Сны в седьмом доме

Жанры: джен, AU, мифические существа Рейтинг: G Предупреждения: ООС Фран лежал в высокой траве и отчаянно пытался вспомнить, за нарушение какой из семи святейших заповедей Мукуро ему достанется больше всего. Раненая нога кровоточила, но уже не так сильно. Собранные впопыхах травы всё же притупили боль и помогли приостановить кровь, хотя знаний Франа хватало лишь на то, чтобы нарвать по пути первого, что найдет и просто приложить к ранению. Ему удалось убежать за священные ворота раньше, чем охотник выпустил вторую стрелу. Ни один человек, кроме Мастера и Мармон не может пересечь эту границу леса, отделяющею его от мира людей. Так за что же Чародей попытается оторвать Франу хвост сегодня? Парень упорно пытался вспомнить оставленную на столе записку, но не мог, хотя и видел её каждый день. «Не отходи далеко от дома» – нарушено. «Не ешь ничего с земли», а рядом приписка аккуратным почерком Мармон: «С рук тоже не ешь. Даже если моим именем клянутся, что не отравлено». «Даже не вздумай подходить к воротам» – нарушено. «Увидишь человека – держись на расстоянии». От Мармон в углу записки: «даже если он мёртв» – нарушено. «Не вздумай подходить близко к королевской охоте» – соблюдается со всей строгостью. И главное, обведенное редкими красными чернилами, то правило, которое Фран должен был выжечь у себя на сердце и никогда не забывать: «увидишь Бельфегора – беги». Нарушено. Кто же знал, что принц будет мирно спать прямо перед входом в лесную чащу. Что Фран, ни разу не знавший королевской семьи, не поймёт кто же перед ним. Такой бесконечно красивый, что Фран не мог не подойти поближе. Он никогда до этого не видел других людей, кроме своего Мастера и Мармон, о происхождении которой можно было спорить не одну вечность. Так же, как и Фран, явилась из ниоткуда и уходит в никуда. Точнее, уходит она вполне понятно куда, но что ей, даже не чародейке, нужно у Вторых ворот, отделяющих могилы древних ведьм от остального мира – непонятно. Поэтому парень никогда в жизни не видел человека с такими светлыми волосами. Казалось, что они сделаны из самого чистого алхимического золота, которое только можно было создать. Наверняка, подумал Фран, если их отрезать, то выйдет продать как золото. Сейчас же он добавлял, что если вдобавок кричать, что это волосы их ненаглядного принца, то можно будет взять с людей вдвое больше. Мукуро наверняка начал бы ворчать что-то про то, что Мармон испортила его ненаглядного ученика, днями и ночами вещая о горах золота где-то на юге и предлагая начать продавать свои зелья где-нибудь дальше соседней деревни. К слову, зелья никто особо и не брал, ибо крестьянам не так уж много надо, а магии, дающей хорошие урожаи, чародей не владел. А вот убить кого-нибудь – это к нему, это он может. Эти двое старались как можно лучше воспитать перепавшего им на руки мальчика, на половину оленя, но одного не учли – они совсем не умели описывать людей. Конечно, кентавр знал весь королевский род поимённо, всех купцов и охотников, что ходят через этот лес, но никого не знал в лицо. Так что понятно, почему он решил рассмотреть нового человека поближе, а не убегать в чащу, цепляясь за надоедающие корни. Поэтому он и не узнал в молодом охотнике Бельфегора, от которого стоит бежать, даже просто услышав его шаги. Парень видел только красивого человека, почему-то лежавшего во мху, как в сотне самых мягких перин. И при виде этого человека сердце начинало биться чаще. Словно оно напоминало, что существует, и апатичный юноша ещё способен на сильные эмоции. На смущение при виде того, кто нравится. Что его щёки могут краснеть, а ноги заплетаться. В последний раз он чувствовал что-то подобное на широких равнинах у подножья гор, которые казались слишком родными и любимыми, хотя и были просто сном. Ведь намного приятнее бежать вслед ветру среди высоких трав, а не плутать на болотах в кривых соснах. Нет, Франу нравились пейзажи, и эти алые ягоды, словно налитые кровью, которые лопались под копытами. Но не сейчас. Сейчас всем его сознанием завладел принц, без своей верной свиты находившийся в лесу. Принц, чьи богатые одежды ослепляли, когда Фран смотрел на них сквозь лучи солнца. Он и представить не мог, сколько драгоценностей на них, и была ли эта одежда парадной. Скорее всего была, олень точно знал, что охотники одеваются в цвета леса и точно не носят ничего из золотой парчи с красными нитями. Парень думал, что он отлично научился прятаться, уже не раз убегая от звуков рога охотников и лая гончих, так что без проблем сможет тихо подойти и рассмотреть нового человека. Просто рассмотреть, а не садиться рядом. И уж точно не наклоняться к его лицу, заслоняя редкие лучи солнца. Но Фран не всегда мог сказать, почему его действия так разительно расходятся с мыслями и почему вместо простого наблюдения он легко целует Бельфегора, как было нарисовано в одной из книг Мукуро. Вроде что-то про поцелуй, уничтожающий даже самую сильную магию. Мармон на этом моменте всегда смеялась и говорила, что есть магия, способная держаться веками и ничто её не разрушит. Откуда Франу было знать, что принц Бельфегор кроме яда носит с собой всегда заряженный арбалет и поразительно точно стреляет. А ещё просыпается от малейшего касания и сразу же стреляет в первого, кто оказался рядом. Так что, парень искал себе оправдания везде, где только мог найти, пока брёл к хижине, в которой уже наверняка собрались оставшиеся два обитателя. Мукуро наверняка скажет что-то вроде: – Ты хоть понимаешь, что на тебя объявят охоту? За твою пустую голову назначат золотых пятьдесят, не меньше. – Не такая уж она и пустая, – возразит Фран, – в ней есть глаза. – И скоро появятся рога, – заметит Мармон, – если нам не будет хватать денег, то уверена, за голову мальчика с рогами мы выручим больше сотни золотом. – А за голову неизвестной женщины получим ни гроша, – подытожит Мукуро, ставя на стол собранные им травы. Вечером он всегда что-то готовит.

***

– Я видел его, – Бельфегор возбужденный ходил по комнате, уже который круг очерчивая вдоль каменных стен. – Парня наполовину оленя? А ты не спятил, дражайший братец? – Рассиэль сидел перед камином и лениво чистил кинжал, которым не преминул воспользоваться на сегодняшней охоте. – Знаешь, пока ты шлялся неизвестно где, мог и воды отравленной с болот выпить. Тогда остался бы лишь один, более разумный кронпринц. – Смейся сколько угодно, но он точно был, я даже подстрелил его! – принц останавливается посреди комнаты и внимательно смотрит на языки пламени. – Завтра, – вдруг говорит он, – завтра я поймаю его. – Кентавра? Которые просто байки обезумевших старух? Как же ты это сделаешь? – Пока не знаю, – Бельфегору сейчас не до этого. – Клянусь именем Мармон, я его поймаю.