Победителей не судят

- Нет, ну каким идиотом надо быть. Ясно же, что не он убийца… Отрешенно улыбнувшись, Сойк не стал комментировать последнюю реплику, вместо этого сделав глоток пива из банки. - Да ну! Только не надо мне рассказывать, что его убила эта дура!.. - Леда, если ты сейчас же не захлопнешься, убьют тебя: или я, или кто-нибудь из наших соседей, - сдавленный шепот Джури был больше похож на шипение, но Сойк, сидящий через человека от него, все равно разобрал каждое слово. Он хотел ответить, что комментарии Леды слышны куда хуже, чем недовольство Джури, но промолчал, решив, что они и так ведут себя не слишком прилично. Его мысли потонули в оглушительном взрыве, от которого подпрыгнул весь кинозал – автомобиль главной героини взлетел на воздух, зрители ахнули от неожиданности, а Сойк почувствовал, как стерео-очки сползают с его носа. - Промазал наш умник, - тихо прокомментировал сидящий с другой стороны от него Агги, и Сойку показалось, будто в его голосе проскользнуло плохо скрываемое удовлетворение. – Помер его главный подозреваемый. Интонация Сойку не понравилась, и он искоса поглядел на Агги, но говорить ничего не стал, тем более, Леда не расслышал произнесенных слов, иначе обязательно огрызнулся бы в ответ, не спустив Агги "умника". Зная характер Леды, с того сталось бы начать спор в переполненном кинозале, а чего Сойку хотелось меньше всего, так это некрасивых сцен. Вздохнув, он отправил в рот последние чипсы из пакетика и постарался сосредоточиться на фильме, сюжет которого упорно ускользал от внимания Сойка, мыслями бывшего очень далеко отсюда. Не так давно Сойк поймал себя на чувстве, что он упускает нечто важное, будто за собственным благополучием он не заметил серьезных, но пока неощутимых проблем. Все началось с того, что неделю назад, выйдя на перекур с Агги, он обратил внимание на чрезмерную молчаливость их басиста. И на вопрос о том, что случилось, Агги ответил односложно: - Я устал. Сойк немного растерялся из-за ноток, послышавшихся в его голосе. Он сразу понял, что Агги говорил не об этом конкретном дне, не о физическом утомлении, а о чем-то куда более важном. - Что случилось? – внимательно вглядываясь в его профиль, спросил Сойк, на секунду забыв о сигарете, которую не донес до рта. - Ничего достойного внимания, - Агги усмехнулся едко, однако Сойку за этой фразой почудилась плохо скрытая горечь. – Главное, что Леда счастлив и доволен, так ведь? Повернув голову, Агги прямо взглянул в его глаза, а Сойк оторопел. Он редко попадал в такие ситуации, когда не знал, что ответить, – не знал, что и думать, и эта была как раз одной из них. - Пора идти, - не дожидаясь ответа, заметил Агги и выбросил окурок. - Пора, - кивнул Сойк. И после этого странного, какого-то откровенно ненормального короткого разговора у Сойка будто в голове перемкнуло от понимания: что-то было не так. Что-то было не в порядке. Он не знал, на что намекал Агги, когда упомянул имя Леды, как и не мог теперь сказать точно, послышалась ему издевка в голосе басиста, либо же он сам ее придумал. Сойк был вместе с Ледой так долго, что постепенно перестал опасаться, что их раскроют, что кто-то из близких узнает о необычной стороне их отношений, тем более что они всегда были осторожны и ничего никогда не афишировали. А теперь вдруг показалось, что Агги знает нечто, знает намного больше, чем должен, а у Сойка из-за этого открытия возникла ассоциация, будто его ледяной водой окатили… Лето две тысячи десятого выдалось чересчур жарким: бетонный город плавился в солнечных лучах, плавился асфальт, и казалось, что потеют даже камни. Люди сходили с ума от жары, и Сойк не был исключением. Каждую ночь он ждал как спасение, временное и такое желанное, но совсем недолгое – с самого раннего утра снова начинало невыносимо припекать. Чего Сойк не мог понять, так это как у Леды остаются силы и желание непрерывно работать с утра до вечера, а ночью вместо того, чтобы после холодного душа поскорее лечь в постель и забыться во сне, пока не успел опять начать изнемогать от жары, снова и снова приходить к Сойку. В последнее время Леда заявлялся к нему в гости так часто, что Сойк и не брался вспоминать, когда ночевал в одиночестве. - Послушай, что я сегодня придумал, - эту фразу Сойк слышал несчетное множество раз: Леда касался струн и начинал наигрывать свежую, недавно посетившую его мелодию. Порой Сойк думал предложить Леде оставить у него дома какую-нибудь из его гитар, чтобы не таскаться постоянно с кофром, но тут же отказывался от этой идеи: Леда ни за что не расстался бы с инструментом, он предпочитал, чтобы любая его гитара всегда была под рукой. - Нравится? – вопрос тоже давно стал традиционным, так и ответ на него: - Нравится, очень, - Сойку и правда было по душе то, что делал Леда. - Тогда я еще подумаю над этим, может, получится песня. - Ты постоянно придумываешь музыку? – как-то раз поинтересовался Сойк. - Я не придумываю, я ее просто слышу. - Как голоса в голове? – усмехнулся Сойк. - Вроде того, - Леда улыбнулся вежливо, хотя шутку явно не оценил. – Иногда мне снится музыка. - Снится? Ничего себе… - По-моему, ничего удивительного, - Леда пожал плечами. – У тебя разве такого не бывает? - Нет, никогда. Подобные разговоры, непринужденные и не слишком содержательные, тоже вошли в привычку. И иногда, глядя на Леду, по-хозяйски расположившегося на его диване с гитарой в руках, обложившегося белыми листами, исписанными мелким почерком, куда Леда периодически вносил какие-то правки, Сойк с удивлением отмечал, что прошло всего полтора года с того дня, когда Леда впервые заявился к нему в гости, чтобы остаться до утра. Полтора года, а казалось, что как минимум полжизни. Время не тянулось медленно, оно, напротив, неслось галопом вперед. Но каждый день был настолько богат событиями, что Сойку чудилось, будто Леда, будто вся их группа и их музыка были с ним очень-очень долго, если не всегда. Однажды Сойк услышал, что чем старше человек, тем дольше тянется его день и тем быстрее пролетают его годы. Очевидно, он переступил ту черту, после которой все так и было, хотя чаще Сойку казалось, что дело вовсе не в возрасте. Две тысячи девятый год, промелькнувший перед его глазами, как анонс долгожданного фильма в кинотеатре, был настолько полон событиями, что Сойк даже не взялся бы подводить итоги, запутавшись в деталях и датах. Вместо него это сделал педантичный Леда. - Шесть синглов, наш второй мини-альбом, восемь сольных концертов, три общих фестиваля и еще тур с Matenrou Opera, - перечислял он на небольшой общей вечеринке, устроенной по случаю Нового две тысячи десятого года. – И клипы… Так, а сколько мы сняли клипов в этом году? - Тебе надо было стать бухгалтером, - рассмеялся тогда Джури. – С твоей-то любовью к подсчетам. А Сойк слушал и ничего смешного не видел. Он поражался про себя, как много всего они успели – мало какая группа могла похвастать подобным результатом. С другой стороны, работали они действительно на износ, практически без выходных и перерывов. Устать было от чего, но Сойк не чувствовал утомления – наоборот, иногда ему казалось, что в трудные минуты за его спиной появляются крылья. Успех был самой лучшей мотивацией, а в том, что чем дальше, тем популярнее они становятся, сомнений не возникало. В тот предновогодний вечер, проведенный вместе, Сойк заметил, как невесело улыбнулся Агги и какими глазами он смотрел на Леду, но не придал значения. Агги недолюбливал лидера, его чувства были взаимны, но это не мешало долгой и продуктивной совместной работе. Впереди, уже на март месяц, был запланирован релиз очередного сингла и запись клипа. Не за горами были и новые работы – Леда не собирался сбавлять обороты, что Сойка более чем устраивало. На протяжении всего этого времени, невидимые для других согруппников, продолжались отношения, связавшие Сойка и Леду. Неожиданная для них обоих страсть не угасла быстро, как ожидал Сойк, и со временем он пришел к выводу, что получает все больше удовольствия от близости Леды. И не только физической близости. Теперь Сойк не без улыбки вспоминал все то, что думал поначалу о лидере группы, пригласившего его стать их барабанщиком. Сойк не отрицал, что первое впечатление было в большей части верным: он и сейчас сказал бы любому, что у Леды скверный характер и завышенное самомнение. Не мог Сойк и отметить, что постепенно научился закрывать глаза на недостатки Леды, считая, что достоинств у него все равно больше, – временами Леде удавалось вывести Сойка из себя всего парой фраз, сдерживаться помогало лишь хорошее воспитание и врожденное спокойствие. И, тем не менее, теперь Сойк как-то научился сосуществовать с Ледой, мириться с дурными чертами его характера и получать удовольствие от близкого общения. Большое удовольствие от весьма близкого общения. Для всех вокруг они оставались друзьями – быть может, очень хорошими друзьями. К тому же, живущими неподалеку, что резонно объясняло их частые совместные появления по утрам или причину, по которой вечером они уходили вместе. - Кажется, вы подружились с Ледой, - как-то раз еще давно заметил Джури, с улыбкой глядя на Сойка. - Сам удивлен, - ответил он, пожав плечами. Агги ничего не говорил, но Сойк не сомневался, что перемены не укрылись и от его глаз. Каким словом назвать то, что связывало их с Ледой, Сойк не знал. Влечение было не совсем верным определением, не полным. Страсть – слишком громким и далеким от истины. Дружба тоже не подходила: Сойк искренне верил, что с друзьями не спят. Эти отношения были ни к чему не обязывающими и никуда не ведущими – само собой, какое будущее могло быть у Сойка с Ледой? И иногда, задавая себе вопрос, почему у него уже скоро два года как нет девушки, Сойк предпочитал списать все на чрезмерную занятость, не признаваясь даже себе, что с Ледой ему было лучше, чем с какой бы то ни было девушкой за всю жизнь. Сеанс закончился около трех часов дня, и даже не дожидаясь, пока они выйдут из кинозала, Агги махнул друзьям рукой и попрощался. - Я очень тороплюсь, - коротко объяснил он, прежде чем кивнуть и раствориться в толпе. Хотя день был выходным, у Леды тоже были запланированы дела – Сойк даже не удивился, когда тот заявил, что едет в студию обсудить какие-то вопросы. Какие именно и с кем, Сойк не стал спрашивать: он давно понял, что уследить за деятельностью Леды невозможно в принципе. - Прогуляешься со мной? – спросил Сойка Джури, когда они спускались на эскалаторе на первый этаж развлекательного центра. – Или я единственный, кто никуда не спешит в свой законный выходной? - Не единственный, - улыбнулся Сойк. – Я тоже ленивый и на выходных отдыхаю. - Смотрите не сваритесь, пока гулять будете, - усмехнулся Леда, весело поглядев на согруппников через плечо – он стоял на пару ступенек ниже, и Сойк даже не заметил, что уже несколько секунд буравил взглядом его непривычно темноволосую макушку. – Завтра вы нужны в целости и сохранности. На завтра у них была запланирована съемка последнего из трех клипов этого лета, по поводу чего Сойк испытывал противоречивые чувства: радость от понимания, что в ближайшее время клипов больше не будет, и заведомую усталость от очередных скучных съемок. - Вот он, весь Леда, - сокрушенным голосом произнес Джури. – Одно его волнует: чтобы мы вкалывали и вкалывали… - Только не надо жаловаться, - хмыкнул в ответ Леда. – Завтра будет столько девушек, что, подозреваю, на съемки ты примчишься самым первым.* - И уйду самым последним, - в тон ему отозвался Джури, гордо выпятив грудь. - Вот именно. Сойдя с эскалатора, Леда попрощался, а Сойк на секунду замер в нерешительности, гадая, куда им идти теперь. - Ты уверен, что хочешь именно гулять? – спросил он Джури, глядя через высокие окна на залитую солнцем улицу. Даже отсюда Сойк, казалось, чувствовал, какая снаружи удушающая жара. - Можем где-то здесь в кафе посидеть. Я на самом деле поговорить с тобой хотел. Интонации голоса Джури резко изменились, в них не было и намека на напускную веселость, которая звучала минуту назад, когда Джури обсуждал с Ледой будущий клип. И Сойк перевел на него растерянный взгляд, тут же отмечая, что смотрел на него Джури тоже очень серьезно и внимательно. - Ладно, - медленно протянул Сойк, предчувствуя, что разговор будет не из приятных. – Куда пойдем? Ближайшее небольшое кафе Джури выбрал, как показалось Сойку, лишь потому, что там было не много посетителей. Они уселись за крайний столик, и Сойк заказал себе эспрессо, когда Джури ограничился минералкой. Он бездумно крутил стакан в руках, гоняя кубики льда по дну, и не поднимал глаз на Сойка, которому в конце концов надоело ждать. - Что случилось, Джури? – спросил он, неосознанно повторяя его жест и прокручивая чашку то по часовой стрелке, то обратно. - Пока ничего, - вздохнул Джури и наконец поднял голову. Заявление явно не требовало ответа, и Сойк терпеливо ждал, пока Джури спустя несколько секунд решился продолжить. - Я хотел обсудить с тобой одну вещь. Это касается нас всех и группы, но… Пообещай мне, что ты ничего не расскажешь Леде. Сойк сам не знал, чего ожидал от этой беседы, но точно не такого поворота. Он думал, что Джури захочет обсудить с ним какие-то свои проблемы или, быть может, что-то касательно их группы, но никак не думал, что его попросят не делиться с Ледой. Отчего-то Сойку сразу стало неприятно, и он со стуком вернул чашку на блюдечко. - Та-ак, - внимательно всматриваясь в лицо Джури, произнес он. – В чем дело? - Пообещай, - упрямо повторил тот. Сойку ничего не оставалось, как пожать плечами и заверить Джури, что его секреты Леде он не выдаст, на что Джури снова вздохнул: - Какие там секреты, - и пока Сойк ничего не ответил, добавил: - Ты ничего не замечаешь в последнее время? Сойк сам не заметил, как улыбнулся, почувствовав себя при этом очень глупо: разговор у них получался откровенно дурацкий. - Давай ты не будешь говорить загадками, - вместо ответа предложил он. – Я не совсем понимаю, что должен был замечать. - Хорошо, - Джури торопливо кивнул, потом мгновение подумал и кивнул снова. – Хорошо, давай я просто расскажу, потому что мне кажется, ты и правда не видишь. Агги в последнее время очень плохо. - В смысле? – растерялся от этого заявления Сойк. - В смысле, что его все достало, - в лоб ответил Джури, и теперь его взгляд показался Сойку тяжелым, каким-то вымученным. – И мне это очень не нравится, потому что… Потому что мне кажется, что рано или поздно рванет. Вероятно, у Сойка было очень ошарашенное выражение лица, потому что Джури тут же пустился в путаные объяснения, не дождавшись новых вопросов. - Понимаешь, тот ритм, в котором мы работаем, он… ненормальный, - выдохнул Джури. – И Агги его не выдерживает. Он мне прямо ничего не говорит, но я в этом уверен практически полностью. - Ритм? – туповато переспросил Сойк, который на деле уже начал догадываться, к чему клонит Джури: в памяти всплыл относительно недавний разговор с Агги, и это обреченное "я устал", которое не могло не удивить Сойка. - Да, ритм. Леда – хороший лидер, я не хочу говорить о нем ничего плохого, но тот темп, который он задает, не всем по силам. И если поначалу, когда мы работали без выходных и чуть ли не по ночам, мы говорили о том, что это временно, пока группа набирает обороты, можно было поверить, что когда все наладится, мы войдем в нормальный режим. Но, Сойк… Ты ведь не станешь спорить, что стало только хуже. Сойк поймал себя на том, что смотрит на Джури с открытым ртом. Тот явно готовился к этому разговору, но складных объяснений у него не получалось: Сойк заметил, что Джури скручивает и раскручивает в руках салфетку, и местами тонкая бумага уже порвалась. - Наверное, у всех так, - нерешительно произнес он, толком не понимая, какого ответа ждет от него Джури. - Нет, не у всех, - с нажимом произнес тот. – Если ты посмотришь, как работают другие, ты увидишь, что у большинства график куда свободнее. Три сингла за одно лето, Сойк, и три клипа на них. Концерты никто не отменял, и… - Хорошо, пускай, - будто сдаваясь, Сойк поднял руки. – Я согласен, производительность у нас очень высокая. Но, Джури, это же хорошо! Группа живет, группа работает… - И группа может в любой момент развалиться, - выпалил Джури, перебивая его. - Что? В первый момент Сойк решил, что ослышался, но Джури глядел на него упрямо и с отчаянием и даже отложил в сторону рваную салфетку, будто желая сосредоточиться на разговоре полностью. - Для Леды это нормально, - медленно начал он, отведя взгляд в сторону. – И для тебя, похоже, тоже. Ты и он… Никто подумать не мог, наверно, но вы идеально друг другу подходите. На этих словах Сойк почувствовал, что внутри у него дрогнуло, пускай умом он и понимал, что Джури говорил вовсе не о той совместимости, о которой подумал Сойк. - Если вспомнишь, поначалу ты тоже часто спорил с Ледой о том, что тебе нужны выходные, время на девушку и все такое. А теперь ты, как и он, живешь работой и во всем его поддерживаешь. Вы даже говорить начали похоже. - Это плохо? – спросил Сойк и не узнал собственный голос. Автоматически отодвинув от себя чашку, он подумал, что надо было заказать что-то покрепче кофе. - Нет, не плохо. Я просто говорю о том, что вы с Ледой на одной волне, вам комфортно жить так и работать. Что касается меня, я как-то приспособился выживать в таком ритме и даже успеваю что-то делать помимо работы, хотя, признаюсь, иногда мне хочется отвлечься, встретиться с друзьями, съездить к родителям, наконец. Но Агги… Джури замолчал, и Сойк поторопил его: - Агги? - Агги не вытягивает, и мне кажется, что скоро ему все надоест. Если еще не надоело. Повисло молчание, и у Сойка мелькнула странная ассоциация, будто от слов Джури со звоном разбилось стекло. Джури буравил глазами свой стакан, длинная челка спадала на его лоб, и Сойк совсем не видел его глаз. Как и Леда, Джури относительно недавно сменил имидж, и совершенно не к месту Сойк подумал о том, что с темными волосами ему куда лучше, чем со светлыми. Тишину разорвал звук входящего сообщения, и Сойк, протянув руку, даже не взяв телефон, прикоснулся к экрану. "Я сегодня приеду к тебе. Если ты не против", - гласило лаконичное послание от Леды. Он никогда не ставил в тексте смайлики, писал сухо и по делу. - Джури, тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? – со стороны Сойк услышал свой голос, пока пальцы набирали ответное послание: "Я буду против, если ты не приедешь". И смайлик. На мгновение Сойку показалось, что все это – нереально. Джури прямым текстом заявляет, что их группа на грани развала, а Сойк тем временем обсуждает очередное свидание с Ледой. Бред полный. - Нет, - Джури мотнул головой. – Я уверен почти на все сто, что так и будет. - Давай я поговорю с Агги. Сойк не знал, что еще предложить, как и не мог понять, чего от него ждет Джури. Еще и это обещание не рассказывать Леде. Как можно не рассказать о таком? - Нет, не надо, это не поможет, а то и хуже станет, - Джури вздохнул и откинулся на спинку стула, а Сойк заметил, как сильно блестят его темные глаза. - Джури, - вкрадчиво начал Сойк. – Ты заявляешь мне фактически прямым текстом, что от нас собрался уйти наш басист. При этом ты запрещаешь рассказывать об этом Леде, что надо сделать в первую очередь, на самом-то деле, и запрещаешь мне самому поговорить с Агги. И что тогда? "Просто ждать, пока группа развалится?" – мысленно закончил Сойк, но не смог сказать этого вслух. Мысль была до того абсурдной, что не могла быть озвученной. Это все равно как заявить, что в скором времени умрет близкий человек. Сойка всего передернуло от такой ассоциации, думать о подобном было дико, а весь этот разговор напоминал гром среди ясного неба. Еще утром сияло солнце, все было прекрасно, будущее казалось счастливым и безоблачным, фактически предрешенным, и вот теперь они сидят вдвоем с Джури за столиком в заурядной забегаловке и будничным тоном обсуждают конец их группы. Сойку вдруг показалось, что он спит и видит крайне идиотский сон. - Агги не изменит мнения, как и Леда не сможет изменить подхода, - помолчав, начал Джури. – И Агги… Он уже долго терпел. Для него такая жизнь не совсем приемлема, понимаешь? Ему нужно пространство, нужно свободное время, и то, что музыка в существенной части является не столько творчеством, сколько зарабатыванием денег, ему мешает. - Агги неправ, - безапелляционным тоном отрезал Сойк. – Насчет денег, это правда. Мне тоже не нравится делать многие вещи, которые приходится. Чего стоят одни эти съемки. Но ты много знаешь молодых музыкантов, которые могут позволить себе только играть и при этом не беспокоиться о дополнительном заработке? - Немного, - покорно произнес Джури. - Вот именно. А мы уже достаточно долгое время не нуждаемся в дополнительных доходах. Почему? Потому что работаем не покладая рук. И если Агги думает, что на другой работе легче и больше свободного времени, он круто ошибается. Люди по четырнадцать часов торчат в офисах, не ходят в отпуск и не высыпаются. Только занимаются при этом тем, что им не нравится, в отличие от нас. Агги хочет себе такую жизнь? Джури молчал, глядя на Сойка прямо, чуть откинув голову назад, и невозможно было понять, о чем он думал. Сойк мысленно одернул себя: его слова прозвучали резковато, почти грубо, он сам не заметил, как начал злиться на Агги, да и на Джури, который вроде как его защищал. Так было неправильно, умом Сойк это понимал, но ничего не мог поделать с поднимающимся в душе гневом. - Ты говоришь как он, - после паузы сказал Джури. – Как Леда. Сойк чуть было не рявкнул в ответ, что не видит ничего в этом плохого, и вообще какого черта Джури и Агги взъелись на Леду? Но он вовремя одернул себя, вдохнул и выдохнул, приказывая успокоиться. Джури ничего плохого ему не сделал, напротив, наверняка он затеял этот разговор, чтобы вместе найти решение. Что касалось Агги, его и вовсе тут не было, и делать выводы о человеке со слов его друга являлось в корне неверным, пускай Сойк не сомневался, что Джури был прав. Иначе он бы просто не начал этот неприятный во всех отношениях разговор. Телефон снова пропищал, сообщая о новом входящем сообщении, но теперь Сойк никак не отреагировал. - Извини, - выдохнул он и исподлобья взглянул на Джури. – Что-то я завелся. - Ничего, - Джури выглядел совершенно несчастным и явно не обижался, от чего Сойку сделалось только хуже. – Я понимаю, почему ты злишься, и я даже боюсь представить, как отреагирует Леда, когда… Когда Агги наконец сорвется. - Что значит сорвется? - Не могу тебе сказать, - Джури передернул плечами, словно ему стало зябко. – Он не откровенничает со мной, и, что бы ты ни думал, мы не обсуждаем за спиной Леду и не строим козни. - Я так и не думал… - Просто я говорю, что вижу, и мне кажется, что рано или поздно, а скорее – все же рано, Агги заявит, что он так больше не хочет и что он уходит. А что будет потом, я боюсь представить. Неожиданно Сойк понял, что под словами "я боюсь" Джури подразумевал реальный физический страх. Джури и правда боялся – неизвестности, реакции Леды, боялся за их общее будущее. И Сойку понадобилось время, чтобы только теперь осознать: он тоже боялся, он испугался и даже не заметил. - Что ты предлагаешь? – повторил свой вопрос он. Сожалеть о том, что уже случилось, было поздно – если Агги доконала работа, лишним выходным проблема не решилась бы. Горевать на пару с Джури было попросту глупо. Сойк всегда считал, что в любой жизненной ситуации действие лучше бездействия, но сейчас не мог представить, как было бы правильно поступить. - Есть у меня мысль, - неуверенно произнес Джури и несмело поглядел на Сойка. – Не знаю, поможет ли это, но… Нам надо попробовать сделать паузу. - Паузу? - Да, небольшой перерыв в творчестве. Секунду Сойк смотрел на Джури, пока смысл слов доходил до его сознания. - Нет, - решительно покачал головой он. – Леда никогда не согласится. - Согласится. Если вопрос станет ребром – развал или перерыв, – Леда согласится на перерыв. И если… Если мы все это предложим, предложим втроем, у него не останется выбора. Сойку на миг почудилось, что он поперхнулся воздухом то ли от негодования, то ли от удивления. И заговорил даже прежде, чем успел сформулировать вопрос. - Джури, мне только что показалось, что ты пытаешь плести заговор против Леды. Он сам не знал, что может говорить таким ледяным тоном, и Джури подобного явно не ожидал, он передернул плечами и вцепился в свой стакан с давно растаявшим льдом. - Тебе кажется, - его голос дрогнул. – Я не говорил с Агги, если ты так подумал, это не какая-то общая идея, и я не пытаюсь привлечь тебя на нашу сторону… Черт, да и нет никаких сторон! Просто Леда... Он… Он хреновый дипломат! И если Агги к нему заявится и скажет, что ему все осточертело, будет взрыв! А я пытаюсь спасти хоть что-то. Я не хочу, чтобы группа развалилась! Джури говорил с отчаянием, и отчаяние читалось в его взгляде, когда он импульсивно подался вперед и вцепился холодными пальцами в ладонь Сойка, но тут же, опомнившись, отпустил. А у Сойка в груди дернуло от боли, под сердцем кольнуло от понимания, что он разделяет чувства Джури – он больше всего на свете боится, что группа развалится. Просто думать о такой вероятности он не привык, потому что… "Потому что еще вчера все было в порядке", - мысленно закончил он. - Мне надо подумать, Джури, - после недолгого молчания наконец выдал Сойк. – Это все слишком внезапно. Я предположить не мог, что все так плохо. Джури сглотнул, не отрывая глаз от его лица, а после кивнул. - Конечно. Конечно, подумай. Я так и предполагал, что ты ничего не замечаешь, как и Леда. Странно, поначалу мне казалось, что с Агги вы сдружились куда сильнее, я думал, что Леда тебе не очень нравится. А теперь видишь, как вышло… Угрюмо Сойк смотрел перед собой и ничего не видел. Вышло так, что он настолько привязался к Леде, настолько проникся его идеями, его музыкой и самим стилем жизни, что буквально растворился в этом всем, не замечая, что происходит вокруг. Когда в последний раз они говорили с Агги по душам во время перекуров, а не просто тянули молча каждый свою сигарету? Когда в последний раз они вместе с Джури катались по побережью? А ведь раньше и то, и другое было неотъемлемой и приятной стороной его жизни. Понимать, что каждое утро он встает с мыслью о Леде и засыпает с ней же, было не ново, это давно не пугало Сойка и казалось логичным и нормальным – сложно не думать о человеке, который постоянно рядом. Чего Сойк раньше не замечал, так это что Леда вытеснил все прочее. Вытеснил даже Джури и Агги. В представлении Сойка группа – это был Леда, и он только сейчас это осознал. Он даже предположить не мог, как давно для него все поменялось. "Мне надо выпить", - пришла на ум спасительная мысль. Голова раскалывалась от внезапных открытий, не хватало сил смотреть в глаза Джури, который глядел на него как будто с сочувствием, словно догадывался, о чем сейчас думал Сойк. - Если мы возьмем паузу, небольшую, на месяц или два, возможно, Агги отдохнет, успокоится, изменит мнение. Я поговорю с ним, предложу такой вариант. Скажу, что вижу, как ему непросто, но пороть горячку не следует. Скажу, что надо все обдумать. - Хорошо, - рассеянно кивнул Сойк. – Может, этого времени хватит, чтобы и девушка его успокоилась. Ей ведь тоже не нравится, что Агги… - Сойк. - Что? Голос Джури, когда тот перебил его, прозвучал странно, и Сойк осекся. - Они расстались уже больше полугода назад. Тоя переехала куда-то, не знаю точно, куда именно. Он с ней даже связь не поддерживает. Растеряно Сойк смотрел в свою чашку с остывшим кофе, из которого он даже глотка не сделал, и не мог сказать, что чувствовал. Агги никогда не делился с ним подробностями личной жизни, но все же раньше Сойк был в курсе его проблем. Теперь же получалось, что он не знал и этого. - Они часто сходились и расставались, - заметил он бесцветным голосом. - Да. Но теперь точно все. Так надолго они не расставались никогда. - Может, оно и к лучшему, - заметил Сойк. - Может. Только все это тоже не улучшило настроение Агги. Сойк кивнул, добавить тут было нечего, и Джури, тихо вздохнув, подытожил: - Если Агги согласится, когда вопрос встанет о небольшой паузе, просто поддержи нас. Это единственное, о чем я хотел попросить тебя. - Да, - отрешенно кивнул Сойк. – Хорошо. Уже попрощавшись с Джури и выйдя на улицу, Сойк вспомнил о том, что он так и не прочитал сообщение. "Приготовь что-нибудь вкусное – я буду очень и очень голодным". Леда не использовал смайлики, но Сойк научился понимать, когда он улыбался, даже просто читая текст. Набирая это послание, Леда точно сиял улыбкой. "Обязательно. Восемь перемен блюд", - набрал ответ Сойк и нажал кнопку отправки. На душе было гадко, Сойк чувствовал себя предателем, хотя еще не сделал ничего плохого. "Пауза, - мысленно повторял он. – Пауза…" Пауза означала, что не надо будет никуда спешить по утрам, что закончатся репетиции и вообще вся эта непрерывная гонка, в которую они сами себя загнали по доброй воле. Не будет концертов, оваций, адреналина в крови. И ненавистных клипов с фотосессиями тоже не будет. По вечерам Леда не будет наигрывать, сидя на его диване, сочиняя новые песни. Зачем они нужны, если записи не будет тоже? Сойк приказал себе собраться и не расклеиваться. Пауза еще не означала конец, и если Джури был прав в своих опасениях, это был единственно верный ход, реальная попытка спасти ситуацию. Но почему-то Сойк все равно чувствовал себя так, словно кто-то умер. Телефон завибрировал в его руке, и он взглянул на дисплей. "Тогда я захвачу восемь перемен пива", – гласило новое сообщение. Ничего не ответив, Сойк сунул телефон в карман и побрел к метро, не замечая ни жары, ни палящего прямо на голову солнца. __________ * Речь идет о "Departure", вестимо.