Победителей не судят

Леда перебирал струны так быстро, что уследить за его пальцами было практически невозможно, но Сойк все равно пытался, сам не зная, для чего это ему нужно. Когда его взгляд сосредотачивался на руках Леды, становилось проще абстрагироваться от всего остального: от острых коленей в узких джинсах, от отросшей рыжей челки, спадавшей на глаза и закрывавшей пол-лица, от того, как он закусывал губу и сосредоточенно хмурился, играя. Глядя на Леду, Сойк каждый раз приходил к выводу, что кроме всем известных четырех стихий, существовала еще пятая – музыка. Стихия, которой принадлежал Леда. Смотреть на Леду, когда тот держал инструмент в руках, было одновременно приятно и волнительно. Сойк знал, что он не одинок: тень этого странного чувства ему приходилось видеть в глазах согруппников, да и не только их. Но почему-то каждый раз, когда Сойк ловил себя на том, что неосознанно любуется и восхищается Ледой, ему становилось немного не по себе. - Ну как? Явно неоконченная мелодия оборвалась, и Сойк будто очнулся, едва заметно мотнув головой, гоня прочь ставшие привычными, но по-прежнему неуместные мысли. - Отлично, - искренне восхитился Джури. – Леда, ты талантище! Неужели ты за один вечер это написал? - Ну не за вечер, а скорее за ночь, - польщенно улыбнулся Леда. – Да и работы еще выше крыши, но… Леда неопределенно махнул рукой, как будто не зная, что добавить после этого "но", на что Сойк только головой покачал. В подобных ситуациях он часто думал о том, что таких людей, как Леда, надо хвалить меньше и осторожней – мнения о себе тот и так был более чем высокого. Но Джури его позицию не разделял, каждый раз неприкрыто восторгаясь талантом лидера. В душе Сойк был согласен с ним, он сам верил в то, что Леда одаренный человек, и чем дольше с ним общался, тем больше убеждался в этом. Но в чем-то Леда настойчиво напоминал ему капризного ребенка, которого чрезмерная, пускай заслуженная, похвала только испортит. - Мне тоже нравится, - подал голос Агги. Новое имя, которое совсем недавно взял себе Рё, удивительно ему подходило, и даже в мыслях Сойк легко переименовал согруппника, называя его теперь исключительно так и никак иначе. В столь ранний час Агги казался сонным, буквально вырубающимся, и Сойку в определенные моменты казалось, что игру Леды он даже не слышал. - Можно сказать, третий сингл у нас готов, - усмехнувшись, добавил Агги и встал, потянувшись всем своим длинным худым телом. - Да куда уж там, - с деланным недовольством произнес Леда, смерив его взглядом исподлобья. – Над ним еще работать и работать. Но если очень постараться, до конца года мы все же успеем. - Успеем, конечно, мы всегда все успеваем, - улыбающийся Джури несколько раз кивнул головой, из-за чего очки немного съехали по его переносице, и тут же перевел взгляд на Сойка. – Ну а ты что скажешь? - Мне тоже все нравится, - поспешил заверить его Сойк и против собственной воли отвернулся в сторону, когда лидер поднял на него глаза. – Ты молодец, Леда. Хотя прямого зрительного контакта Сойк избегал, боковым зрением он все равно заметил, как Леда поднял брови: то ли вопросительно, то ли озадаченно. Наверняка сухой тон, которым говорил Сойк, удивил его, но вместо каких-либо вопросов он сдержанно ответил: - Спасибо, - и тут же торопливо, словно желая закрыть неприятную тему, добавил: - Раз всех все устраивает, предлагаю приступить к работе прямо сегодня. Для тебя, Джури, задание – как можно скорее… Больше не прислушиваясь, Сойк перевел задумчивый взгляд за окно, где на фоне безоблачного голубого неба от слабого ветра качались ветви незнакомого дерева с позолоченными листьями. Октябрь перевалил через свою середину, на улице было тепло, погода стояла тихая, и лишь начавшие желтеть деревья выдавали, что осень медленно, но верно вступает в свои права. Глядя на умиротворяющую картину, Сойк ругал себя за то, что не смог вовремя сориентироваться и выдать какую-то адекватную оценку новым наработкам Леды, а смешался и выпалил несуразный невнятный ответ. Напряжение – слабое, но все равно ощутимое – Джури и Агги, скорее всего, даже не заметили. Зато его почувствовал Леда, в этом Сойк не сомневался. Странными были их отношения – именно это определение больше всего подходило для описания того, что происходило между ним и Ледой. Наэлектризованные, как воздух перед грозой. Сойк знал, что в этом виноват только он один, так как еще давно, прошлой весной, вместо того чтобы врезать по физиономии Леде, когда тот вывел его из себя, он почти поцеловал его. Почти – потому что даже про себя Сойку не хотелось называть это поцелуем. Ведь это было ненормально и не здраво, Леда был мужчиной, как и сам Сойк, которого никогда в жизни не привлекали представители своего пола. И Леда не привлекал тоже. Объяснить самому себе, зачем он это сделал, Сойк не мог. Как не смог пояснить и Леде. - Если честно, я тебе врезать хотел, - признался он через три дня, когда поздно вечером после очередной плановой репетиции они вдвоем с Ледой стояли на безлюдной парковке возле его автомобиля. Все эти дни Сойк не находил себе места, гадая, как смотреть Леде в глаза и что он ему вообще скажет. Видимо, из-за собственного не совсем нормального состояния он очень легко помирился с Аюми, которая имела виноватый вид и бурно извинялась за свои слова, уверяя Сойка, что больше никогда слова не скажет о его увлечении музыкой и не будет демонстрировать недовольства. Сойк как-то пропустил мимо ушей тот факт, что испытывать это самое недовольство и дальше Аюми не перестанет. И машину в тот вечер он взял потому, что Аюми просила забрать ее с какого-то девичника или вечеринки после репетиции Сойка. Репетиции, которая прошла для него в достаточно нервной атмосфере: Леда на него старательно не смотрел прямо, зато стоило Сойку отвернуться, он чувствовал кожей, как тот начинал буравить его пытливым взглядом, будто на Сойке были написаны ответы на его незаданные вопросы. Всегда резкий и наглый Леда был ошарашен его поступком – другого объяснения, почему он первым не пошел на разговор, не было. Быть может, Леда даже боялся услышать какие бы то ни было пояснения. И Сойк, напомнив себе, что он сам заварил кашу и что на самом деле он здесь старший и потому должен решать проблемы, попросил Леду задержаться. - Почему же не врезал? – ровным голосом поинтересовался Леда после признания Сойка. Он сунул руки в карманы своей куртки, а на Сойка смотрел прямо и из-за разницы в росте немного свысока. Желтоватые блики фонарей играли в идеально чистых стеклах его очков, из-за чего Сойку было плохо видно выражение глаз Леды. "Лучше бы ты меня ударил, чем это", - Сойку казалось, что он слышит мысли Леды, и не мог не согласиться: лучше бы и правда дал в челюсть с размаху, потом извинился бы, и на этом инцидент посчитали бы исчерпанным. - Веришь? Сам не знаю, - вымученно улыбнувшись, Сойк развел руками и поспешил добавить: - Извини, я правда не хотел. Бред какой-то получился. Секунду или две Леда стоял без движения, все так же буравя его нечитаемым взглядом, а после медленно кивнул. - Тогда проехали? – спросил он, и в его голосе слышалось облегчение. Копаться в мотивах и причинах поступка Сойка Леде хотелось не больше, чем ему самому. Злополучный первый сингл, из-за которого и разгорелся бессмысленный спор на подземной парковке торгового центра, вопреки пожеланиям Леды вышел только в июле – раньше просто не получилось – и имел безоговорочный успех. Молодую группу заметили, и уже через пару месяцев Сойк был вынужден признать, что пускай и не самая внушительная, но все же популярность была куда большей чем то, чего ему удавалось добиться с предыдущими коллективами. Жизнь ускорила бег, события и мероприятия закрутились вокруг Сойка и его новых коллег. За последовавшие полгода они дали ряд концертов, были приглашенными участниками различных мероприятий и шоу и, кроме того, готовили к выпуску целых три сингла, объединенных общей идеей. Ближайший был уже записан и готов к релизу, который ожидался через несколько дней. Однако Леда, горевший желанием выпустить всю серию до конца года, не давал группе ни спуска, ни выходных. Он фонтанировал идеями и новыми задумками – порой Сойку казалось, что Леда, как фокусник достает из рукава белых кроликов, вытаскивает на свет идею за идеей, одна лучше другой. В определенные моменты Сойк ловил себя на том, что восхищается им, в другие – думал, как же сильно Леда может раздражать своей неуемной деятельностью и порой чересчур раздутым самомнением. Успевать за таким лидером было трудно, но пока что у них получалось. Жизнь Сойка резко изменилась и всем его устраивала – в один прекрасный день он пришел к выводу, что, сам того не осознавая, о чем-то подобном мечтал всегда. Хотел жить вот так – репетициями допоздна, безумными концертами, песнями, жить творчеством и музыкой. Хотел недосыпать и уставать, не успевать ничего потому, что занимается любимым делом. И лишь одна незначительная деталь омрачала его практически безоблачное существование. Некрасивый инцидент, имевший место уже больше, чем полгода назад, когда Сойк сцепился с Ледой, не прошел бесследно. Хотя конфликт был улажен и обе стороны пожелали забыть о случившемся и работать, как раньше, Сойк чувствовал, что в их с Ледой отношениях прошла тонкая, почти невидимая трещина. Она не была заметна сразу, ее не чувствовали окружающие – для всех вокруг Леда и Сойк были добрыми друзьями, такими же, как с Джури и Агги. И все же порой Сойк замечал короткие настороженные взгляды Леды, словно тот думал о чем-то, о чем думать не следовало, и хотел задать некий вопрос, который никогда не рискнул бы озвучить. Со своей стороны Сойк все чаще ловил себя на том, что засматривается на Леду, испытывая при этом неясные, незнакомые чувства – неуместные и уж точно ненужные. Что-то вроде обожания пополам с недовольством – Сойк не был уверен, что такое в принципе возможно, но более точного определения дать не мог. Известная метафора о сгущающихся над головой тучах была не совсем применима к его ситуации, вот только предчувствие шептало ему, что тот давний, но не забытый ни им, ни Ледой инцидент еще аукнется в будущем. Сидя в их новой репетиционной и глядя за окно, краем уха слушая, как смеется Джури и как Леда беззлобно ворчит на него, призывая быть серьезным, Сойк даже не думал, что это случится так скоро. * На концерт в Holiday Shinjuku Сойк рискнул пригласить Аюми. Ноябрь выдался дождливым и холодным, совсем не таким солнечным и погожим, каким упрямо до последних дней оставался предшествовавший ему октябрь. Время, которое Сойк не тратил на работу, хотелось проводить исключительно под одеялом и, желательно, не открывая при этом глаз. В итоге вполне ожидаемо его девушка взбунтовалась. - Я уже не помню, когда мы последний раз выходили из дома вместе, - в конце концов недовольно заявила она и выжидающе уставилась на Сойка. Ответить на это было нечего: Сойк понимал, что Аюми права, но не очень хорошо представлял, как решить проблему. Следом за ближайшим концертом группе предстоял недолгий тур с другими командами, а на декабрь была запланирована запись уже анонсированного сингла и съемки клипа. Выкроить время для личной жизни в таком плотном графике было действительно нелегко. - Если хочешь, приходи на наш концерт в пятницу, - не нашел лучшего решения Сойк. Аюми ни разу не бывала на их выступлениях, и Сойк ждал, что она откажется и теперь. Однако он ошибся. - Хорошо, - на секунду закусив губу, Аюми кивнула. – Я думала, ты никогда меня не позовешь. - Тебе вроде как это неинтересно, - оправдался Сойк, который действительно подумать не мог, что Аюми ждет приглашения. - Ну это же твоя группа, - пожала плечами девушка. Ответ означал, что ей действительно неинтересно, но люди, которые практически живут вместе уже почти год, должны принимать участие в жизни друг друга. В тоне голоса Аюми слышался упрек, на который Сойку снова было нечего сказать. После одной единственной бурной ссоры с Аюми еще весной, когда та ушла, хлопнув дверью, серьезно они больше не ругались. Девушка сдержала свое слово и об увлечениях Сойка больше не заикалась. Формально жить вместе они так и не стали: Аюми очень часто оставалась ночевать у Сойка, даже перевезла какие-то свои вещи, только официального приглашения съехаться так и не получила – почему-то Сойк не решался на такой шаг и разговор на эту тему не инициировал. В начале лета Аюми сменила работу, покинув магазин, ставший местом их знакомства, и заняла должность менеджера самого низшего звена в какой-то крупной корпорации, занимавшейся всем на свете. К своему стыду Сойк даже вспомнить не мог, каков основной вид деятельности фирмы Аюми, а переспрашивать не стал. Уже через три месяца Аюми получила первое небольшое повышение и радовалась ему как ребенок. Сойк тоже радовался: в основном тому, что совершая карьерные подвиги, девушка перестала ждать от него таких же сомнительных, в глазах Сойка, достижений. Почему-то волнения от того, что близкий ему человек впервые попадет на концерт, Сойк не чувствовал – об Аюми он думать забыл, еще когда переступал порог в гримерку. Концерты стали привычными, острого волнения перед выходом на сцену Сойк не испытывал, но в этот раз его ожидал небольшой сюрприз перед самым началом. - Леда, ну ничего себе! Ты сделал пирсинг! Джури провозгласил это так громко, что на голос обернулись сразу все присутствовавшие, и Сойк не был исключением. - Спасибо за рекламу, - проворчал в ответ Леда. – Вообще-то я уже три недели как его сделал. Действительно, до недавнего времени пирсинга у Леды не было, не заметил его Сойк ни сегодня, ни три недели назад и теперь с любопытством посмотрел на него, сразу понимая, почему проглядел. Если большинство людей в первую очередь прокалывает уши, Леда решил проколоть пупок – тонкая сережка с маленьким блестящим камушком красовалась на его животе, и Сойк сам не заметил, как уставился на нее во все глаза, будто гипнотизируя. - Вообще-то у нас концертов уже месяц не было, - парировал Джури. – А без одежды я тебя не видел. - И слава богу, - фыркнул в ответ Леда. - Может, ты еще что-то проколол? Чего мы не видим? – скорчил хитрую физиономию Джури. - Например? – насмешливо поглядел на него в ответ Леда. - Ну… - Все, не надо примеров, - поспешно отмахнулся тот, а Джури громко рассмеялся. - Отличное начало, лидер-сан, - улыбаясь, заметил Агги, все это время стоявший у входа в гримерку и переводивший веселый взгляд с Джури на Леду и обратно. – Сейчас увлечешься, войдешь во вкус и скоро станешь таким, как Сойк. Человеком-решетом. От упоминания собственного имени Сойк будто опомнился и тут же оторвался от созерцания нового пирсинга Леды. Подняв глаза, он столкнулся с его внимательным взглядом, только теперь понимая, что все то время, пока он пялился на живот Леды, сам Леда, не моргая, смотрел на него самого. А может, и не все – Сойк не мог знать точно, но почему-то ему показалось, что Леда глядит со странным выражением на лице уже очень долго. "Что?" – чуть было не спросил Сойк, когда их глаза встретились, и теперь уже Леда поспешно отвернулся в сторону. Игра в гляделки вызвала у Сойка настойчивую ассоциацию с каким-то детским глупым развлечением, и он тут же почувствовал подступающее раздражение, а еще – неясную тревогу, неуверенность, которые неустанно сопровождали любые его контакты с Ледой. Даже такие незначительные, как простые взгляды. - Кто бы говорил, - с небольшим запозданием Сойк отмахнулся от слов Агги и опустился на рядом стоящий диван, чтобы завязать шнурок, который так кстати развязался. Отличный способ разорвать зрительный контакт со всеми – в первую очередь с Ледой. Сойк вдруг подумал о том, что совершенно плоский живот Леды еще долго не будет покидать его мысли, и разозлился сам на себя. - Леда, а давай ты проколешь губу, как Сойк, - не унимался Джури. - Сам прокалывай, - беззлобно огрызнулся Леда и тут же добавил: - Вообще я думал ограничиться ушами. Сделать небольшой тоннель… - Тоннель? Это же больно, - изумился Джури. - А пупок будто не больно, - не удержавшись, заметил Сойк. – Леда, я смотрю, предпочитает делать самый неприятный пирсинг. В ответ Леда пожал плечами, а Агги рассмеялся: - Я бы сказал, что на самом деле больно прокалывать, но… - Ой, ну все! – демонстративно замахал руками Джури. – Я уже представил, не надо говорить… Пришла очередь смеяться Агги и Леде, а Сойк, просто улыбнувшись, стащил с вешалки свою куртку и похлопал по ее карманам, гадая, в каком оставил сигареты. "Как тебя угораздило придумать такой костюм?" – в тоске подумал Сойк, бросая взгляд на Леду, прежде чем выйти за дверь. Тот не мог его видеть, стоя спиной к входу и чуть склонившись над гримерным столиком. Сойк подумал о том, что в тот день, когда Леда вылезет из своих стриптизерских шортов и наденет что-то поприличней, он отпразднует счастливое событие бутылкой текилы. Думать о том, какое ему дело до голых бедер Леды, живота и всего остального, Сойку не хотелось, хотя очевидный ответ, что полураздетый вид лидера вызывает у него не совсем здоровые чувства, уже просто напрашивался. Сойк наивно надеялся, что наваждение пройдет само собой. * - Это было интересно, - улыбаясь, сообщила Сойку Аюми, когда концерт закончился и они по договоренности встретились у черного входа. Было темно, и моросил дождь, настолько мелкий, что он не столько чувствовался, сколько отражался рябью в лужах на асфальте. На Аюми было короткое белое пальто с воротником из искусственного, такого же белого меха. Несильный ветер трепал ее недлинные волосы, и, стоя рядом, Сойк чувствовал, как приятно пахло от его девушки – ее любимыми духами. Сойку всегда казалось, что нельзя выйти из концертного зала таким свежим и благоухающим. С другой стороны, вряд ли Аюми была в числе тех, кто толкался в тесноте под сценой. Сам же Сойк чувствовал себя измочаленным и уставшим, душ на скорую руку не сильно взбодрил, а желание смывать концертный макияж было не настолько сильным, чтобы Сойк сделал это достаточно старательно. Как следствие, под глазами остались серые тени от туши, толком не высушенные волосы Сойк собрал в небрежный хвост и теперь, доставая сигареты, подумал о том, что двух более неподходящих друг другу людей, чем он и Аюми, сложно представить. - Я рад, что тебе понравилось, - не глядя на девушку, ответил Сойк, щелкая зажигалкой. Формально Аюми не сказала, что ей понравилось, но спорить она не стала. - Ты выглядишь очень счастливым на сцене, Рёске, - помолчав, произнесла она. – Видимо, это действительно твое. - Да, похоже на то, - слабо улыбнулся Сойк. Он хотел добавить, что сейчас докурит и они могут попытаться поймать такси, когда вдруг дверь черного входа резко распахнулась, будто изнутри по ней врезали ногой, и Сойка тут же оглушило громкими голосами и смехом. - И главное, рожа у Леды была такая, будто ничего не происходит – прицепил мне полотенце на шею и отошел. А я пытаюсь его снять и вдруг понимаю, что его что-то держит, как галстук. На меня пялится весь зал, и… О, Сойк, ты здесь! Джури осекся на полуслове и чуть было не врезался в него, моментально расплываясь в широкой улыбке. - Привет, - протянул он, глядя на Аюми. Следом за Джури на улицу вышли Агги, который, усмехнувшись, тоже полез в карман куртки за сигаретами, и неожиданно Аямэ, с которым Сойк познакомился еще прошлой зимой. О том, что тот будет на концерте, Сойк не знал. - Это Джури, Агги и Аямэ, - поспешил представить знакомых Сойк, кивнув по очереди на друзей. – А это Аюми, моя девушка. - Как приятно, - старательно закивал головой Джури, из-за чего вид у него стал крайне глуповатый. – Сойк про тебя много рассказывал, но я не думал, что у него такая красивая девушка. На фиг он тебе сдался, а? Аюми вежливо рассмеялась, Джури последовал ее примеру, а Сойк отвесил ему шутливый подзатыльник. Джури врал, как дышал, – Сойк почти никогда не рассказывал об Аюми, тем более не рассказывал много, но слова их вокалиста девушке явно польстили, и смотрела та теперь куда более благосклонно, пускай Сойк и понимал, что увлечение музыкой, как и его коллег, та по-прежнему не одобряла. - Мы сейчас идем отметить концерт. Аюми, пойдешь с нами? – не прекращал частить Джури. - Вообще-то мы… - начал было Сойк, но его перебили. - Соно тоже был на концерте, - заметил Аямэ. – И Томо пришел. Они там где-то с Ледой застряли, но скоро уже будут. Кто такой Томо, Сойк не мог вспомнить, но не сомневался, что это очередной приятель Леды, наверняка тоже музыкант. Порой у Сойка складывалось впечатление, что Леда знаком со всеми, кто так или иначе причастен к музыке и живет в их городе. И что при этом он больше ни с кем не общается, потому что все прочие люди ему просто неинтересны. - Я думаю, что это не очень хорошая идея, – лучше я домой поеду, - вежливо улыбнулась Аюми. – А вот вам желаю хорошо повеселиться. Не переставая улыбаться, она перевела на Сойка взгляд и кивнула, будто подтверждая свои же слова. Сойк в ответ пожал плечами. - Мы с Аюми домой собирались, - все же честно ответил он, делая последнюю затяжку и отправляя окурок в урну. - Это кто же после хорошего концерта сразу едет домой? – неприкрыто изумился Джури. - Йо, например, - вставил Аямэ. – Он всегда едет домой спать, как он говорит. - Но… - Да нет, правда, - вмешалась в разговор Аюми. – Было очень здорово посмотреть на вас на сцене, я до этого в жизни на рок-концертах была всего два раза. Но я устала и поеду. Буду ждать тебя дома. Последние слова были адресованы Сойку, который не успел ничего ответить. - А на каких концертах ты бывала? – от искреннего любопытства Джури даже шею вытянул, глядя на миниатюрную Аюми сверху вниз. На этот раз ответить не успела девушка, потому как дверь распахнулась снова, выпуская во внутренний двор остальную компанию: Леду, Соно и незнакомого Сойку длинноволосого парня. - Привет, Сойк, - кивнул ему Соно. – Ты так быстро ушел, что мы тебя не застали в гримерной. Сойк открыл было рот, чтобы ответить, но его снова опередили. - Знакомьтесь, это Аюми, девушка Сойка! – чересчур громко и почему-то гордо заявил Джури, как будто Аюми была его собственной девушкой. Сойк устало возвел глаза к небу, всем своим видом показывая, что от Джури он уже устал. Аюми, прикрыв ладонью рот, негромко рассмеялась – судя по всему, непосредственное поведение веселого вокалиста ее забавляло. - Это Леда и Соно, - поспешил взять ситуацию в свои руки Сойк. – И… - Томо, - представился незнакомый парень. – Мы, кажется, раньше не встречались. - Очень приятно, - вежливо кивнула им Аюми. На несколько секунд повисла неловкая пауза, в течение которой Агги и Аямэ продолжали курить, сияющий Джури украдкой рассматривал Аюми, которая, в свою очередь, не очень понимая, что ей делать, глядела себе под ноги, а Соно, Леда и Томо смотрели на Аюми. У Сойка мелькнула мысль, что и правда будет неплохо поймать такси для Аюми, а остаток вечера провести в компании друзей, отмечая удачный во всех отношениях концерт, когда его взгляд вдруг зацепился за стоявшего в трех метрах от него Леду. Леда не смотрел на Сойка. Он стоял, как-то напряженно выпрямившись и расправив плечи, и, чуть опустив голову, глядел на Аюми. Если бы это был кто-то другой, Сойк не заметил бы ничего необычного, но, быть может, от того, что слишком часто украдкой он наблюдал за Ледой, его голову вдруг посетила внезапная мысль: никогда прежде он не видел у лидера такого выражения лица. Сойк не смог сходу дать определение чувствам, которые читались в этот момент на лице Леды. Сперва показалось, что это было удивление, но Сойк сразу отмел догадку – удивленным Леду он видел неоднократно, а это было что-то совершенно новое. - Приятно познакомиться, Аюми, - голос Леды был полон демонстративной доброжелательности. – Ты впервые на нашем концерте? - Да, впервые. Мне очень понравилось. - Приятно слышать. "Растерянность", - вдруг осенило Сойка. Леда выглядел растерянным, как будто увидел нечто, чего быть не могло по определению. Невольно прищурившись, Сойк смотрел на Леду, когда тот с дежурной вежливой улыбкой повернулся в его сторону. От странного выражения на лице не осталось и следа. - Мы собирались пойти отметить концерт. Вы с нами? - Я – да, - кивнул Сойк. – Только такси для Аюми поймаю. - Может, ты тоже поедешь? – никак не мог успокоиться Джури. - Джури, отстань от Аюми, - потребовал Сойк и протянул девушке руку. – Тебе же сказали уже. - В другой раз, - улыбнулась Джури Аюми, весело добавив: – Если пригласите. - Уже приглашаем, - поспешил заверить ее Джури. – А то от Сойка не дождешься. У нас в декабре будет большое мероприятие, а после можем сходить куда-нибудь… Аюми заверила Джури, что обязательно придет, попрощалась со всеми собравшимися и, взяв Сойка под руку, направилась в сторону улицы, где Сойк надеялся быстро поймать для нее такси. Невысокие тонкие каблуки Аюми стучали по мокрому асфальту, за спиной слышался смех Джури и вторивших ему Аямэ и Томо, когда тот, уже переключившись, рассказывал какой-то анекдот. Но Сойку почему-то чудилось, что его спину буравят настойчивым взглядом. Оборачиваться, чтобы проверить смутную догадку, он не стал.