Раса проклятых

Писал под Bring me horizon — Can you feel my heart Бедствия разрывали мир на части, будто стая бешенных, беспощадных псов. Одни города проваливались в земные недрах, другие пожирала водная стихия. Ураганы гуляли по территориям многих стран, метели бушевали там, где никогда прежде не шёл снег. И посреди всего этого хаоса было лишь одно место, где воцарилось некое подобие спокойствия — храм в горах Индии и прилегающие к нему территории. Земля там не дрожала, тучи не казались такими уж непроницаемыми, и даже скала, когда-то поднятая S-01 в воздух, по-прежнему была на своём месте. За последние несколько часов в храм в поисках безопасного места сбежались многие, и Объекты, и люди. Разбираться нововетвенники особо не стали, впустили и тех, и других, а потому свободного места в стенах храма почти не осталось. Было в пору укладываться штабелями прямо на холодном каменном полу. Несмотря на то, что была глубокая ночь, почти никто из постояльцев храма не смыкал глаз, уж слишком неспокойное время было для грёз. А о тишине и вовсе не шло никакой речи — по залам эхом разносились периодические женские вскрики, тяжёлое, частое дыхание и, конечно же, неизменные «Тужься!» Мэри и «Держись, родная!» Калеба. Родиться в ночь апокалипсиса, подумать только! Более неудачного времени, чтобы появиться на свет, дочь Калеба выбрать просто не могла. Что ж, по крайней мере она отвлекла родителей от нависшей над миром угрозой, сосредоточив все их мысли не на скорой смерти, а на рождении новой жизни. Асура сидел в одной из немногих комнат, не забитых людьми под завязку, и слушал всю эту какофонию, присущую всяким родам. Рядом с ним лежала темноволосая женщина, одна из немногих, что спала в эту ночь. Впрочем, она и не просыпалась с тех самых пор, как альбинос доставил её из разорённой базы Организации в храм. — Рожать посреди апокалипсиса конечно, не дело, но проспать апокалипсис ещё хуже, женщина, — тихо сказал S-01, зная, что даже его грубый голос не разбудит Кохину. Она казалась такой умиротворённой и напоминала островок спокойствия в океане безумия и хаоса. Глядя на её умиротворённый лик, Асура поймал себя на мысли о том, что ему тоже хотелось бы уснуть и проснуться, лишь когда всё закончится. Во сне тревожные мысли, возможно, оставили бы его в покое. «ПОЧЕМУ?!», — надрывный голос Венимиры, преисполненный болью и обидой, снова и снова звучал в его голове. А он раз за разом не находил вразумительного ответа. «На одной чаше весов оказалось существо, которое я с радостью назвал бы матерью, безграничные возможности, мир, который я мог бы разделить с ней и Тессой. На другой же было…», — альбинос ещё раз взглянул на мирно посапывавшую Кохину, — «…это. Моя раса. Мой народ со всеми его нелепостями и недостатками. Несколько жизней близких мне людей, краткосрочных и мимолётных. Так почему я выбрал второе?». Плащ Видемонта тихо зашуршал, когда он вошёл в зал. Его старый балахон весь пропитался кровью и был изорван, а потому после того, как седой мужчина вместе с Асурой, Тессой, Ником и Калебом «вывалился» из портала, разверзшегося под потолком храма, нововетвенники выдали ему новое облачение. Чёрное, с вышитым фиолетовым узором. Впрочем, пустой рукав сильно привлекал внимание к отсутствию правой руки. Встав перед сыном, Видемонт пристально поглядел на спящую японку. На дне его холодных алых глаз было некое сомнение, неприязнь и любопытство. Он ведь впервые оказался в окружении стольких Объектов. Ему впервые довелось разделить с ними кров, испытать объединяющий страх перед грядущим, поговорить с ними. Асуре было любопытно, изменилось ли мнение отца о его расе хоть немного, но спрашивать его об этом он не стал. — Прости, — наконец, произнёс мужчина, сев перед сыном и подставив ладонь под подбородок. Извинений Первый Объект никак не ожидал, и его брови незамедлительно поползли вверх. — Полагаю, во всём случившемся есть немалая доля моей вины. Я всегда думал лишь о долге перед Творцом, а долг родителя перед детьми был мне чужд. Кто знает, как всё сложилось бы… — К чему всё это? — S-01 непонимающе уставился на однорукого. Тот замялся на пару секунд, но не отвёл взгляд и ответил честно: — Возможно, нас всех ждёт скорый и печальный конец. Подумал, что стоит хотя бы попытаться всё исправить, пока ещё есть такая возможность. Глупо, наверное… — <Ь>Ты меня бросил, я пытался тебя убить. Можно было бы притвориться, что мы в расчёте и теперь всё в порядке, но ведь это не так. Общий враг — вот всё, что нас сейчас объединяет. Не больше, не меньше.</b> На лице Видемонта не дрогнул ни один мускул. Он, продолжая смотреть сыну в глаза, молчал и будто пытался прожечь его взглядом насквозь. Однако, в какой-то момент мужчина всё же едва заметно кивнул. — Что ты собираешься делать? Как намереваешься побороть этого нашего общего врага? — …Я ударил по ней своей мощнейшей атакой, но это ни к чему не привело. Она просто регенерировала. Тем не менее, Творца она как-то убила. — А судя по тому, на что она теперь способна, силы Творца перешли к ней, — Видемонт продолжил мысль S-01. Напрашивался логичный вывод. Стоило только вспомнить, как именно Венимира убила Бога. — Чтобы убить её, придётся её сожрать, — стоило произнести эти слова, и что-то комом подступило к горлу Первого Объекта. — Вопрос в том, как это сделать. Она как минимум вдвое сильнее меня и не станет просто стоять и ждать, пока я буду вгрызаться в её плоть. Будь на то её воля, она бы прямо сейчас напала на нас и всех тут перебила, и я не понимаю, почему она до сих пор этого не сделала. А вот это уже была ложь. Асура всё понимал. Знал, что многоглазая не нападёт ни сейчас, ни позже. Вместо этого она будет ждать, пока Асура и Тесса не вернутся к ней. Будет ждать до самого утра, если не дольше. И виной всему безумие, которое зовётся любовью. — Послушай… — однорукий мужчина прервал тягучее молчание. — Ты прав. Поезд давно ушёл, и нам не стать отцом и сыном в привычном понимании этих слов, не стать даже друзьями. Мы лишь вынужденные союзники, такова действительность. И хотя ты мне ничего не должен, могу я задать один вопрос, рассчитывая на правдивый ответ? — Спрашивай уже, раз начал. — Там, в небесном городе, когда я пытался сдержать Венимиру и защитить Творца, как она заставила тебя помочь ей? — В каком смысле «заставила»? — вновь отец вызвал у сына недопонимание и удивление. — Она пообещала тебе что-то в обмен на помощь? Или внушила тебе что-то? Забралась к тебе в голову? Подчинила тебя своей воле? Поняв, к чему клонит Видемонт, Асура резко вскочил на ноги, переменившись в мгновение ока. Его лицо исказили гнев и возмущение, а кулаки часто сжимались и разжимались. Сейчас, когда он возвышался над мужчиной, всё ещё сидевшим на полу, казалось, что S-01 ударит его, но альбинос каким-то образом сдержался. Удивительно, насколько же легко Видемонту удавалось выводить собственного сына из себя. — Бедный ты, глупый, безвольный калека, — процедил Асура голосом, полным яда. — Ты в самом деле нихрена не понимаешь, да? Венимира всего лишь попросила меня о помощи, большего было и не нужно. Никто не заставлял меня спускать курок, расстреливать тебя и обрекать Творца на смерть. Это был мой собственный, осознанный выбор. В отличие от тебя, мне не требуются чьи-то приказы и указания, ибо даже я знаю, что такое свобода воли. Да, возможно, мой выбор был неверным и обрёк нас всех на смерть, но, тем не менее, он был моим и только моим. Ты хотел правды? Что ж, получай! Я ЖЕЛАЛ смерти тебе и твоему мерзкому, бесполезному Богу, а Венимире хотел помочь. Похоже, что я всё-таки являюсь тем самым чудовищем, которым ты меня считал. Ну, и какого это, быть отцом столь подлой твари, а? Не стесняйся, поделись впечатлениями! Асура надеялся, что его слова вызовут у однорукого вспышку гнева, заставят и его вскочить, осыпать сына проклятьями, ударить его на худой конец оставшейся рукой. Всё это было на порядок лучше холодного безразличия. Видемонт, впрочем, ничего такого не сделал. Он оценивающе посмотрел на сына снизу вверх, затем упёрся ладонью в пол и встал. Отряхнул пыль с плаща. — Завтра тебе предстоит сразиться за судьбу этого мира. Не теряй времени даром и потрать эту ночь с пользой. Сделай всё необходимое, чтобы уровнять шансы, — тихо сказав это без какой-либо интонации Видемонт просто ушёл, оставив сына наедине с Кохиной и чувством неразрешённого конфликта. Выйдя из ступора спустя несколько секунд, Асура бросил беглый взгляд на японку и убедился в том, что она по-прежнему спит, и ей безразличны его споры и ссоры. В который раз его посетила мысль: «Хотел бы и я уснуть и проснуться, лишь когда всё это закончится». *** Противоречивые, обрывочные мысли роились в голове Асуры, не давая ему покоя. Что ему следует сделать? Что он хочет сделать? Как победить Венимиру? Нужно ли вообще с ней биться? Как заставить себя её съесть? И, конечно, не умолкающее «ПОЧЕМУ?!» Венимиры… Всё это сводило с ума и не давало спокойно сидеть на месте. Стоило выйти из зала, и S-01 оказался под пристальным взглядом десятков глаз других Объектов. Странная выходила смесь: в глазах страх, недоумение, порой, даже презрение, но на лицах было написано «Спаси нас». Помнится, когда Асура с сестрой, Калебом, Ником и отцом вернулся, все были готовы разрыдаться от радости. Лили бросилась обнимать его, Кэндис сделала то же самое. Ох и поубавилось же у Объектов радости, когда им поведали, что именно происходит в мире и кто в этом виноват. «Не будь я здесь сильнейшим, кто-нибудь из них попытался бы меня убить за то, что я сделал», — подумал Первый Объект, горько ухмыльнувшись. — «А ведь я их, быть может, ещё спасти успею. Интересно, скажут ли они мне „спасибо“?» Асуре хотелось увидеться с сестрой, но он нигде не мог её найти. Лили и Ник тоже куда-то запропастились, и со всех сторон альбиноса окружали лишь чужаки. Зачастую, недоброжелательные чужаки. Тут волей-неволей задумаешься: «А ведь ещё не поздно переметнуться к Венимире». Время тянулось медленно, что только подливало масла в огонь сомнений. И тут в какой-то момент альбинос заметил, что что-то не так. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, в чём дело: стало по-настоящему тихо. Милли больше не кричала. Какой-то панический, подсознательный страх внезапно овладел S-01, запустив свои ледяные пальцы в его внутренности. Он сорвался с места, помчавшись к залу, где проходили роды, и чуть не налетел на нескольких нововетвенников, стоявших у него на пути. Оказавшись в комнате, пропахшей потом, кровью и человеческим телом, застыл у порога. От сердца отлегло, и Первый Объект сам не заметил, как расплылся в широкой улыбке. Они все были здесь. Ник и Кэндис, державшиеся за руки, Тесса, Мэри, Калеб, Милли и, конечно, новорождённая. Дева-кошка держала на руках дочь, маленькую жизнь, только-только родившуюся на свет, и на лице у не было написано всё: нежность, забота, счастье, любовь. Казалось, что она сейчас светится изнутри. Ближе всех к S-336 стояли Калеб и Мэри, и трудно было сказать, кого эти роды измотали больше: саму роженицу, её возлюбленного или «акушерку». Троица взмокла от пота, побледнела, у целительницы дрожали руки, а у Калеба подкашивались ноги, и тем не менее они, как и все присутствующие в комнате, излучали неподдельное, всепоглощающее счастье. Счастье, способное затмить даже страх перед скорой смертью и концом света. S-01 захотелось подойти поближе, разглядеть младенца получше, и он не стал противиться этому желанию. Почему-то каждый свой шаг альбинос делал с необычайной осторожностью и опаской, будто боясь каким-то образом навредить ребёнку одним своим присутствием. Оно и не удивительно, ведь он всегда нёс в этот мир одну лишь смерть, а свидетелем явления новой жизни стал впервые. Излишняя осторожность в данном случае не повредит. Альбиноса немного напрягало то, что новорождённая не кричала, но все его страхи развеялись, когда он присмотрелся к ней. Живая, здоровая девочка с влажной бледно-голубой кожей, парой маленьких кошачьих ушей и поджатым хвостом. На удивление тихая для младенца, но это можно было назвать её наименьшей странностью. Когда S-01 приблизился к Милли, её новорождённая дочь приоткрыла свои глаза-щёлки, и на седоволосого уставилась пара огромных лазурных глаз. Миг, и зрачки сузились, а взгляд сделался пронзительным, пронизывающим насквозь. Первый Объект и новорождённая смотрели друг другу в глаза мгновение, длившееся целую вечность, и Асура чувствовал, как в груди у него что-то болезненно сдавливается. С его бледных губ внезапно слетели беззвучные, непрошенные слова: — Скольких таких детей… я сгубил? — его, к счастью, никто не услышал. Калеб, неожиданно упавший на колени, прервал затянувшееся мгновение и вывел Асуру из подобия транса. Он перевёл взгляд на друга, и увидел на его лице гремучую, но в то же время трогательную смесь: слёзы, стекающие по щекам ручьями, живой блеск в выпуклых глазах и самая человечная улыбка, на какую только была способна акулья пасть. — Я… Я стал отцом, — проревел синекожий, заключая деву-кошку в бережные объятия. «ПОЧЕМУ?! Почему ты противишься?!» — в который раз прозвучал голос Венимиры в ушах S-01. Он окинул комнату взглядом, присмотрелся к счастливым лицам, ещё раз заглянул в бездонные лазурные очи новорождённой. И неожиданно для самого себя нашёл ответ на этот вопрос. С внезапной решимостью он приблизился к сестре, чей заворожённый взгляд всё это время был прикован к дочери Мартинеса и Милли. Седоволосая девушка, сама того не осознавая, держала ладонь на животе. Когда Асура взял её за руку, Тесса так удивилась, будто только сейчас заметила близнеца. — В чём дело? — пролепетала S-02. — Хочешь их спасти? — альбинос качнул головой в сторону нововетвенников. Осознав суть вопроса, девушка кивнула. — Тогда идём. Не медля, Первый Объект повёл Тессу прочь из комнаты. Он ступал семимильными шагами, торопясь и будто боясь передумать. Отец велел ему уровнять шансы перед боем с Венимирой, и Асура знал, как это сделать. Знал с самого начала, но решение принял только сейчас. Влетев в один из залов альбинос велел его обитателям убираться с глаз долой тоном, не терпящим отказ. После небольшой заминки Объекты и люди выбежали из зала, сверкая пятками. Близнецы остались друг с другом наедине, и Тессе вдруг отчего-то стало страшно. — Прости меня… — тихо сказал Первый Объект, глядя сестре в глаза, не моргая. — Я надеялся, что до этого не дойдёт, но другого выбора у нас нет. — Я-я не понимаю, — S-02 всё это пугало всё больше с каждой секундой. — Объясни, что ты задумал, прошу! — В одиночку мне Венимиру ни за что не победить, но ведь я не один. Нас двое, и если мы будем сражаться бок о бок, возможно, у нас появится шанс. — Но ведь это же прекрасно! Не понимаю, в чём тут проблема? — В том, что сейчас ты намного слабее меня, — сказав правду безо всякой приукраски, Асура будто окатил Тессу ведром ледяной воды. На мгновение её глаза округлились, а на лице появились зачатки обиды, но девушка убила её в зародыше и мотнула головой, отгоняя мерзкое чувство. — Чтобы мы могли биться на равных, тебе нужно выйти на новый уровень. Иными словами… — Ты хочешь, чтобы я эволюционировала? — Тесса договорила фразу за брата. — Причём, всего за одну ночь. Скольких же собратьев мне придётся съесть? — Хватит и одного. Прошло несколько секунд, прежде чем Тесса поняла, что к чему. На сей раз ей не удалось подавить цепную реакцию эмоций, отразившуюся на её перекошенном лице. — Нет! Я не стану этого делать! — Я ведь регенерирую. Все мои раны будут заживать снова и снова, и ты сможешь пожирать меня до тех пор, пока не эволюционируешь. В ответ на все его доводы Тесса лишь отчаянно мотала головой. Альбинос прекрасно её понимал: окажись он на её месте, и всё его естество, все фибры его души отторгали бы саму мысль о том, чтобы вкусить родную плоть и кровь. Пытаясь её успокоить, Первый Объект взял сестру за плечи и прижался своим лбом к её. — Мне очень жаль, правда. Всё, что сейчас происходит — по большей части моя вина, и если бы мы жили в более справедливом мире, я бы за всё расплачивался в одиночку. Но без тебя мне не справиться. — Но почему это должен быть именно ты? Я не хочу причинять тебе боль! — девушку предстоящее действо пугало куда больше, чем самого Асуру. Всепоглощающий ужас виднелся в её глазах. — Я не стану впутывать в это других Объектов. В эту ночь их и так умрёт слишком много. Не дав S-02 вновь воспротивиться, Первый Объект запустил пальцы в седые волосы девушки. Чуть потянув за них, альбинос запрокинул голову сестры и накрыл приоткрытые уста своими. Тихое мычание отдалось лёгкой вибрацией на его губах. «Прости», — подумал Асура, прикусывая собственный язык. Его рот наполнился кровью, которая, перемешиваясь со слюной, вскоре оказалась и во рту Тессы. Нужно же было с чего-то начать. Седоволосая девушка напряглась и машинально попыталась вырваться, но близнец её удержал. Пара секунд, и она, казалось, привыкла, смирившись с тем, что ей должно сделать. Её тело, однако, то и дело била мелкая дрожь. Первый глоток дался ей особенно нелегко, она с трудом смогла подавить рвотный рефлекс. И всё же, первый шаг был сделан. Отстранившись от сестры, Первый Объект увидел, как капля тёмно-красной крови медленно стекает по её подбородку. Её тяжёлое, неровное дыхание теперь терпко пахло железом. Не теряя времени даром, Асура расстегнул плащ, скинул с себя одежду, чтобы ничто не мешало сестре вгрызаться в его плоть. Тесса последовала его примеру, хотя в этом и не было никакой необходимости. Тем не менее, альбинос был ей благодарен. Общая нагота создавала такое впечатление, будто они сейчас «на равных условиях», и это странным образом успокаивало. Опустив ладонь Тессе на затылок, Первый Объект притянул её к себе, недвусмысленно подставляя её своё левое плечо. Прикосновение горячих, влажных губ к обнажённой коже, ожидание, показавшееся вечностью, и, наконец, укус. Зубы мучительно медленно погрузились в плечо Асуры и сомкнулись, выдирая кусок красного мяса. Альбинос лишь скрипнул зубами, одной рукой не переставая гладить дрожавшую девушку по затылку, в то время как другая как-то сама по себе впилась пальцами в её ягодицу. Новый укус, затем ещё один и ещё. С каждым разом вспышки боли становились всё ярче, а пальцы вонзались в ягодицу девушки всё глубже. Вскоре по ноге Тессы потекли тонкие струйки крови. Асура без труда мог бы заблокировать все болевые ощущения, мог на время уйти в себя, пока всё это не закончится, но он предпочёл оставить всё как есть. Принять полагавшуюся ему порцию боли с распростёртыми объятиями и в течение всей этой ночи чувствовать себя живым. Вскоре зубы Тессы царапнули по кости, и она отпрянула, через силу проглотив очередной кусок выдранной плоти. Её рот и подбородок теперь были перемазаны кровью, а в слезившихся глазах виднелось что-то дикое. Похоть, голод, злоба или что-то ещё — сказать было трудно. Асуре даже нравилось видеть её такой. Пожалуй, даже слишком сильно нравилось. S-02 вдруг сама поцеловала альбиноса, и когда языки близнецов переплелись, S-01 снова ощутил вкус собственной крови. Окровавленная рука внезапно смяла грудь Тессы, оставляя на ней алые следы, заставляя седоволосую ёрзать на месте и щипая твердеющие соски. От одного из таких щипков S-02 тихо всхлипнула и укусила альбиноса за нижнюю губу. Оторвавшись от его уст, девушка впилась в шею брата. Раздался хрип и тихое капанье густой багряной жидкости, стекавшей по ключицам Первого Объекта. По его груди и прессу, по ногам и набухшему достоинству, упёршемуся сестре в лобок. Асура переместил руку промежности Тессы, и вот его пальцы уже заскользили внутри горячего лона. И непонятно было: влажная она такая или это просто кровь? Подразнив её немного, альбинос ухватил сестру за бёдра, приподнял её и уложил на каменный пол, а дальше всё было как в кровавом тумане. Неловкие, поспешные движения, первый толчок в тугие объятия плоти. Стон, заставивший девушку оторваться от разодранного горла близнеца. Альбинос попытался что-то сказать, но горло зажило не сразу, и сперва он издавал лишь невнятный рёв. Обрывистые слова зазвучали позже. Хрипота. «Братик». «Люблю». «Прости». Грудные мышцы, сдираемые зубами с костей, постепенно оголяющиеся рёбра. Кровь, в которой близнецы буквально тонули. Обмен укусами. Капли пота, попадающие на язык вперемешку с алой жидкостью. Крики. Царапанье ногтей о каменный пол. Удушающий запах железа, сковывающие судороги, пелена слёз на глазах. Животрепещущих вопросов с каждой секундой оставалось всё меньше. Вскоре стало плевать на то, сколько всё это продлится, прежде чем Тесса эволюционирует. Плевать, что подумают все те, кто слышит их крики. Ночь была ещё молода, и значение имело лишь безумное, багровое действо. И эмоции, отдающие привкусом металла.