять, ты выглядишь так горячо в своих очках, — проговорил Луи, опускаясь немного ниже, к челюсти Гарри, оставляя дорожку поцелуев, что заканчивалась засосом на чувствительной коже за ухом. — Не смейся надо мной. Луи прикусил мочку его уха. — Я серьезно. Я имел это в виду. Только вот какое-то время спустя, когда кто-то неловко прокашлялся рядом, Гарри осознал, что они целовались в школе, в библиотеке, и их могли поймать в любой момент и отправить прямо в кабинет директора за неподобающее поведение. Господи Боже. Через плечо Луи Гарри увидел Найла, изо всех людей, что могли застукать их, и парень выглядел скорее удивлённо и весело, чем раздраженно. Луи не оторвался от выцеловывания местечка за ухом Гарри, даже когда тот ущипнул его за бок. Гарри едва сдерживал стоны. — В вашем плену моя книга, ребята, — всё ещё в замешательстве, сказал он с улыбкой. — Что? — наконец оторвался и обернулся Луи, щеки залились румянцем. — Оу, черт. Извини, Найлер. — Извини, — пискнул Гарри, оттаскивая Луи в сторону, чтобы Найл достал свою книгу. — Ну, я — это не повод останавливаться, — подмигнув, улыбнулся он, беря книгу подмышку. — Выглядите очаровательно вместе. — Спасибо, — проговорил Луи. Его щеки всё ещё пылали, но выглядел он пришедшим в себя, в отличие от Гарри. — Эй, Найл? — Да? — Спасибо. Ухмылка Найла смягчилась в улыбку. Он легко окинул взглядом Гарри, хлопая Луи по плечу. — Да, конечно. Найл помахал им на прощание и побрел на выход из секции, и чувство любопытства подавило в Гарри всякое смущение. — Эм, так... вы с ним знакомы? Луи вернулся, стал прямо перед Гарри, и, немного склонившись, ответил, опаляя дыханием шею Гарри. — А кто не знает Найла? И здесь сложно было не согласиться, но Гарри всё ещё пытался найти скрытый смысл там, где его не было. — Это он сказал тебе, да? О Энди и всём этом, — он так и не сказал Луи, как благодарен он был за тот его поступок. — Он не проболтался, потому что сплетница или трепло, Гарри, — вздохнув, покачал головой Луи, немного отстраняясь. — Они с Зейном просто... — Зейном? — Да. Думаю, они просто хотели, чтобы я узнал обо всём из нужного источника. Хотели убедиться, что так и будет, — проговорил Луи, потирая заднюю часть шеи. — Зейн вроде как пригрозил надрать мне задницу, если я поведу себя неправильно в этой ситуации. Гарри не был особо уверен, что чувствовал, но он не был зол или обижен. Он знал, что парни рассказали всё Луи из добрых побуждений. Лучше они, чем кто-то, кто мог бы приврать. — Зейн был мил со мной. Он отвёз меня домой. — Да. У него доброе сердце, даже если он не признаёт этого. — Я не знал, что вы настолько близки. — Мы не тусуемся вместе часто в школе. Обычно, он любит побыть один. Не любит, когда вокруг слишком много народу. И это нормально, — Луи пожал плечами. — А проводим вместе время мы, в основном, в его подвале. Просто смотрим фильмы и отдыхаем, пока родителей нет. Гарри обхватил пальцами запястье Луи, наблюдая за реакцией. Он не двигался, давая зелёный свет всем его желаниям. Гарри зарылся в его объятия и закрыл глаза. — Я рад, что ты поступил так, как ты поступил. — Гарри, — тихо проговорил Луи. Влюблённо. — Я никогда бы не смог поступить с милым личиком вроде твоего как-то неподобающе, — Луи обхватил шею Гарри обеими руками, и, склонившись, стал осыпать лицо быстрыми, агрессивными поцелуями, пока Гарри боролся с собой, чтобы не захохотать. — Ты слишком милый! — Луи, Луи, шшш... — Нет! — громко сказал Луи и приоткрыл рот, словно собирался закричать. Гарри не смог бы ничего не сделать, так что он быстро прижал ладонь к болтливому рту и поймал приглушенное: — Ты слишком милый! — Луи рукой. Именно так нашла их библиотекарь. Она стояла в проходе между стеллажами совсем рядом и кивком головы указала им на выход. ******* Школьный день подходил к концу, и к этому моменту Гарри споткнулся об свои ноги всего несколько раз, он даже не упал ни разу, что считалось необычайным успехом. Он смыл мыло с рук под проточной водой, выключил кран, осматривая волосы в зеркале над раковиной. Темные пятна неизвестного происхождения покрывали гладкую поверхность. Он попытался пригладить влажными руками волосы назад, даже если все они лежали там, где положено, когда дверь, открывшись, с громким стуком ударилась о стену. Кто-то засмеялся, замерев у входа. — Сомневаюсь, что ты можешь заставить это выглядеть лучше, — проговорил голос, мужской, насмешливый, знакомый. — Тебе поможет только гребаное чудо. Гарри натянул очки выше по носу, что он делал всегда, когда нервничал, и опустил руки, касаясь ладонями бедер. Люди могли прикалываться над его внешним видом, но он гордился своей внешностью. Он всегда старался изо всех сил, чтобы выглядеть милым и собранным в школе. Он думал, что выглядел неплохо сегодня. И Луи так сказал. — Ты будешь стоять здесь и смотреть, как я собираюсь отлить или что? — сказал Энди, и когда Гарри поднял взгляд от пола, он тут же заметил фиолетовый синяк под его глазом. — Ну? Гарри ссутулился, проходя мимо Энди, когда парень проговорил: — Ты хорошо поработал на физре сегодня. Мы поспорили, сколько раз ты перелетишь через собственные ноги на игре. Ты заработал мне десятку, чувак. И он мог бы сказать столько отвратительного в ответ. Мог бы спросить о излучающем свет лице Энди, даже если у него и были подозрения о том, кто это сделал. Он мог бы сказать много всего, но он не был глупым. И он не хотел бы, никогда не хотел бы стать кем-то, вроде Энди. Он никогда не опустится так низко. Он был выше всего этого. — Рад за тебя, — только и сказал Гарри, вытирая руки бумажным полотенцем, а после выбрасывая его в урну, когда Энди уставился на него, приоткрыв рот. Гарри думал, что благодарил Энди не только за это: самое смешное, что не веди Энди себя так жестоко и глупо — Луи никогда не поцеловал бы его. Этого он не озвучил. — Удачи, — Гарри вышел из туалета, не оглядываясь. ******* Гарри сидел на пустой скамье на пустом футбольном поле. На его коленях был роман, и он уже искал закладку с нужной страницей, как вдруг захлопнул книгу. Он, определённо, не читал графический роман для взрослых. Точно нет. — Извини, не хотел тебя напугать, — произнёс Зейн, растягиваясь рядом на скамейке самым крутым и обычным способом, что Гарри когда-либо видел кого-либо садящимся. — Чего здесь? — Жду Луи и Лиама, — ответил Гарри, как только понял, что не будет высмеян или наказан за чтение совсем-не-нежного гей-порно на территории школы. — У них ещё один урок. Зейн вытянул пачку мальборо и сунул сигарету в рот, сжимая губами, пока убирал остальные, вынул зажигалку и прикрыл второй ладонью огонёк, когда подкуривал, чтобы он не потух. Вокруг него словно была какая-то особая атмосфера, которая не давила и делала разговор менее неловким. Очень крутая способность. — Извини за тот день. За то, что, ну, вёл себя как придурок тогда, — проговорил Гарри, сгибая уголок обложки книги. — И спасибо тебе. За то, что ты был добр ко мне. — Гарри, не стоит. Кто-угодно поступил бы так же. — Может, — согласился Гарри. — Но они не поступили. Зейн улыбнулся, выдыхая серый дым уголком рта, подальше от Гарри. — Ты же не помнишь, да? Ну, прошлый год, за спортивным залом? Ту ситуацию с мистером Лоуренсом. Гарри пораскинул мозгами, но не мог вспомнить ничего, что расшифровало бы слова и улыбку Зейна. — Нет, совсем ничего. Извини. — Всё в порядке, — Зейн пожал плечами и вдохнул очередную порцию никотина. Выдохнул. — Просто... Я помню, как выскочил покурить и почти попался каким-то взрослым уебком. Не помню как и почему, но ты тоже был там, в своей спортивной форме, увидел, как я пошёл за спортивный зал. Он понял бы, что я прогуливаю, если бы ты не отвлёк его. Я так и не поблагодарил тебя тогда, так что, думаю, мы квиты. — Оу, — и эту звучало правдоподобно, Гарри мог бы так сделать, и он смутно вспомнил, как просил мистера Лоуренса проводить его в медпункт, когда заметил парня, что пулей нырнул за угол зала. Гарри с медсестрой уже были в хороших отношениях из-за частых встреч, но мистер Лоуренс не знал об этом. — Оу. Без проблем. — Значит, ты и Луи, а? — уголок рта Зейна приподнялся в улыбке. Покрасневший, Гарри кивнул, проговаривая: — Ага. — Я рассказал ему, — проговорил Зейн, и Гарри поднял удивлённый взгляд. — О том, что случилось. В общих чертах. Не хотел, чтобы он от мудилы какого-то узнал, понимаешь? Рад, что всё сработало именно так, как нужно. — Я знаю, что это ты, — заметил Гарри. — Луи проболтался совсем недавно. — Ты же не злишься за меня? — Нет, — Гарри молча наблюдал, как Зейн сделал ещё одну затяжку и выдохнул дым. Это было завораживающе. — Я понял, почему ты рассказал. И, думаю... думаю, что так и нужно было. — Значит, круто, — он улыбнулся, поднимая взгляд на серое небо. Гарри сделал то же самое. Они сидели в комфортной тишине, пока не закончился урок. ******* Октябрь медленно подходил к концу. На улице становилось всё холоднее изо дня в день, температура опускалась ещё ниже, когда становилось темнее, но Гарри всё ещё выбирался посидеть на крышу. Одетый в две пары спортивок, свой любимый тёплый рождественский свитер с узким горлом, который связала ему бабушка в прошлом году, в пальто, любимую шапку с обезьянкой и три пары носков, Гарри растянулся на крыше на одеяле, прислонившись спиной к выступу, накрыв ноги вторым одеялом. Солнце скрылось за линией горизонта уже часа два назад, и небо постепенно окрашивалось всё более синим. Он сидел там с закрытыми глазами, пытаясь не думать ни о чём, наслаждаясь тишиной и природой. Он не знал, сколько уже времени провёл там, и его не волновало это, пока окно медленно не открыли, а голос не произнёс: — Я принёс тебе чай. Гарри обернулся и улыбнулся так широко, что щеки закололо. — Не думал, что ты придёшь сегодня. — Я тоже, — проговорил Луи и высунулся за окно, чтобы передать Гарри небольшой термос, наполненный горячим чаем. — Но приехала бабушка, и мама отпустила меня отдохнуть, сказав, что за девочками есть кому приглядеть. — Заберешься ко мне? — похлопал Гарри по месту рядом. — Я не помешаю твоему дзену, ещё чему-то? Гарри просто ухмыльнулся и покачал головой. — Просто надень пальто, и захвати шарф или ещё что-нибудь — здесь довольно прохладно. — Довольно прохладно, он говорил, — пробормотал Луи и исчез из поля зрения. Он появился всего парой минут позже, тепло одетый, в пальто, шерстяной бини и в двух цветочных шарфах мамы Гарри, которые были обмотаны вокруг его шеи и закрывали половину лица. — Я тебя согрею, — пообещал Гарри и покраснел, когда Луи прижался к нему под одеялом и спустил его шарф немного ниже подбородка, просто чтобы поцеловать Гарри в щеку. — Тебе лучше согреть меня, Стайлс. Замерзнуть сейчас не особо хорошая идея. Сопли просто ручьем будут. — Ну, у нас есть горячительный напиток! — он прижал термос к груди, а потом поднял ноги Луи, устраивая их на свои бедрах, чтобы он не замерз так сильно. — Спасибо за чай. — Всё что угодно для моей тыковки, — Луи потянул шапку Гарри вниз, прижимая концы плотнее к ушам. — Миленькая. Гарри очень, очень сильно хотел поцеловать его. — Можно я тебя поцелую? — наконец решился он, всё ещё немного неуверенный в инициативе. Он опустил термос рядом с собой на крышу, возле бедра, чтобы не скинуть случайно на землю. — Не знаю. А ты мог бы? — Луи коснулся носом щеки Гарри, его рука проскользнула под одеяло, чтобы найти ладонь Гарри. Он переплёл их пальцы, и даже если это было слишком просто, это был первый раз, когда они держались за руки так; рука к руке и переплетены пальцы. И шок от этого, от той близости, что он почувствовал, согревал его до кончиков пальцев ног лучше любого чая или одеяла. Его сердце быстро колотилось в груди, словно он был в состоянии свободного падения, и ничего, кроме руки Луи не удерживало его на земле. Он повернул голову, чтобы коснуться губ Луи своими в медленном поцелуе. Чувствовалось, что он не брился, перед тем, как прийти, и меленькие колючие волоски натирали его кожу, он хотел бы потереться своей щекой о его, просто чтобы почувствовать это сильнее. Он думал интересно, что бы я почувствовал, если бы он спускался поцелуями вниз по моему животу? Покраснев, он поцеловал Луи с большим напором, кончик его носа был холодным, в отличие от носа Гарри, но очень горячий рот оказался под его, когда Гарри углубил поцелуй. Луи был как чай на вкус. Гарри провёл кончиком языка по верхней губе Луи, и то, как идеально соединялись их губы заставляло кожу чувствоваться слишком узкой, горячей и дрожащей. Гарри сжал руку Луи крепче и простонал, когда тот коснулся его языка своим, медленно, томно, так знакомо, отклоняя голову, чтобы почувствовать вкус друг друга глубже. Они отрывались, чтобы сделать вдох, и целовались снова и снова, смеялись, когда, отрываясь, белый дымок от мороза окрашивал их выдохи. — Знаешь, — тёплое дыхание Луи коснулось его рта, — Когда мы будем делать это зимой, на морозе, наши губы могут примёрзнуть друг к другу в конце-концов. Не могут. Примерзнут. Гарри обхватил затылок Луи и притянул ближе, целуя его снова и снова, пока влажные припухшие губы не начало покалывать от холода. — Вау, эм, — пробормотал Луи, хватая ртом воздух. — Я что-то так сказал? Я люблю тебя. — Может, мне действительно понравилась идея примёрзнуть к твоему рту? — Звучит как кинк. Гарри прижался к губам Луи в последний раз, прежде чем отстраниться и устроить голову на его плече. Его сердце всё ещё бешенно колотилось. — Лиам не против, что ты здесь? Не хочу, знаешь, отрывать тебя от него или ещё чего. Луи засмеялся. Гарри хотелось бы закупорить этот звук в бутылку и открывать, когда чувствует себя в плену грусти. — Не, даже не переживай об этом. София названивает ему всё время, так что он сам виноват, что я ушел от него. Он не уделял мне достаточно внимания, — и немного тише он добавил: — Всё равно я хотел с тобой время провести. Не вижу тебя в школе так же часто, как Лиама. — Я рад, что ты пришёл. — Я тоже рад. Они сидели в комфортной тишине, просто слушая, как завывает ветер, гоняя листву наполовину голых деревьев, отдалённые звуки машин вниз по улице. Большим пальцем Гарри потирал тыльную сторону ладони Луи. Они подходили друг другу идеально. — На следующей неделе Хэллоуин, — проговорил Луи. Гарри ничего не ответил. — Не хотел бы сделать что-нибудь? — Что-нибудь? — переспросил Гарри, расслабляясь, чувствуя, как губы расплываются в улыбке. — Да, что-нибудь в духе настоящего свидания по всем правилам? Я даже куплю тебе яблочно-карамельных капкейков. В любой другой день. Правда, в любой другой день в году это было бы классно. Гарри выпрыгнул бы из кожи, а не пытался отвлечь Луи со всей присущей ему неловкостью. — Или, может, мы сходили бы на свидание раньше? Или, ну, после? Луи несильно сжимал руку Гарри, пока тот не оторвал взгляд от колен и не обратил на него внимание. — Ты один из тех, кто против Хэллоуина? Потому что если да, боюсь, мне придётся переубедить тебя, — Луи постучал по кончику носа Гарри. — И если тебя не сильно затруднит, мы могли бы сопроводить близняшек на их первое празднование. Потому что, судя по всему, Физзи и Лотти слишком круты для этого, а у мамы смена, так что... да. Но потом мы могли бы пойти к Найлу? Кажется, он устраивает вечеринку. Или мы просто могли бы взять чего-нибудь поесть. Блять, просто соберись и не позволь себе всё разрушить. Это было столько лет назад. — Ладно. Когда Гарри отвёл взгляд, краем зрения он видел, что Луи наблюдает за ним. — Мы не должны, Хаз. — Нет. Нет, я хочу, — настоял Гарри, потому что последнее, чего он хотел бы — упустить эту возможность. Он просто был глупым. Но он правда хотел. — Гарри, — проговорил Луи, и Гарри понял, что не был достаточно убедительным. — Дело в вечеринке? Ты не хочешь туда идти? Потому что мы правда не обязаны. Мне всё равно. Мы можем остаться дома и устроить целый ночной марафон фильмов ужасов и есть сладости. Я просто хочу, чтобы ты был рядом. В горле Гарри собирался ком, и он действительно пожалел, что настолько эмоционален. Потому что он облажался. — Эй, что не так? — Всё нормально, — пробормотал он дрожащим голосом. Может, если бы он не смотрел на Луи, Луи поверил бы его словам. — Ладно, слушай, — Луи сжал его руку крепче и подождал, пока Гарри поднимет взгляд. — Давай мы по-другому сделаем. С этого момента, если кто-либо из нас скажет "поклянись на мизинчиках" — второму нельзя обманывать. Даже если мы подумаем, что правда может разозлить или сделать больно. И если кто-либо из нас услышит эту фразу — мы должны говорить только правду и ничего кроме правды, — лицо Луи было определением серьезности и непоколебимости, когда Гарри кивнул, пусть он и чувствовал себя как муха под микроскопом. — Так что я собираюсь сказать это сейчас. Ты уверен, что не возражаешь против этого? Поклянись на мизинчиках. Гарри тяжело сглотнул и покачал головой. — Хорошо, — проговорил Луи ровно, но с долей любопытства. — Ты расскажешь мне почему? Он даже не был уверен, как объяснить это себе, не то что Луи. — Я просто... Мне не нравится Хэллоуин. Потому что... есть причины. Которые случились. И я не хочу, чтобы наше первое, эм, свидание... было таким. Не хочу отвлекаться. Я хочу, чтобы были только, — он продолжил тише, шепотом: — мы. Только мы. Луи прижался к боку Гарри сильнее. Он смотрел прямо перед собой, словно почувствовал, что его вопрос заставил Гарри ощущать неловкость. — Я просто... дело даже не в... — Гарри поморгал, отгоняя слёзы отчаяния, стараясь собраться с мыслями, подобрать слова, которые не давали бы ощущения, что он сдирает с себя кожу заживо, оголяясь перед Луи. — Этот день напоминает мне о плохом, иногда, и, ну, это глупо. Я был маленьким. И таким глупым. И я должен было пройти это ещё сотню лет назад, — он поднял взгляд на небо и сделал вдох, позволяя холодному воздуху заполнить лёгкие, и он уже чувствовал, что сказал слишком много. — Для тебя эти слова не имеют никакого смысла, да? Но я не... Я не оправдываюсь. Извини. Он извинялся за то, что он не мог просто открыться ему, переступать через каждую преграду, через стену, что он выстроил вокруг себя так, словно это был муравейник, а не небоскреб. Он извинялся за то, что он даже не мог подобрать слов, в которых был бы хоть какой-то смысл. — Ты не обязан объясняться, Хазза. Я не хочу, чтобы ты когда-либо чувствовал давление, если рассказываешь мне что-то, чем не хочешь делиться, — мягко проговорил Луи. Его голос был таким громким, полным жизни большую часть времени, но каждый раз, когда он касался Гарри, его руки были нежными, и каждый раз говоря с ним, Гарри чувствовал, что он сохранит любой его секрет. И он очень хотел бы довериться. Он хотел впустить Луи в свой мир так сильно, просто он не знал как. — Я хочу, — он почти захотел, чтобы его слова унесло ветром, чтобы они затерялись в шелесте листьев и припали к земле, потому что он боялся. Он боялся, что Луи увидит его в другом свете. Он боялся, что если он озвучит то, что произошло — это будет означать, что это всё правда случилось. — Я просто не... Я не знаю, смогу ли. — Гарри, я хочу, чтобы ты знал, что ты можешь рассказать мне всё на свете. И, ну, мне часто говорили, что я хороший слушатель, так что, думаю, это правда. И Гарри едва улыбнулся: уголки его губ были тяжелые, вялые. Он никогда никому не рассказывал об этом. Он хранил эту тайну за семью замками. И, может, давление всех этих секретов должно было бы сковать его, пригвоздить к земле, но этого не случилось. Все эти вещи скапливались одна за одной, легко, понемногу, так, что он даже не заметил этого давящего груза. Но сейчас... сейчас он чувствовал, как это повисло на его плечах, и попытаться скинуть это всё с лёгкостью было бы так же глупо, как и попытаться поднять гору руками. — Просто я не знаю, с чего начать. Луи поднял их соединённые руки к своим губам и стал оставлять поцелуи на костяшках пальцев Гарри один за другим. — Всё нормально. У нас в запасе всё время на свете. Гарри закрыл глаза и сделал вдох, выдыхая, словно это могло бы помочь словам собраться в правильное предложение. — Всё дело в отце, я думаю, — он нахмурился, вспоминая. — Нет. Я знаю это. И он, ну... дело в том, как он поступил. — Это о том, что он ушёл? Гарри помотал головой. — Я был рад, что он ушёл, — он заметил, чувствуя, как колотится сердце. — Или, ну, мама. Я был рад, что она его бросила. — Он что... он что-то сделал? Тебе? — Нет... не мне. Он никогда не бил ни меня, ни Джемму, но он просто... — Луи накрыл их переплетённые ладони своей второй, и он был таким тёплым, таким тёплым и безопасным. Или просто Гарри было слишком холодно. — Он так сильно напился той ночью и... — в глазах запекло, руки дрожали, и он знал, что наверняка Луи чувствует это, но он всё ещё был рядом и не сказал ни слова. — Он, ну, начал говорить разные ужасные вещи маме, даже когда я был в комнате, и он не остановился, даже когда я, ну, заплакал и... умолял его замолчать... и, — Гарри резко вдохнул, отказываясь смотреть на Луи, сейчас не время, не тогда, когда он скажет всё вслух. — И т-тогда он ударил её и, ну, потащил её в их спальню и я... я просто не знал, что мне д-делать. А он просто продолжал... делать ей больно. Его дыхание сбилось, он всхлипывал, и это слишком мешало рассказывать дальше, о том, что тогда ему было всего семь, но он всё ещё помнит каждую деталь и то, каким беспомощным он чувствовал себя. Как они с Джеммой могли только бить отца по ногам маленькими кулачками, плакать, когда он пытался разорвать мамину одежду грубыми, полными злобы движениями. Как он бил её, вымещая на ней всю злобу. Как мама всё-таки смогла его оттолкнуть его в конце, и как в ту же секунду, как он перестал касаться её, он упал на колени и молил о прощении. Как он говорил о том, что если они бросят его — он уйдёт из жизни. Гарри был так напуган и так чертовски бесполезен, он только мог наблюдать, как Джемма кричала Ненавижу тебя! Ненавижу тебя!.. таща за руки шокированную маму и Гарри к выходу, не успевая забрать никакой одежды, кроме гротескных хэллоуинских костюмов, что были на них, и ключи от машины. Он помнил, как дрожали руки его мамы, когда она пыталась вставить ключ в замок зажигания. — Гарри, — проговорил Луи. Его глаза остекленели, уголки рта опустились, когда он отпустил руку Гарри, чтобы обнять его. — Мне очень жаль. Он плакал на плече Луи, всхлипывая, дрожа, чувствуя, словно ему снова семь, как он плакал, пока не проваливался в сон и плача просыпался. Но, может, сейчас было лучше, и давление на его плечи стало немного легче. Мама пыталась поговорить с ним на эту тему так много раз, но он никогда не мог. Он не чувствовал, что имеет на это право, если она была единственной, кому было действительно больно. Если она была той, кому пришлось начинать всё с нуля, заботясь о двух детях в одиночестве долгое время. Должно быть, это было так грустно и тяжело, но она никогда не жаловалась. Так что какое Гарри имел право? — Извини, — прошептал он во влажное плечо Луи. — Это напоминает мне об... Извини. — Блять, Гарри, нет. Даже не вздумай. — Но это было... так давно. Я не хочу всё ещё переживать об этом так сильно, — он сделал вдох, чувствуя аромат Луи, пытаясь придти в себя. Напомнить себе, что сейчас мама счастлива и ей не нужно наносить макияж для того, чтобы скрыть следы побоев, или плакать подруге по телефону, что она боится повторения. — Я хочу, чтобы это было по-другому. Луи потирал его спину по кругу, и его голос был мягким и тихим, когда он проговорил: — А что, если нам остаться дома и посмотреть худшие фильмы, что были когда-либо сняты? Что-то до ужаса смешное. Сделать попкорн и решить, кто сможет сунуть его в рот больше? А ещё мы могли бы... мы могли бы сделать этот день нашим, вместо глупого праздника? Нет, не как свидание. Больше как... просто нашим днём, чтобы мы смогли наделать много хороших воспоминаний? — Луи склонился, оставляя нежный поцелуй немного ниже челюсти Гарри, там, где билась венка. — Как думаешь? Гарри крепко обнял Луи и кивнул. Он хотел бы, чтобы Луи знал, насколько важным было для Гарри видеть его заботу. — Да. Звучит прекрасно. Ты прекрасный. Они ещё долго просидели на крыше, болтая, обнимаясь, целуясь, пока не выпили весь чай, но Гарри больше не чувствовал холода.