***
Джеймс прогуливался по Президиуму Цитадели, наслаждаясь внезапной свободой. Очередным хозяевам было не до него, судя по всему. Или Явик имел авторитетное мнение, к которому глава людей отчего-то прислушивался. Впрочем, сложно заставить себя спорить с существом, которое ломает броню голыми руками и поедает поверженного врага. Клона трясло от воспоминаний до сих пор. Но свое обещание Явик выполнил и ему разрешили ходить куда вздумается. Правда, только в Президиуме. Джеймс жалел разве что о шлеме, который ему запретили снимать. Впервые желания ослушаться не возникало. Память услужливо преподносила воспоминания о трапезе протеанина и что-то внутри подсказывало, что бунт кончится плохо и постыдно. Умереть, перевариваясь в желудке инопланетянина – как бы не сложилась дальнейшая жизнь, такой смерти Джеймс не намечал. Цитадель, точнее то ограниченное пространство, в котором прогуливался клон, ему совсем не нравилось. Растительность еще больше подчеркивала то неживое и искусственное бытие, царившее всюду. Симуляция неба была настолько ненатуральной, что красота картинки испарялась. День сменялся ночью немедленно. Как лампочка выключенная. Ни тебе сумерек утренних, ни пейзажа пасмурной погоды. День и ночь. И фантазия разработчиков потолка на этом кончалась. Больше всего времени Джеймс проводил возле пруда, в котором настырно пытался высмотреть хоть что-то живое, кроме органических остатков. И здесь ему хорошо думалось. Благо, и поразмышлять было о чем. Явик сказал, что если Джеймсу не повезет и его прототип сдохнет в больнице, то на какое-то небывалое по важности задание он возьмет его. Ибо во-первых не жалко, во-вторых, он проверен как компаньон. Джеймс давил в себе подымающийся гнев, возникающий, как и раньше, спонтанно. Но уже не так часто. Вероятно, процесс взросления все-таки затрагивает и тех, кто зрел с рождения. Или усталость удручала больше и сил злиться не оставалось. А еще клон отметил, что Шепард не вызывает у него былого яростного раздражения. Если быть совсем уж честным: вообще никаких эмоций не провоцировал. Другой человек. Просто внешне столь же прекрасен, как Джеймс. - Сигнализацию в моей каюте проверь. Не хватало еще самое дорогое в жизни потерять, - услышал Джеймс знакомый голос. Михайлович, вышагивающий возле моста, видимо, и подумать не собирался, что в столь тихом месте люди собираются чтобы поразмышлять. А уж никак не слушать ехидный громкий голос адмиралов, которым, видимо, поговорить больше негде. - А вообще, пусть отправляется поживей. Я только выясню, где зазнобу его поселили. Представляешь, не могу через местную сеть узнать. Доступ странный: на уровне ребенка. Инструметрон сломался, наверное. Конечно, не могу починить. Мне по статусу положено только ломать. Да и других тоже самое с экстарнетом. Наверное, неполадки местные. Так что иду по старинке в справочную. Кстати, не подскажешь, как извиниться перед дважды обиженной на тебя дамочкой инопланетной национальности? У Джеймса от возбуждения затряслись руки. Он еще не простил Михайловичу высокомерно-оскорбительных выражений. А его подстава, в результате которой адмирал вынужден был прогуляться голым, судя по всему, Михайловича совсем не смутила. Значит, месть не завершена. Прощать тоже не хотелось. Шепард пусть всех прощает, в конце концов! - А про Колесникова я тебе уже говорил. Я сколько его знаю он всегда такой был: мрачный и неконтактный. Вот ты не будь таким как он. Будь таким как я, - продолжал нарушать тишину Михайлович. Джеймс еле сдержал смешок. Колесников как-то сказал ему, что у Михайловича есть странная для офицера, поднявшегося с самых низов, черта. Он преувеличивал свои достоинства, и глобализировал чужие недостатки. А еще терпеть не мог женщин. Особенно, военных. Адмирал скромно полагал, что они сбегаются на флот, чтобы его захомутать. Так как кроме него достойных кандидатов было немного и все они давно женаты. - А второй раз букет нельзя что ли? А что тогда? Значки не дам! Лучше зуб вырву и подарю. Бабы… Насколько было бы проще, будь они мужиками. Хоть поговорить можно было бы, - доставал кого-то дистанционно Михайлович. – В общем, цветы и, в порядке исключения, разрешение смотреть на меня чуть дольше, чем обычно. Этого должно хватить. Джеймс мало что понимал в отношениях с женщинами. Если бы тот же Колесников не сказал ему о том, что офицер «Цербера» с необычно синими глазами, неравнодушно поглядывает на клона, он бы и внимания не обратил на повышенный интерес к себе. Но отчего-то в голове возник вывод, что Михайлович с его извинениями пролетит. Букетом получит по чисто выбритой морде, а чуть дольше ему вслед будут гадости орать, а не нежно смотреть. Почему адмирал этого не понимал: загадка. Когда адмирал направился к помещениям санузла, план мести возник в ту же секунду. Свидетелей вокруг не было: народ начинал собираться вокруг пруда с наступлением искусственной ночи. А значит, запертого в сортире Михайловича, отпустят не так уж быстро. Да и когда отпустят, долго будут посмеиваться над досугом уважаемого лица, который не додумывался хоть несколько человек включить в сопровождение. Очень неблагоразумно для адмирала. Как только Михайлович исчез за дверью, Джеймс рывком бросился к панели управления, попутно благодаря Колесникова за уроки дешифрования. Заблокировав по причине «пожар», клон с нетерпением уставился на двусторонний приемник. - Откройте, пидорасы! – услышал он гневный крик Михайловича, который, судя по всему, колошматил по двери и поливался водой с потолка. Удовлетворение захлестнуло резко и, судя по всему, надолго. Как минимум настолько же, сколько Михайлович проторчит в столь детской ловушке. А если принять во внимание «жалобные» мольбы адмирала и нижайшую просьбу открыть ему именно определенному по половому ориентированию субъекту, торопиться его спасать явно никто не будет. Занимающийся непонятными делами Хранитель никакого интереса тоже не проявлял. Видимо то, чем он был занят в данный момент, было куда более важным, чем запертый в общественном сортире офицер. Джеймс еще немного послушал крики Михайловича и решил, что откланяться до того, как адмирал разнесет ни в чем неповинный санузел.***
В лаборатории Явику нравилось. И дело было не во мрачной атмосфере и полумраке. Здесь были вещи, которые ностальгически возвращали его в свой цикл, где он был обречен. Но не одинок. И пусть большинство предметов незнакомо. От них пахло древностью и это заставляло чувствовать близость с ними. Извращенное родство. А еще некоторые из артефактов манили настолько сильно, что хотелось просто сидеть и рассматривать их. И ни о чем не думать. В этом Явик видел основную опасность лаборатории для себя. Поэтому, дабы отвлечься до прибытия Шепарда, протеанин изучал вещи, изобретенные уже после его «жизни» другими расами. Назначение многих он решительно не понимал. Например, рамки с изображениями однорасовых братьев. Зачем нужно подобное? Неужели люди обладали столь дурной памятью, что не способны сохранить в голове образ близкого? Или это новопридуманные извращения? Что ж, фантазии нужно отдать должное. А всему остальному Явик бы посочувствовал, если бы умел. И небольшие емкости с растениями поражали. Для чего было с большой земли забирать единицу флоры и держать у себя? Для изучения? Как понял протеанин, свихнувшийся доктор специализировался в других науках? Чтобы тратить время и заботиться еще о чем-то, кроме собственных естественных нужд? Вроде и жизнь у людей не столь длинна, чтобы отвлекаться на подобные мелочи. И так практически во всем. Неудивительно, что люди самая молодая раса из открывателей космоса в нынешнем цикле. Когда заниматься настоящей наукой между поливанием растений и помещений картинок в рамки? Взгляд протеанина пробежался по экранам с информацией о местах последних обитаний неразумных тварей. Явик, вспомнив названия систем в своем цикле, задумался. И в его время достигшие эволюционного пика примитивные организмы селились в странной круговой зависимости друг от друга. Вроде бы в разных системах, но все-таки не в случайных местах на галактической карте. Как будто создавая защитное кольцо вокруг центральных систем своей странной недоговорной системой. Взаимодействовали между собой рахни иТорианин? Что вообще может связывать этих созданий? - Явик, - отвлек из раздумий протеанина голос Шепарда. – Я прибыл как только смог. - Отлично, - Явик отметил, что запах от человека нездоровый. Видимо, самочувствие у этого еще хуже, чем внешний вид. – Начинайте работать. Шепард неуверенно огляделся и, прихрамывая, поплелся к странному шару, защищенному экраном. Протеанин понимающе промолчал. Его внимание этот предмет тоже привлек сразу. В чем его смысл – и близко не было понятно. Но он манил. Нужно было разобраться с картами систем, а хотелось смотреть на не слишком красивый предмет. - Вы слышите? – встрепенулся Шепард, указывая рукой на шар. – Шепот или шелест. Слов не разобрать. - У вас была травма головы. Скорее всего, все что вы слышите, это работа вашего подсознания. Прием медикаментов для ускорения заживления должен давать подобный побочный эффект. К тому же, панацелин в медицине все равно что поедание паразитов: голод уходит, а перспектива проблемы заражения пребывает. - Доказано, что он безвреден, - пожал плечами Шепард, не отрывая взгляда от артефакта. - Как и доказано отсутствие Жнецов в вашем цикле, - отозвался Явик. – Это лишь корабли гетов. - Это я пытался оспаривать несколько лет до их нападения, - парировал Шепард. - Успешно? Бывший СПЕКТР посмотрел на Явика и не смог избежать чувства зависти. У него не получалось острить, когда вселенная на грани. Наверное, у протеанина не было проблем и с чувством вины, и с прочими отвлекающими. - Боитесь, Шепард? - Как и вы. - Мне нечего терять. Откуда взяться страху при отсутствии вводных? – оскалился протеанин. - А за свою жизнь? - Она закончилась пятьдесят тысяч лет назад. Повисла нелегкая тишина. Шепард не знал, насколько он сам трудный и непонятный собеседник для протеанина. Явик же был для него слишком сложным. И тяжелым. И слишком логичным. - На то, чтобы найти это таинственное оружие против Жнецов, нам дано мало времени. Поэтому нужно максимально сузить круг поисков. Максимум две системы. Сконцентрируйтесь, Шепард. С чего, по-вашему, нужно начать? – первым заговорил Явик. - Меня привлекает этот шар. И вовсе не из-за побочного действия панацелина. Даже разговаривая с вами, шепот не прекращался. Но как только я отхожу, - Шепард приблизился к протеанину. – Он словно отключается. - Предложения? - Позвольте осмотреться для начала, - попросил Джон. Явик кивнул и принялся наблюдать за тем, как Шепард хромает то к одному экспонату, то к другому. - Вы тоже считаете это таинственное существо Жнецом, взбунтовавшимся против братьев? – поинтересовался Шепард, разглядывая обломок Властелина. - Надеюсь, что нет. Какими бы не были бы намерения такого Жнеца, с органиками он явно взаимодействовать мирно не намерен. А значит, сразу попытается вас убить. - Во-первых, отчего такая категоричность. Во-вторых… Почему сразу меня убить, а не вас? - Потому что вы легкая добыча. И желанная, как я выяснил. А ваш первый вопрос я уже забыл. Этот экспонат древней вымершей твари с Земли имеет какое-то отношение к Жнецам? – кивнул Явик на подвешенного динозавра. - Вряд ли, - покачал головой Шепард. – А вот личные записи доктора… Занимательны. И не сколько из-за информативности. Как в его журнале меняется манера письма. От научного интереса явно прослеживается едва ли не восхищение этим существом. - Этот доктор сейчас лечит голову и, как мне кажется, результата не будет, - Явик легко вспомнил одурманенного Брайсона, с его рассеянным взглядом, раскоординированными движениями и бубнешкой под нос. Протеанин слишком много повидал собратьев, попавших под влияние Жнецов. Даже тех, кого удалось изолировать до необратимого обращения в раба древних машин, не возвращали себе рассудок. Максимальный успех: бесчувственный овощ без каких-либо реакций на раздражители, будь то боль или звуковые эффекты. Явик еще тогда решил, что лучше никакая жизнь, чем такая и отдал приказ пристрелить его, если среди солдат появиться хоть малейшее подозрение об одурманивании командира. - Непонятно, каким образом скопление нулевого элемента может повлиять на сужение в поисках… Возможно, это существо нуждается в нем… Или Брайсона сбило с толку это создание, не желая открываться, - рассуждал Шепард. - Жнецам нужен нулевой элемент. Мне менее понятно, при чем здесь преступления, совершенные бессознательно. Не стой перед нами проблемы Жнецов, подобного рода нарушений порядка было бы не меньше, - Явик заметил, что Шепард то и дело поворачивает голову к витрине со странным шаром. – И не отвлекайтесь, коммандер. Сначала нужно как можно больше выяснить. - В журнале доктора написано, что со Жнецом взаимодействовали через этот шар. Возможно, имеет смысл рассмотреть его поближе? И начать поиск его местонахождения как только оно пойдет на контакт? – Шепард положил планшет на стол и решительно направился к витрине. - Подождите. Если его сигнал будет слабым, то мы не сможем отследить его. Сначала определим возможные системы, а потом… Потом пообщаетесь со Жнецом именно вы. Знаете, Шепард, я все больше убеждаюсь, что это именно Жнец со сбившейся программой. А еще не желающий быть обнаруженным по непонятным мне причинам. Нам он не друг. Я склоняюсь к мысли, что поиски бессмысленны. - Если бы Жнецы могли бунтовать, то он был бы не одинок. А раз вынужден скрываться, значит единственный экземпляр такой. Но я… - Шепард вспомнил убежденного в собственной правоте и высокомерного «Властелина», который знал о далеких собратьях и одиночество вдали от них его ничуть не волновало. – Я думаю, это существо органическое. И старое. Вероятно, на вроде Торианина. Развивается, учится и не ищет союзников. Всегда в стороне. Лишь наблюдает. Для чего-то. - И одурманивает, - добавил Явик. – Для стороннего наблюдателя довольно необычное поведение. Разбирайтесь с зависимостями обитания, а я вызову солдат. Чувствую, контакт пройдет для вас тяжело. Не хочу быть тем, кто пристрелит надежду цикла. - Он может не пойти на контакт, - замотал головой Шепард. – Видимо, Брайсон был близок к обнаружению, поэтому существо его устранило. - Или он Жнецу попросту надоел. Или не пожелал исполнить приказ. Вариантов много. Работайте, Шепард.***
Генеральный секретарь почувствовал царившее в Башне Совета напряжение еще до того, как перешагнул порог зала заседаний. Из большого зала, где кроме участников собирались желающие послушать галактические новости праздные лица, его отправили в помещение для совещаний. Значит то, о чем Совет собирался говорить с ним, считалось страшной тайной. И это было гласностью и демократией. Хотелось плеваться от лицемерия. А еще у него забрали оружие, инструметрон и даже запонку с галстука. Это добавило «радостного» предвкушения встречи. Сами Советники же разбрелись по залу и старались не смотреть друг на друга. Генсек перетаптывался у дверей, пока, наконец-то, азари не указала ему на стул. Саларианец смотрел в окно, турианец подпирал колонну и с небывалым интересом разглядывал собственные ступни. - Благодарю за визит, - абсолютно без эмоционально произнесла Тевос, усаживаясь напротив. – Наконец-то вы вспомнили о своем долге и согласились нас навестить. С момента гибели Удины, вы принимали участие в переговорах только когда объявили, что теперь обязанности Советника выполняете вы. - Предпочитаю дела беседам, госпожа, - ответил Генсек. – Прости мне дурной тон. - Добрые дела? – встрепенулся саларианец. – Полезные? Или решаете проблемы разделения властных полномочий внутри расы? - Это проблема решена задолго до ее появления, - парировал Генсек. - При помощи оружия и лжи? – прищурился саларианец. Генсек постарался сохранить невозмутимый вид. - Вы тоже не брезгуете этими способами, Валерн, - отлип от колоны турианец. – И азари не только дипломаты. И так далее. Мы собрались не для того, чтобы обсуждать действия наших правительств. Давайте решать, как сделать так, чтобы никто кроме нас не узнал того, что знать не нужно. - Советники, я буду благодарен, если вы мне все объясните, - Генсек снова принялся смотреть на Тевос, которая, хотя бы, делала вид, что спокойна. - Кто-то выложил в сеть… Все. Данные разведок, засекреченных исследований, технических разработок. Даже подробности личной жизни некоторых, - азари укоризненно посмотрела на саларианца. - Ну и что? Подобной ерунды всегда в экстранете было полно, - Генсек услышал, что голос подрагивает и понял, что от Советников это не укрылось. - С доказательствами. Отчетность просто потрясающая… В дурном смысле, - Спаратус тоже присел на стул и скрестил трехпалые конечности. – А выключенный экстранет раздражает жителей Цитадели. И мы данные разведки получить не можем, так как информационный мусор проник даже в локальные сети. Мы даже со своими правительствами связаться не можем. Информационный вакуум. Даже не знаю, успели ли на главы отключить все новостные потоки. Если нет… Жнецы уже не самая большая проблема. - Они причина и, значит, самая большая проблема, - Генсек вспомнил, что последний контакт со станцией «Гельперин» был установлен несколько земных суток назад. Если Жнецы контролировали сети уже в тот момент, отследить сигнал было бы для них простейшей задачей. И это вгоняло в ужас. Количество эвакуированных людей там превышало количество беженцев на Цитадели. Уничтожение «Гельперина» станет демографической катастрофой. - Вот поэтому мы и позвали вас. Поэтому и не призываем к ответственности за убийство Удины, - саларианец почти скорбно посмотрел на Генсека. – Эвакуация становится проблемой. Жнецы могут поджидать в любой системе, а мы даже приблизительно не можем узнать где они. - Нужно их заманивать в системы, которые мы можем позволить себе потерять, - решил Генсек. – На Земле… - глава людей почувствовал нервный ком в горле от накативших воспоминаний. – На Земле они не столько обращали внимание на транспортники, сколько планомерно и степенно убирали все следы жизни людей. Военные базы, здания, отвечающие за подачу энергий и склады. Все, чтобы война была короткой. Горстка спасшихся людей вряд ли принесет им беспокойство. - Заманивать в системы боем? – нахмурилась азари. – И терять флот, который даже в объединении не велик? - Не вижу более подходящих вариантов, госпожа, - сказал Генсек. – Просто можно начать терять… не флот рас Совета. Менее значимый. - Прочие расы все так же находятся под нашим покровительством, - была непреклонна Тевос. - Я согласен с человеком, - отозвался Спаратус. – Если Советник Валерн поддержит нас, придется смириться Тевос. - Неправильно! – возмутилась азари. – Только в союзе, в крепком брат… - Я согласен! – Валерн с жалостью посмотрел на азари. – Согласен с другими Советниками. Тевос спрятала лицо руками. Плечи ее подрагивали. Генсек еще раз убедился, что от демократии одни народные неприятности. Когда ты меньшинство в голосовании. А так неплохая форма. Даже потянуло успокоить женщину, мнение которой до последнего было, видимо, авторитетным. - Осталось только определить, с чьего флота начнем, - произнес Спаратус, активировав галактическую карту.***
Ленг чувствовал себя уютно, находясь внутри «Предвестника». И это было удивительно, ведь внутри Жнеца не было ничего для комфортного там нахождения органической формы. Мрачно, холодно, чужеродно… И безопасно. Лучшее место было сложно найти. А еще… Когда Кай Ленг не думал о будущем триумфе и не обсуждал с «Предвестником» планы дальнейшей борьбы, голос Жнеца смягчался. Становился тихим и едва ли не мелодичным. Или биотику это казалось. А еще Жнец знал обо всем. На любой заданный вопрос Ленг получал столь логичный ответ, что удивлялся, как до него самого не дошло. Однако когда он вспоминал о жизни на Земле, о Призраке голос Жнеца вновь был холоден, груб, бесстрастен. Не учитель, а оратор, констатирующий свои истины. Ленг не понимал уже, где правда, а где игра подсознания и к счастью, разум уже все реже пытался бунтовать. - Яги не очень-то развиты. Подойдут ли они для нового Облика? – спросил Ленг, разглядывая на экране города, больше похожие на огромные скалы с пещерами. - Достаточно для того, чтобы додуматься использовать ретрансляторы. Большее не требуется. Если потенциал большинства такой же, как у бывшего Серого Посредника, то этого достаточно. Ленг кивнул. Он видел истинный облик некоторых Жнецов. Запертые в саркофаг для удобства перелетов, каждый из них был самобытен. Облик расы сохранялся, пусть и в искусственном обличии. Но оно было более совершенным что ли. И теперь он был окончательно убежден, что для сохранения жизни требуется именно такая переработка. Где бы сейчас были эти другие, далекие расы, если бы Жнецы не преобразовали их? - А на станции как раз хватит людей для еще одной попытки, - вновь заговорил Ленг. - Верно, - коротко подтвердил Жнец. В следующие мгновения переключив канал на других Жнецов, прибывших вместе с «Предвестником», биотик наблюдал, как несколько отделились от собратьев и направились к планете. - Станция будет защищаться, - предупредил Ленг. – Военные будут оберегать гражданских до последнего, так как отступать им некуда. И количество людей будет уменьшаться. - Необязательно действовать силой. Сами придут. И сами себя предложат, - прозвучал голос «Предвестника». Ленг кивнул и вновь принялся разглядывать в мониторе армаду Жнецов позади «Предвестника». - Станешь ты единственным. Станешь. И пожалеешь. И начнешь сопротивляться. И проиграешь. Эволюция должно не развивает ваши разумы. Такие типичные и простые в расчетах, - Ленг пропускал информативную составляющую в словах, наслаждаясь мелодичными нотами в голосе Жнеца.