Призрак Юпитера

Данте делает шаг назад. Нужно… Что-то делать. Нужно не пропускать сюда Вергилия, иначе он закопает живьём не только Данте, но и того, кто совершил эту роковую ошибку. - Слушай, бро, - разворачиваясь к Вергилию, Данте ухватывает его за плечи. – Тебе не нужно туда заходить. Серьёзно. Там… кое-что стряслось. Но уже поздно, потому что Вергилий молча смотрит за его плечо и всё видит. - Как тебе тосты, Данте? – побелевшими губами спрашивает он. – Вкусно было? - Джил? - тихо и предостерегающе зовёт Данте в ответ. - Потому что сейчас я вытряхну их из тебя обратно, - не слушая, нервно произносит Вергилий. - Бро, ты только не злись, окей? - Не злиться… О, я не злюсь, - он как-то совсем уже нехорошо усмехается, всё ещё глядя за плечо Данте. - Значит так, проклятый обжора. Найди вора и верни её, - еле слышно говорит Вергилий, пройдя внурь и всё ещё неверяще разглядывая тихий тёмный грот. – Я слышал его шаги. Он где-то неподалёку. Пока. Говорят, что Вергилий – излишне хладнокровен, но Данте знает, что такое его брат. Вергилий держит себя в руках до последнего, но если уж он выйдет из себя и распсихуется, то лучше сделать так, как он говорит, иначе мало не покажется даже Данте. - Найди или я найду его сам, - тяжело дыша, произносит Вергилий сквозь зубы. - И тогда… - Я найду, - уверяет Данте. – Но… - Так почему ты ещё здесь?! Тут на стене появляется зелёная точка, будто кто-то направил на неё лазерный фонарик. Точка увеличивается, развёртываясь. И вот на шероховатой стене появляются непонятные, неразборчивые зеленоватые блики, освещая растерянные лица близнецов. А потом всё исчезает. Даже точка. - Нет, - говорит Вергилий обречённо. – Только всплески… Это уже не было то зрелищное «кино», которое было ещё вчера, и распахнутые свечи обнажают потемневшие свои камни, которые ещё вчера светились фиолетовым, а теперь разве что вспыхивают изредка и тут угасают, словно тлеют. Словно сила в них иссякла. - Мы не успеем, - качает головой Данте. Вергилий прищуривается, разглядывая одну свечу за другой. - Успеем, - криво усмехается он, облизнув губы и сосредоточенно раздумывая. - Джил, а ты… Вергилии резко прерывает его жестом, подняв указательный палец: «не вздумай перебить, я думаю.» Данте беспомощно глядит на брата, не торопясь догонять грабителя. Успеется. А Данте становится интересно, что придумает умница Вергилий. Когда Вергилию надо, он всегда находит решение. - Так, - говорит Вергилий, наконец. Ну вот. Придумал. Внезапно Вергилий ухватывает Данте за запястье и с шорохом отдёргивает рукав курточки. - Ах-х-х… Электронное дерьмо, - с досадой шепчет он, бросив взгляд на часы опешившего Данте, и, отшвырнув его руку, начинает спешно охлопывать карманы. – А. Точно. – Он даже усмехается собственной растерянности, качнув головой, мол: - «Что я за дурак?» Выдёргивает из нагрудного кармана часы белого металла на цепочке. О, Данте отлично знает эти часы. И помнит убийственный ценник, вложенный отдельным листом плотной бумаги в картонный пакет: Ева упаковывала подарок на День Рождения близнецов, а Данте обнаружил ценник уже после, случайно. - Привет, Вашерон, - ухмыляется Вергилий, качнув часы на цепочке в последний раз перед глазами. А затем кладёт их на землю и… - Нет, это же… - в ужасе начинает Данте, вздрогнув и поморщившись, когда ботинок Вергилия безжалостно ударяет по белому металлическому корпусу, круша и уродуя скелетон; стрелочки наверняка больше не узнать, где они теперь? Снова удар. – Платина… - договаривает Данте растерянно. Вергилий оборачивается к нему и подмигивает с усмешкой. - Потому-то я их взял, - улыбается он. – Я ведь умник, не так ли? - Ты психопат. - Спасибо. А теперь принеси мне одну из свечей. Вергилий тотчас опускается на колени и в полумраке начинает отчаянно перебирать крошечные, исковерканные детальки грязными пальцами. - Нет, нет, н… О, вот, - он поднимает что-то едва видимое и зажимает в кулаке другой руки. – Второй… Нужен ещё один… И анкер, - бормочет он, а потом, не поднимая головы, говорит: - Эй, Данте. Поди к свечам и передвинь их как-нибудь так, чтобы световые импульсы были почаще. Самые активные расставь вдоль грота, посередине, от стены до стены. - Чего? – смаргивает Данте. - Середину не занимай, - продолжает Вергилий небрежным тоном, будто читает и без того известную инструкцию. - Здесь будет главный камертон. Ясно? - Э? – всё ещё непонимающе глядит на него Данте из полмрака, приподняв бровь. - Просто замаскируй свою непроходимую нерадивость под интерес и переставляй свечи до того момента, пока мерцание не станет чаще, - терпеливо объясняет Вергилий, копаясь во внутренностях погибших часов. – Но сначала принеси мне одну. Любую. – Тут он уже начинает раздражаться и бросает на брата рассерженный взгляд. – Только не стой истуканом: ты загораживаешь мне свет! Иди же! Выполняй! Данте выходит из ступора, тряхнув головой, и бежит к свечам. Хватает крайнюю. - Детка? – быстро зовёт он. Вергилий тут же поднимает руку, не глядя на брата и даже не отреагировав на «детку», и ловит свечу, так и не оторвавшись от работы ни на миг. Данте опускается на колени и присматривается к свечам. Две из них вспыхивают чаще других, да вон та крайняя и та, что была возле сирены справа. Он трёт ладонью лоб, раздумывая, и начинает торопливо переставлять свечи, упершись ладонью в ледяной пол. Быстро передвигает их, сбив соседние тыльной стороной ладони, а потом начинает выставлять обратно те, что с лязгом упали. - Только две. Сойдёт? – спрашивает он, обернувшись к брату. - М? – занято спрашивает Вергилий, выдёргивая фиолетовый мёртвый камень из своей раскуроченной свечи. - Две свечи сработают? - Три. - Их только две! - Но мне нужны три! Ищи ещё одну, Данте. Вергилий торопливо вытряхивает часовой механизм из сломанной свечи, быстро-быстро разбирает его на части и начинает менять какие-то шестерёнки на те, что вынул из своих разбитых часов. - Анкер… - бормочет он, разглядывая детали на ладони. – Ах, да. Вот анкер. Данте в это же время лихорадочно разыскивает третью свечу, подающую хоть какие-то признаки жизни. Тут за его спиной стена вспыхивает, спроецировав секундное видение, будто сломанный проектор в тёмном кинозале. Всего на миг, но зато сравнительно ярко. Данте тут же оборачивается и вглядывается в стену. Потом отворачивается и продолжает работать, разыскивая ещё одну, последнюю свечу. А Вергилий уже торопливо помещает измененный механизм обратно в корпус свечи. - Нашёл? – спрашивает он. - Я-а-а… Да! – Данте с облегчением бросается к свече, стоящей почти в углу. Вергилий уже ввинчивает камень в крепления. Потом зажимает крепления зубами, чтобы уж наверняка. Данте перемещается к противоположной стене и ставит свечу, подвинув остальные. Он стоит на коленях, упершись ладонью в каменный пол грота, осторожно поправляя сдвинутые части этой всей конструкции. - Вот, - говорит Вергилий, бросая ему свечу, и Данте, так же не глядя, как Вергилий в тот раз, вытягивает руку. Ловит и ставит как раз посередине. Пригибается, глядя, ровно ли все свечи стоят, и сдувает прядь волос, упавшую на лоб. - Это будет вместо сирены? – озадаченно спрашивает он, обернувшись. - Надеюсь. Минут на двадцать или меньше, - говорит Вергилий. – Сирена уже пропела. Камертон будет поддерживать её песнь, но звук станет рассеиваться на той стороне. Это продержит стаю в группе, но они не смогут сориентироваться, в каком направлении двигаться. – Вергилий подбирает меч, разворачиваясь к выходу. – Такой же эффект создают поющие сверчки, когда невозможно распознать, с какой стороны исходит стрёкот. – Он кивает в сторону маячащего пятна выхода. - Идём. Найдём вора и вернём сирену. - Двадцать минут – как-то немного. А оно хоть точно сработает? – с сомнением спрашивает Данте, поднимаясь на ноги и догоняя брата. - Да, - кратко говорит Вергилий, а Данте оборачивается на свет: в этот миг пещера позади вспыхивает фиолетовым, а огромная когтистая пятерня неожиданно ударяет в стену, вдавливаясь внутрь пещеры сквозь каменную, словно потерявшую плотность перегородку. Уже у самого выхода Вергилий, не глядя, вручает брату остатки часов. - Держи Вашерон, - бормочет он и тут же уходит вперёд, переложив тати в левую руку. Ну вот. Вергилий собирается воевать, даже не разобравшись. - Это уже нихрена не Вашерон! Это даже не вся платина, что там была! – возмущается Данте с горечью, срываясь на бег, чтобы догнать брата. - Я принесу тебе ещё! – уверяет Вергилий, обернувшись уже на повороте. – Поторапливайся, Данте! Ребята бегут по Айронтону. Быстрее, быстрее, мимо речки, успокоившейся после ночи, но всё ещё полноводной, мимо разбитого белого особняка с заколоченными окнами и почтового офиса. Под ногами скользит мокрая трава и иголки, а топкая размокшая дорога c вкраплениями ржавой листвы пачкает обувь жирной грязью. Вергилий резко замирает, закусив губу и отчаянно рыская взглядом по знакомой разноцветной округе, слушая гомон реки, щебет птиц и шорох листвы. - Здесь кто-то есть... – шепчет он, стискивая кулак. – Здесь есть… - Демоны! – внезапно выкрикивает незнакомый, хриплый голос откуда-то издалека. Вергилий склоняет голову и медленно, угрожающе оборачивается. А Данте кладёт меч на плечи и укладывает на него локти, развернувшись на каблуках на голос. - Демоны! – Голос звучит ещё громче, а в нём – уже ощутимая толика безумия. – Я знал! Данте удивлённо поднимает брови. - Это ещё что? – удивлённо спрашивает он. Тонкие бледные губы Вергилия растягиваются в мерзкую, холодную улыбку. - Надо же. Как трогательно, - произносит он негромко, склоняя голову к плечу. – И как не вовремя. Он с тихим звоном вынимает меч из ножен.