Танцы с Арлекином

Макс открыл дверь своими ключами и прислушался. В квартире было тихо, значит, Малой уже спит. Из-под неплотно прикрытой двери Андрюхиной комнаты пробивалась узкая полоска слабого рассеянного света – ага, значит, Артём уже ушёл, и Андрей наверняка читает или бродит в Сети. А вот дверь в кухню была открыта, значит, Вадим, как обычно, дожидается его… Макс вздохнул. Наверное, Вадиму больше подошёл бы кто-нибудь с куда более спокойной профессией, но за всё время, что они были вместе, он не услышал от любимого ни единого упрёка. М-да… Семьи полицейских часто разваливаются именно по этой причине – жена не выдерживает рабочего графика мужа «двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю» и отнюдь не шоколадной зарплаты. Макс вздохнул ещё раз. Учитывая все обстоятельства, ему просто сказочно повезло, что-что, а крепкий надёжный тыл Вадик обеспечить в состоянии. Только вот не давало покоя неприятное ощущение – что он больше берёт, чем отдаёт взамен… Из кухни выглянул обеспокоенный Вадим: - Макс, ты в порядке? Что-то… совсем нехорошее? - Нехорошее, ага, - согласился Макс, - но не в этом дело. Просто на меня напал приступ тяжкой рефлексии. Вадим усмехнулся: - Опа… И до тебя добралась извечная болезнь российской интеллигенции. И что теперь? Пойдёшь в народ агитировать за революцию? А потом с тебя напишут картину «Арест пропагандиста-2»? - Да упаси Боже, - выставил вперёд ладони Макс, - мне причислять себя к российской интеллигенции… Тем более, что наполовину немец. - Яволь, майн партайгеноссе, как скажешь. Ступай руки мыть. Макс отсалютовал правой рукой и отправился в ванную. Дурное настроение стало рассеиваться, словно его и не было. А когда он уселся за стол, развеялось окончательно. - Примитивно всё-таки устроен мужчина, - хмыкнул Макс, разрезая отбивную, - самый простой способ поднять настроение – вкусный ужин. - Ты ешь-ешь, - хмыкнул Вадим, - тебе ещё нужно будет мне объяснить, чем тебе российская интеллигенция не угодила… Макс задумчиво слопал отбивную, подобрал с тарелки остатки жареной картошки и салата, сделал глоток чая и заявил: - Видишь ли, была у российской интеллигенции одна дурная черта – чувство вины перед великим и мудрым российским народом. Отсюда все эти хождения в народ, работа врачами, учителями и землемерами… - А что тут плохого-то? – удивился Вадим. - Абсолютно ничего плохого, только хорошее, - кивнул Макс. – Только вот тёмный народишко никак не желал революционных изменений, о которых говорили юные бунтари. Ему, народишку, землицы бы поболее, да коровку прикупить, чтобы детишки зимой с голоду не дохли. Вот и возникла в некоторых умных головушках идея террора и государственного переворота. Типа – главное народу путь указать, а там само пойдёт. Поэтому истинные интеллигенты бунтарям сочувствовали, считая, что таким образом искупают вековую вину перед народом. Так и дошло дело… до революции, после которой и интеллигенции как таковой почти не осталось. Потому как можно человека хоть в трёх институтах выучить - а ведь большевики для просвещения немало сделали, как ни одно другое правительство – а он как был быдлом, так быдлом и останется. Правда, будет образованным быдлом, что ещё опаснее. - Радикал ты, как я погляжу, - ухмыльнулся Вадим. - Ради… кто? - отреагировал Макс. – Чтой-то не понимаю я таких словов и выражениев. Но накажу непременно… Нынче же… И приобнял Вадима, уткнувшись лицом в мягкие вороные волосы с уже заметными седыми прядками. Макс и у себя уже замечал седину, но на его блондинистых волосах это было не так заметно. - Ты что там разглядываешь? – подозрительно спросил Вадим. - Смотрю, какой ты у меня красивый, - искренне ответил Макс, и Вадим расслабился и уютно устроил голову на Максовом плече, давая понять, что вопрос о роли интеллигенции в российской истории отпал сам собою. Но потом всё-таки спросил: - Что ж у тебя случилось-то? Я же видел – сам не свой пришёл… Макс вздохнул и в очередной раз начал нарушать тайну следствия. Выслушав Максов рассказ, Вадим заметил: - Да уж. Тёмное дело. Сплошные непонятки. - Меня больше всего волнует, как наш злодей может быть связан с пропавшим Матвеем Цимлянским. Вот это самое непонятное. Поэтому завтра с утра на работу, а потом, возможно, отправлюсь в Соседний Город. Побеседую с тамошними коллегами, да и с самим Цимлянским поговорить не мешает. И с окружением Матвея. А Галя пусть пока убитой девушкой занимается. - Цимлянский – серьёзная фигура, - заметил Вадим. – Причём – тоже тёмная лошадка. Он из Москвы, имел там налаженный бизнес, однако потом всё продал и переехал в Соседний Город. Да так удачно переехал, что вскоре потеснил местных и стал играть в тамошнем бизнесе роль первой скрипки. Конечно, по мировым масштабам олигархом его назвать сложно, но в Соседнем Городе он – царь и Бог. Удивительно, что ты с ним раньше не столкнулся, хотя… Из того, что я о нём знаю, его бизнес вполне легальный. Сеть магазинов, закусочные, заправки, аптеки, завод местный «Медтехника»… Завод до него на ладан дышал, а сейчас великолепную прибыль приносит и процветает. Да, ещё несколько мотелей ему принадлежит… И гостиница «Сосны» - самый лучший отель Соседнего Города. - Ого! – присвистнул Макс. – Разносторонний товарищ! Похоже, что ему полгорода принадлежит! - О нём шутят, что он прямо как царь Мидас* - к чему ни прикоснётся, всё в золото превращается, - серьёзно ответил Вадим. – Похоже, у Цимлянского и впрямь талант. - Что ж он из Москвы-то убрался, талантливый такой? – удивился Макс. – Или там слишком высока конкуренция? - Насколько мне известно, он уехал после смерти первой жены, матери Матвея. Сейчас у него второй брак, по слухам – вполне счастливый, и сынка ему вторая жена родила. Но толком я об этом ничего не знаю, - сказал Вадим. – Сам понимаешь, мы с Цимлянским общаемся редко и по делу, уровни разные. Так что, за что купил, за то и продаю. - Спасибо, - улыбнулся Макс, - буду теперь знать от какой печки танцевать. - Только не вздумай с ним шутить, - тихо сказал Вадим, и глаза его тревожно блеснули, - это субъект того сорта, что шуток не понимает от слова «совсем». - Буду предельно корректен, любовь моя, - отозвался Макс, вовлекая Вадима в поцелуй. *** На следующее утро Макс прибыл в родимый РОВД ни свет, ни заря, но Шаманка всё равно была уже на месте, и с ожесточением рылась в базе потеряшек. Макс бросил задумчивый взгляд на боевую подругу и достал из сумки банку кофе «Альмагро» - хоть и растворимого, но вполне приличного, и пакет с галетами. - Ого! – заценила Шаманка. – Вижу я, что готов ты к труду и обороне. Сейчас чайник поставлю. - Давай! – отозвался Макс и покосился на экран Шаманкиного компьютера: - Что, Литвинов уже вскрытие произвёл? Есть какие-то данные? - Да нет, Литвинов с Машей в лаборатории закрылись и шипят на всех – типа результаты вскрытия обещали как только, так сразу, экспресс-тест ДНК примерно тогда же, плюс Маша ещё и по кольцу данные обещала нарыть. - Хмм, - задумчиво произнёс Макс. – Что нам это даст? Серийное же вроде бы производство. - Вот как раз и нет, - ответила Шаманка, - Маша говорила про низкопробное золото и дешёвые камни, но сама работа явно не серийная. Так что, возможно, и с этой стороны удастся выйти на убитую. - А отпечатки пальцев? – спросил Макс. – Кисти-то целы… - Кисти-то целы, но вот самих отпечатков в базах данных нет. Похоже, что покойница была чиста перед законом. А ещё Маша сказала, что по некоторым внешним признакам девушке лет двадцать-двадцать пять. Вот я и пытаюсь вычленить потеряшек этого возраста – убитая явно не бомжиха и не проститутка – руки ухоженные, маникюр хороший, но лак неброский, кольцо недорогое, опять же, со вкусом сделано. Жаль, голова отсутствует - можно было прогнать через программу распознавания лиц… - Увы, - хмыкнул Макс, - злодей нам работу не облегчил. Но с колечком идея хорошая – если работа штучная, то… Хороших ювелиров, работающих на заказ в Городе, не так уж много, работу коллег они знают. Установим ювелира, делавшего колечко – есть шанс установить личность убитой. - Это да, - согласилась Шаманка, задумчиво потягивая кофе. – Я так поняла, ты Цимлянским займёшься? - Да, - кивнул Макс, - но прежде нужно дождаться хоть каких-то результатов экспертизы. - Да понятно, - кивнула Шаманка. – Тогда я отрабатываю ювелиров. И… Что ещё хотела сказать Галина, осталось покрытым мраком неизвестности, потому как мобильник Макса подал голос. - Да, Юра? – спросил Макс, увидев на дисплее высветившийся номер. - Давайте с Галей ко мне, - быстро сказал Литвинов. – У меня тут такое вырисовывается… В лаборатории Макс с Шаманкой оказались через три минуты. Литвинов вид имел… немного растерянный. - Привет, Юр, - поздоровался Макс. – Чем порадуешь? - Уж даже не знаю, - вздохнул Юра, - порадую или нет, но, похоже, что искать нужно не один труп, а целых три. - Что? – поразилась Шаманка. – Откуда три? - Сюрприз от злодея, - отозвался Литвинов. – Вскрыл я нашей снежной красавице брюшную полость - а у неё в желудке пальцы. Мизинцы. Три штуки. Причём проглотила их девушка непосредственно перед смертью и явно не добровольно. И фрагменты сердца и печени. Причём фрагменты принадлежат двум разным сердцам. За печень не поручусь. - Человеческой печени? – спросил Макс. - Уж ясно, что не коровьей, - отрезал Литвинов. – Маша анализ ДНК сделает, узнаем, какой мизинец какому фрагменту сердца соответствует. И соответствует ли. - А у покойницы всё на месте? - спросила Шаманка. - У покойницы – да. Полный комплект. И мизинцы, и сердце, и печень – всё на своих местах. Но это явно ненормальный творил. - Понятно, - протянул Макс. – Где-то ещё гуляет голова твоей находки… и два тела без мизинцев, сердец и печени. Это в лучшем случае. Так? - Похоже, что так, - согласился Юра. - А по девушке что скажешь? – поинтересовалась Шаманка. - Возраст – двадцать-двадцать два года, - ответил Юра, - время смерти точно установить не удалось, поскольку после убийства труп держали в каком-то мощном морозильнике… Может, два дня назад убита, а может, и две недели. Убитая вела активную половую жизнь, была беременна, срок три-четыре недели, жила в хороших условиях – тело ухоженное, питалась хорошо, ногти с маникюром, интимная стрижка… - Дорогая проститутка? - спросила Шаманка. - Да нет, не похоже. Возможно, любовница или жена неплохо обеспеченного человека. Причём она не всегда жила в достатке – в детстве явно перенесла рахит, на грудной клетке видны следы сросшихся переломов рёбер, сросшийся перелом лучевой кости… - То есть в детстве её плохо кормили и лупили почём зря, - подытожила Шаманка. - Именно так, - согласился Литвинов. – В общем, пока это всё. Будет готов экспресс-анализ ДНК – сообщу, как только, так сразу. *Царь Мидас – согласно мифам древней Греции, правитель Лидии, попросивший у бога Аполлона дар превращать в золото всё, к чему он прикасался. Бог просьбу выполнил, но Мидас очень скоро понял, что был неправ, особенно после того, как его любимая дочь, прикоснувшись к отцу, обратилась в золотую статую. После этого Мидас попросил забрать дар, и, по приказу Аполлона, омылся в реке Пактол, которая с тех пор стала золотоносной.