***
Каждый вечер Бел рассказывал, как ему жилось во дворце, как кучи слуг холили и лелеяли его, как он ненавидел своего брата и мечтал его убить. И как сбежал из страны и его так и не смогли найти. И это была самая правдоподобная часть рассказа. После полугода этих разговоров мне все надоело и сразу после занятий я пошел в библиотеку, чтоб поднять старые выпуски газет. Честно, даже не представлял, какую именно газету надо искать и выходит ли она сейчас. И еще, где библиотека? Хотя с этим проблем не возникло и здание нашлось в трех улицах от университета. Университета международных отношений. И там есть я, хотя и не очень понятно зачем. В библиотеке было очень светло и странно тихо, совсем как в нашей квартире с голыми стенами. Хотя вру, здесь обои были. А ещё был небольшой стол с подпиленной ножкой и заваленный бумагами и бабушка за ним. Наверное, на заводе к каждому такому столу прилагается бесплатная ворчливая старуха. — Что вам, молодой человек? — скептически смотрит на меня, словно сомневаясь, что я умею читать. — Газету, — неуверенно мну подол рубашки, избегая смотреть ей в глаза, — про принца, — вдруг решаю уточнить. — Какого именно? — у нее скрипучий голос. — Того, который сбежал, — смотрю на её руки и невольно вспоминаю свою бабулю, когда она потрошила свиней на заднем дворе. Такие же руки.***
Стол залит кровью, Она капает на пол, и образует некрасивые лужи с гладкими краями. Опять придется полы оттирать. Бельфегор снял свой вечный свитер в полоску, чтоб не испачкать его. Обычно одежду мы выкидываем после окончания «свиданий», как их называет Бел, ибо отстирать её потом невозможно, хотя сначала в панике я пытался убрать все пятна, стирая руки в кровь. На регулярную покупку новой не хватает денег. У принца скромная стипендия студента философского факультета, а мне немного высылают родители. Он вынимает внутренности и бережно откладывает их в сторону. Он достает глаза и смотрит в них так пристально, как никогда не смотрел в мои. Отрезанный палец неприятно хрустит, когда я на него наступаю. Бел тихо смеется и вставляет что-то про неловкую жабу. — Нам обязательно это каждый раз делать? — подаю маленький нож. Обычно я режу им лимоны. — Ты опять начинаешь, чёртов француз? — Бел немного нервно смеется, всё же сказывается напряжение. Мы убили человека. Мы опять убили человека. Уже тридцать штук. — Жаба, если бы я предложил тебе уехать со мной, ты бы согласился? — принц отложил в сторону ножи и теперь в упор на меня смотрит. — Только если бы ты действительно был принцем, — безразлично пожимаю плечами. — Значит, поедешь, — говорит скорее для себя и довольно улыбается.***
Мы не смотрим новости, там всегда лгут. «Мы напали на след убийцы» «Анонимный источник сообщил, что убийц минимум четверо. Это целая преступная группировка. Не выходите из дома в темное время суток » «Найдены новые улики» И это всё ложь. Они никогда и ничего не найдут, потому что Бел работает чисто, а я отлично заметаю следы. И нас только двое. Сложно представить, что все убийства совершают обычные студенты, только что один шизофреник, а второй просто не отличает реальности от своего воображения. «Мне так жаль, что ваша внучка пропала. По правде, я влюблен в нее» Я стою в коридоре квартирки еще меньшей, чем наша с Бельфегором. Тут персиковые обои и куча часов на стенах. Ни одни не идут. «Она обязательно вернется, наша полиция непременно найдет её» Я бы тоже сошел с ума и пошел в педагогический колледж. Только ненормальный пойдет по своей воле учить детей. «Возьмите, мне опять прислали слишком много мяса, вам станет легче» Её внучка ближе, чем думает старушка. Прямо сейчас она будет пить с ней чай и вовсе не за мирными разговорами о новых сплетнях по дому. Музыкант поблагодарит и пообещает сыграть для меня на скрипке. Он почти её выкупил, осталось немного, совсем чуть-чуть и его Одетт вернется домой.***
Впервые я увидел его когда уходил от психотерапевта. Он стоял прямо через дорогу и жевал гамбургер. Я не обратил внимание на высокого блондина в диадеме и просто прошел мимо. Бельфегор мог быть моей галлюцинацией. Я вообще часто видел воображаемых людей. Второй раз я увидел его там же, было пять вечера, за столбами прятались козы. Они тихо блеяли и подзывали к себе маленькими копытцами. Бельфегор ходил за мной, и я явно должен был стать очередным суповым набором в его доме, но в складчину комнату снимать дешевле. Было принято решение не есть меня, а оставить при себе, как если бы он взял бездомную собаку. Я был бездомен и почти как собака. Думаю, это был хороший вариант.***
Каждый день я до блеска начищаю чашки. Бельфегор говорит, что с таким усердием я должен чистить столовое серебро. В старом серванте у нас стоит красивый сервиз. На каждой чашке нарисован маленький кролик, а на чайнике мать-крольчиха в красном переднике. Этот сервиз достался нам от прошлых жильцов. Они настолько спешили упаковать себя по гробам, что совсем забыли про вещи.***
Я никогда не хотел избавиться от своей болезни. Я даже не думал, что болен. Да, мой мир отличался от мира других людей, но именно в нём я хотел жить. Было бы невыносимо просыпаться каждый день и видеть обычное небо. Я никогда не хотел, чтобы бредни Бельфегора о принце оказались правдой. Каждый раз, когда я мысленно переносился в его замок и видел его в сияющей короне становилось не по себе. Маленькая армия страха как пушистые мышки бегали по комнате, пока не заполняли её полностью. Тогда приходилось открывать окно, чтобы не задохнуться. А сам Бельфегор грезил только о будущей славе. О любви и обожании подданных, о ненависти приближенных людей, о перевороте, смене власти и отрубании его головы. О лучших женщинах и самых лживых словах. О богатой одежде и страдающих людях. О бесконечной любви и всепоглощающей ненависти. И там зачем-то был я.***
Бельфегор нервно ходит по комнате и скидывает наши вещи в небольшой чемодан. Я говорю наши, потому что моя любимая кружка тоже оказалась в этом чемодане. Она лежала на самом дне и я не мог её спасти, не рискуя лишиться пары пальцев. В конце концов, именно этими пальцами я буду зарабатывать себе на жизнь. Хотя бы постараюсь. — Жаба, мне прислали письмо, в котором слезно умоляли вернуться, так что мы едем на мою родину, — голос принца дрожит, и кажется, что именно от такого должны лопаться стекла. Неестественно неровный. — При чем тут я? — его диадема падает на пол, когда я говорю это. Даже она поражена. — Мне нужна армия и человек, который свергнет меня, — у него сухие губы и худые руки. — Я согласен им стать, — у него шизофрения, а у меня просто что-то. И это что-то готово всадить нож в его сердце. — Тогда собирай свои вещи, мы едем править. Мои рубашки заботливо сложены по пакетам, а в рюкзаке ненавистный сервиз. У Бельфегора чемодан свитеров и двое штанов. Наши деньги лежат на тумбочке у двери, а мясо тает на столе. У принца красивый почерк и менее красивые синяки от недосыпа. У меня аллергия на кошек и, кажется, на скрипки. Я жду дня, когда смогу убить Бельфегора. Он не может дождаться дня, когда перестанет потакать мне. Никогда не пробовал на вкус знатных людей. А Бельфегор и не узнает.