Из СССР с любовью

- А почему на заседание вы не пригласили Шепарда? – поинтересовался Хакет, разглядывая публику, собравшуюся в кают-кампании советского крейсера. - Вам мало, что мы сняли с него все обвинения на свой страх и риск? - отозвался министр обороны. – К тому же, мы хотели обсудить вопросы с высшим командным составом. С вами, господин адмирал флота. Хакет чувствовал издевку. Собравшиеся, в большинстве своем советские командиры, переглядывались и с неодобрением косились на адмирала Альянса и еще нескольких, оставшихся в живых командующих соседней державы. Вот советские граждане собрались всем составом, умудрившись дожить до того момента, когда обезглавленный Альянс будет вынужден надеяться только на них – диктаторов. И в глаза заискивающе заглядывать, только бы не остаться одним в этом пустом, холодном, враждебном мире. - Стивен, чем встревожен? – поинтересовался Михайлович, присаживаясь рядом с адмиралом. – Я жив, Шепард реабилитирован, Шорбан пытается добиться разрешения поработать с Хранителями, и генсек ему в этом помогает. Жизнь складывается потихоньку. Хакет оглядел сидящих напротив. Слишком широкие лица, и у многих командиров знатное брюшко отъедено, но они все равно считают себя примером для военных сил Альянса. Хакет попытался себе представить толстого генерала в армии своей державы и не смог. Почему советские командиры, как только становились таковыми, сразу покрывались жирком? Почему не показывали пример своим офицерам и рядовым? Почему это не считается постыдным? - Так почему мы не начинаем? – вновь начал вопрошать Хакет. - Генсек еще не все дела решил. Задерживается, как ты, наверное, уже догадался, - отозвался беззаботный Михайлович. – Курить есть у кого-нибудь? Я переволновался из-за Шепарда и сейчас на грани нервного срыва. - Шепард-то в чем тебе виноват? – повернул голову Хакет. - Растрендел кроганам, что у него имеется готовая к зачатию страстная самка и велел желающим лететь к нему на огонек. И это после моих уговоров и унижений. Как это понимать, Стивен? Ему мало тех условий, что нам кварианцы выдвигают? Сейчас кроганы заявят что-нибудь подобное. Мол, дайте мы расплодимся, а потом, через годок-другой, поможем вам на войне. - Ты судишь по себе. По-моему, союзников нужно привлекать любыми способами и средствами. Шепард это делает. А что делаешь ты? - Я? – изумился вопросу Михайлович. – Я гето-кварианский вопрос себе на плечи взвалил. Жду сообщения от знакомого адмирала. Пока это все, чем я занят, но явно больше, чем делаешь конкретно ты. Хакет хотел было ответить, но его отвлек скрип магнитного замка на дверях. - Простите мое опоздание, дорогие товарищи, - генсек оглядел собравшихся, чуть задержав взгляд на самом Хакете. – Заседание Совета Цитадели оказалось процедурой еще более неспешной, чем китайское церемониальное распитие чая, - генсек улыбнулся контр-адмиралу. – Представляю, насколько затягиваются дела в мирное время, если в военное все так заторможено у них. - Азари – долгоживущие дамочки. Куда им спешить? – улыбнулся министр обороны. - Все-таки председательствующая раса. Можно быть и более расторопными. Хотя бы из банальной вежливости, - генсек подошел к свободному креслу и задумчиво провел указательным пальцем по спинке. – Но если завершить минутку нашего незатейливого юморка и вернуться к насущему, то все совсем невесело смотрится. План Шепарда… он наивен. Мне хочется верить, что можно вот так запросто взять и сманить на маячок Жнецов и покарать их одним взрывом, но от чего-то не получается подобное представить. Если верить нашим исследованиям, показаниям Явика и банальной логике, то на ум приходит только один вариант: нужно уничтожать эту мразь постепенно. Неся потери, да, но где вы, уважаемые, видели бескровные войны? На дипломатических приемах? Так то не война. Хакет перевел взгляд на молчавшего протеанина, понуро разглядывавшего раздражающе-блестящий стол. Попытался представить, как бы вел себя этот таинственный гость из далекого прошлого, если бы находка капсулы принадлежала бы Альянсу. Как и положено было. Что-то подсказывало, что вряд ли бы этот авторитарный, любящий ограничения и совсем неразумную строгость инопланетянин проникся бы свободным духом Альянса. Не понял бы, наверняка, почему они так ценили неповторимость каждого своего гражданина, не пытался бы оценить то бережное отношение к мыслям и чувствам всех. Зато адский слив идеологии соседней державы с четко прописанным «нельзя-категорически нельзя» и «можно, но пока никто не видит» - ему по вкусу. Хакет не понимал этого рамочно-шаблонного мышления. Еще больше не понимал, как в такой державе могут появляться люди-творцы, когда над душой зависает дьявольская машина, решительно указывающая на то, что можно нести в массы, а что лучше припрятать подальше в сознание. А носителя воспаленного, на их взгляд, «сознания», лучше бережно спрятать в каком-нибудь учреждении, где он не будет сеять смуту в сознании граждан. Не то чтобы Хакет презирал Союз или что похуже. Не понимал, однозначно, сие факт. - Это лишь один из вариантов, товарищ генеральный секретарь, - заговорил Михайлович, закуривая. – Мы обязаны изучить все, пусть даже самые нелепые. Я не сторонник этого слова, но произнесу его… А вдруг… Вдруг удастся избежать самой кровавой войны в истории человечества? А вдруг получится? Мы работаем по всем направлениям. Пока ремонт кораблей полностью не завершен, военные операции можно лишь планировать, но даже утвердить никак нельзя. - А что с самкой крогана? Я прочел ваш доклад, товарищ адмирал… Хотя, докладом ваш крик души можно назвать только из-за того, что вы так назвали свое произведение. Вы видите в факте излечения одной особи проблему? - В факте не вижу. Вижу в Шепарде, - Михайлович покосился на Хакета. – И не нужно так на меня смотреть! Избаловали своих офицеров. Они принимают решения без согласования оных с верховным командованием. И если в результате идиотии отдельно взятого индивида мы окажемся в непроглядных глубинах анальных отверстий, то виноват будешь в этом только ты. - Товарищ адмирал, проявите уважение к присутствующим, - мягко попросил генсек. – Хотя я и согласен с вами, но выражайте свои мысли более спокойно и сдержано. - Виноват, - отрезал Михайлович, не сводя взгляда с помалкивающего Хакета. Генсек постарался как можно строже посмотреть на своего не менее мятежного адмирала, чем знакомый альянсовский капитан. Михайлович сел на место и перевел взгляд на Явика. Генсек тоже посмотрел на нового советника. Вот за что он ценил своего неожиданного товарища, так это за немногословность и точность в подборе слов. - А что думаете вы о ситуации с кроганами, уважаемый Явик? – обратился руководитель к протеанину. Явик поднялся и тоже взглянул на генсека. - Я думаю, что нужно было помедлить с радостными для их расы новостями. Как я понял, настроения у них переменчивы, характер нестабилен, мышление узкое и односторонние. Но, - протеанин чуть улыбнулся, - Если Шепард сказал только одному представителю этого вида, то вполне еще можно поменять ситуацию. - Конкретнее? – попросил генсек, прищурившись. - Конкретнее только после личного знакомства с особью, - отозвался Явик. – Смотря что из себя представляет этот… забыл имя. - Рекс, - подсказал Михайлович. - Верно. Спасибо, - кивнул протеанин. – Может, достаточно будет пояснить, что Шепард и его саларианский друг ошиблись и медицинские показатели кроганки точно такие же, как и у других самок. Можно сказать, что кроганка не выжила, а в это время спрятать ее понадежнее. Можно попробовать шантажировать, но рискованно… А можно совсем кардинально. - Вы открыто и при всех призываете соврать потенциальному союзнику, Явик? – поразился Хакет. - Я призываю окончить эту войну, - покачал головой протеанин. – Средства здесь могут быть разные. А рассуждения о том, что мы делали правильно, а что неправильно, я бы оставил для будущих историков. Если, конечно, таковые появятся. Видите ли, благородство иногда нужно спрятать подальше, господин адмирал. Хакет увидел кивающие лица советских офицеров и сник. Ему такие варианты не нравились. Нет, он не собирался входить в историю рыцарем на белом коне, но и конченной мразью, в своих же глазах, туда влезать не хотелось. А вот советским союзникам, видимо, было все равно. - Согласен, - неожиданно для Хакета высказался Пикард. – Пора забыть о демократии и либеральности. На какое-то время… - Один адмирал Альянса нас поддержал, - одобрительно поглядев на француза, произнес генсек. – Это уже прекрасно. Поймите, господин Хакет… Я не хочу, чтобы мое назначение как-то плохо отразилось на самостоятельности Альянса. Вы же игнорируете и не поддерживаете приказы нашего командования лишь потому, что во главе стоит кровавый советский диктатор, верно? Не отвечайте, я знаю, что прав. Но в моих планах нет задушенного социализмом Альянса. Я лишь хочу вернуть Родину нам и убрать угрозу от людей. Вот таким вот способом, да, не совсем чистым, но… Черт, какая чистота может быть в этом аду? Ехать чистенькими на тот свет и всем человечеством, да? Да я лучше в аду сгорю один, а мои люди пусть продолжают жить. Генсек выдохнул. Не зря, ой не зря он столько лет общался с выездными актерами. Научился лицедействовать не хуже, чем желающие гастролировать «звездочки». И ведь пригодилось. Вон и у Хакета взгляд потеплел. И свои одобрительно кивают. - Простите мою резкость, товарищ генеральный секретарь, - слегка склонил голову Хакет. - Вы тысячу раз правы в своем ко мне недоверии. Иначе чувствовать и думать вы не имеете права, - генсек ласково улыбнулся. – Но вернемся к нашим кроганам… Рекс еще не прибыл. Нужно обработать его до того, как он направится «принимать товар». - И капитана тоже недурно бы обработать, - подал голос Михайлович. – Причем, сначала кулаками, потом зеленкой, а потом начать втолковывать словесно очевидные вещи. - Господин Хакет, - генсек задумчиво постучал пальцами по столу. – Кто, как не вы, сможет лучше объяснить своему офицеру то, что мы здесь обсуждаем? Я не приказываю, а лишь прошу. Хакет кивнул. - Далее, наши общие и заклятые между собой друзья-враги геты-кварианцы. Что с этим вопросом? Мы начали разрабатывать программу взаимоотношений с каждой из этих фракций давно. Почему результаты отсутствуют? – руководитель сверился с планшетом. - С ними все куда сложнее, чем мы себе представляли. Отчеты Шепарда скупы на подробности, а на исторических справках не уедешь далеко. Как я уже ранее говорил, я ожидаю донесения от одного из коллегиальных адмиралов. После ее… кхе-кхе, доклада, можно будет сделать выводы. - А пока снова по этому вопросу пробелы, - нахмурился генсек. – Хоть и вовсе снимай его с повестки дня. Хорошо… Хотя, не очень хорошо, конечно, ну да ладно… Шорбан и фантастический план нашего капитана… Кто-то думает не так негативно о нем, как я. Михайлович, присядьте, ваше мнение мне известно. - Когда уже влез на дерево, неразумно убирать лестницу, - поднялся Сяо Хань. – Я полагаю, тратить основные ресурсы на поддержку этого плана неразумно, но оказать некоторое содействие мы обязаны. В конце концов, в операции по спасению инженера-саларианца, принимал участие советский адмирал. Мы не можем теперь спустить все. Предлагаю обеспечить инженерной поддержкой саларианца. Сомневаюсь, что он один успеет осмотреть и настроить всех Хранителей. - Совет категорически против сканирования хранителей. А ведь Шорбан должен не просто их исследовать, а еще и перепрограммировать. - К Совету нынче ближе вы, а не мы, - улыбнулся китаец. – Возможно, генеральный секретарь подберет нужные слова и убедит Советников. И когда я говорю «возможно», я имею в виду «безусловно подберет». - Ах, эта тонкая лесть, - генсек снял очки, и Хакет, рассматривающий нового временного руководителя своей державы, удивился, как молод еще этот жесткий, своенравный человек. – Как же теперь мне не получить разрешения? Как с отказом смотреть в глаза китайскому товарищу? - Хочу отметить один момент, - поднялся Михайлович. – Кроме прочего, у нас открытый вопрос по «Церберу». Призрак молчит, но, думается, что это лишь затишье перед… - Ах да, забыл доложить. Призрак убит. «Цербер» возглавляет Петровский, как мы знаем. Как думаете, товарищ адмирал, много ли нужно времени социалистически настроенному товарищу чтобы развалить капиталистическое учреждение вовсе об этом не стараясь? Если бы мой пост не был столь высок, я бы сделал ставку, - улыбающийся генсек казался не просто молодым – юным. - А, простите, кто передал подобные сведения? – настороженно поинтересовался Михайлович. – И как убит Призрак? Где? Кем? - Переданы сведения не Колесниковым, не надейтесь, - генсек изобразил сочувствие. – А вот где, кем и как – это посмотрите в отчетах. Если бы вы занимались своими обязанностями, а не играли в путешественника, то не задавали бы подобные вопросы. Альянсу мы не сбрасывали последние обновления в архивах, ибо рискованно. Займемся этим сразу по окончанию нашего собрания. Итак, мы все еще работаем в «режиме ожидания», исходя из минимума информации просто по всем фронтам, верно? - К несчастью, так, - отозвался Михайлович. - Что ж, товарищ адмирал, если в трехдневный срок сведения по кварианскому флоту не обновятся, действуем… грубо. Геты, как я понял, готовы идти на контакт, минуя идиотские условия. Если кварианцы снова будут их выдвигать… То нужны ли такие союзники? Три дня, Михайлович, понимаете и не более. - Понял, срок ожидания – три дня, - без энтузиазма отозвался Михайлович. - На том и порешили, - поднялся генсек. – Совет окончен.

***

Элетания, по внешним своим характеристикам, поражала воображение. Много где бывавший и что видавший Колесников едва сдерживал нижнюю челюсть, стремившуюся вниз – повисеть. Подобных мест на Земле он не встречал. Девственная красота завораживала. Даже планета саларианцев, в которую гармонично вписывались мягкие архитектурные сооружения аборигенов, впечатляла не так сильно. Весь спуск на челноке прошел в полнейшем молчании, когда они с клоном то просматривали голографические изображения, то пялились в узкие окна, отталкивая друг друга плечами. Одно огорчало: находиться в этих красотах можно только в герметичном костюме и регулярно меняя фильтры, дабы не начать корчиться в агонии, никак не соответствующей окружающим спокойно-величественным природам. - Удивительно устроена жизнь, а, Колесников? Красиво как, а жить без дискомфорта невозможно. Вроде бы несправедливо, ибо такая красота не обжита, а с другой стороны – не загажено, как в некоторых колониях. Особенно советских – прошу заметить и подчеркнуть красным, - сказал Джеймс, отталкивая разведчика от узкого окна. - Прошу так же засвидетельствовать, что большинство советских колоний являются ресурсодобывающими поселениями. И жирно выделяю это. Советским гражданам тяжело живется вдали от Земли. Чертово воспитание с чертовой ностальгией, - отозвался Колесников, присаживаясь на место. - А вот Терра Нова блестящий показатель того, что некоторые советские граждане вполне могут обходиться без близости к мавзолею и прочим историческим памятникам. И что уживаться могут с гражданами Альянса куда более спокойно, чем на Земле, - высказалась Миранда, равнодушно поглядывающая на виртуальные снимки Элетании. - Так и «Цербер» - это своего рода показатель. Только вот, почему-то, остальные вас не понимают. Нас, то есть, - поправился Колесников, с трудом отводя взгляд от стройных ног девушки. - Рядом нет Петровского, поэтому можете называть вещи своими именами. Именно «мы» и именно «нас». Не вас, Колесников, - Миранда поправила волосы. – Хотя в данный момент я и сама рада вырваться с «Кроноса» и заняться хоть чем-то полезным. Колесников принялся листать снимки, терпеливо ожидая приземления. Его эта миссия в общем-то не впечатляла. «Сгоняй, найди, доставь» - попахивает курьерской работой, а он, стоит вспомнить, бывший посол и разведчик на задании. Может, он отупел от безделья, но не видел никакой значимости в поисках протеанских артефактов, обнаруженных путем сканирования. Жаль, что сканер не мог их с поверхности планеты поднять и доставить на «Кронос». И жаль, что лопата, как предмет поиска кладов уже много лет как потеряла актуальность. Так хоть с Джеймса, кроме семи потов, сольется ершистость, плодами которой он одаривает своего наставника все чаще, ибо от того же самого безделья не знает, куда себя деть. А еще он неловко чувствовал себя рядом с Мирандой, так как до сих пор не понимал, как к подобной женщине относиться. С одной стороны – чувствовал в себе отеческое желание опекать и заботиться, так как при всех физических достоинствах, девица выглядела хрупкой и беззащитной. С другой – дамочка была слишком волевой, слишком авторитарной и совершенно лишена милого девичьего обаяния по ранее указанным причинам. Противоречивые чувства. А еще она знала больше, чем Колесникову хотелось бы, и это совершенно не нравилось ему. Язык-то за зубами она держать умела, но сколько это продлится? В любой момент сдаст его Петровскому, и пускай титры по бравому разведчику. То, что Олег не простит ему убийства Призрака, Колесников знал наверняка. Джеймс, который не только все знал, но еще и видел своими глазами, отчего-то совершенно не пугал перспективой «разоблачения». А вот своенравная девушка с чисто мужским характером не источала ощущение безопасности. - Надеюсь, у нас будет время на короткую прогулку? – повернулся клон. - Я бы не рисковала уходить далеко от поискового лагеря оперативников, - отозвалась Миранда, задумчиво смерив взглядом Джеймса. - Значит, вы пропустите интереснейшую экскурсию, - безразлично отозвался клон. - Зато не задохнусь от ядовитых испарений, - беззлобно сказала девушка. - А экскурсию все равно пропустите, - пожал плечами Джеймс. Миранда улыбнулась. Колесников снова едва оторвался. Взгляд сам собой стремился, полюбовавшись улыбкой, опуститься ниже и рассмотреть… Швы на ее костюме, которых, к слову, и нет. А еще было крайне стыдно перед самим собой: вот клон вполне себе спокойно общается с девицей, а он, как молодой идиот, боится взглянуть не туда или взгляд задержать. Определенно давит слишком длительное вращение в исключительно мужском коллективе. Черты, давно возрастом забытые, выползают наружу. Однако в противовес вызывающей красоте Миранды возникал образ другой девушки. Прав клон про удивительное устройство жизни: Колесников видел лицо Тали лишь раз, но запомнил настолько четко, словно никогда не видел ее в кварианском костюме, а черты лица офицера «Цербера» тут же расплывались в памяти, стоило отвлечься и не смотреть на нее пару минут. Тут определенно пахло интересом, причем совсем не дружеским, как он сам себя ранее уверял… Или постепенно развивающимся склерозом, хотя в это верить не хотелось. - Наденьте шлемы, - распорядилась Миранда, проверяя маску. – Конечно, интоксикация от местной флоры не моментальная, но рисковать нам не к чему. - А вода на этой планете тоже не пригодна к употреблению в виде использовании оной для гигиенических нужд? – поинтересовался клон, подходя к двери и натягивая шлем. - Хочешь проверить? - На советском разведчике проверил бы для начала… - У тебя так много советских разведчиков припасено, что ты одним из них готов пожертвовать? - Партия не родит для меня еще? - Партия нынче только усыновляет. Рожать некогда. - Прекратите оба, пожалуйста. Мне очень нравятся ваши перебранки, но сначала задание, - Миранда строго посмотрела на мужчин. Колесников кивнул. Вот еще один минус: умеет заставить засунуть язык поглубже. Разве женщина должна такими дарованиями обладать? Снова вспомнилась Тали, как правило молчащая, и этим необыкновенно и загадочно привлекательная. Дверь челнока поползла вверх, и Колесников почувствовал, что дышать стало тяжелее. Словно содержание кислорода было предельно низким. Фильтры хоть и работали исправно, полностью не могли обеспечить привычного дыхания. Но райские виды затмевали собой эту проблему от непривычки работать в сложных условиях. Полное отсутствие блеклых цветов – все поразительно ярко и контрастно. Никакой даже чуть пожелтевшей травы, никакой незавершенности в раскинувшихся зеленых просторах. Идеально до жути. Если рай и существовал, то выглядел он точно так же, ибо лучше вряд ли что-то можно было придумать. Ну, разве что атмосферу сделать более дружелюбной для нежных человеческих легких. - Знаете, мне даже идти не хочется. Я же примну траву, - услышал в динамике голос клона Колесников. Трава была чуть влажной, судя по виду. А если присматриваться, то от нее исходил еле заметный зеленоватый пар. Видимо, именно он и вызывал зрительное ощущение абсолютной идеальности. Сами же растения выглядели ничем непримечательными. Необычными, так как на Земле Колесников такие не видел, но уж точно не завораживающими. Идущая впереди девица по сторонам не глазела, чем удивляла Колесникова. Почему она не видит прекрасное перед собой? Не понимает? Не интересно? Уже налюбовалась? Тоскливо при мысли, что еще довольно молодой девице было плевать на настоящую жизнь, пусть и находящуюся посреди ядовитых испарений. Наспех разбитый лагерь казался чем-то лишним на планете. Конечно, очарование от местной флоры пропадало, стоило увидеть пробегающих мимо бледных ученых, но все ж таки… - Скажите, Миранда, чем нам помогут эти таинственные находки в построении не менее таинственного сооружения? – полюбопытствовал Колесников, с удовольствием снимая шлем. - Возможно и ничем для стройки, но для науки уж точно пригодятся. Хотя я все же надеюсь, что хоть крупицу сведений о требуемых материалах мы соберем. Ресурсы «Цербера» огромны, но не безграничны. Изобретать что-то новое, но ошибочное и потому бесполезное… Не лучшее время, верно? Колесников кивнул. Вот и у Лиары опять появится работа, а то она, негодяйка, уже пару дней, как не потеет в круглосуточном режиме над дешифровкой отдельных фрагментов кода. Сейчас она блаженствует в одной из камер, познавая все радости заключения под стражу и пребывания среди представителей чужой для себя расы. Везение просто феерическое. Но, убирая сарказм из мыслей, Колесников не мог придумать лучшей расы для столь унылой и кропотливой работы. Азари, отличающиеся усидчивостью и терпением, были прекрасными техниками и инженерами – вдумчивыми и спокойными. Конечно, можно повеселить себя и представить еще кого-нибудь в подобной деятельности, но… Саларианцы «жить торопятся», посему и скорее вскроют всю аппаратуру и имеющиеся ядра памяти, а не станут переводить фрагмент за фрагментом. Турианцы, скорее всего, быстро потеряют интерес к подобному устройству, поняв, что оно не взрывается, не стреляет и не устраивает интересных диверсий потенциальным турианским врагам. Кроганы… Если нужно испортить к херам оборудование и, собственно, те апартаменты, где оно находится – тогда нужно обращаться именно к ним, импульсивным до умопомрачения. В общем, повезло, что не он разбирается в этих закодированных чертежах. Он, всего-то навсего, должен доставить непонятно пока что, но при этом не занимаясь хоть и важным, но унылым однотипным делом. Из глубины мыслей Колесникова вытащил сигнал инструметрона. На загоревшемся экране было странно видеть Тали, о которой он вспоминал не более получаса назад. Странно устроен мир… - Колесников, я не отвлекаю вас? – поинтересовалась девушка. - Совсем нет. Я рад видеть вас, милая. Пусть и в видеорежиме, - отозвался разведчик, отходя в сторону от игриво улыбающегося клона. - Я хотела спросить… Точнее, спросить совета. Или узнать, как поступить правильно, - замялась Тали, подбирая слова. Колесников умилился. Если нужно узнать, как действовать правильно, то это явно не к нему. Совершенно не по адресу. Хотелось быть честным и прямо заявить Тали, что как советник он хуже любого другого существа. Хотелось, но не получалось. - У тебя что-то случилось? – переходя на «ты», задал он вопрос, бездумно разглядывая отключенный терминал лаборатории. - Не совсем. Да и не у меня. Объяснять сложно, да и долго. У нас проблема с гетами. И с адмиралами. Не знаю, как поступить, - изображение пошло рябицей. – Геты выходили на контакт одиннадцать раз. Коллегия проигнорировала попытки договориться. А я пообещала адмиралу Михайловичу, что сообщу о том, что творится на флоте. Правда, сейчас опасаюсь, как бы моя откровенность с этим человеком не вылилась в нечто ужасное для всех нас. Как поступить? Остаться верной своему слову или поверить голосу разума, призывающем нарушить все обеты верности? - Мне знакома подобная дилемма, - Колесников попытался настроить сигнал, но изображение совсем исчезло, благо звук перестал «дергаться». – Но я всегда неправильно выбирал, поэтому… Как советский гражданин, очень хочу тебе прокричать, что нужно слушаться Михайловича и категорически запретить тебе его игнорировать, а с другой… Мне не настолько все равно, как ему. Не знаю, как правильно. Давно запутался сам, теперь и ты тоже в такой же мысленной паутине. В эфире повисла тишина. Колесников вновь принялся ковыряться в настройках. Черт, он инженер или нет? Судя по всему, он неудачник с маленькой буквы, а мудак с большой. Потерять сигнал, стоя на одном месте. А вот ученый спокойно докладывает на «Кронос» результаты исследований. И на экране четко видно скуластое лицо старшего исследователя. И звук четкий. - Верно. Именно паутина. Похоже. Но что будет правильней для всех? Я уже не думаю в масштабах кварианских реалий. Пока от наших поступков у всех остальных рас лишь проблемы. Не хочется доставлять новые, - заговорила Тали, похоже, просто молчавшая, а не потерявшаяся в эфире. Колесников задумчиво следил за Джеймсом, с интересом ковыряющимся в образцах взятых растений, для которых отвели целую секцию в лаборатории. Видимо, просто копать местным было неинтересно. - Я боюсь навлечь на тебя лишних неприятностей и последующих мук совести, - сказал разведчик. - А я боюсь единолично принимать подобное решение. А посоветоваться больше не с кем, в общем-то, - отозвалась девушка. - Есть Шепард, - напомнил Колесников. - Есть. Но у него хватает своих бед. К тому же, сказать Шепарду, значит автоматически передать сведения Михайловичу, который непременно окажется рядом, - парировала Тали. Колесников согласно кивнул, не зная, видит его Тали сейчас или нет. - Я хочу увидеться, Колесников. Обсудить все. Обговорить необговоренное, что ли. У меня такое чувство, что война закончится очень быстро, причем как наша с гетами, так и со Жнецами. А мы тратим время на вещи, которые уже давно потеряли смысл. - Но-но, не теряй веры, милая, - попросил Колесников. Он тоже уже ни во что не верил. Новостные сводки ужасали все больше, прогресса в войне не было никакого. Что бы не задумывал генсек, все это казалось мертворожденными помыслами. Убийство Удины, Петровский убедил разведчика, что это именно оно – больше авторитетный ход. Эдак, нам хватит одного ферзя, коммунистически настроенного. А где статистика построенной или отремонтированной техники? Где результаты почти годовых непрерывных учений? Где хоть одна, самая маленькая и бесполезная освобожденная колония, которая могла бы быть символом будущей большой победы? Не было ничего. И ждать уже не хотелось, потому что ожидания губили отвратительные вести о новых разрушениях. Почему-то самому находиться в тоске от такой вот ситуации было проще, чем знать, что едва начавшая жить девушка, которая в ее годы просто обязана думать о бессмысленных, но интересных вещах, должна переживать из-за слишком жестокой реальности, совершенно ей не подходящей. - Коллегия тоже единогласно отсылает меня подальше, переживая, что я начну смущать кварианцев ненужными откровениями, - продолжила Тали. – Меня снова отправляют на Цитадель с нелепой миссией. Совершенно не чувствую себя адмиралом. Мне кажется, до паломничества мое мнение имело большую ценность, чем сейчас. Как не терять веру, когда верить не во что да и не хочется? Колесников снова не нашел слов. Миранда, наблюдающая за ним с другого сектора, сделала неопределенный жест, похоже, призывая завершить разговор и заняться делами насущими. - Так что если судьба или «Цербер» неожиданно забросят тебя на Цитадель… - Мы непременно встретимся, - перебив, пообещал Колесников. – И прости, что не нашел нужных слов. В эфире снова повисла тишина, только сейчас абсолютная. Или сигнал прервался все-таки, или Тали отключилась. Клон продолжал невозмутимо ощупывать широкие листья растения, смахивающего на крапиву. Судя по тому, как он дернулся, крапивой сей экземпляр флоры и был. Миранда все так же понимающе улыбалась, глядя в его сторону. Колесников же ощущал абсолютную и безысходную тоску и совершенно не видел перед собой полевой лаборатории. Виделось другое. Строгий, слишком бьющий по глазам своим искусственным происхождением парк, шум работающих гигантских фильтров Цитадели, журчание кристально чистой, но при этом абсолютно невкусной воды, источников которой там было больше, чем нужно. И девушка, бесстрашно снимающая жизненно необходимую ей маску перед совершенно чужим для нее существом.

***

- А ну-ка постой, Стивен, - услышал позади себя Хакет знакомый голос одного не менее знакомого адмирала. Адмирал Альянса обернулся, остановился и стал наблюдать за приближением раскрасневшегося советского офицера. Хакет за несколько лет дружбы так и не изучил этого человека, который казался ему открытой книгой. С полным перечнем ненормативной лексики в оной. И все же было ощущение гигантской разницы между ними. Вроде почти ровесники, учились почти по одним и тем же учебникам, имели одинаковое звание и оба писали левой рукой, если опускаться в тонкости. Отчего же между ними такая пропасть из взаимного непонимания, никак не связанного с идеологическими слишком сильными наклонностями Михайловича? Хакет выделял в знакомых ему советских гражданах одну общую черту – противоречивость. Вот Михайлович орет на своих офицеров за то, что те играют в запрещенные карты и грозит всех списать по инвалидности, которую сам всем им устроит. Вот через пятнадцать минут советский адмирал уже проигрывает в эти же карты и этим же офицерам свою фуражку и грозит всех списать за мошенничество и за попытку обмануть Родину в лице «милейшего адмирала, с которым вам, неблагодарным бездельникам, дико повезло». Вот защищает их после проверок Совета Обороны и поощряет за хамство по отношению к проверяющим. Как уместить все это в голове? Как испытывать столько чувств сразу к одним и тем же людям? Где банальная логика? - Хакет, есть у меня мысляпа. Как всегда, одна на двоих. А пускай Шепард отдает Рексу эту кроганку. Пускай этот «вождь краснокожих» диктует свои условия. Пусть все происходит так, как запланировал ваш неудачник и, по совместительству, СПЕКТР, - Михайлович хитро улыбнулся и достал пачку. – И пусть все проходит без шантажа и протеанской насоветованной подлости. - Почему это вдруг ты так резко мнение поменял? – нахмурился Хакет. – Я читал твой доклад, полный эмоций. Захватывающее повествование. Кстати, куришь ты действительно много. - Да плевать, - Михайлович широко улыбнулся. – Если сдохну от рака, а не от Жнецовского «прожектора», сочту это удачей. В общем, давай-ка перехватим Явика, который идет сердить крогана и пусть тот спокойно встречается с Шепардом. - Ты серьезно? Хочешь нарушить приказ? Это точно ты? - Можешь пощупать меня, убедишься. Только не советую слишком уж расходиться в ощупываниях, а то рука скользнет в неположенные места и с непривычки можешь обалдеть да начать комплексовать… А мысляпа моя строится на том, что кроганы, получив самку и, соответственно, в перспективе бесконтрольное размножение, начнут донимать Совет всякими пошлыми просьбами в стиле «Не подсматривайте, мы с генофагом боремся» и «А нам бы награду побольше, чем сраный памятник в Президиуме», - Михайлович кивнул на статую крогана. – Смекаете, юноша? - Ну и что дальше? - Дальше Совет, а там, напомню, те, есть представитель саларианцев, тут же забывает обо всех остальных делах и яростно протестует против любых соглашений с кроганами. Ну и стремится покарать нашего сентиментального саларианского ученого, который всех вылечил и спас. Азари, которые от конфликтов уходят в анабиоз, тоже перестают думать туда, куда надо. А турианцы… Я так люблю их за безразличие к врагам… - Хочешь, чтобы Совет кроганами занимался? Не Жнецами, а кроганами? – не понимал восторгов товарища Хакет. - Я хочу, чтобы они занимались чем угодно, кроме как делами Цитадели. За Хранителями не следили, к примеру. Дали бы подорвать к хренам эту станцию, когда время придет. Ты думаешь, им жалко дать поковыряться в этих машинках? Политики жадные до ужаса. Я уверен, что они все еще надеются, что их пронесет в этой войне. Не, их всех непременно пронесет, но не в том смысле, в котором они хотят. Они же думают тут пересидеть. Уверены, что это самое безопасное место. Понимаешь? Жнецы же не уничтожают Цитадель. Все фигачат, а эту станцию свою не трогают. - Ты плохо думаешь о людях. Ты ошибаешься. - Я плохо думаю об инопланетянах, не имеющих партбилета. Ты заметил, что основная масса беженцев - это или люди, или не относящиеся к расам Совета существа? Это наш благородный Совет так о своих заботится. Место экономит. А для чего? Набивает все жратвой, делает убежища и готовится к отсидке. - Это серьезное обвинение, товарищ адмирал, - погрозил пальцем Хакет. – Есть доказательства? - Вот, почему и задержался после собрания, - Михайлович помахал планшетом. – Просто литературный десерт, а не факты. Удивительно, что Совет Обороны и КГБ внимания не обратили. Смотри, нашли у Удины, подлеца. Хотел напустить «Цербер» на станцию. Действительно сотрудничал с подонками, но не это важно. А важно то, что разузнал все о предателях. И про убежища, и про скрытые проходы. Сделаны-то они, возможно, не Жнецами и Хранителей к ним не подпускают, чтобы они пути к отступлению предателям не завалили. Сам знаешь, что они стремятся Цитадель в первозданном виде содержать. Вот Удина и не выдержал. Предал человечество, связавшись с террористами, а вот Совет предать не успел. Помер до того, как его бы пристрелить за измену. - Обыкновенный проход, - заметил Хакет, разглядывая виртуальный чертеж. - А почему же на основном плане он не значится, а? Или Советники дураки, и о нем не знали, а стоумовый Удина сам все выяснил? – Михайлович размял шею. – Наивный ты персик. Как до сих пор цветешь в этом дурдоме, не пойму. - Погоди, а этот чертеж полный? Такое чувство, будто части не хватает. А если представить Цитадель в другой плоскости, то здесь абсолютно точно будет находится… Что-то, - Хакет вытащил очки и приблизил лицо к экрану. - Крейсер там будет находиться, на котором Советники поедут в закат, пока тебя буду зверски убивать. Предатели и лицемеры они, - Михайлович вновь посмотрел на статую кроганов. – Вот и пусть огребают за брехню и недоговоры. Пусть с кроганами разбираются. Ишь ты, хотели Михайловича нагнуть и натромбовать. - Я тебе еще раз повторяю: здесь должно быть что-то еще. Сам погляди. Твои скороспельные выводы могут только помешать делу, - Хакет оторвался от чертежа. – Насчет Совета я твоих мыслей не разделяю. Мы что, зря спасали этих сукиных детей три года назад? Такая неблагодарность невозможна. Думаю, они и знать ничего не знают, раз на плане станции нет вот этих мест. Кстати, коридоров Хранителей на основном плане тоже нет. А вот по поводу кроганов… С этим Рексом Шепард имел дело. Сможет договориться, если захочет. - А если не захочет, то переоденем в самку крогана тебя и отправим договариваться. Я так понял, они любят репродуктивных баб, а ты в самом соку как раз. Правда, в собственном, но пока они там разберутся, я уже раздолбаю Жнецов и напишу отличную памятную речь с подробным описанием твоего последнего подвига.