Путешественница Морана

Как только массивная деревянная дверь из темной древесины закрылась, мы с учителем остались в тишине, прерывающейся лишь звуками живой природы, доносившимися из открытого окна. Легкие шторки нежного оттенка развивались по ветру в такт этим звукам. Вот треск цикад утих и учитель, опомнившись и ввернувшись в реальное время, медленно побрел обратно на свое место. Остановившись и посмотрев на столик, он принялся убирать чайный сервиз: чашки, в некоторых оставался недопитый чай, чайничек с позолоченной оправой — все это в скором времени оказалось на большом хрустальном подносе, обрамленном золотым узором. Когда весь сервиз оказался на подносе, учитель развернулся в сторону маленькой дверки, в будущем я узнала, что за этой, легкой на вид, тоненькой дверью находилась смежная комната, уже собрался идти, что было видно по немного дернувшейся правой ноге, но опять задумался, и понурив голову стал смотреть в одну точку. Спустя некоторое время его руки задрожали, но взгляд оставался на прежнем месте, ещё минута… и он стал постепенно отпускать поднос… Чашечки задрожали в страхе разбиения об пол, чайник зашатался. — Учитель! Что что с Вами?! — моя реакция не заставила себя ждать. Руки учителя ещё не успели полностью расслабиться, что и помогло мне спасти весь сервиз. Подхватив под дно хрустальную вещицу, я еле удержалась на ногах сама. — Учитель, как Вы? Вам не хорошо? Давайте присядем, — оказав учителю поддержку, дав ему опереться на мое плечо, мы дошли до ближайшего дивана. Не скажу, что мне было очень легко держать в левой руке поднос, а правой придерживать ослабевшего учителя, но проходя мимо стола я облегчила жизнь моей левой руке. Я помогла учителю лечь на диван и присела рядом: — Учитель, что случилось? Я могу вам чем-нибудь помочь? — Его бледное лицо и потухшие глаза говорили о том, что я должна помочь. — Айша, не переживай, — голос учителя был настолько тих и слаб, что у меня невольно сжалось сердце. — Я просто немного устал. Мелерик… Друг… — Но, учитель, я могу Вам чем-нибудь помочь? — Ну, если ты так хочешь… принеси мне, пожалуйста, плед, который находится в смежной с гостиной комнате. Меня немного знобит. — Конечно — конечно, уже бегу! — Я и правда побежала стремглав за пледом. Зайдя в комнату, я сразу заметила слева шкаф, а на третьей полке, как и было сказано — плед. Мягкая ткань темных тонов вскоре была у меня в руках. Запах мускуса приятно ударил мне в нос. Рассматривать «пейзажи» вокруг было некогда, но в общих чертах я увидела комнату средних размеров, условно разделенную на несколько частей. Да тут почти все комнаты разделены на части, но это уже отступление. Первая часть была, видимо, специально для полок, предназначалась для хранения. Она была увешана и уставлена полками, шкафчиками, тумбочками и прочей мебелью, предназначенной именно для этого. Вторая часть — это что-то на подобии кухни: раковина, столик и холодильник. Части разделяла чуть прозрачная ширма, через которую я и смогла рассмотреть последнюю часть. Это пока всё, что я успела увидеть. — Учитель, я принесла Вам то, что Вы просили, — выйдя из комнаты я первым делом решила сообщить об этом учителю. Но заговорила я тихо, так как догадалась, что учитель мог за время, которое я отсутствовала просто — напросто уснуть. Мое предположение оказалось верным. Подходя к дивану, я поняла, что он спит. Его глаза были закрыты, а грудь равномерно поднималась и опускается в такт его дыханию. Но решила все же укутать его. — Он же все-таки говорил, что замерз… — Размышляла я над своими дальнейшими действиями. — Даже если уснул, то все равно, наверное, мерзнет. Да! Надо укрывать! Когда на учителя уже опустился плед, рот Штейна приоткрылся и откуда-то из глубины его души вырвался тихий и умоляющий крик. Я вздрогнула, а учитель открыл глаза. — Учитель, прошу извинить меня! Я Вас разбудила?! — Как же я хотела ему помочь, но только лишь помешала. Со времени нашего знакомства я проникла уважением к этому доброму пожилому человеку. Благодаря ему я многому научусь, столько нового узнала, что вечности не хватит, чтобы отблагодарить его. — О, нет! Не переживай! — Бортимер закачал головой на столько активно, сколько позволяло его состояние. Добродушно смотрящие на меня голубые глаза уже не были столь уставшими, а его губы, кажется, тронула легкая, но такая добрая улыбка. Мужчина попытался сесть на диване, но самостоятельно у него это не получилось. Только он оперся руками о диван, как они у него задрожали и он бы рухнул обратно на спину, если бы я его не поддержала. Обхватив его руку, ближайшую ко мне, я аккуратно подтянула его вверх. Слабые вдохи воздуха послышались со стороны Штейна. Наконец, когда удалось усадить учителя, он продолжил: — Извини, что уснул. А я же ведь должен показать тебе твою комнату… — … что вы, учитель! — Я рискнула его перебить. Я вижу, что Вам не хорошо, поэтому Вы должны лежать и отдыхать, а уж комнату я сама попробую найти. — Ты права. Мне и правда немного не хорошо. Когда выйдешь из гостиной, то с правой и с левой стороны будут те самые спальные комнаты. Выбирай любую. Все равно они все свободны… И ещё… — После паузы учитель продолжил. — Остман… Он изъявил желание тоже у меня учиться. Из юного мага может получится приличный воин, но я заметил, что у вас не самые доброжелательные отношения… собственно поэтому я тебя и предупреждаю заранее. Когда обустроишься, найдешь меня. — Хорошо. Я все поняла. Тогда я, пожалуй, пойду? — Конечно. Удачи, ученик. — Спасибо, учитель. *** Выйдя из гостиной, я задумалась, приложив пальцы правой руки к подбородку: — Как-то не красиво получится, если я буду заглядывать в каждую комнату… Да они, скорее всего одинаковые… — Я двинулась в первую попавшуюся дверь. Ею оказалась самая первая дверь от гостиной слева. Открыв дверь я застыла на несколько минут, так как меня ослепил яркий свет. После того, как я немного привыкла к свету, решила осмотреться. Перед моими глазами предстала светлая комната, залитая светом солнца, которое мягко светило в глаза и сейчас сквозь воздушно — белый тюль с вышитыми позолоченными нитками узором. Около окна стояла большая кровать: «Это хорошо, я люблю ворочаться во сне.» Нежно — розовое покрывало доставало почти до пола, устланного паркетом, накрывая вверху большую подушку с наволочкой такого же оттенка, как и покрывало. Светлая деревянная спинка кровати была с замысловатыми узорами. Справа от входа находился массивный шкаф-купе. Его дерево было такого же, как и кровати. Слева от входа была ещё одна дверь, зайдя в комнату, в которую вела дверь, я определила, что это ванная комната. Голубой кафель, белоснежная стиральная машинка, серебристо сероватое джакузи, стоявшее посередине ванной, полки были в тон стиральной машине, и маленькая раковина, такая же белая, как и все окружающие предметы. Казалось, что если включить все лампочки, которых было более десяти штук, то вся комната засверкает как жемчужные украшения. — Хорошая мне комнатка досталась! — воскликнула я и мое эхо отразилось от каждой плитки. Я была искренне рада и довольна своим выбором. Выйдя из ванной и положив сумку на стул возле кровати, я вновь стала в деталях рассматривать свою новую комнату. В углу возле окна — письменный стол, рядом — офисный стул. Возле кровати возвышался миниатюрный торшер золотисто-желтого цвета. Под лепным потолком висела большая люстра с маленькими кристалликами, свисавшими по её краям. В левом углу, параллельно столику, стояло маленькое, в тон всей комнате, кресло с пуфиком у ног и несколькими бра нежного тона на стене справа и слева от спинки кресла. Пол устилал мягчайший бежевый ковер с длинным ворсом. Я прошла вглубь комнаты и опустилась на кресло. Стала ещё раз любоваться своим удачным выбором. Вся комната была наполнена легким ароматом свежести с нотками цветущего жасмина. Дышалось легко, думалось свободно, мысли были окрылены мечтой и надеждой в ожидании предстоящих перемен. — Ах! Как же хорошо! — Из меня гулко вышел выдох облегчения. — Какой удивительный и насыщенный событиями день! Хочу принять ванну! — Высказала я самой себе естественное желание. — Хорошо! Так и сделаем! *** Одевшись в спортивный костюм после освежающей ванны, я вспомнила просьбу учителя. Первым делом направилась в гостиную, думая, что Бортимер находится там, где мы расстались. Зайдя в комнату, я поняла, что ошиблась, и никого в ней нету. На диване не было учителя. На диване остался лежать лишь аккуратно свернутый плед. Подходя к двери уборной, мои уши уловили тихий шелест воды за дверью. И сначала я не сообразила что это, но потом поняла: — Рукомойник! — Меня осенило и я шлепнула себя по лбу. Постучалась в дверь и, услышав одобрительный ответ, неспешно вошла со словами: — Учитель, можно? — Приоткрыв дверь, заглянула я. Ведь Штейн же говорил что кроме него никого тут нет, значит это точно учитель. Бортимер находится во второй части комнаты, стоя возле мойки и перемывая чайный сервиз, находившийся на маленькой темненькой тумбочке рядом с ним. — О, Айша, ты уже обустроилась? И какую же спальную комнату ты выбрала? — После того, как я положила на полку шкафа плед и пошла к нему заговорил учитель. — Учитель, знаете… я не стала рассматривать комнаты и выбрала первую попавшуюся дверь. Моя комната первая от гостиной слева (если смотреть от гостиной) и соответственно последняя справа если смотреть от лестницы… — … хм… А разве я тебя не предупредил, что все комнаты разные? — Учитель перебил меня до того, как я успела задать вопрос о его самочувствии, но судя по его лицу, ему лучше: щеки Штейна порозовели, а голубые глаза смотрели как обычно уверено и твердо. — Вот же… И правда забыл тебе это сказать! — Поле некоторых мгновений молчанья, учитель, видимо вспоминал наш разговор, минувший около часа назад, опомнился мужчина. — Я вижу, что Вам немного лучше, — начала было я, так как мне не очень хотелось обсуждать то, что так необдуманно выбрала. Но хотя… Я все равно ещё не жалею о своем выборе, но и не хочу чтобы учитель винил себя в этом. — Да. Я немного отдохнул и мне полегчало. Я благодарен тебе за оказанную помощь. Подожди ещё минуту пока я домою посуду и мы начнем, пожалуй, обучение… Ты готова? — Да! Если Вы в состоянии, то я готова! — Наконец - то! Я скоро стану начинающим воином. Я так ждала этого, что сейчас почти не верю тому что слышу собственными ушами. Когда учитель поставил на поднос последнюю уже чистую чашку, взяв поднос двинулся на выход. Расставив фарфоровый сервиз в шкафчик в гостиной с стеклянной дверцей, а поднос поставив на его место, Штейн попросил короткой, но понятной фразой «Пошли!» двигаться за ним. Я проследовала за учителем до самой двери стадиона. Дойдя до нее, Бортимер, как настоящий джентльмен открыл передо мной дверь и приглашающим жестом руки предложил мне войти первой. Стадион нас встретил своей обычной атмосферой. Яркие лучи солнца, которые пробивались сквозь окна, находившиеся под потолком, ослепляли глаза, если посмотреть в упор и приятно грели лицо. Казалось, что это солнце выжигает на коже точки и если посмотреть в зеркало на свое лицо, то увидишь, что оно усыпано веснушками. Учитель вышел на середину стадиона и начал своеобразную лекцию: — Первый шаг обучения — это обуздание своих чувств и эмоций. Контролирование себя, своего внутреннего мира. Концентрация делает воина сильнее, — после этих слов Бортимер сел на пол в уже знакомую мне позу лотоса, закрыв глаза, он восстановив ритм дыхания, продолжил: — Терпение, выдержка… А медитация — самый легкий способ достичь этого. Я тоже села на пол. Он оказался не холодный, как я рассчитывала, а теплым, нагретый солнцем. — Закрой глаза и постарайся ни о чем не думать, — продолжил наставления Штейн. Прислушавшись к его совету, я выбросила все мысли из своей головы. — Теперь жди… В следующее мгновение моё подсознание улетело далеко от стадиона и я уже не слышала дальнейших наставлений учителя. Только, звуки живой природы: переливистое пение птиц, шелест листьев на деревьях, шепот ветра, цокот насекомых — вторгались в моё подсознание. Я как будто слилась с природой, стала её частью. Не знала я и сколько прошло времени, как меня вывел из концентрации низкий по тембру и презрительный по интонации смех за моей спиной. Когда я открыла глаза, то поняла, что времени прошло не мало, так как учителя напротив меня не было, а за мной, держась за живот, умирал со смеху Гидеон Остман. — Чего это ты делаешь? — Наконец успокоившись задал вопрос парень — Делала, решила поправить я. — Делала, пока ты не прервал меня. Встав с пола я хотела ему ещё что-то сказать, но увидела учителя и передумала. — Учитель! Сколько я так сидела? — Удивленно спросила я, а потом осмотрелась и заметила, что на стадионе заметно потемнело, а освещали помещение лишь свечи, висевшие на стенах, бросавшие блики на покрашенные синей краской доски пола. — Как я вижу, ты сама только что ответила на свой вопрос. Уже вечер. Думаю, что на сегодня хватит. Можешь идти отдыхать. Думаю, что на сегодня хватит. Можешь идти отдыхать. — Хорошо, учитель. Как скажете, — я поклонилась и прошла в сторону двери, ведущей из стадиона в коридор. Открыв дверь, и вступив за порог я поняла, что без свечи далеко не пройду. — Возьми свечу! — Предложил учитель. Подойдя к одной из стен, на которой висела свеча в резной металлической подставке, он снял её с крючка, державший средство освещения — Спасибо, учитель. Тогда я, пожалуй, пойду. — Ну мне тоже пора, — подал голос Гидеон. Учитель Бортимер, я уже выбрал себе комнату, так что пойду. До завтра! — Махнул рукой парень, подошел к одной из свеч и спустя секунду уже держал огонек света у себя в руках. — Айша? — Вопросительно Остман посмотрел на меня. — Ты идешь? Или горишь желанием идти сама по темным комнатам с одной лишь свечей в руках? Я возмущено прошипела, но все же согласилась: — Ладно, пошли.