Победителей не судят

В ванной шумела вода, но Сойк особо не прислушивался к этому звуку, когда доставал из пачки уже вторую по счету сигарету. Леда никогда не принимал душ долго, а значит, первую он выкурил за какую-то минуту. Настроение было ни к черту, и Сойк изо всех сил старался взять себя в руки, чтобы не выдать собственного состояния. "Полтора года. Почти", - мысленно сказал себе Сойк и даже сам не сразу понял, к чему относилась эта мысль. Как можно задать самому себе вопрос и заметить, Сойк не знал, но запоздало сообразил, что сейчас озвучил про себя, как долго длятся его отношения с Ледой. Точнее – их интимная часть, потому что для себя Сойк давно решил, что началом их странной связи можно смело считать тот день, когда нагловатый рыжеволосый парень, представившийся именем Юуто, подошел к нему в баре. С первой встречи Леда не оставил Сойка равнодушным. За время, проведенное вместе, Сойк успел многое узнать о Леде. Леда обожал, когда целовали его шею – это была та самая эрогенная зона, от прикосновения к которой он моментально сходил с ума. Сойку нравилось ласкать его, нравилось чувствовать, как Леда плавится в его руках, как сразу сдается. Порой с большим трудом Сойку удавалось не оставить отметин на тонкой коже. При этом Леда терпеть не мог, когда прикасаются к его соскам. Он говорил, что те слишком чувствительные, и даже от ненавязчивой ласки его как током бьет – ничего приятного. Сойк покрывал поцелуями его ключицы и солнечное сплетение, делал так, чтобы Леде было хорошо с ним. Леда любил, чтобы к нему относились бережно, и ни с одной девушкой Сойк не был таким аккуратным и терпеливым, как с ним, хотя, казалось бы, с мужчиной в постели все должно быть наоборот. Леда категорически был против отелей, а также против того, чтобы заниматься сексом где-либо, кроме постели. Сойк был удивлен, когда понял это: их горячие объятия и сумасшедшие поцелуи в туалете развлекательного центра казались теперь чем-то бесконечно далеким, происходившим в другой жизни. Первые недели, даже месяцы, когда они переступили за черту платонических отношений, оторваться друг от друга практически не получалось. Они занимались сексом по несколько раз в день, утром и вечером, а по выходным и днем. Сойку чудилось тогда, что он утоляет голод, которым его морили бесконечно долго, и был практически уверен, что когда наступит первое пресыщение, они с Ледой вернуться к прежним приятельским отношениям. Однако этого не произошло. Некоторое привыкание, разумеется, наступило. Теперь они значительно реже целовались и часто, когда усталость после тяжелого дня была особенно сильной, обходились вообще без секса, засыпая в одной постели. Но зато Сойк с уверенностью мог сказать, что их близость изменилась качественно. Собственные первые попытки заняться сексом с мужчиной казались теперь Сойку откровенно неуклюжими и даже жалкими. Теперь он понимал, сколько неприятных ощущений, должно быть, причинял Леде по незнанию и неосторожности, пускай тот и не жаловался. А теперь все стало иначе. Каждый раз приносил удивительное наслаждение – если бы секс мог стать произведением искусства, их близость с Ледой давно попала бы в музей. Высшее наслаждение, ни с чем несравнимое – они чувствовали друг друга так, словно были единым целым. Что и не удивительно, учитывая, как долго все длилось. Полтора года. Это звучало пугающе. Сойк раздавил окурок в пепельнице, и именно в этот момент в ванной перестала шуметь вода. Рука сама потянулась к пачке, но Сойк одернул себя и, вцепившись пальцами в узкий подоконник, уставился за окно. Только ночью, часов после десяти, наступала нормальная, по меркам Сойка, погода – прохладная и тихая. Только ночью получалось ровно дышать в этом перегретом июлем городе, только ночью отступала невыносимая, вытрепавшая все нервы жара. Вот только всю последнюю неделю Сойк не находил успокоения даже в темное время суток. Всему виной был чертов Джури. Или, если быть точным, разговор с ним. - Ты все куришь, - Леда не спрашивал, просто констатировал факт, и Сойк пожал плечами, не поворачивая головы. На кухне было темно, полоска света из ванной разогнала мрак, но Леда уже щелкнул выключателем, возвращая их обоих в темноту. - Я бы на твоем месте уже спал без задних ног, - добавил Леда и бесшумно подошел ближе, опуская подбородок на его плечо. По голосу Сойк понял, что Леда улыбнулся. Это все – прикосновения, слова – было так… Привычно. Сойк не знал, от чего у него сжимается сердце: от непонятной, совершенно неуместной сейчас нежности или от внезапного понимания того, насколько глубоко и основательно Леда вошел в его жизнь. Раньше он не задумывался об этом – почти не задумывался. Время шло вперед, они были вместе и были счастливы, и только когда на горизонте замаячила призрачная угроза, Сойк впервые взялся проанализировать, до чего они вдвоем дошли. Вывод оказался слишком настораживающим: чем больше Сойк думал о Леде, тем четче осознавал свою зависимость от этого человека. - Да, день был долгий и тяжелый, - нейтрально отозвался Сойк, лишь бы не молчать. - Я не об этом, - теплое дыхание Леды коснулось его шеи, и Сойк невольно прикрыл глаза. Не об этом. Конечно, не об этом. Леда говорил о том, как долго и с каким наслаждением они трахались почти целый час, доводя друг друга до исступления. Леда выгибался под ним в спине, широко расставив ноги, и Сойк глубоко, на всю длину толкался в его тело, чтобы потом полностью покинуть его и податься вперед снова. Леду заводила эта неспешность, он специально не прикасался к своему члену, растягивая прелюдию, почти стонал, не в силах сдерживаться, но упрямо не просил поторопиться. А Сойк кусал губы, надеясь, что не кончит раньше времени. После такого любой отключился бы, едва добравшись до подушки, но только не Сойк. В последние дни он вообще плохо спал. - Тебе все мало, - не без некоторого удивления констатировал Сойк, когда Леда начал целовать его и обнял руками за пояс. - На самом деле, нет, не мало, - тихо рассмеялся тот. – Еле на ногах стою. Просто не пойму, чего ты спать не идешь. - Уже иду, - зачем-то кинул Сойк и вдруг, даже не задумавшись, спросил: - Леда, а тебе не приходило в голову взять отпуск? "Раз уж ты еле на ногах стоишь", - чуть было не продолжил он, но вовремя замолчал, осознавая, как глупо прозвучит эта фраза. На мгновение Леда замер, но тут же громко рассмеялся, так весело и непринужденно, что не возникало сомнения: слова Сойка он посчитал забавной шуткой. - Ты с ума сошел или шутишь так? – отсмеявшись, спросил Леда. – Какой отпуск, когда столько дел? У меня грандиозные планы на осень – некогда отдыхать. Обернувшись через плечо, Сойк взглянул в сияющие глаза Леды и заставил себя улыбнуться. В свете огней ночного города его лицо казалось каким-то нереальным, словно явившимся Сойку во сне. Очень красивым. "У меня", - мысленно повторил за Ледой Сойк. За годы существования группы Леда так и не научился говорить "у нас" – группа по-прежнему была для него чем-то вроде личного проекта. Сойк чувствовал это, хотя и понимал, что если бы озвучил свои соображения Леде, тот возмутился бы и долго доказывал бы, что они именно группа – в правильном и наиболее всеобъемлющем понимании этого слова. В глубине души Сойк верил, что в столь собственническом поведении Леды и брали корни все их проблемы. В свое время Сойк чуть сам было не ушел от чрезмерно самоуверенного и порой тираничного лидера. Теперь, похоже, терпение лопалось у других участников группы. Джури говорил Сойку об Агги, но лишь через некоторое время, обдумав все, Сойк понял, что их вокалист тоже не был всем доволен. Скорее всего, он искренне хотел сохранить группу, но все же в надвигающемся конфликте заранее занял сторону Агги. "Он ведь не предложил в случае чего подыскать нового басиста", - подумал Сойк и тут же отругал себя за эту кощунственную мысль. - Отдыхать некогда, но предлагаю все же сейчас этим заняться, - заставил себя снова улыбнуться Сойк, когда понял, что молчание затянулось. – Пойдем спать. Леда хмыкнул в ответ, кивнул и отступил назад, разворачиваясь и направляясь к темному коридору. Прежде чем отправиться за ним, Сойк секунду или две глядел на его идеально ровную спину, на опускавшиеся по шее темные пряди, на длинные ноги. Леда имел привычку после душа разгуливать по квартире в одном белье, хотя в такую жару подобная форма одежды казалась Сойку уместной уже в любом месте. Он сто раз видел Леду таким и уже давно привык не заводиться и не возбуждаться с пол-оборота. Но в эту минуту Сойк испытал нечто совсем иное, непривычное. Под сердцем болезненно кольнуло, и Сойк запретил себе даже пускать в голову мысль о том, что он будет делать, если его собственный мир, оказавшийся неожиданно таким хрупким, вдруг рухнет. Что он будет делать, если по какой-то причине Леда покинет его? * - С первого августа обещают дожди. Температура немного упадет, - сообщил Джури, внимательно глядя на дисплей мобильного и двигая пальцем по сенсорной панели. Сойк в ответ лишь что-то невнятно промычал – говорить с набитым ртом было плохой затеей. - Мы не доживем до первого августа. Мы все умрем раньше, - хмуро заметил Агги, и Сойк кивнул, соглашаясь. До первого августа оставалось еще три дня, а духота и раскаленное солнце вытянули из него последние жилы. - Да ладно вам, прорвемся, - фыркнул Джури и сунул телефон в карман. – Я помню годы, когда летом бывало и хуже. - Да ну? – с сомнением поглядел на него Сойк, наконец проглотив кусок шоколадного батончика, и Джури беспечно пожал плечами. - Ну, по крайней мере, я думаю, что бывает хуже. И тут же рассмеялся, звонко и радостно. Сойк моргнул и торопливо отвел от него глаза. В такие моменты Джури очень напоминал себя прежнего, того самого Джури, с которым Сойк познакомился бесконечно давно, как теперь казалось. В такие моменты почти получалось поверить, что ничего не происходит, но на деле чем больше Сойк присматривался к своим друзьям, тем больше утверждался в понимании того, что Джури не преувеличивал, когда говорил о грозящих им проблемах. Агги действительно был не в меру мрачен и молчалив. В глазах Джури действительно мелькала тревога и неясное сожаление. Леда действительно ничего не замечал. А Сойк… Сойк не знал, что ему делать. Они топтались на первом этаже их студии, ожидая Леду, который задержался по неизвестной причине, и Сойк гадал, почему они не попрощались сразу, еще в репетиционной. Сегодня они решили закончить раньше – было только три часа дня, - потому что у всех накопились нерешенные дела. Сойк планировал, пользуясь случаем, к ветеринару отвезти Ваччу – тот уже неделю чихал, пока его хозяин даже предположить не мог, как тот мог заболеть. Леда договорился встретиться со старыми приятелями: вроде бы те собирались пригласить его сессионщиком в какой-то свой проект, хотя Сойк слабо представлял, где в своем насыщенном графике Леда собирается найти время еще и для этого. Какие планы были у Джури и Агги, Сойк понятия не имел. - В принципе, наверное, можно не ждать?.. – озвучил недавние мысли Сойка Джури, обернувшись в сторону лифтов, а после покосился на свои наручные часы. – Нам все равно в разные стороны сейчас… - Наверное, - согласился Сойк. - Вы идите, а я дождусь, - неожиданно заявил Агги, и Сойк чуть резче, чем сам от себя ожидал, вскинул на него настороженный взгляд. Агги не заметил или сделал вид, что не заметил, как Сойк на него смотрит. Он упрямо буравил взглядом какую-то точку в стене, пока Сойк остро хотел задать вопрос: с чего вдруг Агги решил дожидаться Леду? Но даже додумать мысль до конца не успел: двери лифта разъехались, выпуская их лидера. - Вы меня ждете? – удивился тот, подходя ближе и на ходу застегивая сумку. – Зачем? - Ну… Мы вроде как не попрощались, - нерешительно пробормотал Джури, и Сойк только теперь заметил, что его настроение тоже круто изменилось: Джури выглядел обеспокоенным, хотя до этого излучал позитив и умиротворение. - Я с тобой хотел поговорить, - перебил Джури Агги, и Леда удивленно взглянул на него исподлобья. Сойку показалось, что голос Агги прозвучал странно, и реакция Леды подтвердила, что это действительно было так. - Я немного спешу, - голос Леды звучал вежливо, но сам он нахмурился. - Это не займет много времени. Я прогуляюсь с тобой. Замешательство Леды продлилось не дольше секунды, после чего он пожал плечами и кивнул на прощание друзьям: - Ладно, тогда до завтра. - До завтра, - на автомате, как почудилось Сойку, ответил Джури, в то время как он сам даже не нашелся, что сказать, провожая долгим взглядом Леду и Агги. До того, как выйти за автоматические стеклянные двери, те не перекинулись ни словом. Лишь когда они скрылись из виду, Сойк шумно выдохнул и устало провел по лицу ладонью, только теперь заметив, что во второй руке он по-прежнему сжимает половинку шоколадного батончика. Есть больше не хотелось, как будто что-то встряло поперек его горла, и Сойк оглянулся в поисках ближайшей урны. - Ты куда сейчас? Сойк вдруг заметил, что Джури, о котором он и думать забыл, по-прежнему стоит рядом. Смотреть в глаза тот почему-то избегал, изучая собственные кроссовки. - К ветеринару. - Куда?.. - К ветеринару. Ваччу надо отвезти. - А Вачча заболел? - Не знаю. Наверное. "Какой абсурд", - со злостью подумал про себя Сойк, делая шаг в сторону и выбрасывая шоколадку. Каким абсурдом было стоять тут с Джури и обсуждать такую ерунду, когда в этот момент неизвестно что… - Ты не спеши заводиться, - словно мысли его прочитал Джури, и Сойк опять поглядел на него. – То, что я сказал тебе тогда, только мои догадки. Может, ничего такого не случится. - Случится, - безапелляционно отрезал Сойк. Он мог бы многое добавить к своему односложному ответу. Например, что после пристального наблюдения за поведением Агги, он совершенно согласен с Джури – у них ни черта не было в порядке. И что после того, как Джури поговорил с ним, Сойк признавал, что он сам как дурак не видел дальше собственного носа. Или носа Леды. А еще что Агги уже сто лет как не общался с Ледой, он и раньше не отличался разговорчивостью, но сейчас Сойк заметил, что даже на репетициях больше чем парой необходимых реплик они не перекидываются. И если вдруг ему вздумалось о чем-то пообщаться с Ледой наедине, это однозначно плохой знак. Но вслух Сойк не сказал ни слова. Незачем, когда Джури все знает лучше него? - Что ж, - Джури тяжело вздохнул и взъерошил свои короткие волосы. – Даже если случится самое плохое, это еще не конец. Я думаю, что есть шанс все уладить. Сейчас он напоминал Сойку подростка: Джури и так всегда выглядел моложе своих лет, а теперь, после того как сменил имидж, и вовсе напоминал школьника. Он казался несчастным и растерянным. - Само собой, - кивнул ему Сойк. Про себя он подумал, что практически в любой нехорошей жизненной ситуации есть шанс что-то поправить. Вот только загвоздка была не в нем самом и не в Джури. И даже не в Агги. Главной проблемой на пути к решению задачи являлся Леда, который, как правильно заметил Джури, был хреновым дипломатом. * В эту ночь Сойк практически не спал. Накануне, едва покинув здание студии, он написал Леде сообщение с вопросом, придет ли тот сегодня к нему ночевать. Как ни в чем не бывало, как будто не было у него ни подозрений, ни плохих предчувствий. Однако Леда не ответил. Чуть позже Сойк позвонил ему, но когда вызов переключился на автоответчик, оставлять сообщение не стал. Повторный звонок уже поздно вечером тоже остался без ответа, и Сойк, начав серьезно беспокоиться, отправил еще одно послание с вопросом, где сейчас Леда и почему он не отвечает. Сойк был почти на все сто уверен, что никакой беды с Ледой не случилось, что тот просто не хотел с ним общаться, но от этого не становилось спокойней. "Твою мать, Леда, я вообще-то волнуюсь!" – уже с яростью Сойк набрал еще одно сообщение, но так и не отправил его, взяв себя в руки и рассудив, что если Леда и без того разозлен, его навязчивое внимание пользы не принесет. В момент уже крайнего отчаяния Сойк набрал номер Агги – плевать, что часы показывали начало первого. Но тот тоже не снял трубку. В студию Сойк приехал раньше на целый час, нервно выкурил две сигареты перед входом и купил традиционную банку кофе, скорее по привычке, – Сойк сомневался, что сейчас сможет протолкнуть в себя хоть что-то. Главным для него было не известись в ожидании, пока появятся остальные согруппники. Но когда он толкнул дверь в репетиционную, то от неожиданности замер на миг. Прямо напротив входа, скрестив ноги и сжимая в руках гитару, сидел Леда. - Доброе утро, Сойк, - холодно поприветствовал он, и от самого голоса, от вида его напряженной позы у Сойка в груди все перевернулось. Однозначно, худшее, о чем говорил Джури, случилось. - Ты рано, - вместо ответа нейтрально заметил Сойк и шагнул в комнату, закрывая за собой дверь. Только теперь он увидел Джури, стоявшего у окна со скрещенными на груди руками. Тот обернулся в сторону Сойка и чуть заметно качнул головой, но Сойк не понял, о чем тот без слов пытается его предупредить. Выражение лица Джури было откровенно хмурым. - Вы оба рано, - уточнил Сойк и даже попытался выдавить подобие улыбки, хотя получилось у него, скорее всего, жалко. Поставить кофе на стол, подойти поближе, сделать вид, что мир не рушится, – Сойк мысленно отдавал себе команды и надеялся, что никому не заметно, как внутри него все трясется. Это было глупо: Сойк не был ни в чем виноват, но осуждающий взгляд Леды, который до побелевших пальцев сжимал гриф гитары, мешал в это поверить. Леда держался за инструмент, словно за соломинку, прикрывался им будто щитом, и Сойк вдруг подумал, что если весь город вдруг провалится в преисподнюю, Леда все равно не расстанется со своей гитарой. - Скажи мне, Сойк, ты знал? – нарочито медленно, игнорируя его слова, процедил Леда. Сойк готов был поклясться, что ему больше хочется закричать. - Знал что? - Знал о большом заговоре в нашей маленькой компании? - Ле-еда… - в интонациях Джури слышалась неподдельная усталость. - Знал или нет? Встав прямо напротив сидящего Леды и глядя на него сверху вниз, Сойк призвал всю свою выдержку и максимально ровным голосом произнес: - Так. Что случилось? - То есть ты не знал? – не отступал Леда, и тогда в разговор вмешался Джури, которому, похоже, надоело смотреть на этот допрос: - Вчера Агги сказал Леде, что хочет уйти из группы, и теперь Леда допрашивает с пристрастием остальных – кто был в курсе и кто еще хочет уйти, - сердито отчеканил он. - Что… Что-о? – пускай отчасти Сойк не услышал ничего нового, но такая грубая постановка вопроса поразила его, и даже не пришлось изображать неподдельное удивление. - Оказывается, у нас здесь много недовольных собралось, - Леда едва ли не шипел и порывисто вскочил на ноги, по-прежнему не выпуская из рук гитару. – Только мне сказать никто не удосужился. Подумаешь! Я ведь всего лишь основатель и лидер этой группы! - Никто не недоволен! И никто ничего за твоей спиной не обсуждал, как ты тут возомнил! – зачастил Джури, и Сойк вдруг каким-то шестым чувством понял, что этот спор длится уже долго. Как давно Леда и Джури пришли?.. - Знаешь что, дорогой Джури, я все понял сразу по твоей виноватой роже! – рявкнул Леда. – И если вы ничего не обсуждали, это не отменяет того, что вы оба с Агги уроды! А теперь я хочу знать, не присоединился ли к вашей команде трусливых засранцев Сойк! - Успокойся. Немедленно. Сойк очень старался, чтобы его голос был ледяным и спокойным, а еще хотел сказать другие, куда менее вежливые слова и лишь каким-то чудом сдержался. Вероятно, прозвучало это убедительно, потому что Леда тут же захлопнул рот и уставился на Сойка блестящими глазами. В них было столько противоречивых эмоций, что Сойку сделалось дурно. - Еще раз по порядку. Что произошло? – боясь нарушить хлипкое равновесие, медленно спросил Сойк. Джури судорожно выдохнул и уже дернулся, чтобы отвернуться к окну, но в последний момент передумал, оставаясь на месте. Леда, выражение, лица которого стало закрытым и угрюмым, опустил голову и глядел на Сойка исподлобья. - Мне кто-нибудь объяснит нормально, что здесь творится? – интонациями в голосе Сойк старался показать, что теряет терпение, когда на деле до внутренней дрожи боялся услышать ответ. - Вчера Агги сказал Леде, что устал и хочет уйти из группы, - первым начал Джури, повторяя уже сказанное, потому что Леда упорно молчал. – Он сказал, что… разочарован. Что не так себе это представлял. Очевидно, Джури цитировал слова Леды – тот рассказал ему обо всем до появления Сойка, пока сам Леда, слушая, ядовито усмехнулся. - И они поругались, - неуверенно закончил Джури, явно ожидая возражений Леды, которые не последовали. Вдохнув, Джури продолжил: - …поругались, да. И когда Леда решил обсудить это со мной, я предложил сделать небольшой перерыв. В нашей деятельности. Перерыв для группы, чтобы собраться с мыслями, чтобы дать Агги время подумать. После каждого предложения Джури делал осторожную паузу, ожидая, что Леда вставит что-то либо просто объяснит ситуацию своими словами, но тот не реагировал. - Леде не понравилась моя идея, - обреченно, как показалось Сойку, закончил Джури. - Потому что это дерьмо, а не идея! – неожиданно взорвался Леда. – Какой перерыв, когда мы на подъеме? Какое "подумать"? Агги, блять, что, такой охрененный басист, что его везде с руками оторвут?! "Вот это ты зря", - мысленно отметил про себя Сойк. Переходить на личные оскорбления было слишком даже для взрывного характера Леды. Краем глаза он заметил, что Джури поморщился – ему тоже не понравились эти слова. - Я все понял, - с напускным спокойствием произнес Сойк, демонстративно игнорируя последнюю реплику. – Это все очень неожиданно, но давайте не пороть горячку. Предлагаю дождаться Агги и максимально спокойно все обсудить… - Он не придет, - понизить тон у Леды не получилось, хотя кричать сейчас повода точно не было. - С чего ты так решил? – вопросительно поднял брови Сойк. - Потому что я вчера сказал ему, чтобы проваливал на хер! – гаркнул Леда. – Сомневаюсь, что такому трусу, как он, после этого хватит смелости явиться! За спиной Леды Джури возвел глаза к потолку, и Сойк понял, что это не показной жест. Джури думал о том же, что и Сойк: если что-то еще можно было спасти, своим поведением Леда сводил на нет любые шансы. - Ладно, - постарался взять себя в руки и не высказать все, что думает, Сойк. – Тогда мы позвоним… Я позвоню Агги, мы договоримся о встрече и все обсудим. Вместе. Леда вздернул подбородок и сглотнул. Сойк заметил, как крепко тот сжал челюсти, и подумал, что сейчас Леда никак не прокомментирует его слова. Но он ошибся. - Я подумаю, как теперь поступить, - чуть спокойнее, чем до этого, но все равно на взводе произнес Леда. – Но я хочу, чтобы вы оба, и этот осел Агги тоже, понимали. Я не позволю разрушить то, что я так долго и старательно строил. Я не позволю развалить мою группу! На последней реплике Леда снова повысил голос, делая ударение на слове "мою". Боковым зрением Сойк заметил, как Джури ссутулил плечи и отвел глаза. Ему было неприятно. - Ломать – не строить. Агги палец о палец не ударил, чтобы сделать то, что сделал я. И я не допущу, чтобы из-за него все разрушилось. Так ему и передайте! Неожиданно медленно и спокойно Леда опустил свою гитару на диван, но на этом его выдержка закончилась. Схватив сумку, которая была небрежно брошена рядом, он бросился к выходу и с такой силой хлопнул дверью, что дверной косяк лишь чудом остался на месте. Повисшая тишина была оглушающей. Сойк вяло подумал о том, что такая сцена не могла привидеться ему даже в худшем из снов. - По-моему, мы в полном дерьме, - озвучил его собственные мысли Джури. Отвечать Сойк не стал. Опомнившись, он резко развернулся и бросился следом за Ледой в надежде, что успеет его догнать.