Want You More Than A

В отличие от множества сладких представлений, в которых каждое утро Луи будил его поцелуем, этот день начался из-за мамы, которая трясла его за плечо, сжав рот в тонкую линию, склонившись над кроватью. Гарри поморгал несколько раз, слишком медленно осознавая, насколько глубоко в дерьме он погряз. Его рука обнимала Луи за талию, который прильнул к его голой груди спиной. К нему голому в целом, на самом деле. Одеяло скрывало только колени, а то, которое Луи захватил из комнаты Лиама, вообще видно не было. Блять. — Вниз, — всё, что сказала мама, прежде чем покинуть комнату, оставив дверь открытой. Гарри понятия не имел, сколько было времени: за окном всё было серым, огоньки уличных фонарей падали на оконные панели. Со стоном Гарри обнял Луи крепче, в последний раз зарываясь носом в тепло шеи парня, прежде чем ему до конца жизни запретят обниматься с кем-либо на кровати. И, о Господи, он обнимался с Луи. Всю ночь. После того, как они поцеловались, Луи назвал его милым. И сейчас задница Луи прижималась к паху Гарри. Может, он и был семнадцатилеткой, первый поцелуй которого был всего-то прошлой ночью, но он, не раздумывая, коснулся бы ртом задницы этого парня, чтобы доставить удовольствие, если бы представилась возможность. — Ммм, — выдохнул Луи, такой мягкий и невинный, подаваясь назад, в объятия Гарри. Стайлс остался бы в этом моменте навсегда, наслаждаясь теплом и отзывчивостью даже спящего человека рядом. Когда он попытался медленно вытащить руку из-под головы Луи, тот жалостливо простонал, хватаясь за ту, что лежала на его талии, прижимая к себе ближе, словно она была его любимым мишкой тедди. И что Гарри теперь делать? — Лу? — Нет, — проговорил Луи, всё ещё грубым после сна голосом. — Куда ты собираешься? Мне холодно. — Мне нужно… вниз. — Но мне нужно, чтобы твоё тело грело моё, — пробормотал Луи, едва разборчиво, потому что наполовину зарылся в подушку. — Если ты уйдёшь, я замерзну здесь до смерти. Гарри не мог не улыбнуться, даже будучи всего в считаных минутах от того, чтобы быть словесно убитым собственной матерью. — Я укутаю тебя одеялом, хорошо? Луи фыркнул, но руку отпустил. Ну, или Гарри так подумал. Едва он встал на колени, чтобы прикрыть Луи, парень обернулся и притянул его к себе за бедра обеими руками. Гарри пришлось выставить ладони на плечах Луи, чтобы не свалиться сверху. — О господи, Луи… Лицо Луи было немного припухлым после сна, на щеке отпечатался след от подушки, глаза были закрыты, и он был в паре сантиметров от более чем наполовину заинтересованного члена Гарри. Блять. — Луи, я голый, — торопливо прошептал Гарри, совершенно точно решив не обращать внимания на то, какого это: чувствовать, как мягкие волосы Луи щекотали его бедро. Луи тут же распахнул глаза, его хватка ослабилась, и он понемногу отпускал Гарри. Только вот смотрел он определённо не в его глаза. — Оу. Гарри прижал к себе подушку, как только Луи вежливо отвёл взгляд. Его губы дрогнули, и уголок рта приподнялся в подобии ухмылки. — Парень, а ты хорош. Спорим, что, если приложить, он касался бы моего лица всей длиной от подбородка до лба? Гарри пискнул, краснея до кончиков волос, тут же прикрываясь сильнее, пытаясь не рисовать в голове картинку, которую только что озвучили. — Луи! — Но это же правда! Гарри особо не думал о размере, потому что единственный член, который он видел вне экрана ноутбука, когда смотрел гей-порно — его собственный. — Правда? Луи растянулся на спине, грязная улыбочка появилась на лице, и Гарри сжал подушку крепче. — Это произведение искусства, Гарри, клянусь жизнью мамы. — Господи, как же это неправильно, — простонал Гарри, но, говоря о, — Вот, черт. — Что? — Мне пора. Мама вроде как застала нас… вот так. И всё такое. Она хочет поговорить со мной, — и ему правда, правда следовало поторопиться. Минут пять назад. — Эм… упс? Луи абсолютно не выглядел обеспокоенным, но, наверное, это потому, что не его мама застала их обнимающихся наполовину обнажёнными. — Когда-то ты сказал мне то же самое, попав мочой на брюки. Наверное, это было первое, что ты сказал мне? И. Стоп. Что? — Ты… ты помнишь это? — нет, он не собирался прослезиться. Он был обнажённым, сонным, и всё-такое, но он не собирался пустить слезу. Нет. Вот правда. — Ну, это было памятно. Мне ещё пришлось переодеться в шорты и всё такое. Гарри очень сильно старался не всхлипнуть, но. — Ты сказал «привет». Это первое, что ты сказал мне… да. Думаю, если бы это был кто угодно, кроме тебя — мне заехали бы в лицо, — именно тогда Гарри понял, каково это — влюбиться. Об этом он промолчал. — Авв, Гарри. Знаешь, если бы кто и попал на меня своей мочой, я хотел бы, чтобы это был именно ты, — Луи расставил руки, улыбаясь. — Иди сюда и обними меня. Ты слишком далеко. Сомнения заняли у Гарри всего секунду, и он тут же двинулся вперёд, обнимая Луи, позволяя ему поглаживать свою спину. — Хороший мальчик. Гарри хотелось, чтобы Луи каждый божий день до конца его жизни говорил, что он хороший. Луи поцеловал участок кожи между его бровями и прошептал: — Миленькое тельце. Гарри провёл губами по его шее вниз, прежде чем укусить у основания. Он вдруг вспомнил и отстранился, готовый извиняться. Он становится преступником, Господи Боже. — Если ты не перестанешь соблазнять меня, твоей маме придётся подождать ещё как минимум час, просто чтобы ты знал. Извинения испарились с его губ. — Час? — пробормотал Гарри, пряча лицо в изгибе шеи Луи. — Как минимум, — проговорил парень, обводя пальцами позвонки Гарри, пока не добрался по шее до места, где начинались волосы. — Что, — начал Гарри, тяжело сглатывая, — чем бы мы занялись? — Всем, чем ты хотел бы, — голос Луи тёк топлёным сахаром, и Гарри хотел бы вылизать его всего, чтобы найти место, которое соответствовало бы этому вкусу. — Обниматься. Целоваться. Что угодно. — Я очень не хочу уходить, — и на это было больше одной причины. — Я могу спуститься вниз через секунду, — сказал Луи и прикусил мочку уха Гарри, и, Господи, он абсолютно точно говорил о фелляции. — Луи! — Гарри едва сдержался, чтобы не повести бёдрами о подушку, или поцеловать Луи, да до тех пор, пока лёгкие не заколет от необходимости вдохнуть. Оторваться. Обоим. Он едва ли помнил своё имя. — Ладно, тебе лучше поговорить с Энн. Скажи, что ей не нужно отрывать мне яйца, — он провёл по боку Гарри, останавливая ладонь только на середине его спины, нежно поглаживая, проговаривая: — Если ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой, просто скажи. — Нет, всё нормально. Нам нужно поговорить наедине, — и, как бы ему не хотелось остаться, Гарри поднялся, продумывая действия наперёд, очень умно прикрывая подушкой пах. Он не поддался соблазну, оставшись вне орбиты Луи, не идя на поводу у коварной луитации. Так он решил назвать невероятный магнетизм парня, что постоянно притягивал к себе своей яркой харизмой. — Ты уверен? — Да, я уверен, — Гарри улыбнулся, потому что он не мог не улыбнуться. — Ладно, — ответив быстрой ухмылкой, Луи бросил в Гарри подушкой, прежде чем спрятаться под одеялом. — И, ради бога, надень уже что-нибудь! ******* Теперь, когда Гарри знал, какой Луи на вкус, знал текстуру его языка, какие ощущения он дарил, поездка в школу была немного странноватой. Он не мог оставить в покое пуговицы на жилете, в попытке отвлечься от того, чтобы не пялиться на голову Луи с заднего сидения. Сегодня он ничем не уложил волосы, и с тем же успехом он мог бы нацепить на себя табличку с «погладь меня» надписью. И Гарри хотел. Правда, очень сильно хотел. — Итак, — проговорил Луи и прочистил горло, вцепляясь пальцами в ремень безопасности, бросая Гарри взгляд через плечо. — Насколько плохо всё прошло? Разговор? Гарри перевёл взволнованный взгляд на Лиама, но не смог прочесть выражение его лица. Ответить попытался максимально нейтрально. — Эм… всё нормально, — как вообще можно сказать кому-то, что «мама попросила не трахаться в доме, пока она там же» и не спалить… партнёра, о котором знать никому не стоит? Будущего мужа и отца своих детей? — Она сказала, эм… сдерживаться, пока дом не пуст? — вот. Вот доказательство того, что Гарри мастер эвфемизмов. — Значит, всё нормально? — Худшее, что она могла бы сделать — конфисковать мои книги, некоторые из них на ноуте, а это всё нужно для домашнего задания, — Гарри пожал плечами. — Плюсы быть скучным, наверное. Луи обернулся набок на сидении, издав забавный звук, и протянул руку в промежуток между сидениями, уголки рта немного опустились. — Иди сюда. Гарри дёрнулся вперёд на автомате, даже не осознав, и ремень безопасности неприятно натянулся на груди. Луи положил руку на его затылок, притягивая ближе. — Не, — проговорил он, и его губы быстро и мягко коснулись губ Гарри, — говори, — второй поцелуй, — о себе, — и ещё один, — так. Он приоткрыл рот и поцеловал Гарри как полагается в этот раз, голова Стайлса вскружилась, и он ответил на поцелуй. — Вы можете не сосаться в машине? И блятьблятьблять, в ту же секунду, как рот Луи коснулся его, Гарри забыл, что они не единственные в мире. И Лиам, кстати, сидел прямо здесь. Гарри резко отпрянул, тут же потянувшись, чтобы расстегнуть несколько пуговок рубашки, потому что он буквально чувствовал, как краснеют щёки. — Мы не сосались! Мы не… я, эм… — Гарри, всё нормально, — проговорил Луи, голос мягкий и добрый, и он так и не двинулся с места, хотя его поза даже на вид была неудобной. — Это просто шутка. — В смысле, всё это чмоканье не… — Заткнись уже, — Луи стащил шляпу Лиама, надевая на себя. — Я же не комментирую, когда вы с Софией вылизываете друг друга? — Вообще-то, комментируешь, — сказал Лиам, борясь с улыбкой. Гарри не понимал, в чём было дело. — Ты бросался в нас горошком ещё вчера. — Ну, в свою защиту могу сказать, что вы не обращали на меня внимания, — фыркнул Луи, отбрасывая кепку назад. — Абсолютно непозволительно. — Так ты знал? — вырвалось у Гарри. — Что Луи и я… — и он замолчал, понимая, что не может описать то, что творилось между ними. Лиам остановился на красном и обернулся, встречаясь с Гарри взглядом. — Эм, да. В смысле, Томмо никак не мог затк… — Зелёный! — заорал Луи, достаточно громко, чтобы в ушах Гарри зазвенело. — Пора! — и он развернул Лиама за руку к рулю, и тут же добавил громкости радио, начиная подпевать выдуманным текстом. Остальную часть пути Гарри провёл, стараясь не хохотать, не выставить себя влюблённым идиотом, каким он обычно и был рядом с Луи. ******* Люди всё ещё бросали на него довольно неоднозначные взгляды, когда, как они думали, Гарри не смотрел, но их было не так много, как он думал, и, когда он подошёл к шкафчику, никто даже не остановился постебать его. Даже Энди, которого Гарри ещё даже не видел. Узел напряжения в его животе немного ослабился. Когда Гарри закрыл дверцу, он едва не уронил тетрадь по физике, испугавшись Луи, прильнувшего совсем рядом. Приподняв бровь, парень подмигнул. — Господи, Луи… — Ты милый. — Эм, — как рыбка он открывал и закрывал рот, и это были самые неловкие секунды в его жизни. — Спасибо? — Ты такой правильный, доверху застёгнут, — Луи коснулся затылком шкафчика, мечтательно прикрывая глаза. — Так хочется тебя испортить. Может, он даже взвизгнул, кончики ушей покраснели. — И, черт, ты хоть знаешь, насколько круто смотришься в своих брюках? — Луи закусил губу, низко хмыкая, спускаясь взглядом ниже, настолько открыто и явно, что чувствовалось, словно он проводит руками, кожа к коже. — Твоя задница. — Но, эм, — нахмурился Гарри, прижимая тетрадь к груди. — У меня даже нет задницы? — не такой, как у Луи, по крайней мере. Она всегда была его идеалом. — Даже нет… — Луи издал озадаченный звук, отлипая от шкафчика, замирая на расстоянии дыхания от Гарри. Гарри опустил руки к бокам, как будто это автоматическое действие на приближение Луи. Или, может, Гарри просто не хотел, чтобы хоть что-то было между ними. — Ой, у тебя есть, знаешь. Небольшая, да, но миленькая и симпатичная. Она бы отлично подошла моим ладоням. Гарри едва не ляпнул, что Луи может потрогать, если хочет, но как раз вовремя закрыл рот. — Но твоя задница… — А что с ней? — спросил Луи, закусывая губу, в жалкой попытке сдержать улыбку. В уголках его глаз засобирались морщинки, и он бросил все старания, улыбаясь всё шире и шире. Гарри едва не забыл, о чём они вообще говорили. — Она, эм… — Гарри выдохнул, задумавшись. — Она замечательная, — она идеально легла бы в его ладонях, и теперь Гарри был уверен, что они родственные души, предназначены друг другу свыше, сведены судьбой, что угодно. И, да, всё из-за руко-жопной совместимости. Соответствия ладоней и задниц. Да, так лучше. — Я и сам по ней с ума схожу, честно говоря. Когда-нибудь застрахую. Как Джей Ло. Когда-нибудь Гарри, может быть, сожмёт её. О Господи. — Лу? — Да, тыковка? Они стояли посреди школьного коридора, вокруг ходили люди, брали книги или проходили к кабинетам, и Гарри никогда не отвлекался настолько, чтобы не замечать никого, не заботился, не слушал ли кто или не посылал ли странных взглядов. — Не хочешь, ну… сходить куда-нибудь? Позже. После уроков? — его сердце билось, казалось, высоко в горле, и не останавливалось, даже когда он сглотнул. — Оу, — проговорил Луи, хмурясь. — Я не могу. Гарри был чертовски глупым. Он не мог поверить, что такой ответ его удивил, хотя он должен был ожидать отказ уже открывая рот. Значит, совместимость ладоней и задниц значила ничего, а судьба всё ещё была коварной сукой. — Всё нормально, — тут же выпалил Гарри, поднимая очки выше по переносице. — Я не… не то, чтобы это… — он разочарованно выдохнул, опуская голову. — Нет, нет, нет, это не в смысле, что я не хочу, — сказал Луи. Его однодневная щетина прошлась по шее Гарри, когда Томлинсон шагнул ему навстречу и положил подбородок на его плечо. — Я просто… Мне нужно домой присмотреть за девочками. Я бы хотел. Я бы очень, очень хотел. Гарри неуверенно поднял руку, обнимая Луи за плечи, закрывая глаза. Может, он слишком резко реагирует. Немного слишком резко. — Я могу тебе помочь? Луи угукнул, повисая на Гарри, позволяя ему держать себя. — В смысле, только если ты хочешь. Не хочу навязываться. — Мои сестры – те ещё наказания, — предупредил Луи, его волосы щекотали щёку Гарри. — Ты уверен, что у тебя нет более весёлых занятий? Более весёлых, чем проводить время с Луи? И что это могло бы быть? — Нет, я просто… я просто хочу сходить куда-нибудь. С тобой. Всё нормально? Луи повернул лицо к шее Гарри, и кожи коснулись сухие мягкие губы. — Как будто я могу сказать тебе нет, — он обвил руками талию Гарри и крепко сжал. — Но не ожидай ничего хорошего, тебе вынесут мозг. — Ничего хорошего, — повторил Гарри, чувствуя комочек счастья, что разрастался внутри. — Я понял. ******* На стенах комнаты Луи были постеры Man U, и разных групп, и полуголого Дэвида Бекхэма, огромная кровать занимала практически половину всего пространства, кучка блестящих повязок для волос валялась на столе. Гарри был на пятьдесят процентов уверен, что они даже не принадлежали Луи. Его волосы не были достаточно длинными. — Лу? — Да? — он отошёл от деревянного комода с парой носков, вопросительно приподнимая брови. Сейчас, получив всё внимание Луи, он почувствовал, что слова застряли в горле. Гарри потянул за низ свитера, пытаясь сформулировать, насколько тронут он был. Насколько он был благодарен Луи за то, что он не повёл себя так, словно не было никакого поцелуя, что он не делал вид, что он оказал ему огромную честь. — Ты, — начал Гарри, застенчиво, — ты очень милый. И, почему? Почему он не мог говорить, подобно всем остальным людям? Он провёл рукой по волосам, и едва не сбил очки полностью, потому что ну конечно. — Ты тоже очень милый. Когда Гарри поднял взгляд, заметил, что Луи стоял прямо перед ним, носки остались забыты на комоде. Он опустил взгляд на босые ноги парня, наблюдая, как он чудно пошевелил пальцами. — Извини. Из-за тебя я забыл как по-английски, — секунда, и поток тепла коснулся его лица. — Говорить, в смысле! Я просто… не… я… Луи поцеловал его. Сжал руками его свитер и притянул Гарри к себе ближе, на губах играла улыбка, словно в этом не было ничего такого. Руки Гарри спустились к бёдрам Луи, очки впились в кожу сильнее, едва они открыли рты, чтобы почувствовать друг друга глубже. Он потерялся в ощущениях, как будто самым важным во всём мире вдруг стали только ментоловый вкус Луи и его мягкиемягкиемягкие губы. Они рассоединили губы со звонким чмоком и тонкой ниточкой слюны. Колени Гарри были подобны желе. — Ты тоже милый, — проговорил Луи. Голос грубее, чем был когда-либо. Гарри был на грани отключки, поняв, как сильно влияет на Луи. — Такой, такой милый, — Томлинсон укусил кончик носа Гарри. — Чудно. А твой рот, господи боже, — он чмокнул приоткрытый рот Гарри и отстранился прежде, чем тот успел бы ответить. Он просто замер, рассматривая припухлые губы Гарри, делая это настолько открыто и откровенно, что Стайлс буквально чувствовал покалывание или что-то вроде невесомых прикосновений. Секунда, и он склонился, чтобы лизнуть их, резким вдохом засосать чувствительную нижнюю губу Гарри, медленно и нежно потирая спину. Стайлсу пришлось сильнее сжать бедра Луи, на случай, если его ноги откажут. Может, это случилось потому, что его мозг внезапно решил взять отпуск, потому что он обхватил губами палец Луи, медленно засасывая его в рот, доходя до второй фаланги. Так было, пока Луи не пискнул, и Гарри осознал, что он не только закрыл глаза, он сосал палец Луи, словно тот был леденцом. Он широко распахнул глаза и замер, встречаясь со взглядом из-под полузакрытых век. Что, блять, за хуйня с ним творилась? Он выпустил пальцы Луи с громким чпоком, думая о том, могло ли его лицо вспыхнуть огнём прямо сейчас. — Я, эм… — Блять, Гарри, — выдохнул Луи со смешком, прижимая ладонь к его груди, отталкивая его назад, пока тот не наткнулся на кровать. — Что за соблазнитель здесь? И, о Господи, он ведь был им. — Извини? — Ты совсем не выглядишь извиняющимся, — толчок — и он лежит на кровати Луи. Кровати, на которой Луи спит, крутится голышом, делает… много разных вещей. Господи. И Луи оседлал его мгновение спустя, и что бы там ни хотел сказать Гарри — всё это вылетело в трубу. Сильные бёдра Луи устроились на его, его руки охватили лицо Гарри, словно оно было сделано из стекла, и Луи соединил их губы с таким напором, с такой необходимостью, что ему пришлось крепко обхватить его талию руками, чтобы он перестал вертеться и потираться о него. — Блять, ты такой, — проговорил Луи, потянув Гарри за нижнюю губу, — отзывчивый. Он уселся на его колени и медленно толкнулся в пах. Фейерверки засверкали под закрытыми веками Гарри, и смущенный стон сам собой слетел с припухших губ. Было чувство, что он совершенно потерял контроль над своим телом. Было так легко поддаться этому, пустить всё на самотёк, просто схватить Луи за бёдра и направлять его, помогать ему двигаться, доставляя удовольствие им обоим, пока это не станет невыносимо, и он так сильно хотел этого. Он хотел этого так сильно, но что-то не отпускало его, и он просто… не мог. Не мог. Он отстранился. — Стой, Луи, подожди. Мы могли бы… — он запнулся, открыв глаза, увидев слишком очевидную озадаченность и разочарование на лице Луи. — Просто, эм… пожалуйста, подожди? Мы не могли бы… Я не могу. Прости, пожалуйста. — Гарри… — Мне очень, — он прикусил губу и неловко поёрзал под Луи, выбираясь, почти падая на пол в процессе, — жаль. Его вещи. Где его вещи? Он мог бы поклясться, что оставлял их у стола Луи… — Гарри, подожди. Не уходи, — Луи соскочил с кровати, замирая в паре шагов, озадаченный, испуганный, с припухлыми от поцелуев губами, и в его кармане определённо был не телефон, господи боже. — Мы можем поговорить? — Мне очень жаль. — Ладно, — проговорил Луи, опускаясь назад на кровать, не спуская с Гарри взгляда. — Почему? И дело было в том, что Гарри даже не знал. Он просто чувствовал… вину, наверное так. Он запутался. — Я не хотел, ну… я просто, — он нашёл сумку, в его лёгких было так мало места, и Гарри просто хотел бы, чтобы его ингалятор был здесь. — Эй, нет. Всё нормально. Правда. — Наверное, мне стоит уйти, — сказал Гарри, закидывая сумку на плечо, уставившись на ноги. — Ты можешь, если хочешь, — тихо произнёс Луи, неловко сжимая колени. — Я не буду тебя держать насильно. Я не буду заставлять тебя делать то, что ты не хочешь, ты же знаешь. Так что, по крайней мере… не извиняйся? Здесь не за что извиняться, — Луи прочистил горло, опуская взгляд на руки, так же как Гарри, который просто не знал, на что ещё смотреть. — Извини, если что. — Что? — Гарри сжал ремень сумки, хмурясь. — Нет. — Извини, если всё зашло слишком далеко. Я просто немного… увлёкся. Иногда я забываю, что ты, эм… — Гребаный девственник? — в голосе Гарри не было ни капли тепла. Наверное, количество раз, которое он слышал это как оскорбление в школе, должно было быть отмечено каким-нибудь рекордом. Он слышал от них, что никто и никогда не захочет его, что если он не заплатит кому-нибудь за это — он умрёт в одиночестве. И был только один человек, которого по-настоящему хотел Гарри, и он наверняка уже проебал свой шанс. Почему он не мог просто взять и… — Не говори так, — произнёс Луи, хмурясь. — И не уходи, пожалуйста, если ты действительно не хочешь уйти. Я не хочу, чтобы ты думал, что это единственная причина, по которой я привёл тебя сюда. Ты мне нравишься, — его лицо смягчилось, сгладились все углы. Хватка на лёгких Гарри, казалось, ослабла. Не проебал. Он не проебал. — Ты мне, правда, нравишься, Гарри. Мы можем просто проводить время вместе, выбираться куда-нибудь. Ты мне тоже нравишься, так сильно. Ты настолько лучше того, что я когда-либо мог представить. — Но я делаю всё таким неловким. — Говоря мне, что чувствуешь? Я рад, что ты это делаешь, — Луи поднялся и подошёл к нему, осторожно обхватывая ладонью локоть Гарри. — Пожалуйста, останься? Когда Луи потянул ремень его сумки, приподнимая бровь в немом вопросе, Гарри просто кивнул, позволяя Луи скинуть его со своего плеча и опустить на пол. — Обнимешь меня? — спросил Луи, и Гарри почувствовал себя немного глупо, так что снова кивнул, тут же чувствуя, как парень прижимается к нему. Он склонил голову, пряча лицо в изгибе шеи Луи, и вся неуверенность и неловкость проходили с каждым движением, что делал Томлинсон, поглаживая его спину. — Я люблю целоваться, — пробормотал Гарри, совершенно расслабляясь под влиянием такой близости с Луи. — Просто, чтобы ты знал. — Хорошо, — проговорил Луи с улыбкой в голосе, поворачивая голову, чтобы поцеловать его в висок. — Ты нормально себя чувствуешь? — Лучше, — сказал Гарри. — Спасибо. — Ты заслуживаешь только всего самого лучшего, Гарри Стайлс, — и, подумав, Луи добавил намного тише: — Наверняка лучшего, чем я могу дать тебе. Гарри сжал его в объятиях крепче, качая головой. — Неправда. — Ты просто ослеплён моей невероятной внешностью, — Луи натянул улыбку, пытаясь обратить это всё в шутку. Более серьезно, он добавил: — Ты самый умный человек, которого я знаю. Ты намного умнее остальных. Может, мне стоит попросить у тебя автограф, чтобы я продал его на ebay, когда ты получишь нобелевскую? Знаешь, когда мне будет сорок, и я буду работать в Asda. — Эй, нет ничего страшного в том, чтобы работать в Asda. Но ты не будешь там, Луи. Ты многого добьешься. Я знаю, что ты сможешь, — настоял Гарри. — По крайней мере, у тебя больше шансов, чем у меня выиграть Нобелевскую премию. — Ну, хотел бы я верить в себя так же, как ты веришь в меня. — Во мне веры за нас обоих, — он сделает это. Он заставит Луи осознать, насколько он прекрасен. Потому что Луи освещает всё вокруг, словно по маленькому солнышку спрятано в каждой клеточке его тела, и, может, он и не получал пятерки по всем предметам, но он столько добился. Он мог заняться чем угодно и добиться в этом успеха. Гарри никогда и ни в ком не был уверен больше. — На прошлой неделе мой преподаватель по географии сказал, — Луи начал так тихо, что Гарри упустил бы его слова, если бы не был так близко, упустил бы волнение в голосе Луи, когда он добавил: — он сказал, что я никогда и ни в чём не буду хорош. — Да пошёл он, — проговорил Гарри, уже мысленно отмечая, что нужно найти его адрес, чтобы потом поджечь какашки Дасти на коврике у входа в его дом. — Докажи, что он ошибается. — Ага, — выдохнул Луи, долго, дрожаще, после чего кивнул. — Ага, ладно, — Гарри подождал продолжения, буквально чувствуя но что, если он прав, что осталось между строк. — Он не знал, о чём говорил. Он даже не знает тебя, — Гарри отстранился, чтобы оглядеть лицо Луи, поднимая руку, чтобы огладить острые линии его скул. Он поймал его взгляд, чтобы парень прочёл в нём, насколько серьёзен он был. Как сильно он верил в него. — Ты можешь добиться чего угодно, Луи. Всего на свете. — А если нет, ты всегда можешь обо мне позаботиться... как следует, — дерзко ляпнул Луи, потому что он всегда это делает. Он прячется за шутками, когда разговор заходит не в то русло. Он отшутился, но Гарри видел во взгляде, насколько тронут он был словами, чувствовал в нежности, с которой он поглаживал его спину, читал в неприкрытой улыбке, что не сходила с его лица. — Думаю, всё будет совсем наоборот. — Наоборот? Предлагаешь мне о тебе позаботиться? — спросил Луи. Широкая ухмылка заиграла на его лице, и щеки Гарри покраснели, едва он только представил как именно мог бы позаботиться о нём Луи.. — Я не могу позволить тебе скатиться до этого, правда же? Гарри покачал головой и прижался к губам Луи в мягком поцелуе при мысли о совместном будущем, даже если это и было частью шутки, Гарри знал, что это было тем, что ему было нужно. Луи нуждался в этом. Может, ему было всего семнадцать, он всё ещё идеализировал мир и людей, оставался наивным, но он не мог представить своё будущее с кем-либо другим, кто проходил бы через все преграды вместе с ним.