Want You More Than A

— Такое чувство, что он меня избегает. Как считаешь, он меня избегает? — Гарри прятался под одеялом в собственной комнате, зажав телефон между плечом и ухом. Из-за постоянного верчения его волосы путались всё сильнее с каждым разом. В его укрытии уже было очень душно, но он надеялся, что так шансы быть подслушанным значительно снижались. — Считаю, что ты слишком много думаешь, — ответила Джемма, и, да. Наверное, она была права, но. — Он не приходил к нам уже около недели, и всё это время мы пересекались в школе, но он отводил взгляд, — Гарри схватился за вытянувшуюся из рукава футболки нитку и вздохнул. — Он даже не пришёл за своими вансами. — О, Боже, поклянись, что не делал с ними чего-нибудь странного? Типа, не нюхал их? — Нет! — может, он просто прижимал их к себе. Совсем немного. Но тогда он всё ещё был пьян, а потом и пальцем не тронул. Правда. — Как думаешь, может, мне стоит передать через Лиама? — Нет, думаю, тебе стоит вернуть их Луи лично. Ну же, братишка, используй очарование Cтайлсов и заполучи его. Или все мои уроки прошли даром? — казалось, ей было весело, но Гарри совсем не был настроен на шутки. — Он никогда не будет моим, Джемс. Он только… он предложил поцеловать меня только потому, что пожалел, — Гарри прижал одну из пяти подушек, сваленных на его кровати, к груди и попытался подавить чувство жалости к себе. Непросто. — Я не нравлюсь ему в плане, в котором хочу ему нравиться. Наверняка он был настолько же пьян. — Ну, либо ты ему нравишься, либо он чокнутый какой-то. В смысле… порой ты, капец, как бесишь, но мы похожи, а это значит, что ты чертовский милый, понимаешь? Меня стоит слушать, я врач. — Пока что нет, вообще-то. Да и стоматолог даже не считается врачом. — Ты милый, — настойчивее повторила девушка тоном, которым однажды угрожала ему расправой, после того, как он позаимствовал её голубой лак. — Джемма! — Скажи, что ты милый. — Но… — Признай это, или я позвоню маме и скажу, что ты закатил вечеринку в её доме и напился. Он уткнулся лицом в подушку, натягивая больше одеяла на себя, и тихо пробормотал: — Ладно. Пиздец. Я… я милый. — И что это было? — Я милый, — повторил Гарри, тихо радуясь, что никто не мог подслушать. — Да, ты милый, — в трубку улыбнулась Джемма, довольная результатом. — Не забывай об этом. — Не забуду, — вздохнул Гарри, и тут же добавил: — Я скучаю, Джемс. — Я тоже по тебе скучаю. Не сильно, правда. Здесь хотя бы никто мои чизкейки не ворует. Гарри улыбнулся в простынь, качая головой. — Просто твоя еда мне нравится больше. Я не могу устоять. — Это то, с чем мне пришлось смириться. — Знакомое чувство, — с досадой ответил Гарри, вспоминая о своём. Теперь он понимал, что такое раздражающий родственник. — Не играй со мной, братец. У меня всё ещё есть фотки, где твои губы накрашены маминой красной помадой. И я не побоюсь ими воспользоваться. — Да блин, мне же было пять! — простонал от досады Гарри, ударяя подушку. — Это не честно! В дверь постучали. Гарри едва не уронил телефон, пытаясь выпутаться из одеяла, грозясь повторить недавнее падение. — Кто-то пришел, Джемс. Мне пора. — Окей, милый. Передашь от меня всем привет, ладно? — Конечно. Люблю тебя. — И я тебя. Гарри сбросил вызов, открывая дверь, встречая нахмуренного Лиама, одетого в одни только шорты. — Что? — спросил Гарри, мысленно благодаря всех богов, что никогда не считал Лиама привлекательным. — Там какая-то пожилая леди тебя ищет. — Оу! Точно. Вуухуу, — понёсся вниз по ступенькам Гарри, оставляя озадаченного Лиама. Он обещал этой соседской старушке, Миссис Райли, что присмотрит за её собакой, когда она поедет к дочери в Манчестер. Что закончилось тем, что, час спустя, Гарри сидел на соседском газоне, играя в гляделки с пуделем. — Почему ты не можешь просто взять и сделать свои дела? Мы сидим уже минут пятнадцать, не меньше. Марта завиляла хвостом, что, наверное, значило я буду делать, что хочу, и ты не остановишь меня на собачьем. Но Гарри не был особо сговорчивым. — Ну давай. Пожалуйста? Но, наплевав на настойчивость Гарри, Марта только подбежала к дереву, чтобы помочиться во второй раз. Он уговаривал её сходить в туалет снова. Она согласилась. Только никто не уточнял по-большому или по-маленькому. Гарри чувствовал, что конкретно облажался. — Наверное, круто не носить одежду, — пробормотал парень сам себе, хмурясь. Иногда он мечтал о том, что Лиам и Джефф никогда не переезжали к ним, и он всё так же, на правах главного мужчины, мог разгуливать обнажённым. — Гарри? — вдруг позвал голос. Знакомый голос. Щеки тут же залились румянцем, рефлекс, как у долбаной собаки Павлова. Он поднял взгляд, и, да, Луи здесь. Руки в карманах, любопытная полуулыбка на губах. Он выглядел прекрасно, собственно, как и всегда, и Гарри замер, как самый настоящий придурок, борясь с желанием нырнуть в ближайшие кусты, потому что был одет в старый мешковатый свитер. И он даже не расчесывался с тех пор, как выбрался из-под одеяла после разговора с Джеммой. Вот черт. — Что ты здесь делаешь? — Эм… — обернулся в сторону Марты, которая… блять. Сейчас она, конечно, начала делать свои дела, потому что жизнь Гарри — промежуток между катастрофами разного масштаба. — Выгуливаю собаку соседки, потому что она не может сегодня, так что… да. — Вау, — протянул Луи, с наигранным трепетом. — Дохрена дерьма. — Вот черт, — Гарри прекрасно знал, что ему придётся убрать за собакой, как и то, что Луи никогда не упомянёт их почти-поцелуй. Никогда. Наверное, это было даже хорошо, потому что последнее, о чём Гарри хотел бы говорить, это о том, что Луи с такой лёгкостью мог бы поцеловать его из жалости. Он не хотел быть предметом благотворительности. — Ну, тогда удачи с… этим. Правда. Тебе она пригодится, — сгримасничал Луи, и одна изящная рука поднялась к лицу, чтобы убрать с глаз непослушную прядь. — Лиам дома? Гарри кивнул, ожидая, что Луи помашет ему на прощание и продолжит путь, но вместо этого, с самым нечитаемым выражением лица он пошёл навстречу, уверенно, но неохотно. Он замер в шаге от Гарри, и это было даже слишком близко. Достаточно близко, чтобы Гарри задержал дыхание, неосознанно, до момента, пока в его лёгких едва не закололо. Ладони вспотели, и Гарри резко вздохнул, крепче сжимая поводок. — Луи? Луи, который так же замер от обращения, вдруг расслабился, смущённо улыбнулся и потянулся к лицу Гарри, но рука остановилась, так и не достигнув цели. — Что-то с твоими, эм… Если бы голова Гарри ещё соображала, она бы предположила, что сейчас Луи просто разрушит всю неловкость своим смехом, но. Он не рассмеялся. Его пальцы нежно прочесали кудри Гарри, распутывая узелки, осторожно, чтобы случайно не задеть очки. — У тебя такой бардак на голове, парень, — проговорил Луи, тихо, словно только для Гарри. — Совсем как птичье гнездо. Обычно у Гарри уходило минут двадцать на укладку волос, но сегодня была суббота, и он не думал, что встретит кого-нибудь из знакомых, так что даже не заботился об этом. И он никогда не принимал решения лучше. — Я просто… — он даже не мог думать. Не с пальцами Луи в своих волосах, которые пробегались легко, порой оттягивая пряди слишком сильно. И Гарри следовало подумать о вагинальных заболеваниях, чтобы не усложнить для себя ситуацию. Только вот что-то не думалось. — Я просто был под моим… моим одеялом. И я немного… — Да? Гарри кивнул, выдыхая слишком прерывисто, за что отругает себя немного позже. Сейчас он вовсю раздумывал над способом попросить Луи продолжать трогать его волосы так, чтобы это не было странно. Ну, или, ещё страннее. — Чем же таким ты занимался под одеялом, что твои волосы так спутались? — уголок рта приподнялся в подобии улыбки, одна бровь взлетела вверх, и, о господи. — Нет! Я не… ничем таким не занимался, я говорил по телефону. С Джеммой! Я не… — Дыши, — засмеялся Луи, лишь на мгновение сжав кудри в кулак. — Я же шучу. Возможно, с губ Гарри и слетел стон, но, Господи Боже. Кажется, у него был кинк на мужчин, на Луи, что играл с его волосами. Что дразнил его. ВагиныВагиныВанигы. Не работало. Вторая рука Луи тоже оказалась в его волосах, видимо, чтобы распутать какой-то узелок, и всё, о чём Гарри мог думать — руки Луи в его волосах, когда он стоял бы перед ним на коленях. Он встретился со взглядом Томлинсона и его лицо так сильно окрасилось румянцем, что он буквально чувствовал, как излучает тепло. — Обычно всё не так плохо. С волосами, — проговорил он, чтобы отвлечься от мыслей о члене Луи. — Эй, это не плохо. Просто я не видел тебя таким раньше, — Луи замолчал, убирая волосы Гарри от лица. — Я же… я ведь не заставляю тебя чувствовать дискомфорт? Просто, я помню, ты говорил, что тебе не нравится, когда на голове беспорядок, и я… Боюсь, я не особо думаю, перед тем, как делать что-то. Луи помнил. Глупый случайный факт о Гарри, который он случайно выболтал, когда они были пьяны. Следующий шаг, наверняка, предложение руки и сердца. Гарри никогда не было сложнее сдержаться. — Нет, мне нравится. Мило. Пожалуйста, продолжай меня ласкать. — Я уже всё, — проговорил Луи, но его руки задержались ещё на несколько секунд, прежде чем он отстранился. И было нормально, пока он не стал немного ниже, и Гарри не понял, что всё это время Луи стоял на носочках. Гарри дважды моргнул, пытаясь избавиться от тумана, что застилал голову, пытаясь не проскулить. Руки дрожали, и он едва сдерживался, чтобы не притянуть Луи к себе. — Спасибо. — Обращайся. Как насчет каждого дня? Обращаться каждый день было бы нормально? Он оставил это себе, промолчав. Луи опустил взгляд, наверняка натыкаясь на руки Гарри, что так обыденно-и-совсем-не-подозрительно прикрывали обтянутый брюками бугорок. — Наверное, тебе пора разобраться со всей этой… ситуацией с собакой. Марта растянулась на траве, внимательно следя за Гарри. Он буквально кожей чувствовал снисхождение. Может, Луи не заметил. Ведь правда? — Пора, — кивнул Гарри. — Ну, ладно, тогда, — но все его надежды были разрушены, когда Луи развернулся, через плечо бросая: — И, оу, Гарольд? Попытайся не распугать детей этой своей штукой. И прежде чем он смог ответить, Луи уже убежал в дом. Стоя на газоне с полным пакетом собачьих какашек и слабеющей эрекцией, он понял, что забыл сказать Луи о вансах. ******* На улице было темно, и весь дом спал, хотя было только десять минут после полуночи. Так что, вполне понятно, Гарри на носочках спускался на кухню, чтобы приготовить чашку чая в одних только боксёрах в горошинку. Он был молод, дик и свободен, и он собирался сделать чаю наполовину обнажённым. Опасность его второе имя. Гарри добавил громкости на айподе, танцуя к полке, чтобы достать свою Кружку Магических Членов. То, как после наливания горячей воды на керамике появлялись маленькие члены, было, пожалуй, лучшим изобретением со времен появления науки. Подарки Джеммы были лучшими во всём мире. Может, он тряс своей несуществующей грудью, ожидая, пока вода нагреется. Никто ведь не узнает. Чайник вскипел. Гарри бросил пакетик черного чая в чашку и залил кипятком, тряся задницей в такт музыке. Он уже хотел, отклонившись, приподняться на носочках и сделать то самое движение Майкла Джексона, обхватив пах, как заметил кого-то в дверях. Гарри прикрыл рот рукой, сдержав свой очень мужественный вскрик, подпрыгивая от неожиданности. Высунув наушники, он понял, что лучше бы это был убийца. — Какого… хера! — его сердце было готово пробить грудную клетку и выпрыгнуть. — Луи, что ты… — Классно двигаешься, — улыбнулся парень, отходя от дверной рамы. Он ночевал здесь время от времени, и это всегда беспокоило и кружило голову Гарри. Сейчас был первый случай. — Там в чайнике случайно не осталось воды? — И долго ты здесь? — спросил Гарри, пробуя свой осуждающий тон, уже через секунду становясь просто напуганным, потому что он вёл себя, как придурок, и он был почти голый, а Луи, усмехаясь, наблюдал. До этого он возился с наушниками и айподом, снимая его с боксеров и бросая на стол, а сейчас просто не знал, чем занять руки. Почему они вообще болтались здесь? — Довольно да, — проговорил Луи. Его кожа окрасилась бледно-голубым из-за луны, что светила в окно, едва он шагнул ближе к столу. Улыбка была коварной. — Ну так, что там с водой? — Должна быть, эм… посмотри сам, — Гарри потёр шею, желая свернуться в клубок под одеялом и никогда не вылезать. — Я думал, что все уже спят. — Я, скорее, сова, честно говоря, — Луи привстал на носочки, чтобы взять чашку с верхней полки, доставая пальцами только до стенок. — А Лиам храпит, как долбаный трактор. — Да, знаю. Иногда я слышу его даже из своей комнаты, — сказал Гарри. Особо не думая, он прильнул к Луи сзади и потянулся, чтобы достать чашку, свободной рукой обвивая талию парня, чтобы удержать равновесие. Он особо не понял, что сделал, пока не поставил чашку на стол. Выдох Луи был ударом под дых, и он был таким тёплым и податливым, и даже ткань мятой футболки была настолько приятной, что Гарри было сложно просто отойти. Отшагнуть и притвориться, что он не хочет толкнуть Луи к столу, опуститься на колени, чтобы зацеловать до мурашек его тазобедренные косточки. — Ура, — прошептал Луи, уже ища коробку чая. — Ты пугающе высокий. Такое ощущение, что мне стоит попросить Лиама достать мне маленькую лесенку. — Кажется, у нас всё ещё есть одна, которой я пользовался в детстве, — Гарри буквально был в паре секунд, от того, чтобы спуститься в подвал за ней. Это было проверкой его безнадёжному убеждению, что он должен быть храбрым, чтобы спуститься в кишащее пауками помещение, особенно после вчерашнего просмотра Паранормального Явления за компанию с мамой. — Ты надо мной издеваешься что ли? — прищурился Луи. — Вообще-то, я серьезно. Луи отвернулся, держа чайник в руках, недостаточно быстро, чтобы скрыть намёк на улыбку. Даже стоя босиком на холодной плитке Гарри чувствовал тепло, что прошлось по всему его телу до кончиков пальцев. Он мог бы наблюдать за тем, как Луи готовил чай весь день напролёт. Вообще-то, он мог бы наблюдать даже за ничего не делающим Луи и быть довольным жизнью. Всё было очень плохо. — Ты странный малый, Гарольд, — Луи замолчал, задержав взгляд на чашке Гарри, едва налил себе молока, и приподнял бровь. — Погоди, я должен сказать это снова. Это что, члены? — Я не странный, правда, — а ещё не грёбаный ребёнок. Надежда, которую он так тщательно скрывал, лопнула и улетела воздушным шариком. — Не, всё же ты немного странный, — покачал головой Луи, как будто думал об этом не раз. — Нет, не странный. Чудной. — Это что, лучше? — Гарри осторожно поднял кружку и подул на поверхность. Лучше смотреть на гладкие волны, чем на реакцию Томлинсона. Гарри никогда не был хорош, притворяясь, и последнее, что он хотел видеть — разочарование на лице Луи, и он тут же задумался, почему это было на первом месте. — Быть чудным — мило, — Луи убрал кудряшку с лица Гарри, заправляя её за ухо болезненно нежным прикосновением. — И вообще, где уважение к старшим? — Да ты всего года на два старше, и только на один класс выше в школе, — пробормотал Гарри, хмурясь, когда Луи отстранился. Он хотел бы вторгнуться в личное пространство Луи. Желательно, целуя всё его лицо. — Но старше ведь, — пожал плечами Луи. — Кстати, знаешь, твои вансы всё ещё у меня, — сказал Гарри, чувствуя какую-то необъяснимую смелость. Невысказанное вслух помнишь, как ты предложил быть первым, кто меня поцелует, и воздух между ними словно потяжелел. — Гарри… — Почему, — он прочистил горло, собираясь с мыслями, чувствуя, как дрожали колени, — почему ты предложил… ты понял. В смысле, это было, потому что ты пожалел меня? — Я не… Извини за это, — Луи взъерошил и так лохматые волосы. — Я был немного пьян. Я не особо думал, что говорю. — Оу. — Я должен был сказать что-то, — Луи опустил взгляд в чашку. — Должен был извиниться, что повёл себя так… блять, я не умею это делать. Я просто, я не знал, что мне следовало сказать, на самом деле, — парень покачал головой, после чего пробормотал под нос: — И сейчас лажаю в этом, прекрасно. — Я не хочу, чтобы ты извинялся. Это не, — я не хотел этого, потому что хотел, да и сейчас хочу, — здесь не за что извиняться. Я бы сказал да, но, — он признался, чувствуя, что хочет сбежать в подвал и не выходить, пока Луи не уйдёт домой. — Но я хотел, чтобы это было… Я хочу, чтобы это был кто-то, кому я, ну, нравлюсь. Чтобы это что-то значило. Это чертовски глупо, я знаю, — не странно, что Луи видел в нём ребёнка, сводного младшего брата-ботана Лиама, который даже не может поцеловаться, потому что он такой старомодный и нежеланный. — Это не глупо, — мягко ответил Луи. Когда Гарри поднял голову, заметил на себе тёплый взгляд. — Иногда я жалею, что не подождал в своё время. Это не было чем-то с ярким феерверком и чувствами, откровенно говоря. Просто, слишком много языка и слюны, слишком много. Гарри подавился смешком, и чай пролился через край кружки. Он чувствовал себя слишком обнажённым, стоя посреди кухни в одних боксёрах, не скрывая ничего, в то время как Луи стоял рядом, одетый в футболку со Stone Roses и простых пижамных штанах. — Так что, поклянись, что ты не, ну, злишься? За всё это, — проговорил Луи, и Гарри понял, что не единственный чувствовал себя голым. — Клянусь, — вышло немного громче, чем планировалось, и, возможно, так даже было лучше. — Луи, это поэтому… поэтому ты меня избегал? Наполовину он ожидал, что Луи рассмеется и назовёт его помешанным на слежке за ним, но он просто пожал плечами и кивнул. — Может, немного. Я не думал, что ты заметишь. И, ну, конечно Луи не думал. Он ведь не знал, что Гарри по уши в него влюблён и, видимо, имеет особый встроенный компас где-нибудь в заднице. Потому что она вечно тащит его в сторону приключений. — Просто не видел тебя, как обычно, вот и всё, — пробормотал Гарри, опустив взгляд на ноги. — Мне немного неловко, по правде говоря. Гарри знал, что такое неловкость. Он дважды позвал учительницу «Мам» перед всем классом, когда ему было пятнадцать, и когда-то он забыл закрыть вкладку с вибрирующими дилдо, прежде чем отдать Джеффу компьютер. Джефф никогда не упоминал, но Гарри знал, что он знал. — Я не рассердился бы на тебя, правда. Не за что-то, вроде этого. Ты просто повёл себя мило. Луи усмехнулся. — Мило с твоей стороны, Гарри, но я был идиотом. Я не должен был полагаться на то, что ты захочешь сделать это со мной, просто потому что никогда не делал прежде. Но я хочу. С тобой. Всё с тобой. Поцелуи, и минеты, и свадьбу. Просто, могу я тебе понравиться сначала, пожалуйста? — Всё нормально. — Тогда ладно, — Луи оглянулся на часы, сжимая чашку крепче в руках. — Уже поздно, наверное, нам пора… — Да, иди, я только… приберусь немного. Луи улыбнулся, мило и едва уловимо, и настолько чертовски прекрасно, что его мысли спутались на долю секунды. — Спокойной ночи, Кудрявый, — сказал он, убирая кудрявую прядь со лба Гарри, прежде чем обернуться и покинуть кухню, шлёпая босыми ногами по плитке. Никогда в жизни Гарри не хотел целовать дорогу, по которой кто-либо ходил. Кудрявый. — Спокойной ночи, — сказал Гарри в тишину, благодарный небесам за то, что Луи не мог прочесть его мысли, узнать о том, что он планировал их свадьбу весной.